И случай, бог изобретатель...

Я очнулся, чувствуя, что лежу на чем-то мягком. Запахи соответствовали больничному крылу. Странно, что я вообще вырубился. Не с чего там было. Услышал рядом шуршание одежды, очевидно, кто-то рядом ждет моего пробуждения. - Гарри, я знаю, что ты проснулся, – услышал я голос Дамблдора. Оп-па, засада! «Брауни» на выход! А я пошел поглубже в «тень». - Сэр! – произнёс «брауни» слабым голосом, тщетно пытаясь подняться. – Камень! Это был Квирелл! Камень у него! Сэр, торопитесь… Дальнейший разговор я внимательно слушал. Особо отметил некоторые фразы: - Я вижу, что философский камень волнует тебя больше всего остального. – Улыбка сползла с лица Дамблдора. – Что ж, поговорим о камне. Профессору Квиреллу не удалось отобрать его у тебя. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя должен признать, что ты и без меня неплохо справлялся. Ага, как же. Похоже, ты, скотина бородатая, меня в нокаут и отправил. Антракт, однако! - Я боялся не за камень, – мягко говорил Дамблдор, – а за тебя. Схватка отняла у тебя все силы, и ты едва не погиб. В какой-то момент я даже подумал, что это произошло. А что касается камня, то он был уничтожен. Сча-а-аз! Хотя, зачем ему подделка? - Для высокоорганизованного разума смерть – это очередное приключение. К тому же камень – не такая уж прекрасная вещь. У меня все больше желания устроить директору очередное приключение. Надеюсь, когда-нибудь у меня это получится. - Я хотел спросить: ведь теперь Волан-де-Морт будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда? – интересный вопрос задал «брауни». - Нет, Гарри, – согласился Дамблдор. – Он всё ещё где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квирелла умирать – ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако, ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдётся кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться всё дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. А вот над всем этим мне предстоит задуматься попозже основательно. Директор однозначно утверждает, что красноглазый еще проявится на моем горизонте. - Зачем ему вообще понадобилось убивать меня? – Задал вопрос «брауни». – Волан-де-Морт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня. Но я не могу понять, зачем ему я? Хороший вопрос, только хрен я правду услышу. - Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере, сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь… а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше… Я понимаю – наверное, это звучит неприятно. Тогда, когда ты будешь готов, ты всё узнаешь. Когда «брауни» будет готов? Какая двусмысленная фраза! - А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? - Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, – это любовь. Он не мог осознать, что любовь – такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать – оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты всё равно остаёшься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. Какая лажа! Поражает размер лапши. Скорее та дрянь, которую я выпил, перед тем как пройти в зал с зеркалом, виновата! Любовь!!! Я надеюсь, он в будущем не предложит затрахать красноглазого до смерти? Типа, единственный способ убить? - А мантия-невидимка, – спросил «брауни». – Вы знаете, кто мне её прислал? - Когда-то твой отец оставил её мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. – Глаза Дамблдора засияли. – Полезная вещь… Твой отец в основном использовал её для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе. Ну, вот и автор записки нарисовался. Интересно, а что делала мантия у директора в тот опасный период? Она ведь могла спасти жизнь матери и мне... то есть, "брауни"... заодно, не пришлось бы под зелень Авады подставляться. - Как мне удалось достать камень из зеркала? - А! – воскликнул Дамблдор. – Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень – найти, а не использовать, – сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… Скромно! Ваш мозг, директор, удивляет многих! Слава Мерлину, дед, наконец-то, ушел! *** Пошли последние деньки в школе. Хагрид подарил «брауни» альбом