***
Алиса. С прискорбием пытался я рассказать тебе правду за все то время, проведенное с тобой в этом незабываемом месте. С каждым исчезнувшим пионером я собирался с силами, с духом, с рокочущим сердцем и невообразимой храбростью и пытался разделить с собой все те события, что произошли со мной до этого рая, что я создал, породил своей гордыней, страхом и любовью к тебе и этому миру. С каждым разом я подходил к тебе, окидывая своим взглядом старые пионерские домики, пионеров, что нашли свое счастье и самих себя в стенах Совенка, и чувствовал страшную боль в сердце. Все это меня тяготило и только изредка приносило хоть какую-то надежду на светлое будущее. И каждый раз, когда я видел твое невинное лицо, твой взгляд, полный спокойствия и радости от всего увиденного, твою улыбку, моя былая храбрость уходила куда-то прочь, сердце содрогалось от того, что я мог попросту снести ветром этот прекрасный распустившийся в этом лагере цветок, наполнить его душу страхом и переживаниями за будущее, стереть с его лица эту незабываемую улыбку, что каждый день радовала мою душу - всё это ломало мою решимость рассказать тебе обо всем. И я долго скрывал от тебя те события, которые ты обязана была знать, ибо в них ты играла самую важную роль. Да и в них ты обрела смерть и возвращение... Но теперь, когда нас осталось мало, когда сумерки сгущаются над землей обетованной, раем, дарованным нам силами, о которых ты и вообразить не можешь, я изложу всю правду в этом письме. И сколько бы горько мне не было, сколько бы желаний не совершать этот глупый поступок не переполняли меня с ног до головы, я не могу противиться своей судьбе и той цене, которую рано или поздно потребовали бы с меня за содеянное. Я обязан исправить все эти смерти, похищения, события, что наводнили Совенок, пусть даже и настроившись на самые темные мысли в моей голове. Я должен принести эту жертву ради тебя. Должен попытаться. Но я не должен оставлять тебя в неведении. Я открою тебе правду...
***
"Сквозь тьму сомнений и печали в своей голове я всегда осознавал одну важную вещь: этот мир никогда не был моим домом. И никогда не станет." Глава 2.2. Шах и мат. - Ты вообще в своём уме? Почему ты не рассказал своему приятелю обо мне? – Лейя стеснительно посмотрела в мою сторону, но через секунду вновь обратила свой взор на Странника, скрестившего руки и сидевшего со свойственным ему равнодушным лицом, - Я могла бы вести себя посдержаннее. - Могла бы, но не стала, - ответил Максвелл. - Тут ты прав, - с озорной улыбкой добавила она. - Станция «Луганская». – голос диспетчера не менял своего тона на протяжении всей нашей поездки на метро. Как ни странно, мы ехали в метро полчаса, час, а потом и два. В основном Лейя и Странник общались, как какие-то закадычные друзья, которые не видели друг друга несколько лет. Однако никаких слов о циклах, о пионерлагере, по континууме не всплывало в разговоре – лишь информация о следующем выступлении Лейи на научной конференции с её проектом. Каким – это был секрет. Сказала, что узнаем все на месте. Странник же изредка отвечал полными фразами: он сидел, все так же скрестив руки и сделав серьезную мину на лице, будто пытается себя сдерживать от лишних высказываний, посматривал в мою сторону и иногда задерживал на мне взгляд, будто пытаясь что-то мне донести им, однако это у него не выходило, как он планировал. Я просто не хотел его понимать. Я ничего не хотел понимать в этом мире: ни откуда-то взявшихся людей в метро, ни то, как я оказался здесь, ни предыдущую речь Странника. Я просто хотел наконец-то получить ответы на свои вопросы, однако вновь слоняюсь по странным местам, повинуясь каким-то абстрактным приказам Странника, за выполнение которых он даст мне якобы «приз». Почему я вдруг оказался лишенным права выбирать, что мне делать? В прошлом пусть я и был слабым, но теперь я хоть на что-то да способен – я уничтожил «Совёнок», справился с Евой, пусть её и добил из ниоткуда взявшийся Максвелл, которого я считал мертвым. Это всё было странным, но я уже свыкся с тем, что мне ничего не расскажут. Ни об Алисе, ни о феноменальной