Этикам вход воспрещён!

Оноре потягивал из герметичного металлического стакана синтезированный кофезаменитель, когда створки двойных дверей разъехались в стороны, и в командную рубку вошёл Жуков. – Доброе утро, – поглядев на электронные часы, всё ещё показывавшие земное время, поприветствовал вошедшего Бальзак. – Доброе. – Георг присел на соседнее кресло и спустя пару минут выдавил: – Оноре, у тебя всё нормально? На долю секунды повисла неловкая, мучительная для обоих пауза. Чувствовалось, что, задавая этот вопрос, Маршал ощущал себя немного не в своей тарелке, но был просто обязан спросить. – Да, всё отлично. С чего это ты вдруг? – Ну я же тебя не первый год знаю! Ты очень странно себя ведёшь, такого поведения можно было бы ожидать от Дона, но никак не от тебя. Действительно, эти двое знали друг друга уже около десяти лет. Ещё будучи на одном курсе в Космической академии, они не раз пересекались на факультативных дисциплинах, а сразу после выпуска их обоих определили на шаттл B-37. Поэтому, несмотря на то, что Жуков и Бальзак никогда не были закадычными друзьями, оба ощущали своеобразную ответственность друг за друга, и каждый из них всегда был готов прикрыть товарища. – Нет, всё нормально. Сам не понимаю, что на меня нашло. Ты извини, что так подвёл, – Критик сконфуженно попытался улыбнуться. – Да брось, проехали уже. Командир достал из кармана небольшой флеш-накопитель и вставил его в один из разъёмов, расположенных на панели управления. – Дон уже успел рассчитать маршрут? – Оноре, казалось, был несколько удивлён. После явного недовольства штурмана принятым планом можно было предположить, что он будет оттягивать расчёты до последнего, пытаясь всех переубедить и настоять на реализации своей идеи. – Да, демонстративно пошёл и с самого утра всё сделал. Хотя и бурчал так, что с Земли, пожалуй, можно было зафиксировать волны его недовольства. Точный расчёт маршрута требовался для перехода на скорость, превышающую световую, и был чрезвычайно важен: необходимо было свериться со всеми данными, чтобы не допустить столкновения корабля на сверхскорости со внешними объектами. Дон, несмотря на молодость и безалаберность в жизни, уже не раз доказывал свою компетентность в этом деле: он никогда не допускал просчётов. Жуков принялся настраивать навигационные приборы, а Бальзак вышел из командной рубки: его смена была закончена, и он уже подустал от постоянного мигания лампочек и непрерывного наблюдения за исправностью судна. Оноре пошёл в сторону кают-компании, рассчитывая, что там сейчас никого нет. Но, лишь растворились двойные двери, он почувствовал, как ноги постепенно начинают отрываться от металлической поверхности пола – в помещении было отключено искусственное поле гравитации. Зависнув в воздухе, Бальзак осмотрелся и увидел, как Габен, закрепившись на стене при помощи специальных ботинок на липучках, вытаскивает одну из фотографий из вмонтированной в стену рамы. Медленно продвигаясь в пространстве, Критик приблизился к Жану и через его плечо увидел портрет красивого блондина, улыбающегося во все 32 зуба. – Ну и зачем тебе фото Гамлета? – ехидно поинтересовался Оноре. – Под подушку положишь? – А, это ты… Да не нравится мне, что он висит здесь. После всего, что сделал, – Габен был явно не в настроении. – У тебя нет доказательств, что это он на нас настучал, – моментально посерьёзнел Бальзак. – Да перестань! Ты правда сомневаешься, что это он, после всего, что произошло?! Действительно, отношения с Гамлетом у всей команды, а в особенности у Оноре, были, мягко скажем, натянутыми. До появления на борту B-37 Дона инженером и штурманом судна был Наставник. Со своими обязанностями он справлялся крайне дурно, за что частенько получал от Георга, и лишь благодаря золотым рукам механика корабля, Жана, и неплохим способностям Бальзака к навигационным вычислениям несчастный шаттл дожил до прихода Кихота в команду. Но причина увольнения Гамлета была даже не в его некомпетентности. Едва тот появился на судне, как между ним и Критиком возникла острая неприязнь; точнее, сам штурман вначале относился к Оноре даже с некой дружелюбной снисходительностью, но, сам того не замечая, активно раздражал его, провоцируя на упражнения в острословии в свой адрес. И