Семья

- Прервалась наша цепочка учителей-наставников. – Сообщил, вальяжно развалившись на стуле Какаши Хатаке. Он с грустью в голосе, свойственной разве что пожилым людям, предавался воспоминаниям. Сакура была его единственным внимательным слушателем. - Что за цепочка? – Сакура готовила обед для своей немаленькой семьи. Около двух часов дня к ним должны были пожаловать гости. - Старик Сарутоби… ты его еще помнишь? Мелкие совсем были. Сарутоби – Джирайя – Минато – Я. Думается, из вашей тройки лучшим учителем стал бы Саске. - Ну, почему же? Вон, Наруто учил потихоньку Конохамару, тот теперь инструктор. Чем не наследование? - Эх, ты не понимаешь. Всё-таки, верным решением было ставить во главе команд дзенинов, пока не имеющих собственной семьи. Это единение, эта духовная связь… Сакура внимательно посмотрела на сенсея, оторвавшись от работы. Кажется, она начинала понимать, что он хочет до неё донести. - Вы ведь неспроста завели этот разговор? - Да… увижу остепенившегося Саске, которому навяжут команду из трёх человек, могу со спокойной душой уходить из деревни. Будет у него добрый шалопай, угрюмый маленький гений, девчонка, что служит связующей ниточкой между этими двумя… - Вы нас описываете, что ли? – Сакура рассмеялась. - Я всех описываю. Минато немножко выпадает. Ну, на то он и Минато. - Саске уже есть, кого учить. Пусть справится хоть с этим. Вы не представляете, как ему тяжело. - Сакура. Ты была маленькой девочкой, мечтавшей добиться внимания Учихи, а я уже подозревал, что из него вырастет. Я представляю, как ему тяжело. Но Итачи, Тору и Кагуцучи разведут по разным командам под конец их обучения. И даже если он решится стать наставником кому-то из сыновей, ему придётся сделать выбор. Придётся обучать лишь одного. У Сакуры появилось ощущение, что Хатаке-сенсей подслушивал их с Саске вчерашний разговор. Но он был слишком хорошим собеседником, чтобы это могло хоть сколько-нибудь смутить женщину. Она вдруг осознала, что есть сомнения, что гложут её, которые она не могла открыть ни мужу, ни лучшему другу, ни лучшей подруге. - Скажите, - Сакура отложила нож, убавила мощность плиты, вытерла руки о кухонное полотенце и присела рядышком, - вот вы кого из моих сыновей взялись бы обучать? Как мастер. Как человек, что хочет передать ребёнку все свои знания и умения. - Итачи. - Почему? Кагу целыми днями грезит, что превзойдёт вас в умении копировать дзюцу. Помогли бы ему в этом. Он старательный. - Кагуцучи сильный. Ты представить себе не можешь, насколько. Он обязательно найдёт свой путь. А Итачи… этот парень пока следует лишь желаниям отца, а не своим собственным. Представляешь, что из него можно сделать? - Вы говорите так, будто он – вещь, - обозлилась женщина. - Он талантлив, но, растрачивая все силы на то, чтобы угодить Саске, теряет самого себя. - Надо сказать Саске… - Не надо. Вообще всё запутаешь. - Ну ладно. Думаете, он станет учить лишь Тору? - Ему с ним проще всего. - А Кагуцучи? Кто подошёл бы ему в учителя? Ирьёнином он быть точно не желает. - Шикамару или Наруто… даже больше Наруто. Я вообще как-то в шутку предлагал всех неуверенных в себе детей отправлять к Наруто. - Думаете, он настолько неуверен в себе? Какаши-сан посмотрел на Сакуру так, будто видел её впервые в жизни. Даже замешкался с ответом: - Он – младший. Он – Учиха. Он не пробудил шаринган, выявил своё сродство с суитоном, в Академии не проявил себя ни в чём, кроме командной работы. Ты спрашиваешь, неуверен ли он в себе? - Откуда вы всё это знаете… - Просто слушаю, что мне говорят. Дать совет? Можешь Саске не оглашать, если хочешь. - Ну? - Научи Кагуцучи простейшей технике суитона, водяной волне, к примеру. Пусть овладеет хоть каким-нибудь толковым ниндзюцу. Попробуй Итачи заставить выучить этот же приём. Вот увидишь, он будет надрываться, даже зная наверняка, что не получится. А Тору подстегни совершенствовать огненный шар, поставив сражаться с Кагу. При равных условиях вода будет посильнее. - А Саске почему не говорить? - Не надо притворяться ничего не понимающей, Сакура, если тебе нужно моё мнение. Я и так всё скажу, что считаю нужным. Тебе всё ещё нужен ответ? - Нет. Спасибо, Какаши-сенсей. Почему