Сакура

Весна была в самом расцвете. Все распускалось, с каждой секундой наполняясь живой энергией. Дни сменяли ночи, солнце – месяц на небесных просторах. Каждый миг охватывал неизмеримое. Дни летели так незаметно, словно кто-то ускорил время, дунув на календарь. Дни летели, словно эти листья календаря, тихо и очень стремительно, унося на своих страницах следы новой красивой любви, чистой и светлой, как юные цветочки сакуры. - И долго они там уже?.. – спросила сероглазая Ремо, нетерпеливо покусывая холодный рожок клубничного мороженого. Ее иссиня-черные, словно полуночная мгла, волосы под каре были гладко причесаны. Короткая со складками юбка обнажала сильные стройные ножки в невысоких из тонкой крепкой кожи со шнуровкой сапожках, а бретельки легкого обтягивающего топа были немного спущены. Солнце палило немилосердно, и лишь прошедший утренний дождь слегка освежил воздушное пространство. - С утра, - устало ответила Футаба, обмахивая лицо небольшим веером, - уже восемь часов прошло. Мицуро уже два раза ходила и проверяла. Как им там, в саду, не жарко. Нам с тобой и тут, на террасе, невыносимо, а они-то как… - Там, наверное, прохладно. В тени, все-таки… - Ремо проглотила очередной кусочек холодного мороженого и с удовольствием вздохнула. - А Иширо лан меня убьет, это точно! Она поручила мне Хаула, чтобы я с ним занималась, а он что… Хаул! Хаул!! Из-за ближайшей вишни большого сада высунулась густая шевелюра веселого Хаула. - Чего тебе, Ремо? Ремо Симей чуть не поперхнулась. - Как это «чего», Хаул? – сердито сказала она. - А как же занятия? Или ты еще целый день будешь там прохлаждаться?? Смеющиеся глаза парня говорили именно об этом. - Ну, перестань, Ремо! Не занудничай! В такую погоду кому охота заниматься. Лучше иди сюда, к нам. Здесь так хорошо, свежо. - А я и не занудничаю, Хаул Мицуно! Твоя мать поручила мне твои занятия! И если ты вместо этого будешь целыми днями валяться на траве, пользы от этого никакой не будет. Турнир через месяц!!! Тебе нужно готовиться, Хаул! Хаул не слушал Ремо и скрылся за густыми кронами вишен. Ремо раздраженно стиснула зубы и чуть не раздавила рожок в своей руке. - Эй, осторожнее, Мо, не злись. Ну, возраст у него такой. Давай помогу тебе мороженое съесть, а то его точно всмятку превратишь, - Футаба слизала нежный клубничный крем со своих пальцев и с удовольствием зажевала все еще холодный рожок. - Тем более что у них с Миночкой роман. Ты бы видела, как он на нее смотрит. Как на богиню, на ангела. Видно, что он ее любит сильно. - А она? – спросила Ремо, облизывая липкие пальцы. - А что она?! Мина его тоже безумно любит. Это же видно, даже невооруженным взглядом. - Ну а мне что скажешь делать?! Если я не буду с ним заниматься, Иширо меня убьет. Уже четыре дня прошло, а занятия не продвинулись ни на мгновенье. Он только и говорит, как о Мине, этой «неземной девушке». - Говорю же, любит. - Ты это лучше Иширо лан скажи, - рассердилась Ремо, - она это обязательно оценит. - Да ладно тебе, не кипятись. Поговоришь сегодня вечером с ним. Сегодня как раз праздничный ужин, у Сансако день рождения, я намакури приготовлю – мое фирменное блюдо. - Правда? А сколько ей? - Шестнадцать, как и мне. Удобный случай поговорить с Хаулом. Слава Богу, сейчас Иширо лан нет дома. Они с Икуко поехали в город. А то бы увидели «это». Нам бы не поздоровилось. - Уф! Я устала бегать за Хаулом, как за маленьким, и уговаривать его позаниматься. Пойду в номер, приму душ и включу кондиционер. Если меня будут искать, скажешь, что я утопилась, – Ремо встала и скрылась в прохладе прихожей. Футаба