Гарри Поттер - хиппи!

Глубокая ночь.

Гарри снится дурной сон. Его ещё неокрепшее тело поминутно вздрагивает, а на лбу выступают капли холодного пота. Из глубины его сновидения в реальный мир вырываются сиплые стоны, норовящие перерасти в сдавленный крик. Он видит себя младенцем в детской кроватке. Мама поспешно берёт его на руки и прижимает к горячей от волнения груди, судорожно гладит мальчика по голове костенеющими пальцами и прижимается раскрасневшимся от слёз лицом. Щека к щеке. Слеза матери покатилась по лицу Гарри. Последний поцелуй. Мама прижала младенца покрепче и прильнула губами к его лбу. На секунду они стали одним целым и тут же потеряли друг друга навсегда. Из коридора был слышен чей-то тяжёлый и размеренный шаг. Мать поспешила уложить дитя обратно в кроватку. Через несколько секунд на пороге появился странный человек в тёмном плаще, излучавший столько холода и мрака, что от одного его присутствия младенцу сразу же захотелось обратно к матери, но она больше никогда не сможет прижать его к груди... Женщина успела лишь закрыть своим телом детскую кроватку, прежде чем издать последний крик перед смертью... Гарри проснулся. Мальчик жадно глотал воздух и кровь прильнула к его голове. Через некоторое время Гарри начал отходить ото сна и шум в его ушах прекратился. Нет, это совсем не было похоже на сон, всё было так реально! Словно эта ужасающая сцена только что происходила в соседней комнате. Смахнув ледяной рукой пот со лба, он попытался прекратить поток мыслей, как рой круживших в его голове. Тогда сквозь гробовую тишину стали явственно слышны тяжёлые размеренные шаги у него над головой (его комната была в чулане под лестницей). Сердце мальчика сжалось. Он чувствовал необходимость выйти, но при том чётко осознавал свою младенческую беспомощность. Такую же, как тогда... Пока Гарри вжимался в холодную стену, цепенея от страха, шаги становились тише. Тогда маленький мальчик собрал в кулак всю свою храбрость и побежал на второй этаж в комнату своих приёмных родителей - тёти Петуньи и дяди Вернона. Однако, он опоздал. Человек в чёрном плаще с самодовольно задранным подбородком направил волшебную палочку на Дурслей. - Нет! - Изо всех сил крикнул Гарри, сжав кулачки. - Авада Кедавра! - Дважды произнёс заклинание мужчина и исчез, словно растворившись во тьме душной комнаты. Единственным свидетельством его пребывания была семейная пара, бездыханно лежавшая в метре от мальчика. Всё, что было после этого и до приезда полиции, Гарри помнил смутно. Он запомнил лишь Дадли, сына Вернона и Петуньи, безутешно рыдавшего над мёртвыми телами своих родителей, и обещавшего быть хорошим и всегда их слушаться, лишь бы только они проснулись, в то время как Гарри в беспамятстве сидел в углу комнаты, не веря, что всё это происходит именно с ним... Ведь такого просто быть не может! Это, должно быть, просто сон! Но, чем сильнее он пытался проснуться, тем больше убеждался в том, что это был не сон. Днём тётя Мардж, сестра покойного дяди Вернона, пришла навестить брата, но вместо светской беседы получила два трупа и двоих мальчишек в крайне тяжёлом психологическом состоянии. Через десять минут приехали полиция и скорая помощь. Дадли отдирали от постели родителей, Гарри пытались привести в чувство и, меж тем, успокоить тётю Мардж, которая рыдала крокодильими слезами, но всё же невзначай поинтересовалась, кому теперь достанется дом. Гарри всего семь, его не имеют право допрашивать, по крайней мере, в отсутствии педагогического работника. К тому же, подозреваемых не было. Подобный случай считался невероятно странным, поэтому реабилитационную работу с мальчиками вёл психолог - доктор Райтер, который потихоньку выведывал для полиции какие-нибудь зацепки или показания. Доктор Райтер был необычайно обаятельным, сообразительным мужчиной, а, главное, профессионалом в своём деле. Когда Гарри впервые пришёл к нему на сеанс, он был напуган. Это было видно невооружённым взглядом, он вжался в стул, опустил голову и немного беспокойно поправлял свои маленькие круглые очки, старательно вытягивал пальцами чёлку, будто хотел скрыться за тёмными волосами. Однако, тут доктор достал из-под стола совершенно обычную коробку. В ней были солдатики, как из комнаты Гарри, только новее и красивее: краска на их шлемах была настолько свежей, что мальчик при желании мог бы разглядеть в отражении всего себя; у каждого из солдатиков было свое, новое оружие, о котором Гарри даже и не мечтал. Безусловно, от таких солдатиков у любого мальчика захватит дух. Но, к сожалению Гарри, Райтер достал лишь одного солдатика и сказал: - Я понимаю, тебе сейчас тяжело, но закрываться в себе не надо, это самое страшное. Только представь, сколько солдаты за свою жизнь видят смертей... Это страшно, но они находят в себе силы радоваться жизни, - в этих трех предложениях доктор сумел совместить и сочувствие, и понимание, и всю его доброту, но более того - настоятельность. Благодаря этой настоятельности, мужчине удалось разжечь в Гарри немалую долю интереса, - момент откровения для нас с тобой очень важен, и каждый раз, когда ты сможешь решиться на этот шаг, бесспорно, крайне трудный, в твою армию придёт один новый солдат, очарованный твоим мужеством. Гарри кивнул. Дальше дела у них пошли проще, и, со временем, Райтер узнал и о человеке в чёрном плаще, и о тревожном сне, и о волшебстве, а Гарри получил всю коллекцию железных воинов. Райтер обещал своему маленькому другу, что все его сокровенное останется между ними и солдатиками и якобы верил во все рассказы "клиента", какими бы нелепыми они не казались взрослому. Ничем не выдавая своего скептицизма, доктор частенько подыгрывал мальчишке, но все же рассказал о загадочном мужчине полиции. Несмотря на все совместные усилия, дело так и не было раскрыто, а откровение армии Гарри так и осталось вертеться в бесконечном водовороте слов и фраз, не пригодившихся никому, кроме него самого. В конце концов, всё списали на самоубийство, а мальчишек отправили в приют. К слову, Дадли в скором времени усыновила тётя Мардж, уже давно приготовившая чемоданы для переезда. Хотя Гарри никогда не думал, что ему будет жаль попрощаться с надоедливым Дадли, после его уезда мальчик почувствовал неизбежность одиночества. Однако этого сильного мальчика от любого другого ребенка отличало то, что он никогда не подвергается унынию и желанию пожалеть себя. Более того, ту жалость, которую проявляли к нему содержатели приюта, он просто терпеть не мог. Они никогда в полной мере не смогут почувствовать и понять его, а их фальшивое сочувствие звучало точно как насмешка, поэтому Гарри потихоньку стал заращивать свои раны, крепчать. В приюте ему было неуютно, и он не терял надежды покинуть это место. Он лелеял мечту о побеге. Он хотел убежать туда, где его никто не знает, где никто никогда не станет гладить его по голове, приговаривая: "ах, ты мой бедный мальчик", где никто не будет заставлять его ложиться и вставать каждый день в одно и тоже время, где никто и никогда больше не станет дарить ему блестящих солдатиков... И мир услышал его, когда примерно год спустя...