учитель ушёл, не дождавшись обеда, женщина не стала спрашивать. Но его предложением решила воспользоваться прямо сегодня. Если учесть, что завтра начнётся у мальчишек учеба, да ещё и ребята из Академии придут потренироваться – возможно, братьям удастся побить наследников клана Хьюга. Да! Победа будет за ними! Этот день стоило хорошенько отметить: подумать только, Сарада и Иноджин в кои-то веки сходили на задание вместе и блестяще выполнили его; Боруто вернулся из длительной командировки к Казекаге, куда Наруто отправил его изучать особые техники ветра, которых во всём мире синоби не очень-то много; Химавари получила звание тюнина. Собраться решили днём, чтобы завтра с утра быть готовыми исполнять свои повседневные обязанности. Но выпивку и море закусок никто не отменял. Взрослые балагурили несколько часов подряд, предоставив детей самим себе. В конце концов, когда ничерта не соображающие Саске и Наруто завели вечную шарманку, кто выйдет победителем в битве, если не использовать Кьюби, Сусаноо, Сендзюцу, Энтон и так далее в дурной бесконечности, Хината и Сакура поняли, что пора заканчивать. Обычно мужья, обговорив, что они не будут использовать в сражении, шли устраивать мордобой в Долину Завершения. А пока они туда шли, силы и разум окончательно их покидали, и мужчины заваливались спать прямо в лесу. Поэтому, со знакомой извиняющейся улыбкой, Хината сказала детям собираться. - В н-нас гор-рит огонь, Саске… да? Огонь горит… листья танцуют… ну ты понял, отвечаешь? – Наруто цеплялся за Саске и не желал покидать гостеприимный дом Учих. - Ко-о-онечно танцуют… все танцуют. – Пьяный Саске всегда соглашался. - Да погоди ты-ы… пламя, оно делает нас пер..пер-в.. первокла-а-ассными ниндзя, да? - Х-хочешь, я тебя ударю? И ты прочтёшь всё-ё-о. И я прочту. - Ударь, - кивнул Наруто, - катоном.. ну… чтоб пламя, понимаешь? Ог-гонь Конохи… - Понимаю. П-пойдём в Долину? - Тихо-тихо, - Сакура мягко отстранила Саске от балясины крыльца, которую Саске обнимал уже вместо Наруто и повела в дом, - Вы обязательно сходите в Долину завтра, хорошо? - Ты обещаешь? – Наивно спросил старший Учиха. - Ну конечно, - улыбнулась Сакура. Она помахала Хинате, что пыталась догнать весело отплясывающего Наруто, который орал песни собственного сочинения про Селение, скрытое в листве. Вся Коноха уже знала об указе, что вышел лет пять назад, когда внезапно Боруто, только-только выпустившийся из Академии, сбежал из дома, поставив на уши мать и всю деревню в целом. В указе сообщалось о том, что Хокаге обязан хоть в воскресные дни отдыхать. Резиденция закрывалась на замок лично Шикамару, который нужный закон и провёл, а с Узумаки бралось честное-пречестное слово не использовать клонов. И Наруто, который за день успевал обычно помочь всем и вся, выполнить с десяток обещаний и заполнить все нужные бумаги, оставался в пугающей его тишине бездействия. Ну, так ему казалось поначалу. Зато он стал больше времени уделять единственному сыну, мог позволить себе выпить и под улыбчивые взгляды рядовых шиноби ползти домой. При поддержке Боруто ползти, естественно, который хоть и ворчал себе под нос, был счастлив, что отец у него наконец-то «как все». Сакура довела Саске до спальни; восемнадцать ступенек, ведущие на второй этаж, казались бедняге извилистой горной тропой. Мальчишки внизу подшучивали над сестрой, которая снимала с Иноджином комнатку где-то в центре селения. Сакура до сих пор не могла понять, то ли они рады за Сараду, то ли ревнуют её к парню. Хорошо хоть Иноджин был воплощением спокойствия и миролюбивости, потому как Сарада какое-то время выдерживала словесные атаки сорванцов, но потом начинала носиться за троицей, грозясь попривязывать их к перилам лестницы. Возможно, хохочущим мальчикам это было и надо. - Так, если вам некуда деть свою энергию, могу вам предложить маленькую тренировку. Потом поужинаем - и спать. – Сказала Сакура, успокоив Сараду и вверив её сыну Ино и Сая. - Что будем делать? – полюбопытствовал Кагуцучи. Мама редко в последнее время предлагала что-нибудь интересное. Только с завидной постоянностью напоминала про уроки. - А вот, - загадочно сказала женщина и поманила за собой прочь из дома. Когда