И случай, бог изобретатель...

Так и пошли день за днем. Моя злоба на Уизли шестого росла. Но она была несравнима с моей ненавистью к Дамблдору. По ночам, после отбоя я, прикрывшись заклинаниями, забирался на постель и учил теорию. Отрабатывал практические навыки по чарам и заклинаниям. Правильная иголка получилась с четвертого захода, финита выполнялась на автомате. Зелья я тупо учил наизусть. Мне не хватало «своего» места, чтобы развернуться. Но, увы, пока я не мог придумать, как обзавестись своим местом и набором зельевара. И при этом не засветиться перед директором. В будущем на очереди у меня стояла история и многое другое. Мне физически надо было больше времени для изучения всего этого. Те три часа, которые я урывал у «брауни», были совершенно недостаточны. Но переходить к активным действиям я боялся. Очень боялся. И для этого были объективные причины. *** Три дня назад я «прогуливал» «брауни» по библиотеке и увидел книгу с любопытным названием «Причины возникновения Первой Магической войны. Факты и Мифы. Грин-де-Вальд и его биография». Имя Грин-де-Вальд меня особо заинтересовало. Оно было во вкладыше шоколадной лягушки в поезде. Убедив «брауни», что в этой книжке наверняка «есть много хорошего про Великого Дамблдора, о котором так хорошо отзывается добрый Хагрид», цапнул книжку через мадам Пинс и пошел на ужин. После ужина «брауни» не спеша шел с Роном в гостиную факультета, обсуждая урок полетов, назначенный через три дня. У меня уже начиналась изжога, когда я слышал слово «квиддич» и «полет». Навстречу нам шел Дамблдор, благодушно улыбаясь и сверкая стеклышками очков. Длинная мантия невыносимого ультрафиолетового цвета, с каким-то блестящим орнаментом резала глаза. Борода была перехвачена ремешками на самом конце с подвешенными на них колокольчиками. Конец остроконечной шляпы такого же вырви-глаз оттенка свисал сзади в районе плеч. Остроконечные туфли выглядывали из-под мантии. Санта-Клауса вызывали? Нет. Но он приперся. - Здравствуйте, профессор Дамблдор! – практически хором сказали «брауни» с Роном. «Брауни» при виде Дамблдора расцвел широкой улыбкой и брызгал положительными эмоциями. А я решил, от греха подальше, забиться подальше в «тень». - Здравствуйте! – благодушно ответил он. – Гарри, ты не против составить старику компанию за чашкой ромашкового чая? Я уверен, что Рональд дождется своего друга в гостиной факультета. Рон расцвел широкой улыбкой. Великий волшебник Дамблдор знал его имя! - Уверяю, Рональд, я верну твоего друга не позднее чем через час! И Рон, кивая головой как болванчик, понесся в сторону башни. Наверно, сейчас будет всем рассказывать, какой он будет великий волшебник, раз Сам Дамблдор назвал его по имени. - Пойдем, Гарри. Я покажу тебе логово старого волшебника! – подмигнул Дамблдор мне и повел по коридорам. А у меня взвыло чувство опасности. Я испугался. Зачем он меня куда-то там тащит? И что делать мне? Все, что я мог - это попытаться еще глубже забиться в «тень». Я начал уходить в «тень» так, как я этого еще никогда не делал. Ментально отодвигаясь от «брауни» я все больше терял с ним связь. Ушло чувство тела. Потом я перестал чувствовать «отзвуки» его эмоций, зрение теряло краски. Слух наполнялся странным эхом и ощущением ваты в ушах. Больше мне отодвинуться не удалось. Мы подошли к каменной горгулье, немедленно отпрыгнувшей в сторону и открывшей проход. Необычная винтовая лестница доставила нас к кабинету директора школы. Кабинет был необычен. Множество разнообразных артефактов, а может и просто безделушек, теснилось на полках шкафов. Некоторые из них издавали легкое треньканье или вращались, один испускал тонкий зеленоватый дымок, истаивающий в воздухе кабинета. Книг было немного, но их вид говорил о древности. Портреты бывших директоров, развешанные по всем стенам, общались между собой, создавая совместно с артефактами легкий шумовой фон. В дальнем углу был виден большой камин. Недалеко от окна сидел на жердочке невероятный по своей красоте огненный феникс. Увидев нас, он слегка курлыкнул и засунул голову под крыло, очевидно, собираясь вздремнуть. Почти посередине кабинета, на легком возвышении, стоял массивный стол цвета слоновой кости, на котором лежало небольшое количество различных пергаментов и несколько безделушек. Кресло директора вызвало у меня