Этикам вход воспрещён!

– Оноре? А что ты забыл у императора… в таком виде? – Жан приподнял одну бровь, ожидая объяснений. – Да ничего особенного, – с невинным удивлением отозвался Критик. – Кэс’Арь предложил воспользоваться его личными термами. А схенти – подарок… Ну не отказываться же! Тем более, раз уж нам, видимо, суждено тут обосноваться, имеет смысл вливаться в местное общество и вести себя соответствующе. Не говоря уж о том, что в здешнем климате этот наряд более уместен, чем наша униформа. – Хм, а ты не думаешь, что… – В любом случае я думаю, что у нас есть более важные темы для разговора, чем мой внешний вид или способы времяпрепровождения, – торопливо добавил Бальзак, прервав Жана. – Давай лучше обсудим предстоящее собрание Десятинного Совета и то, что мы имеем сказать на нём. Габен, прищурившись, посмотрел на Оноре: тот перевёл разговор слишком поспешно, чем и выдал своё внутреннее волнение. Умение Жана быстро анализировать ситуацию и обширный жизненный опыт обеспечили ему достаточно поводов для подозрений, а давнее знакомство со вторым пилотом шаттла подсказывало: если Критик действительно что-то скрывает, то дальнейшие расспросы ничего дельного не дадут, а только внесут раздор между ними. Поэтому Габен, не утруждая ни себя, ни Бальзака вопросами, непринуждённо присел на софу и легко отозвался: – Разумеется. – Так, отлично. Для начала нам нужно продемонстрировать нашу доброжелательность и заинтересованность в наиболее успешном развитии их страны. Необходимо показать им, что мы не агрессивные завоеватели – несмотря на уже созданный нами несколько негативный имидж, – а их союзники, пусть и прилетевшие с другого конца Вселенной. – Справедливо, – не без ехидства одобрил Габен. – И как ты собираешься это провернуть? – Ну, во-первых, я подумал, что можно было бы расположить их к нам, впарив им всяких безделушек-сувениров из далёкого мира землян; на данном этапе развития технологий их и наши карманные фонарики впечатлят… – Классический приёмчик всех завоевателей. Иронично! – Во-вторых, – начисто игнорируя ёрничание Мастера, продолжил Оноре, – надо дать им понять, что мы – представители цивилизации, некогда прошедшей через тот этап, на котором сейчас находятся они. Нужно дать им представление о том, что мы из себя представляем и какой исторический путь развития прошли на протяжении веков. Чтобы мы воспринимались не как неизвестные чужаки, а как своего рода предшественники, пусть и незнакомые им до этого. – А кстати, неплохо, да… Можно создать краткую 3D-презентацию об истории земной цивилизации, сфокусировавшись на том периоде, который близок к этапу их развития, и на том, куда человечество пришло в итоге, и представить им на собрании. – Да, отлично! У тебя ведь теккосфер с собой?.. – Естественно, – почти оскорбился Жан. Со своим портативным личным компьютером Габен никогда не расставался. Компактное устройство, заключённое в сферический корпус и управляемое при помощи голографического экрана, было само по себе гаджетом крайне дорогим и достаточно редким. А Мастер, помимо прочего, дополнительно усовершенствовал свой теккосфер, добавив ряд функций, необходимых для работы в условиях планет, отдалённых от цивилизации: зарядка от солнечных батарей, защита устройства от резких скачков климата и воздействия агрессивной внешней среды и так далее. Потому этот компьютер был любимой игрушкой и, в какой-то степени, личной гордостью механика корабля, и тот всегда бережно носил его с собой. – Так, с этим разобрались. Тогда ты займёшься презентацией, а я подберу сувениры для подкупа? Габен молча кивнул. – Прекрасно. Далее, нам нужно постараться максимально быстро вычислить наиболее расположенных к нам и податливых среди членов Совета. – И для чего нам это? – Если мы хотим как-то повлиять на ход событий местной истории, не производя захвата власти и не разрушая местные порядки, нам нужны союзники среди правящей элиты. Поддержка Кэс’Аря у нас есть, но этого недостаточно – нам нужны свои люди в Совете… Сами участвовать в управлении государством мы, чужаки, едва ли когда-нибудь сможем, но если грамотно наладить связи, то можно оказывать влияние, находясь в тени. – Хм-м-м... И это весь твой план? А что если не сработает? – нахмурился Габен. – На данный момент – да, весь. Но любые предложения приветствуются. Ответ Бальзака прозвучал чуть более резко и холодно, чем он планировал. Габен недовольно поджал губы, ощутив