***
В то время, когда семейство кроликов гостило во дворце, туда приехали кузены короля — два брата с княжескими титулами. Заслышав об их приезде, Джереми и Николас осторожно пробрались в цокольный зал и, притаившись за колоннами, с любопытством стали наблюдать за ними с балкона. Они разглядывали высоких князей в красивых фамильных мундирах, делились впечатлениями и подшучивали, заканчивая фразы друг за другом. — Посмотри на того слугу, — шептал Джереми, — у него скоро… — …лицо треснет от лживой улыбки, — подхватил Николас. — Но до чего ж красив его господин… — Нет, его брат красивее, — возразил Джерри. — Посмотри на эти светлые кудри! — Да вы просто созданы друг для друга, — насмешливо фыркнул тот, лохматя блондинистые вихры брата. Сам же Николас никак не мог оторвать взгляда от высокого рыжего вампира с пронзительными зелёными глазами. Он был красив и уверен в себе. В конце концов братья удалились в свои комнаты, чтобы посплетничать. Конечно же, они не остались незамеченными — кузены короля почувствовали их запах почти сразу, но решили не пугать любопытных крольчат. Как только за новой роднёй закрылись двери, Георг, пригладив свои светлые волосы, лукаво посмотрел на брата. — Что думаешь, Генри? — спросил он, слегка оскалившись. — Тут даже выбирать не нужно, — ответил тот, усмехаясь. — Мы раньше никогда не спорили из-за любовников, брат, — деланно нахмурился блондин. — И теперь не будем. Кого он сам выберет, тот и победил, — равнодушно пожал плечами Генри.***
Николас украдкой наблюдал за Генри, тот казался ему совершенным существом. Король своих кузенов встретил очень тепло, словно они были самыми близкими на свете. Немного позже Луи рассказал братьям о том, что в дни их молодости, когда ещё был жив предыдущий король, Его Величество Ричард и князья Георг и Генри были вместе на войне. К тому же почти всё детство Ричард провёл с кузенами и был с ними близок даже больше чем с Кайлом и Сильвией. От всех этих рассказов у Николаса сладко ныло сердце, он впервые чувствовал к кому-то такую сильную симпатию. Была ли это первая любовь или просто странное притяжение — он пока не знал. Николас немного побаивался больших приёмов, но отважно терпел их ради хотя бы минутки рядом с так понравившимся ему вампиром. Он каждый раз, сменяя свои балахоны на наряды Луи и заплетая длинные волосы в косы, говорил себе, что ничего не боится и готов изменить свою жизнь… И, каждый же раз разочаровываясь в результате, вновь надевал свои любимые туники и расплетал волосы, оставляя их распущенными. Генри цинично разглядывал «замухрышку», при этом, разумеется, замечая все эти потуги понравиться ему. Вампир лишь снисходительно улыбался, когда вскользь улавливал сбивчивый трёп кролика-оборотня. Генри не верил в любовь, не верил в чувства. Он был из тех вампиров, что живут, наблюдая и обучаясь на чужих ошибках. За свою жизнь он видел много влюблённых, много предательств, много прекрасных юношей и девушек. Вампир с уверенностью мог сказать, что Николас даже не «середнячок», а болтливых он вообще на дух не переносил. Когда кролик, волнуясь, говорил что-то, Генри это скорее напоминало надоедающее жужжание мухи — не больше. Но, поскольку это был дражайший подопечный его любимого кузена, вампир отодвигал Николасу стулья, открывал перед ним двери и вежливо улыбался. Ричард ещё в первый день предупредил его, что следует сдерживать свой жестокий нрав перед его дорогими кроликами. — Сегодня Георг пригласил меня прогуляться в городе, — воодушевлённо сообщил Джереми, возбуждённо сжимая руку брата. На секунду сердце Николаса пронзила тоненькая игла зависти, но он не показал этого на своём лице. Мягко улыбнувшись, Николас обнял брата. — Пусть твои мечты о счастье