Вьорн Золотого Герцога

ЭЛИАН - Что с тобой? – испугался я, отбросил любимую шпагу и наклонился, чтобы поднять вьорна. – Я тебя задел? - Нет… Мне нельзя, - прохрипел он в ответ, поднимая ко мне лицо и глядя совершенно обезумевшими глазами. Губа прокушена, струйка крови нехотя стекает по подбородку. – Мне нельзя, нельзя… нельзя мне… нельзя… мне… орнинг, прости… м-меня… Черт побери, что же с ним такое? Эртен словно спятил… Ему нельзя… а что, если это – тоже магия? Смертные Ленты… орната… - Тебе всё можно! Я же сам попросил тебя! Ты же мой друг! – говорил я, сам не очень понимая, что говорю. – Дай руку! Зря я наклонился… Перед глазами потемнело, повело куда-то в сторону, и я чуть не упал. Он не услышал. Или не понял. Или – просто не мог двигаться? А, нет, услышал… Медленно протянул мне руку, сотрясаемый крупной дрожью и явно не понимающий толком, чего я от него хочу… - Элиан… ты же… ранен ты… я тебя ранил… нельзя! Точно – орната! Он меня ранил – и мучается… - Ты меня ранил, да, - повторил я и ухватился за него. – Потому что я тебя просил. Я очень тебя просил! И я благодарен тебе, слышишь! Ты всё правильно сделал! Я словно пытался достучаться до него и не мог… В ушах шумело, а в висках как будто часы огромные били – глухо и сильно. - Я сам тебя просил! Ты не при чем! – громко и раздельно сказал я. – Вставай… помоги мне… Эртен зачем-то подобрал шпагу, после чего с трудом поднялся на ноги. Но по крайней мере, он вроде бы начал приходить в себя. Во всяком случае, уже не дрожал так сильно и не скулил... Неловко подхватив меня, вьорн моментально перепачкался в крови и судорожно вздохнул: - Ты же так кровью истечешь… я – круглый идиот, что сделал это! А крови и вправду было почему-то очень много – поэтому, наверное, и голова у меня кружилась. Только бы не упасть! А то мой вьорн может опять «поплыть»… решить, что он во всем виноват и совершил недопустимое! - Если кто-то из нас двоих идиот, то только я, - сказал я, удивляясь про себя, что голос мой звучит как будто и в ушах и где-то в стороне, отталкиваясь от стен… Сейчас я налечу на эту самую стену. Нет, обошлось! - Я так решил. Ты выполнил мою просьбу. Прости, я не думал, что это будет… так тяжело тебе. Успокойся. Ничего страшного… Я точно не задел тебя – случайно? Пойдем… ты меня перевяжешь, и всё. - П-перевяжу… да… Идем… Эртен все еще слегка запинался, но на ногах держался довольно крепко. Не то, что я. А в следующий момент все изменилось. То есть я-то на ногах остался, а вот вьорн снова оказался на полу. Я не упал только потому, что чья-то рука подхватила меня и удержала в вертикальном положении. Еще мгновение спустя до меня дошло, чья именно. - Ты! – рявкнул на Эртена Нэр. – Брось клинок! Ну?! Живо! Вьорн разжал пальцы, и сталь тихонько звякнула о камень, жалобно и протестующе. Нэр умудрился быстро наклониться, подхватить ее и при этом не уронить меня. Кончик шпаги уткнулся Эртену в шею, чуть оцарапав… - Не двигайся! Нэррем сделал шаг назад, отводя меня подальше от «злоумышленника», за расстояние удара… и привычно вставая между нами. - Сейн, - это он уже мне. – Я сейчас позову Гимара, он позаботится о Вашем… партнере. Рана глубокая? Как Вы себя чувствуете? - Нормально я себя чувствую – как при всякой… нормальной честной ране! Нэр! Это я попросил… потребовал у него, чтобы он меня ранил! И, между прочим, мне пришлось просить долго, и далось это ему очень тяжело! Убери шпагу, слышишь? Я рявкнул, как на палубе, и кажется, Нэр даже вздрогнул – хотя не знаю, видел я плоховато. - Но, сейн!.. – возмутился было мой гардекор, но, вздохнув, решил не связываться. Эртен лежал, не делая попыток встать и вообще не шевелясь – то есть исправно