Семья

- Ты опять неправильно переписал, - сделал замечание Итачи, склонившись над свитком, - это «птица», а не «лошадь». И свой значок-напоминалку исправь. - Ай, чёрт. Если бы мне не надо было этот свиток тут же отдавать обратно, я бы переписывал схемы и объяснения гораздо тщательнее. – Кагуцучи запустил пятерню в волосы и так и остался сидеть, подперев голову одной рукой и выводя иероглифы другой. - Я бы на твоём месте вообще бы мне отдал это переписывать. Вот здесь тоже ошибка. - Тебе что, заняться нечем? – огрызнулся взъерошенный Кагу, раздражённый тем, что попытка «всё сделать самому без помощи братьев и мамы» терпит крушение. – Ты ещё недели две не сможешь ничего писать. - Ага, - довольно прохладно заметил Итачи, покачав руку в лангетке на перевязи, - я просто не хочу потом смотреть, как ты мучаешься оттого, что ступил именно сейчас. - Вот и спасибо. – Довольно рассеянно ответил парень. Рекомендации в свитке были довольно сумбурными. Создавалось впечатление, что человек, который их описывал, сам прекрасно всё понимал, но не знал, как объяснить это. Нужно было владеть блестящей интуицией, чтобы, словно по щелчку пальцев, вникнуть в суть техники. Пока же Кагуцучи старательно переписывал каждую закорючку, каждую сноску, старался перенести к себе даже рисунки. Дзюцу были завершены. Автор ясно говорил о моральном настрое пользователя суитона, о печатях, о манипуляциях с чакрой, что должно получиться в конце, какие существуют вариации. Кагуцучи перевёл взгляд на следующую строчку и его глаза округлились от удивления. - Вот это просто бре-е-ед. – Протянул мальчик. – Эй, Ита, тут сорок четыре печати. Это за сколько их можно сложить? - Сам ты «Ита», от «Иты» слышу. - Не вредничай. Так сколько? - Если складывать одну печать в секунду, то сорок четыре секунды. Я, в принципе, могу уложиться в полминуты. - Братаны, я свободен! – К ним, размахивая руками, подлетел Тора, до этого помогавший маме на кухне. – На. – Он сунул Итачи в рот кусок яблока и тот, опешив, теперь стоял, будто анализируя, что ему делать. - Ешь, - страдальчески изогнул брови Кагу, разрешив его сомнения, - ты и так ничего не ешь из-за своей никчёмной гордости. Потом договоришь. Тора, всем весом навалившись на стол, чуть не смазал текст на кропотливом труде младшего брата, за что был пнут ногой в бок. Покрутившись ещё пару минут возле молчаливо жующего яблоко Итачи и пишущего Кагуцучи, он всё-таки нашёл, чем привлечь внимание обоих. - Вот есть дзюцу со всего шестью печатями. – Ткнул он в свиток. – Тигр, Змея, Крыса, Крыса, Змея, Тигр. Легко запомнить. - Вроде водяная стена, а вроде и он воду изо рта выпускает. – Кагу покрутил головой, всматриваясь в иллюстрации. – В любом случае, лучше всё это делать на поверхности озера. Нужно много чакры и контроля, чтобы столько воды самому создавать. Ну да. Шесть это не сорок четыре. А вот смотри, есть из восьми, зато понятней. Перепишу их. Кагуцучи просидел со свитком до позднего вечера. Тора таскал с кухни еду, пользуясь тем, что родители и Хокаге ужинали в гостиной. Вместе они, смеясь, по очереди кормили Итачи, который мучился, страдал, просил просто привязать к руке ложку и оставить его одного, но ел. Кагуцучи до сих пор не терпелось узнать, что же произошло между братьями: он заметил, что Тора избегает смотреть в глаза Итачи, хоть и ведёт себя непринуждённо. Но Тора упрямый – ни за что не расскажет, если не захочет. А Итачи может и соврать, не раскрыв самого главного. Вот отправился в спальню один, следом потянулся второй, а младший всё сидел и писал. Он продолжал писать, даже когда уже сомкнулись веки, он писал, а стол, за которым он сидел, переносился