И все из-за одежды!

Малик устало откинулся в кресле, окидывая довольным взглядом подробную карту, которую только что закончил. Этот лист занял у него почти два дня, зато теперь можно немного отдохнуть. Мужчина прикрыл болевшие от длительного напряжения глаза и неожиданно задремал… Разбудили его едва слышный шорох и весьма знакомый шепот: - Спит… - Нет, - довольно строго отозвался тот, принимая более устойчивое положение и замер с отвисшей челюстью. Перед ним стояла молодая женщина. Смуглая, но все же с гораздо более светлой, чем у исконных мусульманок, кожей, в изумрудной одежде: топ с золотой вышивкой, выгодно подчеркивающий грудь и обнажающий живот, длинная, до пят, юбка на бедрах и платок, мягкими складками, лежащий на голове. - Вот так почему-то все мужчины и реагируют, - грустно произнесла девушка. - М-мария? – заикаясь, вопросил Малик, еще раз окидывая ее взглядом. Как разительно меняла ее эта одежда от привычных легких туник и узких штанов с ботфортами. - Нет, тебе кажется, - возмутилась та. – Конечно я! Неужели я так изменилась?! - досадно произнесла она. - А почему в таком виде?! Бывшая леди Торпе смутилась. - Мне надоело, что на меня постоянно смотрят, как на чужачку, - буркнула англичанка. – Вот и прикупила вашу национальную одежду… - Поздравляю, - кивнул мужчина. – Но выглядишь ты как девица, не обремененная моралью. - Что?! Вот черт! Черт! – взвилась Мария. – Ну я и дура! – она хлопнула себя по лбу.- Теперь понятно, зачем меня в шатры всякие… уроды зазывали, - брезгливо скривилась она. – Хорошо еще, Альтаир только вечером приехать должен… Аль-Саиф закашлялся и хотел было что-то сказать, как в Бюро ворвался белый вихрь, при ближайшем рассмотрении оказавшийся Альтаиром! Причем весьма злым. - Ты на что похожа?! – с ходу зарычал он на нее. - На мусульманку, - слегка растерянно отозвалась та и тут же нахмурилась. – А что, не нравится? – девушка чуть изогнулась, и Малик с тихим всхлипом сполз под стол при одном только взгляде на обалдевшее лицо друга, который явно только чудовищным усилием воли держал взгляд на лице любимой. - В таком виде только дома! – брякнул он. – Для улицы я тебе хоть десяток одежд приобрету! Паранджи на любой вкус! А через мгновение леди Ла-Ахад оказалась на плече мужа. - Эй! Это нечестно! Я же не знала! И только после ухода колоритной парочки однорукий решился вылезти из-под стола без риска умереть от смеха. А на улицах Иерусалима было столпотворение: многие мусульмане жались по сторонам улочек, пропуская злого мужчину в белом, который одарял любую особь одного с ним пола взглядом далеким от доброжелательности, а на плече он нес молодую девушку, тихонько высказывающую ему что-то на незнакомом языке…