light it now

Джебом слишком собственник. К тому же очень ревнивый. Когда Енджэ улыбается своей невинной улыбкой кому-то из своих знакомых, бьет невзначай по плечу, а ему на плечо закидывают руку, как обычно это делает сам Джебом, хотя ведь в этом нет ничего криминального, Иму хочется забрать младшего, запереть в комнате и больше никогда не выпускать оттуда, запереть на тысячу и один замок, потому что у Енджэ слишком много таких вот знакомых, которых до хруста косточек в сжатых кулаках, до скрежета зубов хочется ненавидеть лишь за то, что они покушаются на "его". Хотя чаще всего ведь это даже не так. Еду приносить Джебом будет, сам готов целые сутки проводить с Чхве, но он понимает, что это не правильно, слишком эгоистично по отношению к младшему, и как-то даже немного по-свински, но ничего сделать не может со своим желанием разорвать всех тех, кто трогает его, Им Джебома, Енджэ. Но вся злость разом забывается, отходит на второй план, когда на кухню/в зал/на балкон, куда угодно, заходит все еще сонный Енджэ, волосы растрепанны, глаза еле открыты, майка ото сна все еще мятая. Одной рукой он пытается поправить ее, потому что с одной стороны задралась, а другой потирает глаза, и это слишком мило, чтобы вообще что-либо предъявлять парню. Все их ссоры, причиной которых чаще всего становится случайно брошенное язвительное Джебомом слово по поводу все той же его ревности, такие глупости, но все же бьют в самое сердце. Становится гадко, противно, как будто вкус высокоградусного алкоголя без закуски, и на самом деле в такие моменты хочется выпить, чтобы, может быть, побороть свою гордость, извиниться за то, что сглупил, в то время как младший закрывается в спальне и не высовывается больше наружу, а Им в очередной раз корит себя за то, что такой идиот и не может решиться, не залив в себя какую-нибудь очередную дрянь, от которой на утро голова будет болеть, а Енджэ в очередной раз будет бить кулаком в бок и говорить, что: "Дурак ты, я не обижался", - хотя ведь это не так. "Если ты каждый раз будешь пить из-за этого, то сопьешься". Чхве на самом деле себя ведет как ребенок, порой Джебом думает, что ему можно, он младший, но ведь они уже давно не дети и бесит, что все вот так вот выходит постоянно, эта его непосредственность и то, что все сходит с рук. Точнее сам он спускает. Все-таки, Джебом больше винит себя во всем: в том, что Енджэ так мало его, что он вечно где-то гуляет, всегда с кем-то, свои планы на день, если не на вечер, в том, что они в последнее время особо и не говорят, перекинутся парой слов, вроде "доброе утро" и "сладких снов". Катастрофически мало. Бесит. - Хен, может вечером посмотрим фильм какой? - Конечно, всегда за, - Джебом рад, действительно. В кои-то веки ему все-таки уделили время. - Только я точно еще не знаю во сколько. Там у Югема что-то случилось, надо помочь. Я позвоню. Дверь закрылась. Все как всегда. Джебом сжимает руки в кулак до хруста, вдох-выдох. Достало. Хотя одно утешает. Наверное. Раз каждый раз младший возвращается домой и все еще рядом с ним, то что-то это, да значит. Джебом все еще верит, что все станет так, как раньше. Ждет.