на тренировочные площадки селения. И вот уже мальчика несёт огромный водяной дракон, а каменное лицо Тобирамы Сенджу, суровое и хмурое, заявляет, что у Кагуцучи неправильный дракон; приоткрывает каменный рот, надувает каменные щёки – и Коноху заливает водой. Вода льётся, льётся, пока не затапливает всю долину. И только Кагуцучи верхом на водяном драконе летает над возникшим морем, пытаясь отыскать местоположение своего дома. А довольный своим трудом Тобирама хохочет басом над растерянным Учихой, и всё вокруг бирюзово-зелёное, небо, отражённое в воде и сама вода, цвета маминых глаз. Проснувшись, Кагу первым делом подходит к окну и убеждается, что дом стоит на положенном ему месте. Всё в порядке. Спустившись вниз, он понимает, что ещё слишком рано – братья спят, папа с мамой, может, тоже, а может уже и ушли. Решив пропустить завтрак, мальчик хватает кулёк с печеньем, свою личную флягу с морсом и переписанный им свиток, заботливо свёрнутый и перевязанный бечёвкой. Ему не хочется, чтобы братья смотрели, как он будет разбираться в ниндзюцу: Итачи, лишённый сейчас возможности тренировать свой катон, увяжется следом и будет нудеть под ухом, а деятельный Тора своими подсказками и мельтешением собьёт весь настрой. Так что, в своём квартале он не останется и на общие площадки не пойдёт. Надо удалиться вглубь селения, добраться до Памятного Камня, а там лесами, лесами, пока не найдётся какое-нибудь небольшое озерцо, где можно будет спокойно что-то учить. Преодолев приличное расстояние до нужного места, Кагуцучи уселся под деревом и развернул свиток. Его собственные каракули на последних строчках были перечёркнуты кем-то из взрослых, значит, он успел полностью «от и до» переписать пять дзюцу. Других пометок или исправлений не было. Впрочем, это не значило, что ошибок нет. Тем более, если свиток проверял и складывал отец. Кагу не унывал и решил начать с самого простого – заучивания печатей. Выворачивая пальцы и изгибая кисти, он не мог отделаться от мысли просто взять и сделать то, что уже умеет. Руки, запомнившие дзюцу водяной волны, будто не желали перескакивать на другие печати, и мальчик постоянно сбивался. А потом он как-то внезапно понял, что чувствует себя, как на экзамене, хоть вокруг и был один лишь лес. Это могло значить лишь то, что за ним следят. Не прекращая бездумно складывать печати, Кагуцучи окинул взглядом близлежащие деревья. Так и есть. Кто-то, совершенно не скрываясь и не используя даже простейшую маскировку ранга E, сидел на ветке дерева. Кагуцучи недолго думая выхватил из сумки на поясе кунай и кинул в основание той ветки, под ноги предполагаемому противнику, и тут же взял следующий кунай. - Ай! – С этим возгласом с дерева свалился не удержавший равновесия мальчишка, примерно возраста Кагуцучи. «Не наш», подумал Кагу, бегло осматривая неизвестного. Конечно, мальчик его возраста мог оставить хитай дома, Тора вообще его постоянно забывал носить с собой, хоть и кичился званием генина. Но вот то, что мальчик позволил себе удивиться прилетевшему кунаю, свалился с дерева, так ещё и не сразу вскочил на ноги, говорило ярче хитая. Человек не был готов к бою и явно не прочувствовал ситуацию – ведь второй кунай мог бы вполне попасть уже в тело, поранив. - Ты из города? – Убирая оружие, спросил Кагуцучи. Незнакомец мог бы быть местным, да только местные всё равно знают, что нехорошо подсматривать за тренировками. - Ага. – Мальчик всё ещё потирал ушибленные места, но удивление в его глазах сменялось восхищением. – Вау, а что ты делаешь? Ну, руками, будто язык глухонемых. - Это печати. – Недовольно объяснил Кагу. Ему не очень хотелось рассказывать