сбудутся, Джерри, — сказал он. Джереми не стал говорить брату о том, что старший из князей тоже приглашал его на прогулку. Он знал, насколько больно будет Николасу, узнай тот, что его не выбрали… в который раз. И было совсем неясно, почему добрый и открытый Никки никому не нравился. Тот ведь был милашкой, как ни посмотри. Правда, одевался он странно — во всё чёрное, волосы отрастил почти до ягодиц. Порой в форме сердечка они тёмными волнами обрамляли его лицо. Джереми покачал головой — ещё ни одно живое существо не признало в его брате само совершенство. «Глупый вампирский князь, он ещё сто раз пожалеет, что не выбрал Николаса!» — с досадой подумал Джереми и поспешил на свидание с любимым. Во дворце начались приготовления по случаю заключения союзнического договора с оборотнями. Николас помогал Лукасу в саду, думая о том, что Джереми проводит всё больше и больше времени с Георгом. Возможно, и ему стоило подойти к Генри?.. Но он никак не решался. Тот ему казался принцем из сказки, рядом с этим вампиром чувство робости и нерешительности не желало покидать кролика. Николас вздохнул, прикасаясь к белоснежным бутонам роз. — Осторожнее, Никки, — предупредил его младший брат, — у этого сорта роз очень острые шипы. — Вот скажи мне, Лукас, — нерешительно заговорил Николас, — если тот, кто тебе нравится… ну, оказывает тебе знаки внимания, но никак не решается сделать следующий шаг… Лукас отложил садовые ножницы и внимательно посмотрел на старшего брата. Он в последнее время сам на себя не был похож: Лукас готов был поклясться, что никогда не видел Николаса таким тихим и неуверенным в себе. С тех пор как Джереми стал больше проводить время с Георгом, Николас заскучал и даже перестал шутить, а ведь он был самым болтливым и жизнерадостным из всех. — Никки… — Лукас выдержал паузу, пытаясь правильно подобрать слова. — Иногда некоторые вещи… Они не такие, какими их видим мы, поэтому тебе лучше напрямую поговорить об этом с Генри. — Как ты догадался, что я говорю о нём? — удивился Никки. — Это неважно, — улыбнувшись, покачал головой Лукас. — Важно то, что я не узнаю своего болтливого брата. Поскорее приходи в себя и утомляй всех подряд своими рассказами. Николас тоже улыбнулся. И столько лучистой искренности было в его взгляде, что Лукасу сразу стало теплей на сердце. Старший брат обнял его, со всей силы прижимая к себе, а затем решительно поднялся с земли, перепугав Персика — любимого щенка Артура. — Я прямо сейчас пойду и поговорю с ним! — С кем? — удивлённо спросил Сэмми, смотря вслед убегающему брату. Он ловко схватил, решившего удрать, Персика и тяжело вздохнул. Артур научился ходить и теперь доводил весь дворец до нервных колик. А ещё будущий король научился требовательно кричать: «Сэмми!» — и все сразу понимали, что маленькому владыке срочно нужен его кролик. Лукас покачал головой и попытался вновь занялся садом, но из гостиной веранды прозвучал как раз тот самый недовольный, но властный детский зов. А Николас в это время спешил в сиреневый зал, где обедал Генри. Его вело туда сердце — словно магнитом тянуло. Он безумно боялся, но твёрдо решил, что больше убегать не станет. В сиреневом зале Генри был один, слуги стояли за дверью, ожидая приказов господина. Николас решительно вошёл, плотно прикрыв за собой дверь. Конечно же, вампир не был удивлён столь порывистому визиту, поэтому с независимым видом продолжил свою трапезу. — Князь, извините мне мою дерзость — я прервал ваш обед… Но нам нужно поговорить! — выпалил кролик, слегка запнувшись. Нервно откинув волосы за спину, он теребил край своего балахона, но при этом отважно не отводил взгляда от князя, хотя сейчас это было очень сложно. — Прежде чем ты что-то скажешь, я