выполнял приказ Нэррема. - Ваша Милость, оставайтесь здесь, я сейчас пришлю к Вам кого-нибудь… помочь дойти до Ваших комнат. Настоятельно прошу Вас не покидать их до моего разрешения. Вы слышите меня, Ваша Милость? Эртен молча кивнул, и Нэр решительно потащил меня в дом. - Эртен, прости меня! – оглянувшись, крикнул я. – И… благодарю! Я вдруг подумал: а что, если бы рана оказалась… чуть более ядреной? И я вырубился бы, не успев объяснить всё Нэру?! Да он и так, похоже, не понял ничего… я бы и сам, наверное, не понял… Ответа вьорна, если он даже и был, я не услышал. Нэр втащил меня в спальню и очень бережно сгрузил на кровать, после чего с беспокойством спросил: - Сейн… это точно не было покушением? Может быть, имеет смысл вызвать представителя Своры? - Никакой Своры! – ответил я как мог твердо. – Просто… дай попить… - невпопад попросил я. – Я сам… попросил его… нанести рану… поболезненней… чтобы была настоящая боль… чтобы прошла та… от амулета. - Хорошо, хорошо, - пробормотал Нэррем, торопливо вооружаясь какими-то тряпками и принимаясь за рану. – Не надо Своры – не будет Своры… как скажете, сейн. Сейчас я Вас перевяжу и пошлю за мэтром Бертеном. Вроде бы рана не очень опасна… на мой взгляд… - Да… только ты пошли его и к Эртену тоже… я виноват перед ним… ему плохо сделалось, когда он меня ударил… это орната… его корежило так… сильно… я не уверен, что с ним всё в порядке сейчас. - Плохо ему, грустно ему… - ворчливо отозвался гардекор, закончив перевязку. – Я предупрежу мэтра, сейн, не извольте беспокоиться. Вот так… полежите так и не вздумайте вставать, а то знаю я Вас… Мэтр придет и разберется. Ах да, прошу прощения! Он метнулся куда-то в сторону, а минуту спустя уже снова был рядом – с бокалом в руке. - Пейте, сейн. Много не стоит, пожалуй – это пусть мэтр решает. А несколько глотков я Вам дам – не думаю, что повредят… - Мм… - я постарался сказать «угу», а вышел, к моей досаде, стон. Всё-таки было больно… и Нэр разбередил немного… но это ладно. Той, лживой боли – я не чувствовал! И спокойно закрыл глаза. Теперь можно было провалиться в сон… или ещё куда-то, где было горячо и очень хотелось пить… ЭРТЕН В спальню его отконвоировал Доррег. Картиан Доррег, один из людей вю Лежже. Впрочем, молодой гардекор оказался понятлив и милосерден, оставив вьорна одного. И то – не смотреть же на эту его… агонию. Эртен действительно выглядел не ахти. Скукожившийся, взмокший, с прилипшими к вискам прядями волос, то и дело начинавший дрожать… жалкое зрелище, что ни говори. Внутри было ничуть не лучше. Его отчаянно мутило, горло пересохло, но одна мысль о том, чтобы сделать глоток хоть чего-нибудь, вызывала оторопь. Голова раскалывалась, воздух вокруг казался липким, и вообще все соприкосновения с окружающей действительностью вызывали невыносимое омерзение. И еще почему-то было ужасно холодно. Эртен скрючился в кресле и довольно долго сидел там, сотрясаемый приступами дрожи. Потом стало полегче, и он наконец-то ощутил дикую жажду. Неохотно добрел до стола, нащупал там графин с водой и, не утруждая себя какими-то изысками вроде стакана, выпил почти половину. Облился. От мокрого холода немного пришел в себя и ужаснулся – он же весь в крови! В крови своего орнинга! Резкая боль в затылке заставила его снова позорно удрать в кресло. Переждав очередной приступ, вьорн чуть отдышался и задумался. В том, что именно является причиной его нынешнего плачевного состояния, Эртен не сомневался. Орната. Больше нечему. Он поднял руку на своего господина – и незамедлительно был наказан. Наказан собственным телом, вынужден страдать от боли и прочих малоприятных обстоятельств. По сути – то же самое, что и у