единственную ассоциацию – трон. Скромный, маленький, но трон, позолота которого разбавлялась серебряно-бронзовыми вставками. К столу примыкало несколько стульев с высокими спинками. На один из них и указал Дамблдор, приглашая присесть. Сам он обошел стол и уселся на свое место. - Ну, рассказывай, Гарри, как тебе школа? Нравится? – добродушно сверкнув глазами, начал беседу директор. Он взмахнул палочкой и на столе оказался чайный набор и вазочки, одна с миндальным печеньем, другая с мармеладными дольками желтого цвета. Самолично налив из чайника чашку чая, он поставил ее перед «брауни». - Да! Очень! Это лучшее место на свете, сэр! – ответил «брауни», пытаясь одновременно отхлебнуть из чашки и вертеть головой по сторонам, оглядывая кабинет. Внимательный взгляд в сторону птицы был замечен директором. - Гарри, это огненный феникс, изумительная и прекрасная птица. Зовут Фоукс. Чуть позже я обязательно тебя с ним познакомлю. А сейчас он спит, и мы постараемся не тревожить его сон. - А как тебе занятия в школе? Попробуй это замечательное миндальное печенье, у него великолепный вкус! – ласково продолжил он. - Уроки очень интересные, у меня, правда, не все получается… «Брауни» дотянулся до вазочки и аккуратно взял печенье. - Ничего страшного, Гарри. У тебя обязательно все получится! Какие твои годы! - И Снейп, он почему-то ко мне не очень… ммм… - застеснялся «брауни», сообразив, что только что, чуть не начал ябедничать на учителя. - Профессор Снейп, Гарри. Он непростой человек, но он твой учитель. Постарайся не пререкаться с ним. Он великолепный специалист и Мастер Зелий, – придал директор строгости в голос. - А как поживает твоя сова? Хагрид мне рассказал о ней. И какое имя ты ей дал? - Хедвиг великолепная. Хагрид мне все-все рассказал о том, как за ней ухаживать. Мы с ней подружились! – радостно рассказывал «брауни», хрустя печеньем и запивая его чаем. - У тебя появились здесь друзья? - А? Да. Рон… он… мой… - речь «брауни» начала резко замедляться. У «брауни» дрогнула рука и чашка начала вываливаться из рук, но была подхвачена старческой рукой и аккуратно поставлена на стол. Я перепугался. «Брауни» все больше расслаблялся и упал бы со стула, если бы Дамблдор быстрым движением не переместился к нему и не придержал его. Я от страха начал забиваться еще дальше в «тень», когда увидел перед своим носом кончик Дамблдоровской палочки и внимательный взгляд голубоватых глаз, не скрытый стеклами очков. Резким ментальным рывком я попытался полностью разорвать связь с «брауни» и в глазах потемнело. Зрения не было. Как сквозь вату, я слышал слова: - Так, посмотрим. Так зачем тебе понадобилась история Первой… - тихое бормотание было очень трудно расслышать. - О, вот как. Обо мне хотел побольше… похвально, но лишнее любопытство… поправим… - Хм, давно надо было обновить… а силен мальчишка… - Обруч почти истаял… жаль, его не поправить… - Пожалуй, достаточно. Последний штрих… Я слышал звук открывающейся пробки. И еще какие-то манипуляции… - Гарри, возьми чашку. Так. И последнее. - Обливиэйт! - Так значит, у тебя появился хороший друг? Рон? - Да, сэр. У меня никогда не было друзей, а Рон… Я понял, что можно уже начинать выбираться из «тени», но решил подождать, пока «брауни» покинет кабинет. Если бы у меня сейчас было тело, то я уверен, что мои ноги бы тряслись, а руки были бы холодными и потными. Страх все еще меня не отпускал. Когда я услышал Ронов вопль: - Гарри! Расскажи, зачем… -я понял, что пора выбираться. Постепенно возвращалось зрение и слух. Чувствовать тело было неожиданно приятно. Сегодня я обязательно зайду в комнату воспоминаний. Надо разобраться что произошло. Дождавшись отбоя, ушел в «погружение». Пройдясь к совместным полкам в «своей» комнате сразу увидел неладное. Одна из книг выглядела как присыпанная пеплом или пораженная плесенью. Подняв ее с полки, я хотел отнести ее к столу, чтобы внимательно исследовать содержимое, но… Под книгой, на фактуре полки увидел орнамент, очень похожий на тот, что видел в комнате «брауни». Присмотрелся к нему внимательнее. Нет, он отличался. Более тонкие нити белесого цвета, другое сплетение линий. Пока рассматривал, заметил, что линии шевелятся, удлиняясь в направлении моего стола и, по всей видимости, пытаясь оплести всю полку. Я отпрыгнул от этой гадости. Как