с колдографиями родителей. Даже не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, хорошо хоть какую-то память иметь о них. А с другой стороны, «брауни» к этим колдографиям отнесся как к иконостасу. Собрался молиться на тех, кого, по сути, и не знал никогда. А может, это я уже полным циником стал. Не знаю. Не чувствую я к ним ничего эдакого. А вот то, что я стал сиротой, я помню. А ведь папаша до последнего в аврорат ходил на работу. Мог бы и подумать о безопасности семьи получше. Например, переехать в безопасную страну. Ну, или жену с ребенком переправить, раз самому неймется. Парное перо активно копировало монографию немца. Должно успеть. Я продолжал мучить Невилловский артефакт. Я строил планы на будущие каникулы. Планов было много. И самое главное: мне до чертиков надоел «брауни». Хоть на каникулах от него отдохну. Я вдруг вспомнил о Дурслях. Настроение испортилось. «Брауни» с трудом сдал экзамены. Спасибо Грейнджер. Но если он первый курс так сдает, то что будет дальше? Непонятки с Волан-де-Мортом решил оставить на потом. Все равно ничего не понятно. Моя прямая задача – это учиться и не попасться в процессе. Выжить. Ребусы, напрямую не касающиеся этих вопросов, буду решать по мере появления новых фактов. *** Мы сидели на прощальном ужине в Большом Зале. Вещал, как и положено, директор. - Итак, ещё один год позади! – радостно воскликнул Дамблдор. – Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовнёй. А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами… Как и следовало ожидать, после проделок троицы Гриффиндор в самом низу. И правильно. Впрочем, на баллы мне лично глубоко наплевать. А слизеринцы радуются. - Да, да, вы прекрасно потрудились, – произнёс Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. – Однако мы не учли последних событий… А дальше началось полное уродство. Победу у Слизерина нагло и беспардонно отобрали. По надуманным поводам. Под радостные повизгивания гриффиндорцев. Неудивительно, что слизеринцы ненавидят Гриффиндор. Нет, слизеринцы не ангелы и их декан нагло обирает другие факультеты, но… не так же, как это только что сделал директор! Он только что слил всю мотивационную систему обучения в школе. Какой смысл зарабатывать баллы для своего Дома, если в конце года все равно победит Гриффиндор? Директор хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелёно-серебряное знамя стало ало-золотым, а огромная змея исчезла, и вместо неё появился гигантский лев Гриффиндора. *** Дальнейшие сборы были недолгими. Хедвиг я отправил на Тисовую своим ходом. А клетку вообще в замке оставил. А зачем она? Птица умная, зачем запирать? Корма для нее мне Хагрид напихал полсундука. Вокзал Кинг-Кросс и поросячьи глазки Дурсля вызвали ностальгию… И, самое главное – долой «брауни»! Слышать и видеть его не хочу! До сентября! И Дурсли пе­ретоп­чутся, все мое необычное поведение спишут на школу! Ура! А Дурсли меня уже откровенно бояться начали. Это радует. Всегда бы так. Сундук был размещен на своем законном месте – в углу моей комнаты, а я растянулся на кровати и, глядя в потолок, размышлял о завтрашнем походе в Косой. Придется с собой взять всю свою небогатую наличность. Но! Перед этим зайти в оптику и подобрать линзы и сменить цвет глаз. Думаю, после этого мне хватит банданы, чтобы закрыть шрам, и капюшона мантии. Вуаля! Следующим утром изобразил для Дурслей завтрак, проехался газонокосилкой перед мордой Фигг и пошел собираться. Школьная сумка, мантия, перекинутая через руку на манер плаща и, конечно же, мантия-невидимка. Вот с нее и начнем. Накинув мантию-невидимку, пошел в направлении оптики. Магазин находился достаточно далеко от Тисовой, так что там, зайдя в тихую подворотню, я снял невидимку и упрятал ее в сумку. Линзы мне подобрали карие. Надел их там же, под чутким руководством продавца. Не представляю, как их постоянно надевают-снимают, мучение же! Сам себе в глаз пальцем тыкаешь. Брр. Так, теперь в магазин за банданой. Понравилась черная - как пират буду. После покупки накрутил ее как налобную повязку и был таков. Проходя мимо витрин, убедился, что признать во мне Поттера можно, но очень