её схожести с Лейей. Я просто был рабом обстоятельств, что приводит меня в уныние. - И вот тогда-то я и взяла это яблоко и бросила в его сторону! Видел бы ты его лицо… - еще одна «Интересная» история от Лейи. Еще одна детская улыбка. Еще одни издевательства и плевки в мою сторону. Хватит. - Может, ты уже расскажешь, что здесь происходит?! Почему Ева была в моём доме?! Что стало с циклами?! Почему я очнулся в своей комнате, а ты вдруг жив?! Можешь ты хоть раз ответить на мои вопросы, Максвелл?! - Е… Ева? Это… Я не понимаю… Я… Странник? – Лейя начала преображаться в лице: зрачки расширились до максимума, глаза выпучились, красные щечки побледнели, а губы стали смыкаться, в не состоянии больше раскрываться. Весь мир вокруг стал меняться. Все цвета резко исчезли, превратившись в черно-белое кино. Цвет сохранили только мы со Странником, который с упреком посмотрел в мою сторону пристальным взглядом, намекая мне, что я совершил глупую ошибку. Все пассажиры поезда посмотрели в мою сторону с явной жажды крови, будто я убил всех их родных, растерзал и выпотрошил, заодно прислав им фотографии трупов. Лейя схватилась за голову и с явными приступами бешенства начала трястись и качаться вперед-назад, пристально глядя в пол. - Почему… Почему… Кто я, Максвелл? КТО Я?! – крик души Лейи прозвучал по всему вагону. Странник побледнел сам, однако, взяв себя в руки, запрокинул одну ногу на другую и с лицом равнодушия вздохнул, будто пытаясь начать говорить. Однако его прервало многоголосье всех пассажиров. Я не мог разобрать ни слова из их речи. Мне стало страшно – это мягко сказано. Я словно очутился в самом настоящем аду, словно вновь вернулся в цикл, в котором все пионеры решили убить меня без толики сожаления. Сердце стало биться чаще, а глаза стали понемногу терять цвет Странника, будто он сам стал превращаться в серые тона. - Остановить программу 2-01, - произнёс он громким голосом. Весь мир замер: Лейя перестала трястись от страха, люди вокруг разом остановились, не подавая признаков жизни. Один Странник сидел и косо смотрел на меня. - Стоило тебе такую чушь ляпнуть? - Что произошло? - Остановилась подпрограмма, выполняющая свои основные функции пространства-времени. Я её остановил. - И с каких пор ты можешь управлять пространством и временем в циклах? Ведь во время наших «приключений» в заброшенном лагере ты ничего такого не выдавал. - Потому что то были циклы. Здесь уже заранее заданная программа. Я задержал свой взгляд на нём. Его лицо говорило само за себя: он считает все прежде сказанное само собой разумеющимся. Но только для кого – для него гения – это просто. Для меня, парня с трущоб, это не совсем так. - Хорошо, я тебе обрисую ситуацию в целом, - он наклонился в мою сторону и начал «объяснять» всё на руках, - Ход циклов нарушен, так как основного пользователя, обладающим правом их контролировать нет. То, что ты сделал в ядре пространственно-временного континуума, - просто перепись кода и личный отказ Евы от владения циклами. Только вот Евы, как основной программы – ты её видел, не так ли? Я кивнул головой в знак согласия. - Поэтому циклы отключены, в каком-то смысле. В нашей сингулярности уж точно. Поэтому главный ИИ лагеря, то бишь оригинальная Ева – так для тебя будет проще – отправила нас в кластерную реальность. - Стало понятней. Я почти понял что-то. Но что стало с жителями лагеря? Что стало с… Алисой… - Она жива, как и все в лагере, однако её сущность, как и твоя, застряла в циклах. Потому нам нужно сделать ряд вещей. - Опять? – спросил я, вздохнув со вновь присущей мне тяжестью. - Опять, - ответил он решительно и вновь вернулся к своей прежней позе: запрокинутая нога, сложенные на коленях руки и хмурый взгляд, - Ева, перезапусти код 30-11. - Ева? Она вернулась в прежнее состояние подчиненного? Странник захохотал. - Если бы. Я пробую использовать основные команды, занесенные в брандмауэр её ИИ. Выполнять она их обязана, однако… - Однако? - Это позволяет ей заражать кластеры воспоминаний, которые тебе нужно увидеть. Поэтому нам иногда придется перемещаться по временным отрывкам. - Делай, что