черви. Сердце забилось с удвоенной скоростью и переместилось куда-то в район живота. Я испугался. Эта дрянь что-то означает, и наверняка нехорошее. Ее распространение надо остановить. Как? Источник заразы – книга и ее надо уничтожить. Но как не забыть о происшедшем в кабинете директора? Идея! Я быстро вернулся к столу и сел на стул. Прикрыв глаза, представил перед собой пустую книгу. Книга белого цвета лежала на моем столе. Положив на нее руку, стал вспоминать как можно подробнее о событиях в кабинете. Сосредоточился и пожелал, чтобы это отложилось в новой книге. Обложка изменила цвет на светло-серый и обрела фактуру. Я выдохнул. Вроде получилось. Прикоснулся к книге и проверил. Да! Воспоминание о воспоминании. Оно не может нести заразы. Теперь надо поставить ее на «свою» полку самой крайней. Что я и проделал. А сейчас самое важное. Если получится. Можно ли стереть себе самому память? Я подошел к полке с «гнилой» книгой. И представил, что книга и «зараженный» участок полки окружены серой стальной толстой сферой, не задевающей соседние книги. Сфера проявилась в комнате, а соседние книжки отодвинулись на несколько дюймов вправо и влево от нее. Я представил, что внутри сферы горит огонь, нет – напалм, и книга, и орнамент превращаются в пепел, а пепел истаивает в этом яростном огне! Гори оно огнем! Ярко! Огонь! Голова взорвалась болью и я отключился. Очнулся на кровати в спальне. Подташнивало, но головной боли я не ощущал. Взмахнул палочкой посмотреть время. Полпятого утра. Надо проверить как там, в комнате. И ушел в «погружение». Все было как обычно. Полки безо всяких непонятных рисуночков. На месте сожженной книги - горелое пятно. Я облегченно вздохнул. Выкрутился! Теперь надо посетить комнату «брауни». Прикладываю ладонь к зеркальной стене, перемещаюсь и осматриваю изменения. Источник заразы стоял на «совместной» полке. Выглядел он как несвежий помидор, отформованный под книгу. Вот только полка была уже вся опутана линиями орнамента. А раньше она была абсолютно чистой. И опутана не тонкими нитяными линиями, как у меня, а толстыми линиями с мизинец толщиной. Можно ли тут что-нибудь придумать? Может и можно, только нельзя. Если директор поймет, что произошли незапланированные подвижки, то может решить изучить меня повнимательней. И препарировав мои мозги, доберется до меня. А я жить хочу! Я вздохнул, хмуро оглядел комнату «брауни» и вышел из «погружения». Мне еще много о чем надо было подумать. Что означает орнамент? И вообще, почему сейчас? Я вспоминал бормотание старика: «…зачем тебе понадобилась история Первой…» Книга о причинах Первой магической! Кстати, где она? Хоть знать, за что пострадал и страху натерпелся. Я подтянул сумку на кровать, наложил «контур» и «полог». Зажег люмос и перерыл всю сумку. Книги не было. А как же…? И я нырнул в «погружение», быстро перейдя в комнату «брауни», нашел воспоминания о нашем путешествии по библиотеке. И не нашел момента взятия книги. Дамблдор стер все воспоминания о книге и изъял ее у «брауни» в директорском кабинете. А Великий Светоч не чурается обыскивать чужие вещи! Какой разносторонне развитый светлый маг! А о том, что я взял книгу, могла донести только мадам Пинс. Еще один верный подпевала. Я отвлекся. Орнамент. Продолжил вспоминать: «Обо мне хотел побольше… похвально, но лишнее любопытство… поправим…» Лишнее? Поправим? Он что, убрал у «брауни» интерес к истории жизни «Великого Светлейшего»? Как это возможно? Невольно вспомнились статьи о лоботомии и ЛСД, которые санитар Дэн листал, скучая в процедурной. Нет, скорее это вариант внушения. «Брауни» просто внушили, что читать о Великом Светлом неинтересно. И точка. Значит, орнамент - это следы внушения. Орнамент тянулся с самых детских воспоминаний. Можно ли внушить что-либо, по сути, грудничку? Опять же, я примеряю все с точки зрения маглов. Надо от этого отучаться. Очевидно, можно. К чему приведет раннее внушение? Изменение личности от эталона, точнее, личностных интересов. Но, по сути, это одно и то же. Я вспоминал, как пытался привить интерес к учебе «брауни». Удерживал внимание, подсовывал поучительные воспоминания. Ничего не помогло. Клетка интересов. Орнамент. Внушение – «учеба – не интересно». «Брауни» не озлобился от действий Дурслей, хотя в нормальном случае это практически неизбежно, ведь