сложно. Через два с половиной часа, после электрички и метро, я был возле "Дырявого котла". Накинув мантию с капюшоном и невидимку, просочился на Аллею, после чего спрятал невидимку. Я шел по переулку и методично собирал каталоги со всех магазинов. Ну, почти со всех. Каталоги, кстати, были не бесплатными, но цена была весьма символической. От одного до пяти кнатов. Таким неспешным способом я и добрался до магазина, торгующего почтовыми птицами. Это, по плану, последняя моя точка посещения в Косом. В шумном и душном помещении никого, кроме продавца, не было и я, не спеша, пошел по рядам. Изначально я собирался купить обычную серую сипуху, ничем не отличающуюся от других школьных сов. Но время не поджимало, и я решил пройтись по этому зоопарку повнимательней. В любом случае, вернуться к клеткам с сипухами всегда успею. Кого тут только не было. И филины, и вороны, и грачи, и даже соколы и коршуны. Все это клекотало, каркало и шумно чистило перья. Меня они провожали равнодушными взглядами. В дальнем темном углу заметил большую клетку с наполовину накинутым пологом. Интересно же! Подошел поближе и всмотрелся. Там, вися вниз головой, спала крупная летучая мышь. Меня разобрал смех. Я стоял рядом с клеткой и пытался тихо хихикать. Тихо, я сказал! А что, это ведь не самая плохая идея! Я же в подземельях собираюсь обитать. В, так сказать, естественной среде этого вот экземпляра. Мышь была темно-серого цвета, почти черная. Крупная - сейчас, в «свернутом» виде, длина была где-то дюймов десять*. Значит, размах у нее ого-го… В этот момент мышь, вероятно потревоженная моим поведением, приоткрыла свой кожаный мешок и высунула мордочку ровно настолько, чтобы увидеть возмутителя ее спокойствия. На меня смотрели абсолютно черные глазки. Я не выдержал и широко улыбнулся. Мышь, обозрев мое, по всей видимости, нестандартное поведение, раскрыла крылья и, перевернувшись в нормальное положение, то есть вверх головой, цепляясь за прутья клетки, переместилась ко мне поближе. Мы внимательно рассматривали друг друга. В приоткрытой пасти я увидел четыре довольно острых белых клычка. Нос-хоботок и крупные уродливые уши. Ну, какие уши у Снейпа, я не знаю, но нос похож, похож… - Интересуетесь? – неожиданно раздался сзади голос. Вот, блин, подкрался незаметно. Или это я увлекся. - Расскажите о ней, – прошу я, не отрывая взгляда от клетки. - Хищная южно-американская. Не стоит пугаться слову "хищная". Основной рацион – насекомые, но может и мелким грызуном или птичкой закусить. Прекрасный ночной почтальон. Очень любит молоко. - А днем, что, не летает? - Ну почему же, летает. Но не любит. А вы ей понравились. - Ей? Самка? - Да, но беспокоиться не стоит. Эти почтальоны выведены магами и размножаться не могут. Очень умны, пожалуй, можно сравнить с книзлами, при этом книзлы проиграют. - А расти она еще будет? - Обязательно. Взрослая особь на три-четыре дюйма крупнее. Но пока у нее нет хозяина, увы… Всего два галлеона, мальчик. У них есть особенность - с помощью специального заклинания хозяин может ее позвать, даже если она будет довольно далеко. Что-то со слухом связанное, я точно не знаю. А заклинание простое, я покажу. Берешь? - Да. - Тогда пальчик ей подставь, пусть прокусит и капельку крови слизнет. Так признает тебя хозяином. Если, конечно, ты ей понравился, – подбадривал меня продавец. - Скажите, а все почтовые птицы так привязываются к хозяину? - Конечно. А как еще? Значит, Хедвиг… Как я, собственно, и предполагал, мнда. Обидно. Я протянул руку мыши и она, недолго думая, оскалила клычки и, смотря непрерывно на меня, медленно прокусила палец. Садистка. Как специально издевается. Красный язычок не спеша слизал набухшую каплю крови. Продавец открыл клетку и ночная охотница вальяжно и медленно перелезла мне на плечо, в процессе довольно пощелкивая язычком. - И еще. Они любят, когда в молоко добавляют капельку крови хозяина. Лакомство это для них. Да и расти тогда будет быстрее, – внимательно вглядевшись в меня, сказал продавец. Очевидно не увидев в глазах возмущения или отвращения, успокоенно выдохнул. Расплатившись и выучив несложное заклинание, вышел из магазина. Пожалуй, пора