лёгкий укол обиды. По своему обыкновению, не желая идти на конфликт, он смолчал, но желание оставаться в каморке Оноре пропало напрочь. – Что ж, – проговорил Жан, рывком поднимаясь на ноги, – тогда не стоит терять времени даром. Когда следующее собрание Совета? – Послезавтра. Десятинный Совет собирается раз в три дня. – Понял. Нам нужно максимально ко всему подготовиться и продумать запасные варианты. Займусь презентацией… Возле самого выхода Мастер обернулся, вспомнив о другом моменте, который ему необходимо было обсудить с Бальзаком: приглашённой к Эсенио переводчице следовало заплатить, а местных денег не было ни у самого Габена, ни у Жукова. Оноре не без ехидства усмехнулся: хоть его как лингвиста несколько задело, что для перевода обратились не к нему, но показывать этого он не собирался. Деньги Бальзак отдал, с подчёркнутой небрежностью бросив кошель на раскрытую ладонь Жана. Чуть неуклюже задержавшись, Мастер направился к выходу. Зависимость в финансовом вопросе от Оноре, к которому пришлось обратиться по этому поводу уже во второй раз, тяготила Габена. Но личная гордость могла подождать: сейчас старшего из космонавтов больше беспокоил всё усугубляющийся раскол между членами экипажа. Эту проблему нужно было решать в срочном порядке, а урегулирование личных вопросов отложить на потом. Мастер видел, как команда буквально рассыпается на части, а многолетнее товарищество испаряется под жаркими лучами местного светила, но представления не имел, как этому воспрепятствовать. Он вздохнул, вновь вспомнив о покинувшем его супруге: Гексли бы точно знал, что делать в такой ситуации. Жан прошёл мимо стражей, молчаливо пропустивших пришельца, и, подсвечивая себе путь, направился к Дону в выделенный космонавтам просторный зал. Кихота всё ещё порядком штормило. Нетронутый завтрак, принесённый для пришельцев, стоял на столике, а Искатель, будто специально отодвинувшись подальше, с видом лежалого трупа развалился на своей софе. Только глиняная бутыль для воды стояла у изголовья его лежбища. Подойдя к товарищу, Габен с тревогой заглянул ему в лицо. – Эй… Ну ты как? Белёсые ресницы задрожали, и Кихот приоткрыл глаза. Слабо улыбнувшись, он приподнял кулак и выставил вверх большой палец. Габен довольно усмехнулся, заметив явную отсылку к старому телесериалу.* – Ну-ну, специальный агент Дейл Купер. Раз шутишь – значит, жить будешь! Тебе что-нибудь нужно? – Воды дай и оставь умирать, – с наигранным комичным драматизмом отозвался Дон. Ему явно было уже лучше. Габен приподнял опустевшую бутыль – пара капель живительной жидкости лениво болталась на дне сосуда – и выглянул в коридор. Моментально наткнувшись на одного из прислужников, Мастер протянул ему бутылку, сопроводив соответствующими инструкциями. То, как быстро он встретил арарейского слугу на выходе из зала, где они находились с Кихотом, ничуть не удивило Жана: космонавты с самого начала подозревали, что за ними ведётся постоянное наблюдение. Тихие шаги следовали за пришельцами по лабиринтам дворца, услужливые простолюдины появлялись в ту же секунду, когда в них возникала необходимость, а стоило лишь как-то нарушить принятый порядок – моментально появлялся Драй’Эрс в сопровождении вооружённых стражей… Сама по себе постоянная слежка никак не напрягала членов экипажа – даже напротив, порой это бывало очень удобно, – но она явно свидетельствовала об откровенном недоверии арарейцев и порождала то же чувство у пришельцев. Наскоро перекусив своей порцией завтрака (Мастер не мог не отметить, что еда стала чуть более удобоваримой: фруктовая каша-пюре сделалась менее приторно-сладкой и пряной, а принесённые к ней пресные хлебцы вообще отдалённо напоминали земные крекеры) и убедившись в том, что Дон постепенно приходит в себя, Габен вновь покинул зал, который живущие там земляне уже успели окрестить своей комнатой. Жан спешил вернуться в лазарет, где оставил Гекалли вместе с Георгом и его гладиатором. Мастер застал их в угрюмом молчании. Жуков, нахмурив брови и скрестив руки на груди, смотрел на Эсенио, который упрямо, хоть и несколько испуганно таращился на него в ответ. – Договорились вот, – радостно огласила Гекалли, явно подытожив ожесточённый спор, пропущенный Габеном. Заслышав шаги, она оглянулась: – Вернулся. Прекрасно! Иду надо уже мне... Девушка поднялась на ноги и, кокетливо проведя пальчиком по торсу стража, которому было приказано её сопровождать, пошла