Вьорн Золотого Герцога

…Пальцы сводило от боли – холод безжалостной удавкой сжал их и не отпускал. Хвала Небесам – не попустили потерять меховые варежки, старенькие, изношенные, с потрепанным и истертым мехом, но все-таки какая-то защита. Ногам было стократ хуже – то тонкокожее недоразумение, посмевшее называться обувью, от мороза не спасало совершенно. Поэтому они уже давно не болели – ледышки вообще боли не чувствуют. Метель насмешливо и сочувственно похлопала его по плечам, огладила колючими от снежных иголочек ладошками заиндевевшие щеки… Вот и правильно, вот так и надо! Метель – его лучшая подружка! Следы заметет – никто не найдет. Даже с ищейками – попробуй, учуй стылый след под слоем снега по холку. Зубы клацнули от пробравшего до костей ледяного ветра, и он поплотнее замотался в шерстяное полотно. Попытался замотаться. Помешала боль – вспрыгнула на плечи, впилась в спину, жарко задышала в затылок… Холод и боль. Их Эртен ощущал даже сквозь сон, в котором раз за разом бежал сквозь метель к дому с западней. Знал, что там ловушка – и все равно бежал. Потому что там его ждал Элиан. Золотой герцог. Человек, изменивший всю его жизнь, перевернувший ее так же легко, как какой-нибудь студент переворачивает страницу книги… И начавший писать новое… Впрочем, это был не единственный сон, который его преследовал. Гьенна не желала оставлять его даже и тут, неуклонно добиваясь взаимности и делая все, чтобы он этой взаимности никогда не дал. Даже под пытками… Когда он очнулся в первый раз, то даже не понял, где он находится и что произошло. И никого не оказалось под боком, чтобы объяснить. Уснул он снова очень быстро, не заметив ни ставшей уже родной комнаты, ни задернутых тяжелых штор, ни дремлющего на другой кровати Элиана… Во второй раз он увидел девушку. Дэлин пришла прибрать на ночном столике и заменить графин со свежей водой. Еще она собиралась попытаться напоить лежавшего больного – этим не пренебрегал никто из подходивших, ибо лекарь велел поить настолько часто, насколько получается. Но помалу, по чуть-чуть. Все было бы хорошо, если бы у нее в этот день не было Дня рождения. Согласно внутреннему распорядку в доме герцога, в такие дни прислуга имела право одеваться празднично. Она и оделась – в новенькое, с иголочки малиновое платье. В нем Эртен ее и увидел. Лица он не разглядел – ему хватило того, что перед ним женщина, и цвета ее платья. Хриплый, сдавленный вскрик… тело в панике и отчаянии дернулось в сторону и рухнуло на пол, задев столик. Посыпались, жалобно звеня, склянки с микстурами и примочками. Эртен впал в беспамятство, которое потом плавно перешло в сон. Хвала Небесам, это был сон с метелью и засадой – Гьенну он бы сейчас не выдержал. Он не знал, что довольно часто кричал во сне. И что по первости на его крики сбегалось пол-дома… Потом и кричать стал реже, и люди привыкли. К третьему своему пробуждению кричать он уже почти перестал. А открыв глаза, увидел перед собой смутно знакомое лицо. Человек, заметив, что вьорн смотрит на него, тут же наклонился и взволнованно спросил: - Ваша Милость, узнаете меня? Хотите что-нибудь? Есть, пить… Эртен задумался. Очень важный вопрос, на него с бухты-барахты не ответишь. Так, в поисках ответа, и уснул. На этот раз, правда, сон уже не был столь глубок… И проснуться в следующий, четвертый, раз оказалось куда проще. Рядом с ним, на табурете, сидел мэтр Бертен, такой спокойный и домашний, как будто зашел на чашку лито, просто так. И в уголках его глаз, наверное, всё так же пряталась чуть насмешливая хитринка – вот только темновато было, не разглядеть. - Ну что, молодой человек? – спросил Бертен. – Узнаете меня? Вьорн чуть шевельнулся, неожиданно осознавая очень