не понятно кому весь курс лекций Академии. Но мальчику это было и не нужно. - Круто! Можно с тобой? - Что? - С тобой. Вдруг я тоже смогу. Научи меня. - Как ты сюда вообще попал? – Сменив тему, спросил Кагу. - Меня зовут Ники Сато. Можно просто Ники. Так научишь? – Мальчик пропустил вопрос мимо ушей. - Вряд ли. – Вздохнул Учиха. – Я и сам мало что умею. – По привычке добавил он. Но мальчика было не остановить подобным отказом. Он слонялся вдоль озерца-лужи, раскрыв рот, наблюдал за Кагу, когда тот выпустил изо рта небольшую водяную волну, выпросил себе сюрикен «потрогать», и потихоньку, недоверие к незнакомцу у Кагуцучи развеивалось. Он не привык к тому, что кому-то интересен, что кто-то может восхищаться его умениями, азарт и восторг Ники ему льстил. Через какое-то время Кагу уже показывал свой свиток с рисунками. - Представляешь, там было такое дзюцу, вообще умереть не встать! Огромный дракон из воды! Да он бы мог целый дом смыть – и ничего бы не осталось! - Здо-о-орово, - с завистью протянул Ники, глазами пожирая свиток, - а что нужно, чтобы появилась вода? Просто эти печати сложить? - Нет. Нужна чакра. Сложно сразу объяснить, что это такое, мы несколько лет учимся, прежде чем что-то серьёзное делать. - Мы? - Ну не один же я такой. Вот, смотри. – Кагуцучи осторожно добрался на своих двоих до центра озерца. Глубина здесь была небольшая, где-то с метр, но само озеро превышало пару метров в диаметре, поэтому то, что Кагу, не замочив ног, оказался посередине, впечатлило мальчика из города. – Это тоже из-за чакры. Я её из подошв выпускаю. - А как узнать, есть ли у меня чакра? Вопрос поставил маленького ниндзя в тупик. Теорию хорошо учил в троице братьев только Итачи. Кагуцучи привык полагаться лишь на собственный опыт, предпочитая самостоятельно анализировать и выдумывать причины того или иного явления. Что из основ истории мира шиноби знал Тора даже сам Тора, наверное, не мог бы сказать. Но на краешке сознания Кагу формировалась мысль о том, что, возможно, ответ на этот вопрос можно было бы узнать у кого-то из клана Хьюга. Только он собрался озвучить предложение смотаться до нужного квартала, как раздался знакомый голос: - Он не сможет. Прислонившись к дереву, стоял Итачи. Его появление сейчас почему-то взбесило Кагуцучи, и он не нашёл ничего лучше спросить: - Где Тора? - Не знаю. Он умчался вперёд меня. Всё равно рано или поздно найдёт нас. Да, найдёт, в этом младший из братьев не сомневался. Это мистическое знание в голове о том, где находится любой из них, порой жутко нервировало. Вот как сейчас. В принципе, Кагу не собирался больше практиковаться, но поболтать с новым знакомым без лишних ушей хотелось. Итачи, проницательно поняв, что его собираются игнорировать, повторил: - Он не сможет. Не сможет пользоваться чакрой. - Откуда ты знаешь? – Кагуцучи постарался вложить в тон как можно больше иронии и раздражения, не собираясь скрывать, что не рад встрече. - Я вижу. – Угрожающе предупредил Итачи. Он подошёл поближе, и теперь было заметно, как в его глазах мерцал шаринган. То зажигался, то гас. То зажигался, то гас. Ники, до этого просто с любопытством разглядывающий Итачи, отважился протянуть руку вперёд, чтобы представиться, и был сбит с ног налетевшим из ниоткуда Торой. Кагу был готов поклясться, что тот сиганул с дерева вниз. Тора прилетел с бенто, так что все четверо сели в кружочек на траву. Кое-кто пропустил завтрак и ходил голодным. С появлением Торы Ники оживился и принялся выслушивать мнение среднего брата о чакре. - Да, точняк, можно Химавари спросить, я вот не вижу, о чём там Итачи городит. - А наличие шарингана не мешает по-прежнему