они дошли до знакомой опушки, Сакура осторожно вручила Торе маленький листок бумаги. - Ну и чего? – озадаченно спросил мальчик, - Ой! Эй, могла хоть предупредить! – Листок мгновенно вспыхнул и сгорел дотла. - У тебя огненный тип чакры, - совершенно спокойной заметила мама, прикрыв глаза, - но, похоже, ты тратишь свою энергию совершенно зря, раз без раздумий пропустил чакру через бумагу. Не надо на все предметы, что оказываются у тебя в руках тратить чакру, ладно? – Сакура с умным видом возвела указательный палец вверх. «Ну же, спроси меня, спроси, почему я не проверила тебя», - думала Сакура, поглядывая на Итачи. Но мальчик с безразличной незаинтересованностью наблюдал за шумным средним братом. Ладно, проехали, начнём. - Сейчас я вам покажу водяную волну. Она выполняется аналогично огненному шару техники катона, только печати другие, да и настрой, наверное, нужен немного другой. Ты, Тора, можешь практиковаться в огненных техниках, а Итачи и Кагуцучи будут пробовать создать волну. - Но я умею создавать огненный шар, надо было сюрикены с собой взять. – Возразил Тора. - Ну, смотри, потом не жалуйся, если Кагу потушит твой шар водой. - Это мы посмотрим, кто кого потушит, - воинственно заявил сын. Пока Сакура объясняла, какие нужны для дзюцу печати, и демонстрировала разрушительную мощь суитона, смыв с поляны туго скрученной спиралью воды метровый валун, Тора в сторонке развлекался с мишенями. Пытался, используя шаринган, метать снаряды из-за дерева, изредка бросая взгляд другой на братьев. Кагуцучи и Итачи послушно складывали печати, пытаясь выпустить изо рта мощный поток чакры, преобразованный в воду. - Боже, Кагу, ты путаешь печати, - вздохнул Итачи, когда мама убежала в дом, вспомнив, что ей должны позвонить. – Давай, повторяй за мной. Старший терпеливо выворачивал кисти в привычных жестах, встав напротив Кагуцучи. Тот повторял символ за символом. Вот оба прогибаются назад в пояснице, надувают щеки – ничего. Начинают по новой. Тора подобрался поближе, наблюдает. Он должен первым увидеть, на что способны самые близкие ему люди. Череда печатей, концентрация – и по новой. Вернулась мама, позвала ужинать. Сейчас еще пару раз стоит попробовать и можно заканчивать. Продолжат завтра. Кагуцучи постоянно казалось, что он всё делает неверно. Не переплетает пальцы, как надо, не складывает ладони. Единственное, что успокаивало – очевидность того, что ему водная техника подвластна. Мама бы не стала придумывать разные фокусы, чтобы убедить в этом сына. Иногда мальчик возвращался к своим размышлениям о том, что стихии сами выбирают себе определённых людей. Возможно, даже с определённым цветом глаз. Тора – сам огонь, когда он выдыхает огненный шар, кажется, что из его чёрных глаз сыпятся искры: он торжествует, ликует – катон подчиняется ему. Тёмные глаза Итачи ловят язычки пламени и гасят их в себе, но Кагу знает, что попав к старшему брату, они никуда не исчезают – они присоединяются к ровному огню, что горит внутри него. А вот мамины глаза и глаза самого Кагуцучи гармонируют с водой. Когда мама смотрит на речку, её глаза становятся из зелёных бирюзовыми, яркими-яркими, с красивыми переливами. Вода ничуть не уступает огню в силе. Просто действует по-другому. Пока огонь разъедает материю, поглощает, не оставляя после себя ничего, кроме пепла и дыма, вода разрушает изнутри, истачивает, берёт вверх за счёт медленного и упорного труда. Вода в волне упругая, с весёлыми барашками пены, хлынет, сметёт, смоет. Кагуцучи так сильно задумался, на автомате повторяя за Итачи печати, что даже не заметил, как окатил брата водой. Тот стоял, будто на него вылилась кастрюля воды, и растерянно смахивал с лица ручейки, что текли с мокрой длинной чёлки. - Молодец. Оплевал. – Скептически заявил мальчик, разглядывая потёки на футболке. Но Кагу видел, что на самом деле брат доволен. - У меня получилось! Да! – Кагуцучи поднял руки вверх и стал бегать по полянке. Тора задумчиво следил за ним. - Если ты сможешь скоро бить волной так же, как мама, это будет круто. – Заявил он. – Неужели вода всегда будет гасить огненный шар? - Я думаю, у кого чакры будет больше – тот и победит, - сказал Итачи, стягивая через