предупреждаю: не принимай банальную вежливость за проявление чувств, — ровным и спокойным голосом ответил вампир, отпивая чай из фарфоровой чашки. — Что?.. — опешил Николас, ему казалось, что кто-то ударил его в грудь. — Мне чуть меньше лет, чем Ричарду, крольчонок, — усмехнулся Генри, посмотрев кролику прямо в глаза, — и я с первых мгновений понимаю, когда кто-то влюблён в меня. Николас еле стоял на ногах, глаза вампира были такими холодными и надменными, что хотелось расплакаться и убежать, но он оставался на месте, пойманный этим взглядом, словно зверь в капкан. Генри вновь отпил чай, а затем невозмутимо сказал: — Через три дня во дворец прибудет делегация оборотней для заключения перемирия. Я, как и близкие родственники короля с высоким титулом, не могу не присутствовать на этой встрече. Как только она закончится, я сразу же отправлюсь домой, поэтому мы с тобой вряд ли ещё встретимся, так что вот тебе мой совет: поскорее забудь меня. — Вам нравится Джереми… — догадался крольчонок, сглатывая горький ком в горле. — Именно, — не стал юлить вампир. — А чем я хуже него? — Как же ему не хотелось унижаться, но влюблённое сердце сделает кого угодно жалким глупцом. Попроси его вампир, он бы даже на коленях стал умолять Генри, чтобы тот полюбил его… — Ты правда хочешь знать? — безжалостно произнёс вампир. Никки будто получил хлёсткую пощёчину. Этим вопросом Генри ясно дал понять, что разговор окончен. Он поднялся со своего места, а затем неспешно вышел из обеденного зала. Николас ещё долго стоял, глотая слёзы, пока Сэмми и маленький Артур, отыскав его, не обняли и не отвели в его комнату.***
Оливер вернулся с фронта на следующий день, после этого ужасного в жизни Николаса события. Война с людьми подходила к концу. Оливер всё-таки был принцем и будущим королём, поэтому обязательно должен был присутствовать на церемонии заключения договора. Луи встречал любимого со слезами счастья на глазах, а Артур пробирался к отцу, так и не отпуская руки Сэмми. Все были веселы и радостны, и Николас не хотел портить атмосферу своим больным и печальным видом, поэтому, после краткого приветствия родственника, вернувшегося с войны живым и невредимым, он весь день провёл в саду. Никки читал в небольшой беседке, обложив себя подушками и укутавшись в тёплый плед. Он не спал всю ночь, поэтому под его глазами залегли тени, а сам взгляд потух. Глен весь вечер хлопотал вокруг сына, пытаясь разузнать, что с ним произошло, но тот лишь сказал, что, видимо, простудился. Он дочитывал уже третью книгу по садоводству и почве, хотя раньше его больше волновали любовные романы. Самым обидным было то, что рядом не было Джереми. Тот, услышав, что брат болен, пожелал поскорее поправляться и умчался на очередное свидание с Георгом. Николас пообещал себе, что больше никогда не заговорит о любви. Никогда не будет раскрывать то, что у него на сердце. Любовь либо есть, либо её нет. И если суждено остаться одному — быть посему. Иногда и кролики умирают от одиночества, поэтому он будет растить цветы, кропотливо ухаживая за ними, и просто подождёт этого дня. Генри наблюдал за ним из окна своей гостевой спальни с каким-то садистским наслаждением. Ему так нравилась печальная мордашка Николаса, что он даже подумал приласкать его, тем самым… бросить кость «питомцу». Но тут же отбросил эту мысль — он не был бы собой, если бы не посчитал себя выше. Пусть мальчишка умоляет его, и, может быть, вампир снизойдёт до него. Увидев свою кузину Сильвию, идущую к беседке, где уединился кролик, Генри насмешливо фыркнул и отошёл от окна. — Солнце моё, — услышал Николас. — Я принесла тебе чая и печений. — Спасибо большое, — попытался улыбнуться Николас, но вышло у него плохо. — Что с