тупить. – Парировал старший. Он был и так зол, а к тому же братья опять принялись его с ложечки кормить, прям на глазах незнакомца. – Толку-то с твоих тренировок. - С моих тренировок ты не можешь даже умыться, - внезапно жёстко и зло ответил Тора, - радуйся, что штаны снимаешь самостоятельно. Итачи побелел, его губы сжались в нитку. Сердце Кагуцучи пропустило удар: не хватало только ему повторения недавней драки. И он со всего маху отвесил Торе подзатыльник. Тот ткнулся носом в рис и смолк, поняв намёк. Просто так Кагу никогда на драку не нарывается. Неловкая атмосфера, похоже, нисколько не смущала Ники. Деля с Кагуцучи обед, он спросил: - А у всех ниндзя глаза могут светиться красным? Или только у вашей сестры? Итачи возвёл глаза к небу и фыркнул. Сегодня его заплетала мама, по-видимому, комплексуя из-за коротких волос Сарады: в хвосте красовалась парочка тонких витиеватых косичек. - Боги, почему вы столкнули меня с данной проблемой, ниспослав это чучело из города, именно сегодня? – Вычурно выразился Итачи, даже простив ухмылки братьев. Что-что, а контролировать себя он умел, если хотел. Теперь оставалось держаться и не сокращать по привычке его имя, чтобы не дразнить. - Мы все братья. Тройняшки. – Пояснил Кагуцучи. – И способности у всех шиноби очень разные. Сейчас вот такие красные глаза есть только у четверых во всём мире! - А что они дают? Или так, просто? - Показать? – Миролюбиво спросил Итачи. - Стоять. Вот не надо. – Осадил его Кагу. – Если вкратце, шаринган позволяет видеть больше, чем обычное зрение. Угадывать движения, удары противника, разгадывать техники. - Я могу читать по губам, если человек передо мной. Так что, валяй, скажи мне что-нибудь. – Великодушно разрешил Итачи. - Я только отсяду подальше, чтобы шёпот не был слышен. – Сказал Ники. - Только садись ко мне ровно лицом и на одном со мной уровне, я по-другому пока не могу. Мальчик отошёл от компании метров на шесть и сел так, чтобы его глаза находились прямо напротив глаз Итачи. Тора ради эксперимента тоже активировал шаринган, надеясь, что поймёт сказанное. Ники, немного подумав, начал шевелить губами. То, что он сказал, уложилось, по-видимому, всего в пару предложений. Кагуцучи переводил взгляд с одного брата на другого. Тора досадливо морщил лоб, а Итачи, похоже, расшифровал сказанное. И стал предельно собран и спокоен. Кагу знал, что старший орёт и ругается не часто, чаще происходит наоборот: чем больше Итачи зол, тем он глубже погружается в безмятежность. Вот и сейчас, увидев эту сонливую сосредоточенность, можно было подумать, что Ники разозлил его по-страшному. Но Кагуцучи не винил Ники, когда Итачи молча поднялся и ушёл: брат в последнее время как на иголках, и его могла вывести из себя любая мелочь. С уходом мрачного Итачи атмосфера стала поприятнее. Кагуцучи, сообразив, что есть с кем потренироваться, пытался затушить своей водяной волной огненный шар Торы. Когда под весёлое улюлюканье «Я опять испарил твою водичку!» трое мальчишек были все мокрые от жаркого пара, Ники сказал, что ему пора возвращаться. - Ты так и не сказал, как попал сюда. - Мы с друзьями и родителями выбрались в Коноху на природу на несколько дней. Снимаем домик в специальной зоне. Мне, честно говоря, запретили заходить так далеко. Но я и не собирался, а потом увидел тебя. - Я как-нибудь выберусь с мамой в город и приду к тебе, хочешь? - Не зна-а-аю. – Задумался Ники, засунув руки в карманы. – Отец вряд ли позволит. Но знаешь, если ты придёшь без всего, что на тебе навешано, я скажу, что ты из школы. Ну, чтобы никто не заподозрил, что ты ниндзя. - Тогда говори, где живёшь. Я запомню. - Ладно. Они