тихо вздохнула и слизала последние капельки теплого крема. - А я поговорю с Миной. И это будет серьезный разговор, - она еще раз посмотрела в сторону сада, откуда доносились веселые голоса Мины и Хаула, и недовольно усмехнувшись, пошла вслед за Ремо внутрь гостиницы. - Мина… - Да? – девушка, любуясь первыми весенними ласточками, спокойно лежала на плече парня. Ей было так уютно и тепло. Она чувствовала, как бьется его сердце, и от этого ее сердце билось, словно в бешеном танце. В эти дни она еще лучше узнала Хаула. Они все свободное время посвящали только друг другу. Просыпались рано утром, убегали и возвращались, чтобы только поесть. Она не помнила, когда уходила, когда возвращалась. Время вообще перестало для нее существовать. Были только она и он. Они не говорили друг другу слов любви. Для них все и так было ясно. С полу-взгляда. Если для других были важны какие-то объяснения в любви, признания и без них было какое-то непонимание, то Мина и Хаул обходились без всего этого. Было достаточно лишь взглянуть в глаза любимому, и ты видишь в них абсолютно все. Ответы на все вопросы. Глаза не могут врать, они – зеркало души. Мицуро иногда говорила фразу одного неизвестного японского поэта: «То, что не высказал я Сильнее того, что сказал». Поэтому Мина не печалилась от того, что Хаул не слишком уж пылок словами в их отношениях. Она еще никогда не была так счастлива. Как раньше она жила без него? Как она жила без этого всепоглощающего и радостного чувства? Словно душа ее спала, а он разбудил ее одним лишь поцелуем. И она расцвела под теплыми лучами его любви. - Я вот думал… Может, скажем все маме?.. - Иширо лан? Не думаю, что это хорошая идея. Вряд ли она будет в восторге, когда узнает. - Ну, знаю, она очень строгая и суровая женщина. Ну, думаю, она поймет. Должна понять. Девушка заколебалась. Как же сказать ему… - Хаул, не надо… не торопи события. Пусть все идет своим чередом. - Как хочешь, солнышко мое, - Хаул погладил ее пламенные волосы и мягко поцеловал девушку в макушку. Мина сразу растаяла, как воск на огне. Щечки запылали медленным огнем. - А что это за Турнир, о котором говорила Мо? - Ремо? – Хаул помрачнел и нахмурился, его голос слегка задрожал, - не думай об этом. - Хаул! – рассердилась Мина. - Мне кажется, что это не такой уж пустяк, как ты хочешь меня убедить. Скажи мне, – уже более спокойно сказала она. - Через месяц я буду участвовать в Турнире молодых бойцов. Мама очень заинтересована в том, чтобы я был хорошо подготовлен и всячески этому способствует, - твердо ответил сухим голосом парень. - Она даже попросила Ремо Симей помочь мне подготовиться. - Ремо? А при чем тут она? Она тоже боец? А я и не знала. - Боец. Один из самых лучших. Профессионал. Но она больше не участвует в Турнирах. Стала тренером. Занимается тренировкой других. Например, меня. - Это серьезно. Тогда почему ты не занимаешься? – Мина как-то грустно посмотрела наверх, в глубину серо-голубого неба, так внезапно затянувшимися тяжелыми цвета асфальта, словно сгустки мокрой пыли, облаками. - Ведь это же так скоро… Хаул повернул девушку лицом к себе и нежно погладил ее мягкую бархатную щечку. - Глупышка. Потому что я встретил тебя и забыл обо всем на свете. - Но это неправильно! – протестовала Мина, чувствуя, как в уголках глаз спрятались непрошенные слезинки. - Я не хочу быть помехой твоим занятиям, обузой для тебя. Ты должен заниматься! Понимаешь, Хаул, должен! – она быстро зажмурилась, чтобы не разреветься, как дура (только этого ей сейчас и не хватало!..). - Глупышка, – повторил он снова, смеясь, - ты