Семья

После продолжительных тренировок, Тора мог гордиться собой. Его удары почти всегда достигали цели, чёткие, быстрые, слаженные движения – и оба брата опрокинуты навзничь. Он пока не мог похвастаться скоростью Итачи или силой Кагуцучи, но шаринган сглаживал эти недостатки, позволяя просчитывать наперёд действия соперников. Хоть отец и ворчал, что, дескать, такого сорта уловки подействуют только на его братьев, которых он давно знает, Тора всё равно был счастлив. Учёба в Академии представлялась ему в радужных красках. Когда первый этап был пройдён, Саске сменил установку. Теперь Тора был вынужден обороняться. Что удивительно, Итачи не слишком-то стремился нанести лишний удар брату, поэтому мальчику стоило опасаться лишь младшего. Тот в некой упрямой злости всегда завершал боевую комбинацию, порой бил чересчур сильно, травмируя и себя, и оппонента. Защищаться сразу от двоих было невероятно сложно даже с шаринганом. Отец гонял мальчишек, заставляя их нападать на Тору, не давая тому и секунды на передышку. Порой чуткие к такого рода вещам дети чувствовали исходящую от Саске ауру досады и молчаливого недовольства. Итачи ещё больше замкнулся в себе, целыми днями он только сражался с братьями, ел и спал, мама не могла добиться от сына и словечка. Тора поверил в собственные возможности, и, ожидая приезда сестры, предложил совместные тренировки милой Химавари. Хрупкая девочка, выглядящая младше своих лет, с удовольствием рассказывала мальчику о тренировках в Академии, о сложных экзаменах, о преподавателях и учениках. Кагуцучи безуспешно пытался выучить элементарную технику катона. Уже и Тора мог прицельно бить огненным шаром по площади, а младшему не удавалось выдохнуть хоть толику огня. - Ну и чего ты такой грустный с утра пораньше? – Спросила Кагуцучи Сакура, зашивая косую прореху на очередной изорванной почти в клочья футболке. – Завтра вы уже будете полноправными членами Академии. - Мам, а вдруг у меня никогда не будет шарингана? - С чего ты взял? – Отрешённо спросила Сакура, которой разговоры о шарингане надоели до чёртиков. - Понимаешь, - замялся мальчик, - мне ничего не даётся. Ну вот ни капельки! Папа, наверное, ненавидит меня. - Не говори глупостей, просто твой отец… он… как бы сказать… редко чему радуется, вот и всё. Если он тебя не хвалит, это не значит, что у тебя ничего не получается, понимаешь? - Не-а. Наверное, я вообще не его сын, - печально заявил Кагу. - Ой, что ты. Вы же почти на одно лицо с Торой, хоть у тебя и мои глаза. - Рассмеялась мама. На это можно было и обидеться, но мальчику стало наоборот легче. Он поведал пугающие его мысли самому близкому человеку, а тот спокойно выслушал его и не накричал. - Я даже огненный шар сделать не могу. Каждый день пытаюсь и не могу. Сакура погладила сына по голове. Он был таким близким, таким милым, единственным, кто мог спокойно поведать то, что лежит у него на душе. Не надо было догадываться, сомневаться, пытаться угадать, о чём он думает, что его тревожит. Человеку, который может признаться кому-то в своих слабостях, легче помочь. - Знаешь, может, у тебя нет сродства с огнём, - задумчиво предположила женщина, - ну правда, вы же с братьями изучали лишь техники катона, да? Кагуцучи опасливо кивнул, подозревая неладное. - Ладно, не волнуйся ты так. Сейчас проверим. Только это останется между нами, хорошо? Никому не говори. С этими словами Сакура отложила шитьё и отвернулась к полкам. Из ряда книг был вынут обыкновенного вида блокнот, женщина чуть повозилась с ним, подковырнула обложку ногтем и извлекла невзрачный чистый листик размером с ладошку сына. - Держи. Зажми между пальцами, осторожно, я не должна его коснуться. Сосредоточься. Высвободи немного чакры в листочек. Ага, хорошо. Поглядим, что будет. - Зачем это, мама? - Если листок сгорит – ты точно сможешь управлять огнём. Несколько минут ничего не происходило. Сакура уже начала сомневаться, что этот листик – бумага чакры. Столько лет прошло, могла и забыть, где что лежит в этом огромном доме. Пока Кагуцучи удивлённо не воскликнул: - Она мокрая! Ма-ам, бумага намокла, я ничего не делал. - Получается, - Сакура присела на корточки рядом с сыном, - у тебя есть предрасположенность к суитону – техникам воды. Но это не значит, что ты не может овладеть огнём, просто суитон тебе будет даваться легче, - попыталась ободрить мама. - Я не хочу владеть водными техниками! Что за ерунда! – Кагуцучи отбросил от себя листок. – Я же Учиха! Меня же все засмеют! - Тише-тише, никто не будет смеяться. У всех свои таланты, ты слышал о человеке по имени