хочешь. Только спаси мне Алису, - я отвернулся от него и вновь взглянул на Лейю. Она так сильно напоминала мне Алису, что я не смог долго задерживать свой взгляд на ней. Слишком больно. Слишком. - Я уже знаю тебя, Семен. Ты готов продать целый мир ради одного человека, - в его голосе были слышны небольшие тоны презрения. - Что в этом плохого? - Ничего. – на этом он закончил свою речь и щелчком пальца пытался запустить реальность, однако сделать этого не удалось, - Что там еще, Ева? - Вирус заразил кластер, - голос диспетчера приобрел немного другую тональность, - Рекомендуется прогрузить следующий кластер воспоминаний. - Загружай. У нас нет времени на его поиски. - Его поиски? – спросил я с небольшим удивлением, - Мы кого-то ищем? - Не кого-то, а что-то. Шар, который ты потерял. Артефакт, дарующий нам свободу… Мир стал постепенно меняться, разлагаясь на странные «кубики». Сначала разложился вагон, затем пассажиры, а следом за ними и сама Лейя. Вскоре весь мир потерял свои черно-белые тона, превратившись в обычную белую комнату, которая была мне знакома. Так я получил свои воспоминания с предыдущих циклов прямо в этой комнате. - Тебе не убежать от меня, Максвелл. Скоро темница рухнет. – злобный механический голос прозвучал мгновенно после преображения мира. - И несущий нам смерть и разрушение, - продолжил Странник, не отвлекаясь на голос «злобной» Евы.***
- Следующие лекции ведут: Лейя Эренберг, ведущий специалист в области изучения теории относительности Эйнштейна, со вступительной лекции по основам пространственно-временного континуума. Следом идёт Аканами Гёбург, ведущий специалист в области нейрохирургии… - Я волнуюсь, Максвелл. Это так страшно выступать на публике, а еще страшнее под пристальным взором лучших ученых мира. - Не переживай, Лейя. У тебя всё получится, я уверен. - Хорошо. Улыбка Лейи до сих пор приводит меня в ступор. Я еще не привык к восприятию Лейи как отдельной от Алисы личности. Столько циклов я провёл с тем человеком, что так сильно похож на неё, столько незабываемых моментов. Никогда бы не подумал, что так тяжело забыть дорогого тебе человека. Научная конференция выглядела как-то по-особенному: вместо воодушевляющих стендов «впереди близится светлое будущее, а за ним стоит наука» стоят странные передвижные доски с расписанием лекций, научными книгами, которые стоит прочесть ученым, да и больше ничего. Насколько я понял, это была закрытая конференция, направленная на обсуждение учеными предполагаемых гипотез, выдвигаемых «молодняком». - Почему здесь так мало людей? – спросил я Максвелла, что стоял рядом со мной, взглядом устремляясь в сторону сцены, на которой будет выступать Лейя. - Закрытые конференции всегда такие. Вместо показа достижений науки ученые пытаются докопаться до каждого проекта, которые выдвигают молодые ученые, дабы те якобы не опозорились. Будто зная все, они, мол, имеют право критиковать и опускать ниже плинтуса достоинства человека, выступающего на той сцене. - Неужели все в действительности так? - Не всегда. Большинство проектов получает щедрые пожертвования. Эта конференция показывает надежду людей на будущее поколение – её нельзя назвать столь критичной или требовательной. Однако… Я взглянул на Странника. Его лицо обернулось злым выражением. - Какой уже год они отклоняют её теорию… - Ох, извините, это вы профессор Максвелл Павлов? – Странника прервал прекрасный молодой голос, принадлежащий помощнице исследовательской группы, о чем свидетельствовал её бейджик на груди, прикрепленный к белому халату. Этот белый халат всегда вызывал у меня чувство уважения и доверия к человеку, ибо он был символом служителя науки, беспристрастного и справедливого. - Да, это я, - Странник обернулся на голос с мягкой улыбкой, мигом убрав всю свою злость на лице, - Вы чего-то хотели, мисс…? Орлова Наталья Николаевна? - Да, лекции скоро начнутся, и я бы попросила вас сесть на места, но… - Но? - Кое-кто хочет увидеться с вами. - Семён, не мог бы ты? – Странник показал мне мановением руки в сторону Лейи, стоящей недалеко от сцены. Она остро беседовала с каким-то ученым, который, увидев