попрощались, мальчик исчез среди деревьев, а Тора и Кагуцучи потопали домой. Учихи ещё не научились быстро перемещаться, используя чакру, что было поводом для грусти. Ведь так хотелось скорее очутиться в знакомом квартале, а ещё предстоит пересечь всю Коноху. Вернутся только к ужину. - Тора, что вы с Итачи не поделили? – Заново попытался подступиться Кагуцучи. - Не твоё дело. - Эй, вы мне братья или кто? Как это не моё дело? - А вот так это. Я тебе ничего не скажу. – Высунул язык Тора. - Пф. А я видел, что ты боишься на него смотреть! Ага! - Ничего я не боюсь! – Возмутился Тора. – Не воображай себе невесть что. - А ты отвечай, когда тебя спрашивают. - Не хочу и не буду. Это моё с ним дело. - Вот обижусь на вас и не буду общаться. - А я буду, и что ты сделаешь? Я буду с тобой дружить, даже если ты со мной перестанешь, понял? - Ха-ха-ха. Как-то по-дурацки. Кто так делает? – Рассмеялся Кагу. Домой они доползли еле-еле. Даже тренировки с тайдзюцу не отнимали столько сил, сколько пользование чакрой довольно длительное время. Пообещав себе не заниматься больше так далеко от дома, они ввалились на кухню, застав там только Итачи. - Родители буквально полчаса назад ушли. Скоро вернутся, ешьте без них. - Фух… как я устал. – Кагуцучи плюхнулся на стул и притянул к себе тарелку. - Я сейчас поем – и спать. У меня завтра тренировка. – Сказал Тора. - С отцом? - Не-е, с Хьюгами. Можете со мной пойти, если хотите. Там у них зал с препятствиями, что ли. На скорость реакции. – Пояснил он. - Я хочу вам сказать, чтобы вы не встречались больше с тем парнем. – Через силу произнёс Итачи. - Чего это? С кем хочу, с тем и общаюсь. - Он будет тянуть тебя вниз. - Почему? Потому что не наравне с вами двумя? – Съехидничал Кагу. – Мне нельзя дружить с теми, у кого шарингана нет? - Оставь его, Итачи. – Поддержал Тора. – Что в этом плохого? - А я сейчас скажу вам. – Вяло продолжил старший. – Вы не заметили, что он под вас подстраивается? Говорит, что вам хочется, ведёт себя, как вам хочется? Конечно, вам это приятно. - Ты бесишься, что тебя девчонкой назвали, что ли? – Напрямик спросил Тора. - Да плевать мне, что он мне там скажет и как меня назовёт. Но вы у него ничему не научитесь. Он будет тебя тормозить с тренировками, - Итачи подался чуть вперёд, сверля Кагуцучи взглядом, - а ты, ему на потеху, будешь показывать один и тот же фокус. Ему надоест, и он уйдёт. - Ты так говоришь, словно дружба только в этом и заключается. У Юканы я тоже ничему вроде не учусь. Но дружу ведь с ним. Чушь несёшь. - Я просто не знаю, как тебя переубедить и поэтому буду говорить всё, что мне на ум придёт. – Спокойно заявил Итачи. – Мне он не нравится. - Он тебе какую-то гадость сказал? Что ты там шаринганом прочёл? - Если вкратце, - передразнивая манеру Кагуцучи объяснять что-либо, сказал Итачи, - он попросил меня уйти. - А если не вкратце? - А если не вкратце, то я тоже попался на его удочку. Он хотел, чтобы я ушёл, и я ушёл. И это меня беспокоит. Спорим, вы такие дохлые, потому что отрабатывали катон и суитон в паре? - Даже спорить не буду, это очевидно. - Хорошо, тогда почему именно это? Нельзя было сюрикены покидать или ещё что? - Ну и какой глобальный вывод ты из этого сделал? - Вы – клоуны. И вместо эффективности ниндзюцу думаете о его красочности. Чтобы понравиться тому чудику, который слабее вас. А потом он будет всем своим знакомым рассказывать об этом. - Что в этом плохого? – Нахмурился Кагуцучи. - Всё. – Итачи поднялся из-за стола. - Ты слишком жесток. Все в городе знают, что мы умеем и что не умеем. Обычные люди, не ниндзя, дают нам задания и платят за них. То, что он узнал о чакре и