никогда не будешь для меня обузой или, еще смешнее, помехой. Ты же знаешь, как ты мне дорога. Я люблю тебя, как никого еще и никогда не любил! Ты слышишь меня, люблю! Люблю. Мина тихо зашмыгала носом. Слезинки скатывались по щекам, несмотря на упорные попытки девушки сдержать их в своих глазах. Хаул сразу же пальцами (так нежно!!..) вытирал их и целовал мокрые щечки. Когда Мина успокоилась, он довольно погладил ее лицо и посмотрел прямо ей в глаза. Она смотрела на него, затаив дыхание. Еще никогда она не чувствовала себя такой… умиротворенной, спокойной и … на удивление счастливой. … Его губы были такие мягкие, теплые и … сладкие. Как странно кружилась голова. Земля уходила из-под ног. Все внутри как-то непонятно перевернулось, закрутилось, словно в водовороте. Затрепетали бабочки где-то внизу живота. Сладость. Все сразу потеряло всякий смысл. Остались только Она и Он. Его нежность, ласка, его такие любящие глаза, от взгляда которого тонешь в пучине безумств. Он всегда был с ней очень нежен и терпелив. Ни на чем не настаивал, не заставлял ни на чем. Ждал столько, сколько ей было нужно на раздумья. И Мина отвечала ему тем же. Он осторожно гладил ее густые волосы, мягко обнимал тонкую талию. Без слов. Ничего не говоря, он медленно целовал ее руки, щеки, губы, шею. Мина чувствовала такое сильное тепло, исходящее от Хаула, что сама загоралась огнем. Дни-бабочки так стремительно улетали, не оставляя никакой надежды на спасение. Ничто не вечно. Вишня отцветет когда-нибудь, и останутся лишь воспоминания, такие яркие, в нашем сознании. Может радостные, а может, наоборот, - печальные. Но, сомневаясь, жить нельзя. Ведь сейчас вишня радует глаз красотой своих цветов, солнце греет душу, а любовь – сердце. Живи этим прекрасным весенним днем! Возможно, он последний… но проживи его так, будто он единственный в твоей жизни. Мина жила этим днем, и больше ничего не существовало для нее. Она отдала уже свое сердце тому, кто давно украл его. Отдала все, без остатка, не жалея ни о чем. - Мина!!! Хаул!!! – кричала Футаба, по пояс высунувшись в широкое окно. - Да где ж они, черт бы их побрал! Хаул! Мина! – солнце, зевая, медленно пряталось за высокие темно-синие горы, последними лучами скользя по верхушкам цветущих вишен. – Ужин уже готов! Все вас ждут! Иширо лан ищет тебя, Хаул. Лучше поторопись!! – Футаба скрылась, захлопнув за собой окно. - Я должен это сделать, - Хаул помог встать Мине и встряхнул волосами, пригладив их рукой, - сегодня или никогда. - Что сделать? – сердце Мины екнуло и сделало сальто. - Что, Хаул? - Увидишь. Идем. Мину мучило смутное предчувствие, что этим вечером что-то такое случится, что перевернет всю ее жизнь. Переломный момент ее судьбы… - Хаул! - Не бойся, все будет хорошо. Я знаю, что делаю, - его глаза засверкали сильной и смелой решительностью. - Может, не стоит… Хаул вдруг ласково обнял ее и, уткнувшись в ее пахнущие ванилью волосы, тихо прошептал: - Стоит, милая, стоит рискнуть. Риск – это, конечно, всегда опасно. Но если не рисковать из-за любви, тогда из-за чего? Мы делаем то, что должны. Не бойся. С тобой ничего не случится. Обещаю тебе. Мина крепко-крепко прижалась к нему, словно не хотела отпускать, словно боялась, что кто-то отнимет его у нее. Как будто чувствовала что-то… Губы предательски дрожали, она не чувствовала ног, те вдруг стали словно ватные. - Пообещай мне, - начала она срывающимся голосом, - что ты что бы ни случилось не оставишь меня и не бросишь. Пообещай, Хаул, что мы всегда будем вместе. Хаул тихо вздохнул и лишь крепче прижал к себе девушку. - Нам