Рок Ли? - Да ну вас всех с этим Роком! Пусти. – Мальчик вырвался из маминых объятий и бросился в свою комнату. Сакура осталась сидеть на полу, повесив голову. Теперь настроение испортилось и у неё. Пожалуй, не надо было проверять его чакру. С другой стороны, в душе Сакура была довольна сыном, который, возможно, пойдёт по её стопам. А вот что скажет Саске… Покончив с работой, Сакура стала ждать возвращения семьи домой. Завтра у них у всех такой важный день! Надо бы пройтись по магазинам, заглянуть в парикмахерскую, сделать мальчикам сюрприз! - Я никуда не пойду. – Категорично заявил Итачи, лениво зевая. - Посмотри на свои лохмы! Вас всех нужно подстричь. - Я спать. - Да что это такое? Ну-ка иди сюда. Вы должны завтра выглядеть опрятно! - Заплетите мне косички. Я завтра, не выспавшись, умру. Тора и Кагуцучи захихикали, прикрывая рты ладошками. Чего доброго старший брат заметит, и ему не понравится такое отношение к собственной персоне. Сакура уперла руки в боки. - Честное слово. Косички? Не боишься, что так и сделаю? - Нет. – Покачал головой сын. – По-моему, мне пойдут косички. – Итачи не менял серьёзного тона. Сакура скептически подняла бровь. Посмотрела на Саске, что должен был составить им компанию, так как его повседневная одежда не поддавалась ремонту, нужно было купить что-то новое. - Мне сказать, чтобы он пошёл? – спросил Саске. - Не надо его заставлять. Я хочу узнать, что ты думаешь по этому поводу. - Что тут такого? Какая разница, как он выглядит? - Слова истинного мужчины. – Вздохнула Сакура. – Ладно, я что-нибудь придумаю с тобой. Ложись спать. Тебя на ужин будить? - Нет. Я до утра. – Итачи помахал братьям и поднялся к себе. Тора с Кагуцучи изрядно повеселились в тот день, жалея, что Итачи не с ними. Мама позволила накупить кучу вкусностей, не заставляла есть этот дурацкий рис с овощами, ужин удался на славу. Мальчики рискнули даже выбрать кое-какую одежду для брата, мерили по Кагуцучи, так как Тора был выше уже на полголовы. По улицам слонялось множество людей. Детки с семьями, молодые пары, суровые анбу (их вычислил Саске, шепнув Сакуре на ухо, что даже повседневное облачение не в силах скрыть исходящую от этих людей угрозу), генины, болтающиеся без дела, пока их не запрягли на очередное задание и прочие. Это был новый мир. Непривычный для человека, живущего прошлым. Стало больше детей: войны не забирали совсем юных шиноби, да и ирьёнины работали не покладая рук. В условиях меньшего количества заказов на убийство, те, кто мог, становились врачами – люди этой профессии могли себя обеспечить и в мирное время. Довольно влиятельным в деревне стал клан Яманака, преуспевший в ведении торговли, идеально выполнявший дипломатические миссии. Вопросы внешней политики решались совместно с кланом Нара. Многие представители различных кланов стали наставниками подрастающего поколения. Коноха разрослась. Долина, окруженная горами, была огромной и могла вместить в себя всё строящиеся и строящиеся дома. В некоторые отдалённые части селения под покровительством Хокаге могли приезжать люди из города. Власти были в восторге от того, что в пределах собственных каменных джунглей не было необходимости возводить сады и парки. Хочешь отдохнуть на лоне природы – вали в Коноху. Да и не вздумай вести себя нагло и вызывающе, ниндзя - эти монстры-убийцы - мигом выбьют всю спесь. Очень удобно. Селению под боком много не нужно, а пользы приносит немало. Город старался не вмешиваться. Хроники четвёртой мировой говорили сами за себя. *** На следующий день селение стояло на ушах. Началось всё с того, что кланы пожелали отправиться на церемонию открытия в Академию полным составом. В толпе соклановцев детей попросту не было видно. Шикамару заявил, что в гробу он видал правило, позволяющее присутствовать на церемонии всем желающим, и попросил всех убраться с площади. Затем дал указание детям выйти вперёд, взяв с собой лишь одного взрослого. Перепуганные дети робко тянули за руки родителей, косясь на спокойного, но такого громкого дядю. В конце концов, на открытом пространстве перед Академией выстроились ровные ряды поступающих учеников. - Добро пожаловать, ребята. - Громко поприветствовал присутствующих Хокаге. В его словах было столько искренней радости и теплоты, что все сразу расслабились и заулыбались. - Вы вступаете на сложный путь шиноби, он действительно сложный, отвечаю. Но я счастлив видеть всех вас здесь! Учитесь усердно, не огорчайте родителей, слушайте учителей, они плохого не посоветуют, я их всех лично знаю. – Наруто рассмеялся. На самом деле Узумаки