И все из-за одежды!

Он все-таки это сделал! Альтаир переломил поистине мулье* упрямство жены перебраться из относительно спокойной, причем исключительно для нее, у самого сирийца сердце не на месте было, когда он оставлял ее среди тамплиеров, и привычной Акры в Иерусалим, где жил его друг Малик, которому мужчина доверял. Но чего это ему стоило... Да, несомненно, Мария добывала ценные, достоверные, а, главное, своевременные сведения, изрядно облегчающие жизнь многим асассинам, но Альтаир все же предпочел бы, чтобы их добывали иным путем. Все-таки практически ежедневные кошмары о том, что его жену раскрывают в ее шпионской деятельности и приговаривают к смерти, заставляют его вскакивать посреди ночи и мчаться в Акру. Проверять. Правда, Мария почему-то очень ругается, когда застает мужа в своей комнате, в оплоте тамплиеров. Тревога тогда была знатная, но он-то откуда знал, что у одного из оруженосцев бессонница, и молодой человек предпочитает в это время пялиться в окно, замечая одного чересчур упорного асассина. И вот они мчатся в Иерусалим, оставляя Акру за спиной, со всеми тамплиерами, заговорами, интригами и разборками. Его жена, конечно, ворчит немного, полагая, что на новом месте ей будет нечем заняться, но там, по крайне мере с точки зрения Альтаира, спокойнее. И Малик там, и еще другие ассасины, и вообще крестоносцы до нее больше и пальцем не дотронутся. Так размышлял Ла-Ахад, хмуро глядя на начинающую портится погоду. "Песчаная буря, чтоб ее!" - выругался про себя ассассин, спешно припоминая положение убежищ, сделанных специально на такие случаи. - Альтаир! - Мария впервые с момента выезда из Акры взглянула на него, и мужчина впервые увидел на ее лице зарождающуюся панику. - Идем к убежищу! - коротко приказал тот, внимательно глядя в побелевшее лицо жены. Убежищем они называли небольшие, выдолбленные в валунах пещеры или тщательно прикрытые окопы в тех местах, где была более-менее твердая земля. Им повезло, валун с пещерой оказался буквально в пяти минутах езды. Откопав припрятанную для таких случаев плотную ткань, Альтаир тщательно прикрыл лошадей, благо они были к этому привычные. А вот в пещере пришлось потесниться. Углубление, предназначенное для одного, было явно недостаточно для двоих. А ветер все крепчал. Быстро сообразив что-то вроде небольшого шалаша, рядом с пещерой, мужчина сел прижавшись спиной к горячему камню, одной рукой крепко прижимая к себе жену. Песок с шорохом бился о плотную ткань, и ассасин в тревоге чувствовал, как дрожит Мария, словно ребенок пряча лицо у него на плече. - Что случилось? - тихо спросил он. Она что-то невнятно ответила. - Я ничего не понял, - честно отозвался тот. Его жена подняла на него испуганные глаза, и Альтаир в ужасе осознал, что видит в уголках темно-синих глаз слезы. - Мы... когда только прибыли на Святую Землю тоже попали вот... в такую бурю! У нас такого не бывает! И никто не знал, что делать... - сбивчиво начала объяснять, и мужчина начал понимать в чем дело. Им как-то раз, попадались мумифицированные трупы, заживо задохнувшиеся в своих тяжеловесных доспехах. Но он-то видел всего лишь трупы, а Мария явно была свидетельницей их гибели. А ветер все крепчал, и сириец с тоской понял, что буря разыгралась не на шутку, и что совершенно не умеет успокаивать женщин. Даже собственную жену. - А знаешь, - медленно начал он, пытаясь хоть как-то отвлечь ее от воспоминаний, - я боюсь воды. Это прозвучало настолько неожиданно, что англичанка все же оторвалась от его плеча и уставилась на него в изумлении. - Что? - переспросила недоверчиво. Тот лишь чуть приподнял уголки губ. Ему было десять лет, когда выдали их первую форму, из плотной шерсти, с чуть более утяжеленной амуницией, предназначенной исключительно для тренировок. В ней начинающие оперяться орлята бегали, обливаясь потом, перелетали с шеста на шест, учились искать малейшие выступы в стенах, да и просто привыкая к одежде, которая должна восприниматься как вторая кожа. Вот тогда-то к новичками пристали ребята постарше, хвастаясь своими умениями. И вот один из тринадцатилетних парней, ожидающих своего первого задания, нырнул в воду прямо в форме, за несколько гребков переплывая небольшую речку. А возмущенно пыхтящие малыши ничего не могли ему противопоставить, но тут уже маленький Альтаир не утерпел. Трюк с плаванием не показался ему слишком сложным, и мальчишка кинулся в воду. Плотная шерсть тут же намокла и потянула его на дно, тяжелая амуниция, словно камень ускорила его погружение. Альтаир отчаянно барахтался в воде, а над головой все чаще и чаще смыкались волны. Воздуха катастрофически не хватало, а тяжелый ремень выдавливал то, что еще сохранялось в легких. В глазах темнело... Внезапно сильные руки буквально за шиворот вытащили его из воды и швырнули на берег, где мальчишка начал отчаянно рвать амуницию, отплевываясь от воды и жадно хватая ртом воздух. - Тогда влетело всем, - продолжил вспоминать Альтаир, усилием воли заставляя себя не морщиться от воспоминания почти горячей воды и неприятно липнущей к коже формы. - Того мальчишку, Мехди, еще на пол года оставили в начинающих, и когда его друзья уже вовсю выполняли задания, он еще прыгал по полосам препятствий и учился держать язык за зубами. А я... - И тебе влетело? - удивилась Мария. - Конечно, - хмыкнул мужчина. - Я же сам кинулся в воду! Не терпелось мне доказать, что я не мелочь пузатая, и что? Чуть не помер. Сам виноват. Я месяц из этих полгода бегал бок о бок с Мехди. И я не должен был получать травмы. - То есть? - Должен был медленно и вдумчиво проходить полосу препятствий, задумываясь над каждым своим движением, а не гнаться за спиной более сильного и умелого бойца, - менторским тоном объяснил Альтаир. - Знаешь, тебе это не очень-то и помогло, - фыркнула женщина. - Сумасбродные и самоуверенные поступки ты совершаешь до сих пор. Вот зачем ты залез в мою комнату, со всех сторон окруженную тамплиерами? -Чтобы убедится, что с тобой все в порядке, - пожал плечами ассассин, и прислушался. - Буря закончилась, - он начал выбираться из убежища. Небо вновь было ясным, а солнце ярким. Почуявшие, что ненастье закончилось, лошади начали шевелиться, порываясь встать, и они кинулись к ним, разгребая небольшие барханы из принесенного песка. Буря осталась позади. Страхи, пусть и частично, тоже.