пора. - А вот и Хаул! – Футаба встала и вышла навстречу парню. - Кстати, ты случаем не видел Мину, а то мы ее совсем обыскались, - Футаба быстро тайком подмигнула Хаулу, чтоб Иширо не увидела. - Э-э… нет, вроде… - Футаба облегченно улыбнулась ему. - Садись, пока не остыло. А я пойду Мину поищу, ужинать ведь пора, - она тихонько подтолкнула Хаула и побежала наверх, к комнате Мины. Она была уверена, что найдет ее там. И вправду, она нашла ее очень быстро и достаточно легко. Дверь была открыта нараспашку, а на кровати Футаба и увидела Мину, лежащую ничком и рыдающую навзрыд. Из головы сразу вылетели все слова напутствия и поучения, которые Футаба хотела сказать девушке. Она медленно и неслышно подошла к кровати и села на краешек. Как хорошо Футаба понимала, что та сейчас испытывает, хотя никогда и не была в такой ситуации. Но она просто чувствовала сердцем все душевные переживания Мины. Мина еще никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной, как сейчас. Ей казалось, что весь мир обрушился на нее лавиной. Она пыталась успокоиться, но не могла. Как не могла остановить бесконечный поток обжигающих, словно огонь, слез. Ее всю била крупная, как чечетка, сильная дрожь. Мина в истерике мяла мокрую подушку и задыхалась в рыданиях. Ей не хватало воздуха, но больше всего ей не хватало Хаула. - Ф-футаба, я боюсь... Я бою-юсь!.. Мы не сможем быть вместе... я чувствую. Сердцем... чувствую... Боже, как мне больно. Он мне нужен, нужен, нужен!!.. Хаул!! - Тихо-тихо, Миночка, успокойся, - шептала Футаба, поглаживая подругу по голове. - Не могу!.. Она не позволит нам быть вместе, я знаю, знаю... Что мне делать... - Сначала встань, перестань плакать и успокойся. Слезами все равно никак не поможешь. Мина сквозь пелену застилавших глаза слез туманным взглядом посмотрела на Футабу. - Вот так. Молодец. Вставай. Ты не должна раскисать и хныкать понапрасну. И не смотри на меня так. Знаю, это трудно, но ты ведь сильная, справишься. Хотя порой так хочется перестать быть сильной и почувствовать себя хоть немного слабой и беззащитной? Ну вот. Не показывай ей, что ты слаба. Она не должна видеть твою слабость. Ведь ты не сдашься без боя и так просто не отдашь ей Хаула, правда?! Мина изумленно посмотрела на Футабу: не шутит ли она. Но та была серьезна как никогда. Хотя хотела сказать девушке совсем не то, что говорила сейчас. - Ты так просто не отдашь ей Хаула. Ты должна и будешь бороться за него. Я верю в тебя и в ваши сильные чувства. И уверена, Хаул тоже думает так же, - Футаба искренне улыбнулась светлой солнечной улыбкой. Губы Мины задрожали. И глаза снова решили заплакать: слезки – непрошеные, но частые гостьи – снова скопились в уголках глаз, готовые в любой момент пролиться и покатиться росинками по щекам. - А ну-ка не плакать! Ты что, солнышко мое? От этих слов девушке стало еще хуже. Слезки все-таки покатились. - Он так меня называл, - голос от рыданий охрип и теперь все чаще прерывисто дрожал, - солнышком. - Назовет еще и не раз. Миночка, ну всё, всё... перестань. Давай, иди умойся, приведи себя в порядок и спускаемся. Чувствую, сейчас что-то будет... Вид у Хаула был очень даже решительный. Мина послушно приподнялась и хотела встать с кровати, но будто налитые свинцом ноги не слушались ее. Она, вскрикнув, упала на пол и снова залилась слезами. Футаба сразу присела рядом и обняла подругу. - А если у нас ничего не выйдет, Футаба?! – Мина уткнулась ей в плечо. - Это ведь так сложно... - А ты, главное, верь, и все получится. - Ну, где вы запропастились? Давай, Футаба, подавай свое фирменное блюдо, пока