вот однажды, когда Бальзак, не утруждая себя выбором выражений, вывел Гамлета из себя, тот в порыве злости стёр с бортового компьютера все отчёты лингвиста за полгода. Разумеется, никто не был обрадован тем, что в очередной истерике бортинженер уничтожил значительную часть наработок всей команды за рабочий семестр, поэтому, лишь только шаттл приземлился на родную планету, Наставник навсегда покинул звездолёт, сопровождаемый мощным пинком его командира. – Я уже высказал, что думаю относительно всего этого: у нас недостаточно сведений, чтобы обвинять кого-либо, да и особой необходимости в этом я не вижу. Габен только пожал плечами и, спрятав фотографию в карман куртки, принялся спускаться вниз по поверхности стены, прихватив за рукав зависшего в воздухе Критика. Добравшись до пола, он подошёл к двери и медленно повернул колёсико уровня искусственной гравитации в кают-компании, чтобы Бальзак не шлёпнулся на металлическую поверхность. После того как ноги Оноре благополучно приземлились на пол, Жан оглядел помещение, будто прикидывая, как быстро остальные заметят, что одна из рамок пуста, и молча вышел. Бальзак же, оставшись в одиночестве, сел в одно из кресел и включил бортовой компьютер. Воздух над столом замигал голубоватым светом, и вскоре в нём возник яркий голографический экран. Оноре подождал окончания загрузки и занялся поиском информации по исследовательской базе, где им теперь предстояло жить. Не найдя ничего впечатляющего, он на какой-то момент - чуть дольше, чем на секунду - почувствовал солидарность с Доном: перспектива провести там всю оставшуюся жизнь была не слишком утешительной. Серые глаза заскользили по светящимся строчкам: «Исследовательская база №284 расположена на Четвёртой планете системы Персея-3 и используется для технических остановок звездолётов EASA дальнего следования. Оборудована синтезаторами универсального ракетного топлива, доками для стоянки и ремонта космических кораблей. С 12 августа 2553 года на планете функционирует малоразмерный завод по переработке органической продукции. На данный момент, по официальным данным, на базе постоянно проживает двадцать пять человек». – Просто идеально! – саркастично заметил незаметно подошедший сзади Искатель. – Всегда хотел жить в подобном месте! – Дон, мы это уже обсуждали… – Бальзака раздражала инфантильность товарища: вроде ведь умный парень, должен всё понимать, а подход к проблеме - как у глупого подростка-мечтателя! – Нет, ну правда! Я пытаюсь понять, почему вы все так категорично настроены против единственного действительно увлекательного варианта... И не надо мне говорить, что это невозможно, мы ведь даже не попытались! – Ох, горе ты моё… Тут даже пытаться не надо. Помимо того, что вероятность удовлетворяющего нас расклада ничтожно мала, ты забываешь, что утопия – недостижима. Даже если мы и найдём подходящую нам по всем параметрам планету – хотя это само по себе нереально – мы не сможем построить идеальный мир. Утопическое устройство мира нежизнеспособно даже на уровне модели, а ты говоришь о том, чтобы раскроить абсолютно чужую нам планету по собственному усмотрению. Это же абсурд! – Наверняка мы этого никогда не узнаем, – обиженно буркнул Кихот. – Все, кроме тебя, и так это знают. – Оноре поспешно встал и вышел из кают-компании, не желая продолжать этот разговор: в глубине души ему, может быть, и хотелось согласиться с Доном, рискнуть всем ради нелепой мечты, но он твёрдо знал, что построить утопическое государство так же невозможно, как и переубедить своего излишне оптимистичного товарища. Оставшийся у светящегося экрана Дон пару минут сидел неподвижно, с обидой глядя на фотографии базы №284, как будто во всём была виновата именно она, а затем вновь запросил информацию о системе Персея-4. Это планетное скопление было наименее изученной частью Рукава Персея, поэтому уже давно привлекало внимание неугомонного Искателя. Доступная информация была очень скудной: звёздная величина местного светила, количество планет, их расстояние от звезды и друг от друга. Кихот давно рассчитал с учётом всех данных, что Вторая планета этой системы должна быть пригодна для жизни, он был почти уверен, что она обитаема, и не моргнув глазом отправился бы туда, но… Светловолосый