Грешники/The wicked

«Говорят, дом там, где сердце. Полагаю, я не нашла свой дом» - Ingrid Michaelson

В детстве Фэй боялась темноты. С самого рождения она не могла уснуть, если свет был выключен. Она начинала плакать и трястись от страха. Было ли это от боязни монстров под кроватью, как у большинства детей? Скорее нет, чем да. Она сама не осознавала, почему ночь внушала ей такой неподдельный ужас. Пока она была маленькой, она спала в комнате родителей и им приходилось мириться с такой ее особенностью. Когда Фэй подросла, ее мама повела ее к бабке-целительнице. Стоит ли говорить, что ее мать была крайне суеверным человеком? Она верила в гороскопы, которые печатали в журналах, верила во все, что говорят по телевизору, верила в сверхъестественные силы. Возможно, ей просто хотелось верить в волшебство? Фэй иногда задумывалась об этом. В любом случае, когда девочка оказалась на приеме, бабка что-то пошаманила и спустя короткий отрезок времени, она перестала бояться темноты. С тех самых пор, она больше никогда не включала свет по ночам, если ложилась спать. Время от времени, Фэй казалось, что тот «ритуал» дал обратный эффект. Потому что когда она выросла, она стала избегать солнца. Она редко выходила из дома в солнечный день и не любила лето из-за яркого солнечного света. Ей не нравилось, когда светло. Ее устраивал полумрак, а темнота отныне стала ее лучшим другом. Вот и сегодня она в очередной раз решила воспользоваться своим любимым временем суток, чтобы украсть бесценные минуты одиночества. Стрелка часов показывала около часа ночи, когда Фэй выходила из дома. Ей понадобилась лишь минута, чтобы ее зрение приспособилось к темноте. Она была одета в платье с цветочным принтом длиной чуть ниже колен и теплый коричневый кардиган. На ногах красовались черные туфли, которые она носила на похороны бабушки. Оглядев улицу, Фэй вдохнула свежий воздух и улыбнулась. Все соседи в окрестности уже спали. На улице не было ни одной живой души. Фэй обошла свой дом и направилась к озеру. Оно было лишь в паре сотен метров от дома Фэй. Вдоль озера стояли лавочки. Днем здесь время от времени прогуливались старики со своими собаками. Здесь редко можно было встретить молодежь. По большей части это из-за того, что в Уорренвуде было не так много подростков. Дойдя до Озера, Фэй присела на дальнюю лавочку и положив ногу на ногу уставилась на поверхность воды. В самом центре отражалась полная луна, освещавшая улицу. Фэй широко улыбнулась. Такие моменты вызывали у нее чувства, которые были пожалуй самым близкими по ощущению к счастью. Она прикусила губу и начала заплетать себе косу из своих распущенных рыжих волос. Вокруг царила такая умиротворяющая тишина, словно люди просто исчезли с планеты. Осталась лишь она одна. Она одна и природа… - И не страшно тебе по ночам бродить на улице? Внезапный голос, раздавшийся возле ее уха напугал ее. Фэй вздрогнула и выпустила волосы из рук. Коса стремительно распустилась и Фэй с опасением повернула голову. Это были знакомые шоколадные глаза, с любопытством разглядывающие ее. Ей вдруг стало трудно дышать от излишней близости его лица. Парень обошел лавочку и присел рядом с Фэй. - Ты преследуешь меня? – спросила Фэй, и отодвинулась на дальний край лавочки, подальше от него. Лицо Джастина искривила самодовольная насмешка. - Пусть это останется загадкой, дорогая. Если ты будешь размышлять о том, преследую ли я тебя или я просто решил прогуляться в столько необыкновенную ночь, то это будет значить, что ты думаешь обо мне. Фэй вздохнула. Ее прекрасная ночь была совершенно безвозвратно испорчена. Присутствие еще одного человека меняло всю атмосферу. Она больше не была одна и ей пришлось вернуться в реальность. При мысли об этом Фэй скривилась и отвернулась к озеру. - Я заметил, что ты не часто выходишь из дома. Этому есть какая-то причина? А то у меня начинает создаваться впечатление, будто ты ненавидишь весь мир. – спросил Джастин совершенно повседневным тоном, словно они были давними знакомыми и это совсем обыкновенный вопрос. Фэй презрительно усмехнулась. - Вовсе нет. Мир прекрасен. Это люди все портят. – невозмутимо ответила она. Люди портят все, к чему прикасаются. Они уничтожают природу, загрязняют воздух. Они не ценят никакие мелочи. Фэй вспомнила один момент из своего детства. Ей было лет двенадцать. Она ехала на автобусе из Балтимора в Ошен Сити к своей тетушке Марго. Время было вечернее. Она сидела возле окна и смотрела на небо. Когда небо стало окрашиваться в разные цвета, Фэй оглянулась на пассажиров. Никто. Ни один из них не заметил, каким прекрасным был закат. Все уткнулись носом в свои телефоны, книги. Она была крайне удивлена, как никто из присутствующих не замечал то прекрасное природное явление за окном. В тот момент она впервые осознала, что не понимает людей. - А ночь и правда прекрасна. – выдохнул Джастин, проведя рукой по волосам. Фэй встала со скамейки и решительно направилась домой. Джастин поймал ее за руку и остановил на полпути. Его прикосновение вызвало дрожь по телу и Фэй отдернула руку. - Что тебе нужно? – спросила Фэй, сжав губы в тонкую линию. - К чему такая спешка? – спросил Джастин, нахмурившись. - К чему такой внезапный интерес к моей скромной персоне? – ответила Фэй. - Извольте сообщить вам мадам, что ваша персона отнюдь не скромная. Фэй зарычала от раздражения. - Ты выгнал меня из своего дома. - Так все дело в этом? Тебя гложет обида? – спросил он совершенно безучастно. Такое предположение заставило Фэй покраснеть. Нет, он совсем не правильно ее понял. - Это не обида. Скорее любопытство. Что такого я сказала? Джастин склонил голову вбок и всматривался в ее лицо. Оно было довольно красивым. Особенно сейчас, когда луна освещала его своим сиянием. У нее была белоснежная кожа, как молоко. Розовые губы, курносый носик, еле заметные веснушки и не очень большие, но выразительные серо-зеленые глаза. Они были больше серыми, чем зелеными. И оттенок у них был таким же холодным, как и у глаз Джастина. Мысль об этом заставила его губы дрогнуть в еле заметной улыбке. - У меня были свои причины. Фэй кивнула и развернувшись, зашагала в сторону дома. - Спокойной ночи, Фэй. – крикнул Джастин ей вслед. Она вздрогнула от звука его голоса и прибавила шагу.