мы совсем не умерли с голоду, - Мицуро весело рассмеялась. - Извините, Мицуро лан. Мы выбирали Мине красивый наряд: все-таки праздник. Кстати, Сансако, милая, еще раз поздравляю тебя с днем рождения. Голубоглазая с длинными густыми белокурыми волосами Сансако, одетая в праздничное белое, вышитое золотыми нитями и подаренное Мицуро, кимоно, смахивала на маленького ангелочка. Тихая и смирная, она была очень доброй и услужливой девочкой. Они с Футабой росли вместе. Сансако была сиротой, и Мицуро опекала ее так же, как и озорную Футабу. - Спасибо, - тихо ответила она, слегка покраснев. - Ну что вы стоите-то, садитесь, - сказала Сансако, посмотрев на Мину. Футаба обернулась на подругу и увидела, что та стоит как неживая. Лицо отражает такую глубокую и невыразимую никакими словами печаль, а глаза сухие и тусклые, что Футаба мысленно ужаснулась. «Надо что-то срочно делать», - мелькнула мысль. - Мина, пойдем, поможешь мне намакури принести. Глаза девушки не выражали ничего, лишь бездонная пустота мерцала тенями. Но Мина все же посмотрела на Футабу и тихо кивнула. Футаба только этого и ждала, после чего схватила подругу за руку и потащила в соседнюю комнату, на ходу улыбаясь остальным. - Мина! Ты меня слышишь? – Футаба уже минуту вглядывалась в лицо Мине, но та поглощенная только своими никому неизвестными мыслями молчала и смотрела куда-то вперед. Футаба разозлилась и затрясла девушку за плечи. - Очнись же, Мина!! - Все бессмысленно, понимаешь?! Мы не сможешь быть вместе. Нам не позволят... - голос Мины звучал как-то отдаленно и надтреснуто. - Как ты можешь так говорить! Нельзя терять надежду! Никогда! Понимаешь? Ты уже заранее все решила, а вдруг все пойдет совсем по-другому. И судьба улыбнется вам. Он же тебя так любит! Мина! Зачем заранее хоронить свою любовь?.. Нужно бороться, а не страдать и плакать. Ничегонеделанием себе не поможешь и чувства не спасешь. Попробуй, ведь попытка не пытка. А я тебе, чем могу, помогу, обещаю. Я тебя не брошу, Миночка. «Он мне нужен. Я не могу без него, не могу. И если потеряю, то просто умру от тоски. Но как же мне все спасти. Это ведь так трудно. А я чувствую себя такой беспомощной и слабой. И злюсь оттого, что не знаю, что мне делать». Футаба молча наблюдала за внутренней борьбой, которая происходила в душе Мины. «Порой чувствую себя так, как будто сердце разорвали на множество частичек. И никак не унять мне эту боль, как не старайся. Может, она права...» - А вот и мы! Футаба и Мина вышли из кухни, неся на руках тарелочки с кусочками праздничного пирога – намакури. Поставив все на стол, девушки, наконец, присели. Комната, где праздновали день рождения Сансако Хакуфу, была небольшая, но очень уютная и хорошо обустроенная. Красивые пейзажи украшали стены, а шарообразные светильники, свешивающиеся с потолка, освещали все мягким зеленоватым сиянием. Выдержанная в сине-зеленых тонах комната казалась спокойным пристанищем, где можно отдохнуть и насладиться любимым в этой гостинице зеленым жасминовым чаем со льдом. - Мало кто знает про это удивительно вкусное блюдо, - начала Футаба, - потому что это я его придумала, - она улыбнулась. - Намакури – это такой пирог. Внешне он ничем не отличается от прочих пирогов. Но начинка это просто что-то... Таких «пирогов» вы еще никогда не ели. - Да, Футаба никогда не отличалась лишней скромностью, - фыркнула Ремо, уже переодевшаяся в праздничный наряд. Футаба насупилась. - Но намакури у нее действительно очень и очень вкусный. Так что давайте, наконец, есть, – Ремо вдруг посмотрела на сидящего рядом Хаула и на тарелку, стоящую