печатях, и поболтал с нами немного, ничего не меняет. Просто общение. Знаешь, что это такое? - Знаю. Но поскольку ты себе цели ставить не умеешь, я дам тебе совет-угрозу: либо ты за месяц выучиваешь хоть одно дзюцу из свитка, либо я поправляюсь через пару недель и выучиваю его раньше тебя. Вот увидишь, я спрошу у Какаши-сенсея, как мне с помощью шарингана это лучше сделать. А потом я приду к тебе и скажу «Зачем ты ходил к Хокаге, переписывал это всё, когда легче всего просто показывать водопадик хлопающему в ладоши чудику из города». - Ты такой дурак! – Сжав кулаки, процедил Кагу. Слова брата ранили его. – Почему ты вечно надо мной издеваешься? Тебе нравится выставлять меня слабаком? - Достали вы оба. – Подперев щёку рукой, заявил Тора. – Почему бы нам просто не тренироваться вместе, как раньше, до поступления в Академию. В свободное время. Вот пойдём завтра к Юкане и Рейтетсу, спросим у них про чакру гражданских, повеселимся. - Ты-то на его стороне. – С обидой сказал Кагу. – Для тебя я тоже слабак. - Я такого не говорил. – Серьёзно отозвался Тора. – Вы оба правы и оба неправы. Я считаю, что раз Итачи хорош в ниндзюцу, то именно он способен нам помочь всё это разучивать. Но не думаю, что это хорошая идея – выбираться в город без снаряжения, если учесть, что тебя один раз уже украли. Так что, при случае, я пойду вместе с тобой, обязательно. И не возражай. - Ладно. – Согласился Кагуцучи. – Ита? - Руки заживут, а там посмотрим. – Вздохнул старший. – Но про чакру спросить и мне хочется. Узнать, в чём разница между шаринганом и бьякуганом. Так что идём завтра втроём. - Тогда я спать. - И я. - А я родителей дождусь. – Сказал Итачи. – Если вы мне ещё книгу с полки достанете, будет вообще чудесно. Куда уходили родители, он не знал. Но вернулись они в приподнятом настроении. Сакура, завидев сонного сына, охнула и бросилась расплетать ему хвост с косичками: с перебинтованными пальцами Итачи этого сделать не мог. Мама с папой что-то, смеясь, обсуждали, а Итачи боролся со сном, потому что хотел сказать, что они завтра опять на весь день уходят. И кое-что спросить. - Отец, я хочу тут узнать… мам, только не подслушивай. - Хах, мой взрослый сын дожил до того, что скрывает что-то от матери. – Лукаво произнесла Сакура. - Так получилось. Прости. - Ой, да ладно тебе. Всё, я ушла в ванную. – Женщина махнула рукой и, размахивая полотенцем, оставила своих любимых мужчин. - Что? – Саске натянул домашнюю футболку и присел на краешек стола рядом с сыном. - Скажи, я могу шаринганом менять память? Воспоминания. Изменять их. Менять на другие. - Нет, не можешь. – Отец смотрел как-то странно. – Я почти уверен в том, что даже способности, которыми наделяет шаринган, как-то передаются по наследству. Ты сможешь владеть лишь додзюцу моей семьи. - То есть, ты хочешь сказать, - проникновенно заметил Итачи, - что каждому шаринган даёт разные возможности? И был Учиха, который мог влиять на разум человека? - Я думаю, что возможности шарингана зависят от характера и от желаний обладателя. Самый простой пример – ты и твой брат. Тора использует шаринган лишь в тайдзюцу и является едва ли не самым сильным в рукопашном поединке среди вашего поколения. Ты же ушёл в применение гендзюцу. - Не ответил на мой вопрос. - Раз не ответил, значит, не отвечу. Если шаринган появится у Кагуцучи, он, скорее всего, будет лучше вас контролировать Сусаноо. Можешь ему так и сказать. - Лучше сам скажи. Я спать пошёл. Мы завтра идём к Хьюга. - Вот ещё что, Итачи, - остановил его Саске, притянув к себе за плечо, - ты не должен использовать Мангекё Шаринган. Пока не должен. Обещаешь? - Обещаю. – Легко соврал Итачи.