странный, но совершенно бесспорный факт – он жив. Более того, он – дома. В своей комнате. На своей кровати, той самой, о которой с такой нежностью вспоминал в казематах… И как это он сюда попал? Память неуверенно подсунула зыбкий эпизод, как он ехал в карете и говорил с Элианом. В эпизод верилось не слишком, но… как-то же он тут очутился? - Узнаю, мэтр, - тихо ответил он лекарю. - Вот и хорошо, - произнес врач неожиданно мягко. – Как чувствуете себя? Болит что-нибудь? Эртен шевельнулся снова, проверяя… Боль никуда не делась, но странным образом почти не мешала. Делала жизнь более… убедительной, что ли. Во всяком случае, терпеть ее сейчас стало куда легче. К тому же она стала куда слабее. - Немного, - сказал он, решив обождать с жалобами – сейчас нужды в них все-таки почти не было. – Терпимо. Почему вы спросили… узнаю ли я вас? До того не узнавал? - Да не особенно, - невесело усмехнулся врач. – Кажется, вы считали, что я вам снюсь. И, боюсь, сон был не слишком приятным – тем более что мне приходилось производить разные манипуляции. - Манипуляции? – вьорн чуть поморщился и сразу же почувствовал, как на скуле натянулась незажившая еще рана. Тоже больно, между прочим. Но тоже терпимо. – Манипуляции манипуляциям рознь, мэтр… - Разумеется. Но всё самое неприятное позади… Даже хорошо, что вы половину этих моих манипуляций почти что проспали. Только, боюсь, сны вам снились определенного толка. Что и неудивительно. - О, это не важно… сон – само по себе сокровище, - с некоторой грустью отозвался Эртен. – Мэтр, скажите… мой господин… Его Светлость… что с ним? Интересно, догадался ли лекарь, каких усилий стоило ему задать этот вопрос? И с каким трудом он поборол тяжелый и гнетущий страх? А ведь ему и правда было страшно – а ну как привиделось ему это последнее путешествие в карете с Элианом? Вдруг Элиана давно уже нет в живых, и… - Ничего угрожающего жизни уже нет. Благодаря… мэтру Арге, - немного нерешительно произнес Бертен, словно в первый раз произносил это имя, - и не в последнюю очередь тому, что у Его светлости был уже опыт… магического поражения. Ну а его… поход во дворец… - он покачал головой, - удачно, что он быстро вернулся. А то ещё два-три часа… Нет, - поправился он, видно заметив что-то на лице вьорна, - теперь с ним всё хорошо, насколько это возможно, не беспокойтесь… - Хвала богам! – выдохнул вьорн, прикрыв глаза. Облегчение, нахлынувшее на него сейчас, было сравнимо лишь с тем, что он испытал когда-то давно, еще будучи Эттой… когда его расчет не отправили под трибунал с ним за компанию. - И кто же такой этот мэтр Арге? – помолчав, спросил он у лекаря. - Шаман с Островов, - после секундного колебания ответил врач. "Шаман... ладно, спрошу потом у Элиана - раз он жив... Хоть бы и впрямь так! Мы живы, можно спать, есть, пить... О, кстати!" - Мэтр, дайте, пожалуйста, воды… или чего угодно – пить хочется ужасно. - Ох, простите! Мэтр Бертен, вздрогнув, вскочил. – Я же собирался… а потом отвлекся. Вот, пожалуйста… Не буду утомлять вас дальше… просто вы у нас теперь самая загадочная и героическая личность… а старики любопытны, знаете ли. - Загадочная личность? Это вы точно про меня? – Эртен сделал несколько глотков и блаженно вздохнул. – И в чем выразился мой гипотетический загадочный героизм? - Друг мой! Врач даже смутился. - Я, разумеется, не посвящен во все детали… и ни в коем случае не стремлюсь выспрашивать или… но монна Кенья и Его светлость знают, что я никогда не страдал болтливостью и не рассказывал… про своих больных. Но ведь не секрет, откуда вы вернулись домой? И где получили многочисленные раны ваши? И наверное, если бы вы пошли навстречу тем, кто там был… то не было бы… ни этих манипуляций, ни