Рыцарь
19 июня 2015 г. в 18:03
— Значит, раньше ты сталкивался с порождениями тьмы.
— Только воспоминанием. Она помнила их до единой детали. Лечила раны тех, что похожи. Пропускала через себя. Весь страх, страдания. Они сильнее, чем настоящие.
— Значит, ты убежал.
Блэкволлу настолько странно разговаривать с мальчиком-духом, насколько необычно видеть самого Коула у конюшни. Разномастная коллекция не самых дружелюбных инквизиторских зверей слишком шумная, да и людей для их ухода нужна целая армия.
Когда Коул только пришёл, Блэкволл спросил, что он здесь делает.
Коул ответил, что любуется на солнце.
Солнце было закрыто густой фиолетовой пеленой.
Как разговор вышел на порождения тьмы, Серый Страж не помнит. Он вообще, сказать по правде, не помнит, сколько этот разговор длится, поэтому разговаривать с ворующим время и воспоминания мальчиком не любит.
— Это был не мой кошмар.
— А что было в твоём кошмаре?
Коул молчит, а Блэкволл не допытывается.
— Ну и где твоё солнце-то?
Страж щурится на непроницаемый серый туман, припудренный фиолетовыми тонами и не понимает, почему небо слепит ему глаза.
— Лучи пробиваются через дождь и ловят капли на лету. Они обращаются в туман и рвутся обратно, ищут поддержки. Редко падают. Разбиваются. Раскалываются. На земле зелено, на снегу снова засыпают и забываются.
Страж молчит и фальшиво дёргает глазом, только Коул этого не видит.
— Когда темно, солнце всё равно там. С той стороны тучи греются в лучах. Купаются. Радуются. С этой – угрюмые и чёрные. С той – белые и мягкие. Иногда прорывая оборону, из-за туч выглядывают лучи. Он смотрит. Любуется.
— Кто? – ругнувшись про себя, спрашивает Блэкволл и корит себя за нежданный вырвавшийся вопрос.
— Рыцарь. Он идёт во тьме, иногда останавливается и любуется на золотые реки в небе. Мёртвый. Потерянный. Восславляет солнце. Он как ты, хочет найти своё собственное солнце. Сам не перестанет, нужно помешать.
— Иначе?
Коул выдерживает паузу, не драматическую, но будто подбирает мысли так, чтобы высказать их одним словом. И высказывает.
— Иначе предаст.