к выходу. Арареец никак не отреагировал на подобную наглость, лишь тень отвращения скользнула по его суровому лицу. – Проводить меня! – Плеобсея взглянула на Жана, и что-то в выражении глаз-лазуритов заставило его подчиниться. Втроём они направились по тёмным коридорам. Гекалли по дороге пересказала Мастеру историю Эсенио и весь спор, который произошёл с той минуты, когда гладиатор заикнулся о возвращении на арену. Противостоять Жукову было непросто, но плеобсей держался со стойкостью бывалого воина и не позволил ни уговорам, ни логическим доводам поколебать своей решимости: он должен выйти на арену в последний раз и вернуться оттуда свободным. Понимая, что гордый гладиатор сдаваться не собирается, Георг настоял на том, что Эсенио не выйдет на арену, пока Маршал сам не решит, что тот готов, а до тех пор он будет лично тренировать плеобсея. – А мальчонка не так-то прост... – пробормотал Габен, невольно проникаясь уважением к гладиатору, к которому до этого ничего, кроме жалости, не испытывал. – Учить буду арарейский язык ему, – продолжала Гекалли. – Договориться на оплату ту же мы. – Ах да, – Габен отсчитал необходимую сумму, моментально уловив намёк, – держи свои честно заработанные! Гекалли салютовала свободной ладонью в знак благодарности и прощания, а затем направилась вслед за стражем на встречу с Датс'Этом – ей ещё предстояло получить грамоту для дальнейших посещений дворца. Сделав несколько шагов, плеобсея обернулась: – Выглядеть расстроенным ты. Случиться что? – Не бери в голову, – отмахнулся Габен. – Всё равно помочь ничем не сможешь. Да и тебя это не касается. – Могла может бы, – чуть обиженно отозвалась девушка, – знать как. Габен упрямо качнул головой – ну как эта местная проститутка могла бы ему помочь предотвратить окончательный раскол команды? – и пошёл обратно. Плеобсея же не без внутреннего волнения переступила порог приёмного зала начальника стражи. Она давно знала Датс'Эта – тот был частым посетителем их квартала, – а потому прекрасно понимала: у него были свои причины пропустить мискуету во дворец, что ни ей самой, ни пришельцам ничего хорошего не сулило. Молчаливый страж оставил плеобсею в зале – роскошном, но несколько вычурном: стены были покрыты абстрактными фиолетовыми узорами с золотистыми элементами, на мощных цепях висели витые металлические подсвечники с горящим в них белым огнём, а у стен стояли мягкие софы, прикрытые шкурами пустынных хищников. – Гекалли, миола кэра!**­– раздалось приветствие на плеобсейском. – Думал, забыла про меня ты. – Хотелось бы, – едва слышно пробормотала девушка. Два холодных жёлтых огонька светили из тёмного угла зала, прожигая вошедшую взглядом. Арареец поднялся ей навстречу, галантно протянув чёрный бокал с ароматным терпким напитком. Реплику девушки он либо не услышал, либо проигнорировал: мнение мискуеты волновало начальника стражи слишком мало, чтобы подобное замечание из её уст вызвало у него хоть какую-то реакцию. – Прийти за грамотой я... – проговорила плеобсея, слегка отшатнувшись. – Спешить куда? Поговорить надо нам. Присядь и выпей! Датс'Эт говорил вкрадчиво, почти нежно уговаривая, но искры в его глазах ясно давали понять, что это приказ, неподчинение которому сулило намного менее приятное общение. Гекалли послушно присела на краешек софы и сделала глоток – жар буалейро мигом пробрал её изнутри. – Лучше так... – Глаза хищника самодовольно прищурились. – Хотеть чего ты? – Всё просто. Нужны глаза и уши у чужаков свои мне. Войди в доверие, выведай тайны все и доложи мне их... – Нет! Я... Девушка хотела было возмущённо возразить, но ладонь с выпущенными острыми когтями проворно прикрыла ей рот, не позволив закончить. – Получишь что желаешь за это. Гражданство, состояние, независимость – всё, захочешь что. Подумай... молода и красива сейчас ты. Будет потом что? Незавидна судьба мискуеты плеобсейской. – Датс'Эт растянул рот в коварной улыбке и убрал ладонь, понимая, что больше возражать девушка не будет. – Найду должность тебе. Устрою достойную жизнь до старости. За услугу маленькую одну... Подумай о себе, что чужаки эти тебе? Он придвинулся ближе, отставив бокал на маленький столик. Острый коготь осторожно сдвинул тонкую тунику, оголив нежно-фиолетовое плечо плеобсеи. – Знаешь, выбора нет у тебя... Разгневанный взор голубых глаз встретился с самодовольным взглядом жёлтых и обречённо поник, признавая чужую правоту и преимущество в силе.