вас - в живых. А может быть, и Его светлости, - тихо добавил Бертен. – Об остальном я умолчу… быть может, когда-нибудь вы расскажете мне сами… Но я понял, что это не всё, что вы смогли совершить! «Это он о казематах… Интересно, это следует отнести к загадочности или героизму?» - Признаться, я в растерянности, мэтр, - проговорил Эртен, чуть улыбнувшись. – Похоже, вы знаете обо мне и моих… свершениях… гораздо больше, чем я сам. - И хорошо бы и вам не знать, мой дорогой, - пробормотал мэтр, - никогда ничего подобного… О том, как выстояли… будучи невиновным… хотя… я многое повидал в жизни, но не приведи Создательница такое врачевать… Я тихий человек, но мне хотелось убить, мой друг, - буднично проговорил доктор, и Эртен понял: действительно хотелось. И убил бы, аккуратно, быстро, словно вскрывая нарыв… Вьорн устало вздохнул, ловя себя на мысли, что неплохо было бы еще немного вздремнуть. Про запас. Закрыл глаза, которые вновь начали слезиться, и, помолчав, сказал: - Мне кажется… что я помню мой разговор с Его Светлостью… в карете. И вроде бы он сказал, что обвинения с меня сняли. Вы не знаете, мэтр, это правда? - Разумеется, правда! Его Величество сам подписал… Монна Кенья сказала, сам я бумагу не видел, но она видела! Вас привезла сюда карета короля, - добавил Бертен, опять берясь за пульс, а потом смешивая что-то в небольшой чашке. - Ого, - задумчиво протянул Эртен. – Сам государь, да? Интересно. Хотя, конечно, верится с трудом… Это что же такого Элиан ему пообещал, что он с добычей расстался? Да еще и карету дал? «И ведь даже и спросить не у кого… орнинг не скажет… король – тем более…» - Что вы там делаете, мэтр? - Питье вам готовлю, сейн Эртен, - заботливо проговорил врач. – Питательное… потому что кушать вам тоже нужно, не только пить… Не чувствуете голода? - Есть немного, - признался вьорн, с удивлением обнаруживая в себе совершенно адский, волчий голод. Интересно, почему он сразу его не почувствовал? - Вот и хорошо, ох как хорошо, - захлопотал мэтр, - значит, бульончик будет в самый раз… Он поднес у губам вьорна какой-то хитрой конструкции сосуд с торчащей из него дудочкой, и теплый мясной бульон с чем-то, похожим на размоченный белый хлеб, осторожно полился в рот. Желудок сразу встрепенулся, откликаясь недоверчивой болезненностью и алчным урчанием. Старательно и увлеченно допив свой первый обед за последние несколько дней (кстати, а сколько именно?), Эртен хмыкнул и мечтательно сказал: - Мяса бы… говядина, тушеная с яблоками… Или бараньи ребрышки… И вино, красное, сухое… вроде ратанского «Амителя». - Будет! Обязательно будет! – радостно воскликнул мэтр. – С яблоками, вы говорите? И с яблоками тоже. Непременно. А вот легкого красного вина я вам порекомендую уже сегодня… И немного цыпленка вечером, если будете хорошо себя вести. - А разве я плохо себя веду? – печально спросил Эртен. – Я что, кого-то обидел, пока спал? - Ну что вы, мой дорогой! Я имею в виду: если у вас не будет никаких осложнений и ваш организм поведет себя как надо. - А могут быть? – вьорн остро взглянул на лекаря. – Я про осложнения… - Теоретически – да. Но думаю, что это не ваш случай, - спокойно ответил врач. - А Элиан? – взгляд сделался еще острее. А также настойчивее и требовательнее. – У него какой прогноз? И вообще… как он сейчас? - Вот теперь я вижу, что вы действительно начинаете поправляться, сейн Эртен! – радостно произнес мэтр. – Не беспокойтесь. У его светлости исключительно благоприятный прогноз. Разве что ожог внушает мне некоторые опасения, но тут нужно просто набраться терпения. А сейчас он спит – монна Кенья постаралась. Очень он о вас беспокоился… Эртен вздохнул. Он устал. Мысли вновь начали путаться… и боль стала