перед ним: та была полна. - Хаул, но ты же совсем не притронулся к еде! Почему ты ничего не ешь? Мина сразу как-то странно побледнела. Хаул и вправду ничего не ел, а лишь просто сидел и смотрел невидящим взором куда-то вперед. «Как же мне все это надоело. Одна ходит как зомби, другой сидит как каменный истукан. И у обоих глаза словно остекленевшие...» - Футаба неслышно вздохнула. Заскрежетали выдвижные двери. И в этот момент очень, кстати, неудачный и неподходящий в комнату, шурша полами длинной юбки, вошла Иширо Мицуно. Вид у нее был разъяренный, как у тигрицы, у которой отобрали тигренка. Когда она увидела Хаула среди сидящих в комнате, то сразу, грозно сжав кулаки, направилась к столу. - Хаул! Но тот даже не вздрогнул, поглощенный своими раздумьями. - Хаул! Я к тебе обращаюсь! Почему ты молчишь? Что вы с ним сделали? Хаул! Что ты здесь делаешь? Почему ты ужинаешь здесь, в компании этих, - она пыталась подобрать наиболее подходящее слово, - ... людей? Твое место там, с нами, со мной, – ее голос казался таким металлическим, что мурашки пробегали по спине. - Идем отсюда, Хаул. Парень молча поднял глаза на мать и не спеша встал. Иширо довольно улыбнулась. - Нам нужно поговорить, мама, - он мельком посмотрел на бледную Мину, - не здесь. Его голос отдавал ледяным холодом, а глаза стали чернее бездонной мглы. Черты лица заострились и приобрели характерный Мицуно суровый оттенок. Иширо недоуменно смотрела на сына, не понимая причины такому видимому изменению. Она не узнавала своего сына, смотрела и видела лишь холодные глаза, а в них - пустоту. - Что же там происходит?! – Футаба ходила, как заведенная, взад-вперед по комнате и пыталась хоть что-нибудь услышать, но из-за закрытой двери не доносилось ни звука. - Может, они вышли на улицу, - предположила Ремо, поедая один за другим кусочки праздничного пирога, - а то мы бы точно услышали вопли Мицуно лан. От ее криков даже мертвый, наверное, проснется, не то, что спящий. И перестань мельтешить, Шоколадка, в глазах рябит уже. - Мо! Как ты можешь в такой момент есть, пусть это и намакури. Я сейчас так переживаю, что кусок в горло не лезет. Прости, Сани, ведь мы испортили тебе день рождения. Сансако улыбнулась. - Ну, ничего. Это ведь всего лишь ужин, настоящий праздник еще впереди, – она посмотрела в сторону окошка. – Футаба, по-моему, они там, – Сансако показала на улицу. Ремо вскочила и схватила за рукав Футабу, которая, по-видимому, хотела подсмотреть за матерью и сыном Мицуно. - Не надо. Пусть сами разбираются. Не стоит вмешиваться. - Но… - Футаба попыталась было сопротивляться, но натренированная Ремо была сильней ее, и хватка у нее была словно железная. - Не надо, Футаба... Это же не твое дело, - тусклым бесцветным голосом тихо произнесла сидящая недалеко Мина. Футаба опешила и как-то сникла. Уж кому-кому, а Мине было лучше знать. Девушка виновато улыбнулась и подошла к ней. - Тебе лучше пойти отдохнуть. Поспать. Ты ведь так устала... – она попыталась увидеть лицо подруги, но та так низко склонила голову, что под огнем рыжих волос не было видно даже глаз. Мина ничего не ответила, просто быстро встала и вышла из комнаты. Футаба громко вздохнула. - Бедняжка. Мне так ее жаль. У нее такая непростая судьба... – Ремо проводила ее взглядом. Ее туманно-серые глаза выражали сильную печаль. – Но она должна справиться. И ты, Шоколадка, должна ей помочь. - Знаю, – ответила Футаба, глядя на темную улицу, скрытую за тонкими и прозрачными, словно ледяная корочка, стеклами окна. Голоса Хаула и Иширо еле звучали. Непонятно было, что же там происходит.