орнинга. Несуществующая мука, грозящая свести с ума по-настоящему… «Интересно вообще-то… Я же страдаю не все время. Мне же и легче делалось… еще там, при Элиане. Может, и легче, потому что рядом? Как тогда… когда он уехал по делам, а я… Ну, понятно, в общем…» Эртен плотно закрыл глаза, но тут же вынужден был их открыть – за опущенными веками его сразу же уносило на какой-то чертовой карусели, отчего становилось только хуже. «А может, еще потому легче было, что он мне все про просьбу талдычил… убеждал меня, что я не виноват, и все такое. Это, кстати, подтверждается последним наблюдением – мне сделалось резко хуже, как только я допустил до себя ЭТУ мысль… эту… которая… про мое покушение на орнинга…» Боль вломилась в виски, кроша кости и выдавливая глаза… Пришлось перетерпеть, прежде чем возвращаться к размышлениям. Несколько раз повторив самому себе, что он против орнинга ничего не злоумышляет и злоумышлять не намеревается, Эртен все-таки попробовал пораздумывать на опасную тему дальше. «Забавно…так больно! Выходит, вьорн не может убить орнинга? Или может? Я бы смог? Не стал бы, нет! Ни за что! Но… смог бы? Технически если рассуждать? А ведь смог бы… Раз удар нанести получилось, значит, все остальное – дело техники. Куда ударить, как ударить… Убил бы я его. И – умер бы сам. Очень быстро, очень надежно. Как там лекари говорят? Кровоизлияние в мозг, остановка сердца, спазм бронхов… что еще? Не важно. Сдох бы. Все правильно, а? Орната, волшебная штучка! Берешь преступника на поруки – значит, должен иметь защиту от него. Вот она, защита! Ведь убивали вьорны, я помню, я читал! Убивали своих орнингов и… погибали? Да, разумеется. Наверняка. Вот она, истина!» Эртен слабо усмехнулся. Убивать орнинга он не собирается, так что для него эта истина – абстрактна. Хвала Создательница и прочим богам! «Итак, орната сама защищает орнинга и наказывает вьорна. Это понятно. Но… есть одно но. Или даже не одно. Закон. Те самые Акты об орнате. Буде орнинг не своей смертью помер, виновен вьорн. Без вариантов. Вот как так? Ведь если вьорн остался жив, значит, он орнинга точно не убивал. Зачем это? Для чего?» Он встал, подошел к окну и, подумав, задернул шторы. Комната погрузилась в полумрак, даже захотелось зажечь свечу. А что? Сидишь в темноте, смотришь на свечку… как дурак. «Как лягушка», - поправил себя Эртен. – «Обойдусь без свечи, пожалуй. Темнота сейчас – то, что нужно, на самом-то деле… Так… на чем это мы? Ах, да… Вина вьорна. В каких случаях такое могло понадобиться? Только в одном – если вьорн-убийца оставался в живых. То есть… орната почему-то не сработала. Убийца выжил, и его надо покарать. То есть закон дублирует функцию самой орнаты – на случай, если орната почему-то не справится… Интересно, а бывают ложные орнаты? Ну вот… деньги уплачены, формальности соблюдены, а настоящей орната не стала? Черт, как же я мало про это знаю!» Мало, слишком мало… Эртен вернулся в кресло и свернулся в нем клубочком. Давно так не спал. А тут – словно ребенок обиженный… мальчишка… Плевать. Никто не видит. «До меня нет никому дела, кроме орнинга. Но раз он никого пока не прислал за мной, значит, все плохо там. Без сознания, наверное… или настолько хреново, что ни до кого. Да и кто ты такой, Эртен Стерт, чтобы о тебе вообще думали слишком часто? Правильно. К тому же, будем справедливы, об Элиане не скажешь, что ему безразлично мое благополучие. И раз про меня все забыли, значит, плохо ему. И действительно не до меня. В принципе, это даже в чем-то очень хорошо. Нет, то что ему плохо – это ужасно, конечно. И о последствиях я даже думать боюсь. Но вот то, что я тут один – это прекрасно. Замечательно. Потому как жалок и смешон…»