ощущаться острее. Отчаянно болели плечи, жалобно причитала спина. И сильно мутило от тяжелой и давящей боли в голове. - У него были на то основания, верно, мэтр? – закрывая глаза, прошептал он. – Основания, как проза… вроде и основательны, а все одно в сон клонит… то ли дело – стихи. Душу за пятки хватают, над огнем держат… упасть не дают. Помнишь Карбага, лекарь, беглого гиментейца? «Свирепое солнце, безжалостный ветер… Надежда, что душу калечит обманом…» Молодец, Карбаг, правильно все написал… Надежда – обманщица… «Может, обезболивающим накачали, а теперь его действие прошло? Или еще от какого-нибудь зелья…» - Не всегда надежда – обманщица, друг мой, - мягко произнес мэтр Бертен. – Ведь ваша надежда – исполнилась? Вы же надеялись, что Его Светлость Элиан сможет… добиться правды? Он положил на лоб вьорну прохладную ладонь и заботливо пробормотал: - Разумеется, жар, и неудивительно… - Что вы, мэтр… Какая надежда? Откуда бы? – вьорн хрипло рассмеялся. – Меня столь качественно убеждали, что он мертв… я поверил. Так что не было у меня никакой надежды. Разве что на второго палача – он был порывистее первого и мог не сдержаться… - Вы хотели… Врач осекся и поежился – договаривать было необязательно, и так всё было ясно. Он вздохнул и бережно поправил одеяло, поглядев на вьорна очень внимательно и с каким-то даже почтением: - А вы все равно не признались в убийстве... Разве это не героизм? – произнес он тихо-тихо, словно стесняясь своих слов. Это было странно видеть у пожилого, улыбчивого человека, обычно настроенного довольно скептически. - Ну… со стороны, может, и похоже… - Эртен тяжело, хрипло вздохнул. – Для меня это была единственная возможность спастись… какой уж там героизм? - Героизм – это не обязательно с мечом или пистолетом в атаку, - задумчиво произнес мэтр. – Кстати об атаке… судя по паре шрамов, на войне вы тоже отличились… - Почти все… - пробормотал вьорн и, поймав во взгляде лекаря недоумение, пояснил, - почти все мои шрамы получены под Ильсоссой… Кроме парочки особо дурацких – это дуэли… Но их довольно просто отличить. - Теперь их у вас прибавилось, - усмехнулся врач. – Неопасные для жизни… но всё вместе – это слишком много для одного. Поэтому и жар. Сейчас я вам питье сделаю, противовоспалительное… - Давайте свое питье, мэтр… Кстати… мне давали болеутоляющее? А то сейчас больнее, чем когда проснулся… непонятно, почему. И снова спать хочется, хоть и не так сильно… - Конечно, мой дорогой… Просто уже время прошло. И я сам уже собирался дать его вам… А что спать хочется – тут ничего странного нет, слабость, да ещё и поели вы немного. Больше не хотите? А то… его светлость велел… на кухне чего только нет, всё что пожелаете, по первому требованию… - Уже нет… не хочу… - Эртен чувствовал, что его слегка мутит, и экспериментировать с едой не хотел. – Пусть лучше сам ест… что там ни есть на кухне… И кстати… Можно мне увидеть его, а, мэтр? Мне с трудом верится… я боюсь поверить, что он живой… - Да живой он! Живой! Спит вон… - врач, опомнившись, заговорил потише. – А что не просыпается, так это мы с монной Кеньей постарались… он долго не спал, слушал… беспокоился за вас, ругался… требовал ещё кого-то из докторов найти… ну а потом, когда вы-то вроде почувствовали себя лучше, мы с монной и взялись за него, - Бертен улыбнулся. – Вы не видите… Сейчас. Он встал и отодвинул небольшую ширму, что отгораживала кровать вьорна от остальной комнаты. А потом – очень осторожно, извиняясь и старательно пыхтя, чуть приподнял его за плечи: - Вот… Видите? Вот он лежит… если б храпел, так услышали бы… Элиан и впрямь лежал на непонятно откуда взявшейся кровати. И действительно спал. Вид нездоровый, но и не как у без пяти