сломленным он не был. Радовался жизни, желал тепла и игр. Орнамент. Внушение – «отношение родственников – нормально». Отсутствие критичности мышления. Орнамент. Точнее, это последствие внушений. Трудно критично мыслить, когда сбивают логику мышления. Интеллектуальная недоразвитость, как следствие влияния внушения. Получается, Дамблдор регулярно проверял своего национального «героя». Был на Тисовой. То, что я этого не помню, ничего не значит. Мне повезло, что в последний год директор не появлялся на Тисовой. Какие последствия были бы для меня, страшно представить… Дурслей трясло от проявлений ненормальности. Если бы я мог найти их «полки», то там, я уверен, тоже нашел бы орнамент. Дамблдор прекрасно знает, какую личность взрастил. А то, что там от личности почти ничего не осталось, его не волнует. То, что осталось от эталонной личности «брауни», тянуло на пуделя на поводке орнамента. Даже если суметь убрать орнамент прямо сейчас, лучшее, что его ждет – психиатрическое отделение и длительная реабилитация. Опять мыслю магловскими категориями. Интересно, можно ли считать то, что сделал директор, убийством? По моему мнению, это хуже убийства. Ведь «брауни» совершенно не сопротивляется мне, нет воли, нет личности. Только набор каркасных внушений, имитирующих личность. Нечему там сопротивляться. Я не шизофреник, просто мой сосед в голове – личностный труп. Брр. *** На следующий день был урок полетов. Гриффиндорцы вели себя как покусанные осами. И откуда у них столько энергии? Все разговоры вертелись исключительно вокруг темы полетов. Я с усмешкой наблюдал за попытками Грейнджер выучить полеты в теории. Но сам мандражировал. Я не любил высоту. Нет, не так. Я боялся высоты. «Брауни» тоже мандражировал, и пытался тыквенным соком на обеде запить пустую вилку с воображаемой сосиской. Напоминалка, которую Невилл получил по почте от бабушки, была приятным развлечением и хоть немного отвлекла меня от мыслей о полете. И тут Малфой, проходивший мимо, выхватил шар из рук Невилла. Паскудник доморощенный. Похоже, будет драка. Появившаяся МакГонагалл остудила пыл. Ну, хоть что-то хорошее. Напоминалку возвратили владельцу. После обеда все пошли на поле перед замком, на урок полетов. Началось. Метлы лежали ровными рядами на земле. Вид у них был весьма потрепанным. Мы стояли кучкой недалеко от них. Малфой брезгливо осматривал мусорный инструментарий. Я был с ним солидарен. - Ну и чего вы ждёте?! – рявкнула учитель полетов, держа в руке свисток. – Каждый встаёт напротив метлы – давайте, пошевеливайтесь. - Вытяните правую руку над метлой! – скомандовала она, встав перед строем. – И скажите: «Вверх!» - ВВЕРХ! – крикнуло двадцать голосов. К сожалению, метла «брауни» без проблем ему подчинилась. Мои надежды остаться на твердой земле были задушены на корню. Трудности с метлой у Невилла и Гермионы, очевидно, были связаны с их неуверенностью в себе. А возмущения Малфоя, что он, мол, летает не первый год и знает, как сидеть на метле, повеселили всех присутствующих. Падение Невилла было поучительным и неизбежным. Однако, на каком высоком уровне здесь безопасность! Он мог и шею свернуть. А какова статистика смертности в данном учебном заведении? Как только Невилл с сопровождением удалились, прорезался Малфоевский голосок. - Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий – настоящий мешок! В чем-то он прав. - Смотрите! – крикнул Малфой, метнувшись вперёд и поднимая что-то с земли. – Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка. Напоминалка заблестела в лучах солнца. - Отдай её мне, Малфой, – негромко сказал «брауни». Ой, дурак! Сейчас два барана будут друг другу доказывать, у кого лоб толще. «Брауни» схватил метлу. Ну вот, началось. И по барабану, что нельзя. Даже предупреждение Грейнджер не остановило баранов, увидевших призрак ворот. Все мои мысли вышибло, когда я увидел удаляющуюся землю. Сердце хлопало в районе горла, а в животе повисла неприятная пустота. Приближающуюся стенку я видел как в замедленной съемке. Разобьемся же! Приду-у-урок! Он поймал напоминалку. А я был близок к инфаркту. Пришедшая МакГонагалл резко остудила голову «брауни». Хоть кто-то разумный. Глядишь, в наказание запретят этому самоубийце летать. Что-о-о? Ловец? Я повешусь. Сегодня же. В своей комнате воспоминаний. Чтоб не мучиться.