Грешники/The wicked

«It's so easy to be wicked without knowing it, isn't it?» -Lucy Maud Montgomery

Ночь была холодной. Ночь всегда холодна в Уорренвуде, но в этот раз она была действительно холодной. Фэй никогда не могла спать в такой холод. Да и луна сегодня чересчур сильно ярко освещала ее комнату. Должно быть, полнолуние. Девушка ерзала в кровати, пытаясь устроиться поудобнее. Матрас был мягким как облако. Бабушка сама его сделала из перины еще в молодости. В отличие от родителей Фэй, она никогда не покидала Уорренвуд. Для нее это было родным домом. Фэй этот город никогда не станет родным. Но ей здесь нравилось. Она лежала глядя в потолок и задумчиво ковыряла ногтями свои десна. Ей нравилось ковыряться в деснах. Нравилось, когда из них шла кровь и нравилось чувствовать ее металлический привкус на языке. Иногда доходило до того, что ее пальцы оказывались полностью в крови и она смотрела на них, воображая, будто она маньяк-убийца и только что расправилась с очередной жертвой. Или словно она вскрыла себе вены и кровь на ее пальцах была тому доказательством. Она не знала, зачем это делала и почему ей это нравилось. Но и объяснение этому находить не пыталась. Присев на кровати, она провела языком по зубам и прикусила губу. Какое-то необъяснимое чувство подтолкнуло ее встать, подойти к окну, прислониться лбом к стеклу и уставиться на соседский дом. На втором этаже дома, прямо напротив ее спальни загорелся свет. Она увидела тень молодого человека. Он подошел ближе к окну и заметив красную футболку, Фэй поняла, что это был Джастин. Он не замечал ее. Он лишь стоял, снимая с себя одежду. В первую очередь в сторону отлетела футболка. Ее отсутствие открыло вид на прекрасный торс парня. Он не был худощав, как большинство жителей города. Его мышцы говорили сами за себя. Наверняка он занимался каким-то спортом или посещал качалку. Фэй не отрывая взгляд смотрела на его мужественную спину и ямочки ближе к ягодицам и прикусила губу. В ее животе будто завязался узел, мешавший ей пошевелиться. Она знала, что неприлично наблюдать. Это слишком личное. Но было уже поздно. Пальцы Джастина коснулись краев джинсов и он, наклонившись, потянул их вниз. Фэй изумленно ахнула, прикрыв рот рукой. Все, что осталось на теле парня, это черные хлопковые трусы. В девушке возрастало возбуждение. Она уже забыла, как грубо он обошелся с ней ранее на ужине. В самом деле, что плохого, если она просто будет наблюдать? Возможно, это невежливо. Но разве можно обвинить человека в его любви к прекрасному? Да, наверное, это неправильно. Конечно, важен внутренний мир, душа и тому подобное. Но Фэй не доверяла мужчинам. Они ей не нравились и вызывали в большинстве случаев лишь раздражение. Все, что она по-настоящему ценила в мужчинах – это красота. Красота, на которую можно любоваться. К ней не обязательно прикасаться. И разговоры с красивыми мужчинами она считала пустой тратой времени ибо как правило чары спадали как только кто-нибудь из красавцев открывал свой рот. Ей нравилось просто смотреть и фантазировать. Вот и сейчас, она наслаждалась красотой его тела. Неважно, что она испытывала к самому человеку. Она бы никогда не стала отрицать его внешнюю привлекательность. Он был прекрасен как юный греческий бог. Фэй почувствовала, как внизу живота потянуло, и задержала дыхание. То, что Джастин сделал в следующую секунду, стало для нее полной неожиданностью. Он протянул куда-то руку и мигом в его руке оказался огромный нож. Теперь Фэй задрожала. И это было вовсе не от восхищения. Джастин медленно, словно оценивая остроту, провел пальцем вдоль лезвия ножа и усмехнулся. Глаза Фэй расширились от ужаса. Что он планировал делать с этим ножом? Она могла лишь предвкушать развитие событий и мысли об этом взбудораживали ее. Внезапно Джастин повернул голову именно в ту сторону, где стояла полуголая бледная Фэй и улыбка спала с его лица. Он отложил нож в сторону и выключил свет в комнате. Девушка поспешно вернулась обратно в постель. Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она лежала, пытаясь переварить увиденное. Этот парень был чертовски странным. А нож в его руке выглядел вовсе не безобидно. Ей было страшно от мысли, что он может сделать что-то ужасное. Она задрожала еще больше. Ее морозило. Леденящий ужас тек по ее венам. И она никак не могла понять, почему ей это нравилось. Нравилось? Да, нравилось. Все, что вызывало мурашки по коже, заставляло сердце выпрыгивать из груди, пугало до потери пульса – заставляло ее чувствовать себя живой. В такие моменты она чувствовала, что дышит. Что она еще способна испытывать эмоции. В остальное же время она ощущала себя живым трупом. Лежа в постели, она надеялась быстро уснуть и забыть об увиденном. Возможно, ее фантазия чересчур разыгралась и все это ей почудилось. Она почувствовала, как ее веки тяжелеют и она медленно проваливается в сон. Сердце замедлило темп, дыхание стало ровным… Этой ночью ей не снились сны. Утром она проснулась от пронзительного крика. Вздрогнув, Фэй присела на кровати и провела рукой по огненно рыжим волосам. Прислушавшись, она пыталась понять, не показалось ли ей. В следующее мгновение в ее комнату влетела мадам Кутьяр. Бледная, как сама смерть. Она держала руку на груди около сердца и старалась отдышаться, словно пробежала целый марафон. Фэй никак не могла сообразить, почему эта старая леди находилась в ее комнате. Когда она приходила в гости, чтобы потрепаться с бабушкой, она никогда не входила в комнату Фэй. Никто туда никогда не совался. Сейчас она чувствовала себя так, будто стояла совершенно обнаженная перед огромным количеством людей. Неприятное чувство, знаете ли. Ей нравился тот факт, что никто не тревожил ее в ее комнате и все старались держать от нее дистанцию. И ей не хотелось ничего менять. К счастью, как показалось Фэй, старушка была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы обратить внимание на предметы в ее комнате. Как, например, злополучные бабочки, развешанные по стенам комнаты. Или плакаты с изображениями ее любимых групп. Или альбом для рисования, который лежал открытым на ее письменном столе. А также бесчисленное количество свечек разных оттенков синего, расставленных по комнате. Фэй вскочила с кровати и поспешила выпроводить женщину из своей комнаты. - Что-то случилось мадам Кутьяр? – спросила она, закрывая за собой дверь и надевая шелковый голубой халат на свои бледные плечи. Старушка тряслась, словно в лихорадке, и в сердце Фэй закралось беспокойство. - Т…твоя…твоя бабушка. – проговорила женщина. Фэй пару секунд колеблясь, побежала в комнату бабушки, но ее не было на месте. Она снова посмотрела на мадам Кутяр. - Внизу. В гостиной. – прохрипела старушка еле слышно. Фэй поспешила вниз по лестнице и резко остановилась на пороге гостиной, когда заметила неподвижную бабушку в инвалидном кресле. Ее глаза были открыты, но она не подавала никаких признаков жизни. - Нужно срочно позвонить в скорую помощь. – пролепетала спустившаяся женщина. Фэй кивнула. Хотя знала, что «скорая» уже не поможет. Было уже слишком поздно. Бабушка умерла.