минут покойника – это хорошо. Тем более, что у самого Эртена видок наверняка куда веселее и красноречивее. Когда Бертен вернул вьорна в лежачее состояние, Эртен с трудом заставил себя разжать зубы и отпустить собственную губу. Закусил, да. Не сдержался. - Спасибо, - еле слышно выдохнул он. – Пожалуй, сейчас у меня есть шанс… посмотреть какой-нибудь сон поприятнее… - Непременно. Это будет самым лучшим. Тем более что всё самое неприятное позади… даже вон… его Величество, - с некоторой запинкой проговорил лекарь, - бальзам прислал заморский и… паштет кажется, из дичи. Легкий. Отдохнете и поедите, может быть… А теперь – вот, специально для вас приготовил. И Бертен влил Эртену в рот – при помощи такого же сосуда с дудочкой – горьковатую жидкость коричневого цвета. - Это от воспаления и боли, - пояснил он. – И легким успокоительным действием тоже обладает. - Успокоительным? - Чтобы вы спокойнее спали. И чтобы сны всякие… не снились. - Спасибо… Это актуально, мэтр. Когда лекарь ушел, так и не занявшись всякими манипуляциями, Эртен с еле слышным стоном закрыл глаза. Жалеть себя не слишком-то продуктивно, да и на настоящий момент поводов и вовсе нет, но… раз никто не слышит, то отчего б и не дать себе немного воли? Лекарь вышел, герцог спит. Если, конечно, ему сейчас не наврали, и с орнингом действительно все в порядке. То есть, не в порядке, но он жив и выздоравливает. «Хотя, похоже, это и есть его «в порядке» - от чего-нибудь выздоравливать…» Ужасно хотелось удостовериться поточнее. А то все равно сомнение грызло… или то была магия? А, не важно. Эртен открыл глаза и попытался сесть, а затем и встать с кровати. Но не осилил даже и первого задания – голова отчаянно закружилась, боль оголодавшим волком впилась в плечи и спину. А ведь вроде почти стихла… значит, достаточно обычной попытки встать, чтобы ощутить ее снова почти что полной мерой… Эртен застонал снова – теперь уже от явной досады. Не получится проверить. Да и глаза закрываются неудержимо, эдак он и не дойдет, пожалуй, до Элиана… Что ж… пусть себе закрываются. Вот он поспит и сходит. Обязательно сходит… Уснув почти мгновенно, стоило лишь опустить веки, Эртен проспал не один час, прежде чем снова вынырнул в явь. Правда, сам он хода времени не заметил, ощутил только, что стал немножко бодрее. И еще очень хотелось пить. Он даже пригляделся к столику, на котором стояли всякие склянки и стакан с водой, но тут же вспомнил свое решение – надо проверить орнинга! «Хоть бы мне не померещился тот разговор! Хоть бы ты был жив!» Упрямо переборов головокружение, он смог сползти с кровати. Ноги казались жутко длинными, а собственный рост – высоким и несуразным. И очень неустойчивым. Вьорн пошатнулся, подумав, что, наверное, это все-таки не лучшая его идея. Но… ведь встал уже? Вдруг зайдет кто-нибудь – тогда следующего раза долго еще не представится… Сделав несколько шагов, Эртен понял, что все-таки слишком переоценил себя. Не готов он еще к таким длительным путешествиям. Не готов… Он сделал еще пару шагов вперед и остановился, глядя на спящего Элиана. Он просто смотрел, чувствуя себя… ну да, счастливым. Его орнинг живой. И скоро будет здоровым. Большее было бы, наверное, роскошью. Что ж… пора назад. Чуть улыбнувшись, вьорн попятился и с удивлением понял, что падает. Перед глазами медленно и величественно проплыла ширма. Он попытался ухватиться за нее и тут же понял, что это было ошибкой. Слишком легкая, черт побери! Грохот ознаменовал его неизбежную встречу с полом, и он бесстрастно отметил, что ковры в его комнате мягкие и постелены тут очень кстати. А в следующую секунду испугался, что разбудит орнинга, и инстинктивно замер в неподвижности, стараясь не шелохнуться.