назад, на Тисовую. Нашел тихий закуток и накинул на нас мантию-невидимку. Летучая мышь недовольно обозревала окружающее. - Так, тебе же имя еще надо придумать, – я мысленно почесал в затылке, глядя на мордочку летучей мыши. – Хм, Кали. Это что-то злобное богинисто-подземное, по-моему. Берешь? Мышь внимательно посмотрела на меня и согласно защелкала. - Кали, ты сама до моего дома доберешься или на мне покатаешься? Учти, если на мне, то под одеждой прятаться придется. Кали возмущенно зацокала и начала подбираться для самостоятельного отлета. - Подожди, Кали. Ты, когда прилетишь, устраивайся на чердаке. Тебя никто не должен видеть. Подлетать ко мне можно только если я один, и никто тебя не увидит. Это важно! Ты мой большой секрет! Там у меня еще сова есть, старайся ей не показываться на глаза. Шпион она чужой, ясно? – Кали согласно защелкала. – Ну, а с питанием сама разберешься. Всяких насекомых там много. Все, лети! Я смотрел вслед скрывшейся между домами Кали, и радовался приобретению как ребенок. Хм, перед возвращением надо заглянуть в местную кафешку, набрать еды на пару недель. И молока. Удобная штука стазис и уменьшение. И всегда свежее. К ужину я опоздал, но голодным не остался. А Хедвиг, кстати, сегодня с утра куда-то смылась. Дождавшись, пока Дурсли утихомирятся, тихонечко выбрался из дома и направился к пустырю неподалеку. С собой прихватил невилловский артефакт и молоко, нагло стащив его из дурслевского холодильника. Зачем тратить молоко, купленное мной, когда можно облегчить холодильник Дурслей? Там же прихватил блюдце. Удобно устроившись на каком-то ящике, негромко позвал: - Кали! – у летучих мышей слух отличный, что уж говорить о магической тварюшке. Хлопанье крыльев и острые коготки на плече. Прибыла. Взяв блюдце, налил туда молока. А вот палец чем проколоть, не подумал. А впрочем: - Кали, у тебя зубки ведь острые? – говорю ей и подставляю палец. Умная тварь быстро сообразила, о чем речь, и быстрым движением организовала мне прокол. А в магазине, помнится, выделывалась. Выдавив пару капель в молоко, поставил перед ней на землю блюдце. Она сразу перебралась с плеча к молоку. - Кали. Мне нужно, чтобы о тебе никто не знал, - она приподняла измазанную мордочку ко мне с выражением недоумения. – Знаю, я тебе это уже говорил. Но лучше повторить. Скоро я поеду в замок. Тебе нельзя появляться на виду других людей. Почту носить будешь редко, но делать это надо незаметно. Летать и жить в подземельях замка сможешь? Кали согласно защелкала. Ну, вот и хорошо. Взяв артефакт, отошел от Кали подальше. Была у меня одна идея. Я хотел повторить то, что у меня получилось тогда, в запретном лесу, на поляне. Активировал самый высокий, фиолетовый уровень. Теперь легкая медитация. Не выходя из состояния медитации, не спеша начал вспоминать то чувство волны, которое рождалось во время стихийных выбросов. Через некоторое время почувствовал что-то похожее на струну, тонко вибрирующую в районе солнечного сплетения. Несколько раз пробовал «протянуть» ее до кончиков пальцев правой руки. Она регулярно срывалась и затухала. Не знаю, сколько времени я потратил на это, но, в конце концов, у меня получилось! И как только это произошло, мягко толкнул звон этой струны в шар, одновременно открывая глаза. Шар наливался насыщенным фиолетом и расцветала иллюзия прекрасной лилии. Красиво! Вот мне и задача на лето. Научиться делать это без медитации и максимально быстро. А, в идеале, держать чувство струны постоянно! Я пошел в сторону Кали и предложил ей пересесть мне на плечо. Она милостиво разрешила мне не только это, но и подставила брюшко «на почесать», довольно пощелкивая. Подхватил пустое блюдце. Так мы и двинулись в направлении дома. Теперь манипуляции с шаром можно делать и там. Я просто боялся случайного стихийного выброса. Когда мы подошли к дому, Кали вспорхнула с моего плеча и исчезла в темноте ночи. Прекрасная, теплая ночь. И прекрасное настроение у меня. Все будет хорошо. Самое главное, чтобы Снейп никогда не узнал о Кали. А то СОВы я точно не сдам.  * Персонаж не обязан разбираться в биологии - для него летучая лисица все равно летучая мышь.