тобой, Никки? — спросила вампирша, откладывая поднос на деревянный столик. — Кто-то обидел тебя? — Я могу задать Вам вопрос? — ушёл от ответа Никки, сжимая края пледа. — Конечно. — Неужели… Неужели я?.. Почему всегда не я?.. Никки, не сумев внятно высказать свою мысль, не договорил, предательский ком опять подступил к горлу. Но Сильвия всё поняла и сама — Николас так отчаянно хотел стать всеми любимым, как Джереми. По непонятным причинам, он терялся в лучах прекрасного брата и в сравнении с ним выглядел как бледная тень. Его всегда считали назойливым и чересчур болтливым, но ведь Николас был красивым и самым добрым мальчиком, которого встречала Сильвия. Вампирша обняла Никки и погладила по густым тёмным волосам. — Придёт время, и ты даже не вспомнишь того, по кому сейчас плачешь, мой маленький, — прошептала она. — И все твои слёзы обратятся в любовь и радость. Ты ещё будешь самым счастливым на свете крольчонком. Обязательно… — Никто не станет счастливее принца Оливера и Луи, — буркнул Николас, заметно успокоившись. — У каждого своё счастье, — улыбнулась Сильвия. — И ты своё тоже найдёшь — просто двигайся дальше и смотри только вперёд. Николас кивнул, стирая со щёк слёзы. Никто, конечно же, не заметил Глена за кустом сирени, который уже второй день не мог найти себе места из-за самочувствия сына. Он всё никак не мог подобрать нужные слова, оттого и переживал ещё сильнее. Сейчас же Глена переполняла благодарность Сильвии — её доброй и понимающей душе.***
В день прибытия делегации оборотней дворец с рассветом наполнился суматохой и предвкушением. Готовился большой праздник по этому случаю, и Николасу даже удалось ненадолго забыть о своём разбитом сердце. Он целое утро хлопотал в переднике и косынке на кухне, помогая главному дворцовому повару. Обычно Его Величество Ричард строго отчитывал неугомонного крольчонка, если тот занимался делами прислуги, но сегодня был необычный случай. Рук еле хватало, а сам король был сильно занят для того, чтобы следить за своими подопечными. Николас очень волновался. Он всегда немного побаивался оборотней, особенно волков, ведь у тех даже женщины были сильными и крепкими, поэтому, пока есть возможность, пусть даже на время, избавиться от накатывающего беспокойства, он предпочёл найти себе применение на кухне — отсиживаться в своей комнате он просто не мог, к тому же сейчас ему было просто необходимо загрузить себя хоть каким-нибудь делом, чтобы отвлечься ещё и от мыслей о Генри и его жестоких словах. Да и помощь в приготовлениях, конечно же, была совершенно нелишней. — Прибыли! — ворвался на кухню Сэмми с Артуром на руках. — Никки, беги переодеваться! — Секунду! — прокричал Николас, но покидать кухню не торопился. От известия о приезде гостей суматоха на кухне усилилась вдвое. И Николас подумал, что у него получится увильнуть от приёма под благовидным предлогом — лишняя пара рабочих рук тут явно не помешает. Придумав себе оправдание, он довольно улыбнулся и принялся интенсивно помешивать соус к мясу, внимательно наблюдая за тем, чтобы тот не подгорел. И когда королевский повар всё-таки насильно выставил Николаса за двери, прошло уже довольно много времени. Приготовления были почти завершены, но Никки всё равно надулся на старого брюзгу Джона. Ну, подумаешь, ему ведь вообще необязательно было появляться на официальном приёме: он не вампир, не член королевской семьи… Никки быстрыми шагами шёл к своей комнате, он срезал путь через сад и с заднего двора проскочил к тому крылу дворца, где находилась его спальня. Быстро поднявшись по лестнице на третий этаж, Никки завернул за угол и врезался в чью-то очень высокую и мощную фигуру. Серебряная пуговица на мундире незнакомца больно ударила кролика в нос, из-за