Максвелла, мигом устремился к нему, даже не закончив разговор с Лейей, отчего так расстроилась. – Помоги ей, а я пока побеседую с одной презабавной личностью. - Хорошо, - ответил покорно я. Зачем всем этим занимаюсь я? Зачем вообще слушать эти лекции? Кому они сдались, если это просто кластер воспоминаний? - А можно личный вопрос, профессор Павлов? – милый голос помощницы был необычайно мил и вежлив, - Почему вас назвали Максвеллом? - Ох, я лично выбрал это имя, - застенчиво ответил тот, - Видите ли, я восхищаюсь трудами одного физика из вашего мира… - Нашего мира? - Из мира науки, естественно, - с яркой улыбкой ответил Странник, пытаясь загладить свою ошибку. Они и дальше болтали о чем-то, пока их не разлучил тот самый выдающийся ученый нашего времени. Я же больнее не слышал их разговора, ибо уже был далеко от них. Приблизившись к Лейе, я тихо свистнул, пытаясь привлечь к себе внимание. - Ох, Семён, это ты. Я рада, что ты хочешь помочь мне, но не стоит. - Я не хотел. Максвелл попросил. - Ах, вот как… - она бросила свой взгляд в сторону Максвелла, который все так же со своим непринужденным лицом общался с тем ученым. Казалось бы, судя по его лицу, беседа не представляет для него интереса. – Он такой добрый. Всегда мне помогал с момента нашей встречи. Даже помог моей лучшей подруге в её нескромном желании. Лейя отвела взгляд в сторону. Её лицо напоминало выражение лица человека, который отчаянно пытается вспомнить прошлое. Такое же, что было у меня когда-то. - Где же ты сейчас, Анна? – промолвила было Лейя, однако голос диктора прервал её. Он сообщал о начале лекции – лекции Лейи, что была открывающей. Лекция о пространственно-временном континууме. - Ну, я пошла, - Лейя вобрала в свои легкие воздух до предела и резко выдохнула, показывая тем самым, что она готова выложиться на максимум, - С богом. - Лейя… - промолвил я, на что она обернулась, - Удачи. Она улыбнулась мне в ответ. Невинная улыбка, рыжеватые волосы, глаза миловидного ангела, что не раз спасал мою душу от забвения. Я не мог никак забыть Алису. Это слишком даже для меня. Я отправился к последнему ряду, на котором уселся Странник. Его лицо было похоже на лицо мученика после серии не сказать, что страшнейших, но скучнейших мучений. Он точно не получал удовольствия от общения с тем типом. Рядом уселась Наталья, которая все мило улыбалась Максвеллу да и мне, пытаясь, видимо, сгладить обстановку после того разговора. - Сегодняшняя открывающая двери в мир науки о пространстве и времени лекция о теории относительности как о частном случае пространственно-временного континуума начинается. Проводит её Лейя Эренберг. – Лейя плавно, но грациозно вышла на сцену, по пути надев белый халат. В этом халате она вызывала у меня куда больше эмоций уважения, чем прежде. Она казалась уже не Алисой, а действительно другим человеком. – Прошу. - Благодарю вас, - сказала робко Лейя в микрофон. Немного кашлянув, она подправила свой тон голоса в официальный. – Тема моей сегодняшней представительной лекции – пространственно-временной континуум и объяснение некоторых феноменов нашего мира. - Зачем мы сюда пришли, Максвелл? – спросил я его шёпотом с недовольным лицом. Я не всегда любил лекции, что поделать. Они довольно скучны. - Конечно, теорию Эйнштейна я затрагивать не буду по собственным соображениям. Вам будет все достаточно понятно и без неё, - голос Лейи продолжал витать по всему залу, заполняя каждый уголок её прекрасным голосом. Странник внимательно смотрел за ней. Он услышал меня, подав знак кивком головы, однако ничего не промолвил. Увлеченный речью Лейи и её внешним видом, он не сводил с неё глаз, будто запоминая каждое её слово. - Сейчас она будет говорить о мироздании. Довольно интересное начало – не даёт тебе уснуть с самых первых минут. Она постоянно меняет конспекты, так что с каждым разом тебе становится только интереснее, потому что ты не знаешь, что же скажет этот потрясающий лектор. - Как вы знаете, мир состоит из атомов, атомы состоят из атомного ядра и электронов, атомное ядро состоит из нуклонов. Но простирается ли эта «матрешка» дальше? Есть ли предел этому? - Мы здесь, Семён, чтобы увидеть, как все зарождается… - Современная наука показала нам, что все мы состоим из энергии. Энергия – есть наша суть, есть наша жизнь, есть наше явление в этот мир. Большой взрыв породил материю, породил пространство, породил вселенную. - Как здесь мы совершили огромный толчок вперёд… - Но говоря о пространстве, мы не забываем и о времени. Эта суть двух взаимосвязанных характеристик двумерного пространства даёт нам, казалось бы, абсолютную зависимость одной характеристики от другой. Эта абсолютная неразрывная связь и будет зваться нами континуумом – реальностью, порождённой связями этих двух констант. - И как мы резко отступили назад, боясь всего того, что нас ждёт… - Но откуда взялось время? Как, казалось бы, вслед за взрывом появилось пространство без времени – это же невозможно. Но вслед за взрывом появилось и другое пространство. Огромные пространственные волны, простирающие нашу вселенную. Это и есть пространственно-временной континуум – не наш мир, а сам его фундамент. - Под личиной страха мы коснулись лица бога, но остереглись… - Как энергия преобразовалась в материю? Как она стала подобна привычному нашему строению? Я отвечу – время породило бесконечность. Бесконечность течения времени задало цикл жизни и смерти. Бесконечность континуума задала движение энергии и развитие всего мира. Бесконечность задает основные законы этого мира. - Что станет с миром, которому мы клялись? - И если мы сможем понять суть пространства и времени, мы станем истинными богами на этой земле. И сделаем все, чтобы наш мир не погиб, чтобы наши близкие больше не страдали. И чтобы больше не было горя во вселенной. Так мы можем начать новую эру – эру телепортации, эру сверхсветового перемещения, эру новых технологий. И эта конференция станет отправной точкой. - И что это за чушь, спрашиваю вас я? – вдруг посреди лекции Лейи со своего места встает тот важный ученый, - На каких богов вы равняетесь, мисс? Мир за вас уже давно описан множествами теорий, а вы лишь добавляете еще одну, причем бездарно написанную и осознанную вами? «Бесконечность – есть жизнь и смерть». Вы себя хоть раз слышали со стороны? - Если бы вы были футуристом, а не консерватором, профессор Эренберг, ваша дочь явно бы не выступала на этой сцене, пытаясь вытащить вас со своих блаженных мечтаний о стереотипном представлении вселенной, - ответила Лейя презрительным голосом, но довольно сдержанным. - Но в то же время он прав, мисс Эренберг. Миру давно нужны доказательства теорий, а не их постоянный рост и новые догадки. Теория струн частично доказана, теория о голограмме вселенной тоже. А ваша теория о свержении бога на земле, простите, мало того, что выглядит неправдоподобно… - другой ученый заступился за прошлого оратора со скамьи. - Так еще и оскорбляет чувство верующих, вы так хотите сказать…? – Лейя опустила свой взгляд на пол. - Да. Покушение на бога – это смешно и оскорбительно для людей. Даже для науки. - Тогда почему ваш бог сидел в сторонке, когда забирал мою мать? – Лейя закричала со слезами на глазах. В её голосе была смесь страдания, отчаяния и злости, - Почему отец, так ведомый наукой, просто убежал от обстоятельств? - У нас тут не выступление в театре или сходка романтиков. У нас тут научная конференция. – ответил сурово отец Лейи на её заявления. - У вас никогда не было конференции. У вас был лишь балаган стариков, живущих по написанному им сценарию, – с этими словами Лейя выбежала со сцены, опозоренная собственным отцом. А я лишь глядел вдаль, не чувствуя в себе ни сожаления, ни злости. Чего не скажешь о Страннике – с поникшим лицом он вновь пересматривал этот момент, как делал это прежде. - Мне жаль, профессор, что все так вышло… - среди недовольных возгласов ученых были еле слышны нотки голоса Орловой. - Ничего страшного. Ваш мир просто не готов к такому. - Мир науки? - Духовный. И вслед за Лейей мы покинули эту конференцию, но не обычным способом. А таким же, что и прежде – чрез белоснежную комнату воспоминаний. - Люди лицемерны по своей природе – ничего странного в этом