Рестлинг-драбблы! Сборник.

Стук сначала такой тихий, что Роману он кажется игрой воображения, поэтому Роман не спешит открыть дверь. Но когда стук становится более настойчивым, требовательным и даже раздраженным, Рейнс встает и отпирает дверь своего номера. Он даже не задумывается о том, чтобы спросить, кто его незваный гость: это понятно и так. Дин приходит после каждого шоу в последнее время. Сейчас, как и обычно, лунатик стоит перед дверью и молчит. Ему не нужно ничего объяснять, Роман и так хорошо все знает. Знает, зачем Дин пришел. Знает, что у Дина на душе. Знает подробный сценарий того, что произойдет дальше. Роман отодвигается, позволяя гостю войти, осторожно закрывает дверь и тихо защелкивает замок. Глядя в пол, самоанец подходит к прикроватной тумбочке и ставит на беззвучный режим лежащий на ней телефон. Дин никогда не просил его этого делать, Роман догадался сам. Из звуков в комнате остается лишь тиканье часов, но это, пожалуй, самый удачный аккомпанемент для такого совместного времяпрепровождения бывших членов Щита. Роман, не поднимая глаз, садится на кровать, немного медлит, потом ложится на бок – к Дину спиной. Чувствует, как пальцы лунатика касаются пучка волос на его голове, задавая немой вопрос. Роман вздыхает, тянется к пучку и сам выпускает на свободу свою восхитительную гриву. Пускай ему и приходится разрешать Дину трогать свои волосы, но удовольствие распускать их Роман не доверит никому. Эмброуз что-то недовольно бормочет, но всё-таки принимается за свое дело. Его длинные пальцы начинают перебирать густые волосы Романа, переплетать их прядка за прядкой, а потом расплетать обратно, слушая их шорох в полной тишине. Рейнс старается не дышать в такие минуты: ему кажется, что сам звук его соприкасающихся волос вызывает у Дина определенный интерес. Пальцы Эмброуза иногда задевают его шею, прикасаются через пелену волос к коже головы, и всякий раз Роману приходится сделать все возможное, чтобы Дин не заметил, как он напряжен. Это все странно, до сих пор непривычно, пусть и повторяется чуть ли не через день. В ответ на случайные прикосновения Роману хочется дернуться или отодвинуться, но он не может этого сделать. Он не может так поступить с Дином, потому что в глубине души он знает, зачем Дину эти странные манипуляции с его волосами. Дина Эмброуза любили называть психом, но в действительности он всегда контролировал себя и сам решал, когда этот внутренний псих должен выбраться на поверхность и слететь с катушек, а когда тихо сидеть внутри. По крайней мере, так было до предательства Сета. Роману было легче справиться с болью. Хотя первый удар стулом и пришелся по его спине, рядом с Романом всегда была его огромная любящая семья. А у Дина были только Сет и Роман. Когда одного из них больше не стало рядом, Дин еще держался, ведь ему было не впервой преодолевать жизненные трудности и чужую жестокость. Но теперь появился Брей Уайатт и начал задевать слишком личные темы, стал говорить вещи, которых не знал о Дине даже Сет, о которых даже Роман слышал от Дина лишь вскользь. Рейнс до сих пор безумно хотел спросить у друга, откуда лидер жутковатой секты знает про отца Эмброуза, сидящего в тюрьме… Этот вопрос вертелся у Романа на языке, но он прекрасно понимал, что спросить такое значит нажать спусковой курок. Пока Дин спокоен, все в порядке, он может держать себя в руках. И если молчаливое копание в волосах друга – единственное, что удерживает Эмброуза от срыва, то Роман пойдет на это. Это всё как-то по-девчачьи, но он потерпит – ради Дина. Потому что для Дина это последний способ успокоиться. Неважно, как чувствует себя при этом Роман, неважно, что эта жутковатая нежность заставляет его… Мысли самоанца переплетаются, путаются, как сейчас его волосы в руках Дина. Логические рассуждения то и дело спотыкаются о новое, незнакомое ощущение. Напряжение во всем теле пропало, и от малейшего прикосновения Дина к его коже разбегаются мурашки. Роман слушает близкое дыхание Дина, улавливает, как Эмброуз едва слышно бормочет что-то своим приятным хриплым голосом. И Рейнс уже не пытается различить слова – его мозг отказывается работать, зависает, боясь потерять нахлынувшее ощущение эйфории. Мурашки незаметно пробираются вниз от головы Романа по спине, приятно покалывают его ладони и ступни… Остатками вменяемого сознания самоанец понимает, что странный ритуал Дина и есть причина этого загадочного удовольствия. Почему только сейчас? Неужели нужно было столько времени привыкать к этому? Дыхание Дина так близко, что Роман уже чувствует его на своей покрытой приятными мурашками шее. Серые глаза закрываются под тяжестью век. Рейнса тянет в сон, но в то же время он хочет ещё немного насладиться этим удивительным расслабляющим чувством. Должно быть, заметив реакцию друга на его прикосновения, Дин наклоняется прямо к уху Романа и что-то шепчет, но его низкий шершавый голос заставляет разум Рейнса окончательно утонуть в блаженстве. Последняя волна мурашек застилает сознание Романа сном.