Мир, который превыше...

      — Солнышко? Твои родители приехали тебя навестить, — медсестра улыбнулась, а Фиби вздохнула. — Я их впущу. Подожди секундочку.       Она ждала, рассматривая свою белую больничную рубашку. Она и близко не была достаточно белой для Фиби, которая и сейчас оставалась всё той же перфекционисткой. Это был цвет… Яичный скорлупы скорее. Однозначно, не чистый белый.       Они медленно зашли пару минут спустя. Они выглядели настороженно.       Фиби начала плакать:       — Ради Бога, я не собираюсь напасть на вас! — воскликнула она, падая на кровать. — Я не сумасшедшая! Я не жестокая! Я просто ребёнок, понятно вам?!       Её мать подбежала к кровати:       — Милая, мы не думаем, что ты сумасшедшая. И мы знаем, что ты не причинишь нам вреда. Ты просто расстроена, и мы не хотели тебя потревожить.       — Я хочу домой, — ответила она, вытирая глаза.       — Знаю, котёнок, знаю. Мы делаем всё возможное. Тебя скоро отпустят. Они просто хотят удостовериться, что ты несильно пострадала… Ну, знаешь, когда упала.       — Я не дура, мам. Я знаю, почему я здесь. Это не из-за удара по голове. Это потому что они считают меня больной на голову. И вы тоже.       — Нет, мы не думаем так! Мы знаем тебя, Фиби. У тебя светлая головка на плечах. Но ты перенесла слишком много стресса за последнее время, и что-то в тебе сломалось. Мы просто хотим быть уверенными, что ты будешь в порядке, перед тем как выпустить тебя обратно в мир.       — Ты говорила с Хельгой?       — Нет, мы не общались с неделю где-то. А что?       — Она меня ненавидит?       Молчание.       — Так я и думала.       — Солнышко, когда она узнает правду, она никак не сможет ненавидеть тебя. Ты же ничего не помнишь, не так ли?       — Знаю. Но всё равно…       — Послушай, малыш, тебе надо отдохнуть. Мы придём первыми с утра, чтобы, надеюсь, забрать тебя домой. Ты будешь в порядке, хорошо, солнышко? Мы любим тебя.       Она посмотрела на своего отца, стоявшего у двери, молча скрестив руки на груди. Каким-то образом, не зная ничего, он всё равно знал.       Они ушли. Фиби встала и подошла к своему окну, зарешеченному. Чтобы удерживать внутри психов. Она знала обо всём. Она подумала, как врала матери, прокурору, судье, что ничего не помнит. И она вспомнила выражение лица Хельги, когда та упала на пол с шестидюймовым лезвием в спине.       Она не хотела этого делать. Она даже не понимала, что затевает это. Она чуть было не передумала, когда дошла до бала. Но там, увидев её, обнятую его руками, она потеряла контроль.       Что будет дальше? Простит ли её Хельга? Будут ли они… Смогут ли они когда-нибудь снова стать друзьями?       Слеза покатилась по её щеке. За ней последовала другая.       Она залезла в наволочку и вытащила оттуда фотографию. На ней были они с Арнольдом, когда ездили кататься на горных лыжах. Они выглядели такими счастливыми вместе. И они были счастливыми. Но теперь всё кончено. Теперь не было ни малейшего шанса.       Хельга и Арнольд будут вместе. Она знала это наверняка. Первым, что она увидит, когда вернётся домой, будут Хельга с Арнольдом, идущие по дороге, взявшись за руки. Было слишком тяжело об этом думать. Она ненавидела себя. Даже больше, чем она ненавидела свою жизнь. Она хотела бы умереть.       Что она могла сделать?       Она вспомнила нож, а потом, на какое-то мгновение, увидела шокированное лицо Хельги снова. Картинка уже растворялась, но это её успокоило.       Её губа кровоточила.