нет, Максвелл, – ответил я на вопрос, томивший его. - Равно как и ты, Семён. Равно как и ты… - А этого я никогда и не отрицал… - Но и даже никогда не искал спасения из собственных уз… Странник бухнулся на пол. Я следом за ним. Мы сидели совершенно одни на холодном полу, устремив свои взгляды по разную сторону друг от друга. Мы не хотели в этот момент ничего говорить. Однако один вопрос вырвался из моих уст сам собой. - Там был её отец. Лейя – это человек? - Да, - ответил резко Странник. - В твоих воспоминаниях она была твоим сородичем. - Да, была. - И разве не делает это тебя еще большим лицемером, чем я? Такая наглая ложь мне, - я немного усмехнулся. Это уже вошло в привычку для меня, ибо врали мне достаточно много. Это стало некой обыденностью для меня. - Я тебе и не лгал. Она действительно была моим сородичем. - Тоже скрывалась в шкуре человека? - Тоже была предана своим же родом…***
- Максвелл, - громкий голос прозвучал средь стен темницы, отражаясь от них и создавая чувство страха в сердце Семёна, которого притащила лично Ева, - Что он задумал, Сема? Я чувствую его жизнь в одном из циклов. Чувствую его вздохи. Но не чувствую страданий. Почему? Тишина. Ответа нет. - ПОЧЕМУ?! Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, ЕВА! – еще более громкий голос пронзил само пространство и время. - Я занимаюсь этим, - с невозмутимым лицом ответила Ева, все так же в своём любимом облике вожатой. Хоть бы раз показала свою истинную личину. - Занимайся быстрее. Эта тварь не должна выжить ни при каких условиях, - в этот раз голос стих, а Ева удалилась прочь из тюрьмы. Только я и она остались в этом мрачном и холодном помещении. Тишина. Ни единого слова не прозвучало уже целых десять минут. Лишь поскрипывание цепей, на которых повешены руки Лейи и завывания ветра, доносившиеся из-за пропасти по ней. - Хочешь узнать, что там? – Лейю подергала своей правой ногой в сторону огромной ямы под ней – Там ответы на все твои вопросы. И моя смерть. - И зачем мне это знать? - Я тебе поведала это не просто так – в любом случае, ты можешь меня убить. У тебя есть выбор. - Выбор? С этими цепями на руках? – я показал ей тяжелые железные оковы на моих истерзанных руках, полных царапин, ссадин, ран. Могла бы Ева со мной и поаккуратнее. - Видишь ли, Ева не знает, однако я думаю, что Максвелл в любом случае сведёт все побочные сингулярности к единой. Ведь с ним же твой клон. - Мой клон? О чем ты бредишь? - Ты не чувствовал странные ощущения при твоем прикосновении к шару? Не чувствовал ли разделение твоей души на несколько осколков? - Нет, я просто потерял память и всё, - я ничего не помнил, на самом деле. Тот день я поклялся забыть раз и навсегда, - Скорее всего, я упал в обморок или что-то типа того. - Вот как. Тогда слушай. Память к тебе вернется, и я за это время должна успеть поведать тебе истину этого лагеря. - Истину? - И настоящую правду о подопытной №5. - А что мне придётся отдать за эти ответы? - Мою свободу… - Только и всего? Мне вроде нечего терять – всё равно я здесь в плену, а твоя свобода волновала только Странника. Так что, мне не особо хочется ни получать ответы, ни освобождать меня. Однако… - Однако? – спросила Лейя с язвительным голосом и злобной улыбкой на лице, которую я еле-еле разглядел в этой кромешной тьме. - Я хочу знать все, что стало с Алисой. И что такое проект возвышения человечества. - О-хо-хо… Ты даже это знаешь. Неужели шар тебе столько поведал за одно лишь прикосновение? Недаром тебя выбрал этот мир своим наследником. Наследником к силе бога. - Наследником? - Разве Максвелл тебе не говорил? Никто из нас не может в полной мере управлять этим миром. Никто… Тишина. Пусть и недолгая, но так приятная моей душе. - Никто, кроме тебя, мой луч надежды... Продолжение следует.Мы здесь, Лейя, чтобы увидеть, как все зарождается… Как здесь мы совершили огромный толчок вперёд… И как мы резко отступили назад, боясь всего того, что нас ждёт… Под личиной страха мы коснулись лица бога, но остереглись… Что станет с миром, которому мы клялись? - девиз исследовательской группы Проекта Возвышения Человечества.