давно уж хотелось спрыгнуть с трибуны, пообнимать детишек, поболтать с товарищами. Только дела опять вырывают его из течения жизни своей деревни. Но уж с семьёй Учиха он просто обязан повидаться! Может, устроить совместный ужин? Взять Хинату с Химавари, посидеть, вспомнить молодость? Пообщается с сыночками Сакуры. Здорово-о-о… К Саске бедняга вырвался лишь через добрые полчаса. Пока со всеми поздоровался, поотвечал на многочисленные вопросы, выслушал уйму просьб и предложений. Толпа гудела и, казалось, мерцала на солнце от бесконечного движения отдельных личностей. Сакура уже мило беседовала с Хинатой и Ино. - Так. Я свободен, - потирая руки, начал Наруто, - куда пойдём? - Давай к нам, - предложила Сакура, - мало ли в собственном доме тебя найдут. Так, Химавари где-то здесь, найдёшь её и пойдём? - Угу. Сейчас выловлю её. Я мигом! Вскоре маленькая процессия двинулась к дому. Только вырвавшись из толпы, все поняли, что куда-то дели Итачи. Сакура занервничала, но мальчики уверили её, что сами уйдут гулять, как только поедят, никуда её сыновья не пропадут из Конохи. Всё-таки сегодня праздник! Никто не знал, что Итачи вовсе не улыбалось находиться среди будущих одноклассников. Достаточно далеко от Академии, ближе к скалам, на которых были вырезаны лица Каге деревни Скрытого Листа, в глубокой задумчивости мальчик сидел у подножия одинокой скульптуры. Он даже не заметил, как ему составил компанию незнакомец. - Итачи сидит у памятника Итачи, по мне, так это очень смешно, - вывел мальчика из раздумий голос. Рядышком сидел какой-то пожилой мужчина, лицо его скрывал капюшон. Для маленького Итачи все, кто старше Сарады, уже казались глубокими стариками. Мама с папой не в счёт. - А что, нельзя? - Странное ты выбрал место для уединения. Чего не веселишься сегодня со всеми? – неизвестный, казалось, видел мальца насквозь. - Не хочу. - Ты волосы в хвост собрал, чтобы быть похожим на того, в честь которого тебя так назвали? - Нет. Назло. - Назло кому? Себе? – Мужчина сипло засмеялся. – Ну покрасил бы волосы в синий, сделал татуировки во всё тело. - Да ну. - Огрызнулся мальчик, прижав к себе коленки и обняв их. Теперь он сидел на самом краешке основания постамента, чуть покачиваясь. – Вам то что? - Ничего. Просто ты действительно на него похож. – Незнакомец запрокинул голову вверх. – Тебе об этом говорили? - Я с этим как-то живу. – Холодно ответил мальчик. – Знаете, когда отец видит во мне… погибшего брата и ожидает непонятно чего… и не говорит, чего он ожидает… и ожидания эти… - Итачи вконец запутался в собственных рассуждениях. - Вот как. – Если собеседник удивился, то не подал виду. – Родители всегда ждут от своих детей большего. - Если я буду плохо учиться, если я хоть что-то сделаю не так, то я никому не нужен. Да я уже никому не нужен. В моём возрасте Итачи закончил Академию и был с шаринганом! Я хуже него! Подобие великого шиноби… - Это тебе так ребята на улице говорят? - Откуда вы знаете? - Ну… я много чего знаю. Только вот вернулся из до-о-олгого путешествия. Даже устал. Но знаешь, что я тебе скажу? Я никому бы не пожелал быть таким, каким был Итачи, никому бы не пожелал пройти то, через что он прошёл. Вы, маленькие детки, не видите дальше собственного носа. Двадцать лет назад шли войны, юноши и девушки дрались не на жизнь, а на смерть. Тридцать лет назад шли войны, дети твоего возраста воевали наравне со взрослыми, теряли семьи, друзей, любимых. Мир изменился. Тебе не нужно быть тем Итачи, тебе нужно стать новым Итачи, который будет не менее знаменит, чем первый. Взгляни на своих братьев, с завтрашнего дня понаблюдай за своими ровесниками, и ты поймёшь, что у всех есть свои слабости. И то, на что ты жаловался мне сегодня, завтра окажется для тебя сущей ерундой. Ты ведь смышленый мальчик. – Незнакомец положил свою тяжёлую тёплую ладонь мальчику на макушку. - Я попробую. – Итачи подозрительно вглядывался в прорези капюшона. – Я вас знаю? Лицо какое-то знакомое, но вижу вроде бы впервые… - Эх, могу тебе точно сказать одно. Когда строили этот памятник, здесь планировалась целая аллея скульптур, посвящённых событиям разной степени давности. Но сначала твой отец заявил, что Итачи должен стоять один, потом клан Хьюга запротестовал, Цунаде-сама сказала, что монумент Трём Легендарным Ниндзя возведут только через её труп. А я решил, что мне хватит и барельефа на скале. Хатаке Какаши скинул капюшон, поправил маску, закрывающую пол-лица, и, оставив Итачи сидеть в полном недоумении, бодро зашагал к дому семьи Учиха. «Интересно, все ли они такие интересные?»