голову футболку. - Блин, Ита, ты смотри не заболей, - с тревогой заметил Кагуцучи, - у тебя уже голос сиплый. - Сказал человек, который облил меня с ног до головы, - хмыкнул старший, - я не простужен. Но у меня такое чувство, что я опалил себе чакрой горло, - грустно заметил он. – Пошли ужинать. И не называй меня «Ита». Следующим утром, в понедельник, не успели ребята переступить порог Академии, как натолкнулись на Узумаки Рейки – высокого красноволосого парня, мастера быть в курсе событий – и тот утащил их в укромный уголок коридора. - Да стойте, всё равно урока не будет. – Шёпотом сообщил он. И, чтобы не возникло дальнейших вопросов, выпалил всю информацию. – Там сейчас дзенины ругаются в аудитории, всё равно всех вытуривают. Нас отправляют в поход. - Замечательно, - Итачи возвёл глаза к потолку, - ещё скажи, что все три группы. Под девяносто человек. А ругаются потому, что никто не хочет сопровождать эту ораву. - Все три. А ругаются с твоей сестрой. - Чего это они на неё наезжают? Пошли разберёмся, - Тора кивнул братьям. - Да ну здорово же! Поход! С Сарадой будет нормально. - Угу, - подтвердил Тора. – Она хотя бы не нудит, как Иноджин. - О-о-о, - протянул Итачи, - боюсь, вы ещё возьмёте назад свои слова на счёт того, что поход будет удачным. - А чего так? – спросил Рейки. - Увидишь. Вскоре толпа детей собралась у здания Академии. В сопровождающие выбрали Сараду Учиху, Иноджина Яманаку, Сарутоби Мираи и Рока Ли. Последний был в полном восторге от возбуждённого шума озадаченных ребят. Иноджин старательно упаковывал внушительного размера свитки – в них заключались временные привязки к реально существующим предметам. Так как учеников решили не предупреждать о возможном походе, за весь инвентарь отвечал теперь сын Сая. Кто-то из клана Акимичи громко жаловался, что учителя будут плохо всех кормить. Мираи давала наставления возмущенной Сараде. Девушке уже приходилось бывать в лесу у огромного озера чуть восточнее деревни, и она справедливо полагала, что Учиха, пусть и самая младшая среди дзенинов, способна поддерживать дисциплину в рядах учеников. Детей пересчитали по головам – восемьдесят четыре человека. Теперь предстояло добраться до главных ворот, пройти порядка сорока километров до озера, устроить небольшое соревнование для ребят и вернуться в селение. На всё давалось четыре дня. Поход обещал быть лёгким и размеренным. Даже если случится вражеское нападение, в чём инструкторы очень сильно сомневались, для хорошего отряда шиноби не составит труда преодолеть нужное расстояние и прийти на помощь. Только Кагуцучи уже так не думал. На него беззастенчиво пялились ученики второй и третьей учебной группы. Итачи шёл, низко-низко опустив голову, Тора каждую секунду порывался кому-то врезать, Юкана добродушно болтал о всяких глупостях, желая отвлечь внимание Кагуцучи от вредных мальчишек. Только не так-то просто было пропускать мимо ушей обидные несправедливые замечания: - Эй, вы поглядите! За сосунками-учихами будет следить нянька-сестра! - Да какие они Учихи? Патлатый уродец да безмозглый Тора… - О! Ты его имя запомнил? Я вот их имена даже запоминать не хочу. - А этот вообще без шарингана. Все об этом знают. - И чего это они в рейтинге среди первых вместе с Хьюга? Видно же, что никчёмные. - Да к учителям подлизываются, ясное дело. Вон тот болтливый Хьюга всё организует. Понятно, что и дружбанов приплёл. А то сами они такие забитые, что только кулаками махать и умеют. - Тс, тише. А то ещё гендзюцу пальнут, и спятишь, - остряк высунул язык и скосил глаза в кучку. - Эти? Да они даже не знают, что такое гендзюцу в принципе, а ты говоришь… - Ага, самые никчёмные из первой группы. Кагуцучи не знал, что можно поделать в такой ситуации. Он не мог, как Итачи, просто терпеть. Да и драться ему не хотелось. Наверное, стоило бы поговорить с ребятами. Неужели, они и правда так плохо о них думают? Почему? Он и братья ведь ничего им не сделали дурного. А Юкана так вообще душа любой компании, на него и обижаться долго невозможно. Очень неприятно. Рейки кидал на него сочувствующие взгляды, но, видимо, тоже не знал, чем помочь. Что ж, будем надеяться, что таким будет только первый день похода.