парнишка обречённо вздохнул: все вокруг считают его идеи пустым ребячеством. Да и с чего Бальзак взял, что утопия невозможна? Может быть, на Земле она и была недостижима – что наглядно демонстрирует мировая история – но нельзя знать наверняка, как бы всё сложилось, если бы человечеством руководили более совершенные разумные создания. Если бы в построении мира землян участвовали обладатели инопланетного разума с бОльшим багажом накопленных знаний, может, ошибок прошлого удалось бы избежать, и утопия была бы достигнута? Кихот опять глубоко вздохнул: переубедить троих в равной степени упёртых и убеждённых в своей правоте товарищей не представлялось возможным. Впрочем, терять ему в любом случае было нечего… Лёгким взмахом руки Искатель выключил бортовой компьютер и направился к выходу из кают-компании. Двойные двери послушно разъехались, выпуская штурмана. Невольно замедлив шаг, тот прошёл по узкому коридору в командную рубку и, неловко переминаясь, встал за креслом Жукова. Услышав сзади покашливание, командир резко обернулся на звук. – Дон? Ты что-то хотел? – Да… – парень замялся, вдруг засомневавшись в том, стоит ли даже пытаться. – Георг, мы совершаем большую ошибку, – наконец выдавил он. – Опять ты начинаешь, – Маршал чуть нахмурил брови. – Послушай, мы обсудили твою идею, большинство были против – я ничем не могу тебе помочь. – Да ну подожди ты! Вы же даже не дослушали до конца! Я же уже давно рассматривал эту систему как потенциальный очаг зарождения цивилизации; Вторая планета должна быть пригодна для жизни, я в этом уверен! Я произвёл все расчёты по доступным нам данным… – Но этого недостаточно – нам доступно слишком мало информации для того, чтобы делать столь смелые прогнозы, – прервал его Жуков. – Информации в таких ситуациях никогда не бывает слишком много, но иногда ведь нужно идти ва-банк! Рискнуть всем ради чего-то большего! Разве у Колумба было достаточно данных? Нет, но он рискнул и открыл Америку! – Колумб… – Георг по-доброму усмехнулся. – Колумб хотел попасть в Азию, поэтому его открытие стало его же величайшим фиаско. – Окей, хорошо, неудачный пример, – охотно согласился Дон. – А как насчёт Магеллана? Тот тоже на свой страх и риск отправился в кругосветное путешествие, достаточных данных у него тоже не было, и ведь его ожидал успех! – Если успехом ты называешь гибель практически всей команды, – голос командира опять посерьёзнел и стал сухим, – то да, безусловно, это был грандиозный успех. – Но ведь… Все великие открытия были совершены людьми, шедшими на свой страх и риск! Двести лет назад первая обитаемая планета была открыта такой же небольшой исследовательской группой… – Хватит! Экспедиция Вотрена курировалась EASA, до неё вся система была тщательно изучена при помощи дронов, – карие глаза глядели уже откровенно сурово. – О Персее-4 нам практически ничего не известно; это слишком рискованно. Мы направляемся на базу, разговор окончен. В подтверждение своих слов Маршал отвернулся, вновь уставившись сквозь тёмное стекло иллюминатора. Кихот же, понимая, что он здесь ничего не добьётся, разочарованно вздохнул и оставил командира в одиночестве. Жуков нахмурился, вперив взгляд в бездонное пространство за толстым стеклом: полёт фантазии бортинженера ему нравился, командир в какой-то мере уважал свободу и независимость его мышления, но абсолютная непрактичность Дона невольно раздражала. Георг не любил неожиданностей, он привык всегда прорабатывать план действий до мельчайших деталей, максимально точно изучив все данные. Он как будто просчитывал сложную шахматную партию, точно расставляя фигуры по своим местам, а то, что предлагал штурман, выходило далеко за пределы чёрно-белой доски. И как бы командиру ни нравилась идея Искателя, полагаться на удачу и рисковать всем было не в его правилах. Выйдя из командной рубки, штурман застыл в раздумьях: он не был готов так легко сдаться и поставить крест на мечте, но и как всех переубедить, Кихот не знал. А времени становилось всё меньше – он поглядел на электронный циферблат на стене – через тридцать шесть часов шаттл покинет пределы Солнечной системы и на сверхскорости отправится на уже ставшую ненавистной Дону базу. Необходимо было что-то предпринять. И сделать это надо было быстро.