чего глаза его стремительно наполнились слезами. Никки всхлипнул, зажимая пострадавший нос и смотря на красивую серебряную розу с упрёком. Он даже не сразу понял, что его обнимают сильные руки, нежно касаясь поясницы. — Вот угораздило же! Прямо носом ушибся! — не поднимая глаз, пожаловался Никки пуговичной розе, опять невольно всхлипнув. — Очень больно? — глубоким и очень властным голосом прозвучало над головой крольчонка. Он ойкнул и наконец-то поднял взгляд на незнакомца. Тот был высоким. И сразу видно — сильным. Черты лица у него были хищные, а голубые глаза смотрели с арктическим холодом. Неожиданно Никки икнул. Потом ещё раз. Незнакомец обнажил свои белоснежные зубы, показывая острые волчьи клыки, а затем раскатисто рассмеялся. Николаса он всё так же держал в своих объятиях, явно не желая отпускать. От него веяло таким умопомрачительным ароматом, что у крольчонка даже слюнки во рту собирались. — Что смешного? — обиженно надулся Николас. Он чувствовал, как сила вибрирует вокруг незнакомца и что тот тщательно скрывает своё происхождение. Никки догадывался, что перед ним, скорее всего, оборотень из прибывшей делегации. Кролики всегда очень боялись этого народа: те на раз два могли их поймать с помощью своих чутких носов. Но почему-то страха именно перед этим хищником у него не было. — При мне обычно заикаются, но чтобы икать… — с улыбкой сознался тот. — Как тебя зовут, чудо? — Оборотням, любящим посмеяться, ничего не скажу! — буркнул Никки, выпутавшись из объятий. — Ничегошеньки не скажу, так и знай! — Вообще ничего? — иронично выгнул бровь оборотень. — Даже где главный зал? Кролик надуто посмотрел на оборотня снизу вверх, а затем показал пальчиком дальше по коридору: — Если спустишься по той лестнице, то зал будет прямо по коридору. — Милашка, — клыкасто улыбнулся тот, погладив большим пальцем ранее ушибленный нос. От такой фамильярности Никки возмущённо открыл рот, но ничего не успел сказать — оборотень стремительно направился к лестнице, которая находилась чуть дальше по коридору. — И внимательнее — не заблудись опять, — ехидно припечатал Никки, а затем побежал в свою комнату переодеваться. В зал Николас спустился одетым в светло-салатовую одежду, напоминающую любимые одеяния Луи. Конечно, тот подсуетился над внешним видом старшего брата и, взяв в напарники Сэмми с Артуром, заказал у портного наряд наподобие халата с нежно-персикового цвета широким поясом. Никки долго упирался — особенно ему не хотелось собирать волосы в высокий хвост, который будто всё лицо стягивал. Он облегчённо вздохнул, когда младшие братья, наконец-то, от него отстали. — Великолепно выглядишь, — раздался за спиной знакомый голос, когда Николас подошёл к столикам с закусками. Основная трапеза должна была начаться только после небольшого бала, официальная часть была закончена ещё тогда, когда Николас возился на кухне. Никки обернулся и узнал в говорившем оборотня, чья пуговица ещё совсем недавно покушалась на кроличий нос. — Мои соотечественники никак от тебя глаз не отведут, — лукаво улыбаясь, пояснил «обидчик». Николас смущённо покраснел, оглядывая зал и с удивлением замечая действительно заинтересованные взгляды. Он даже обрадовался, что его недавний знакомый подошёл первым. Никки было немного не по себе рядом с таким количеством оборотней — а их прибыло не меньше двадцати! Он сразу почувствовал, что все оборотни из делегации — хищники: ни одного представителя травоядных здесь не было. Даже женщина, что была среди них, скорее всего, была воином и явным представителем семейства кошачьих. У Никки каждый раз испуганно расширялись глаза, когда очередной ягуар, медведь или волк приближались, чтобы поговорить с ним. Но чувство опасности — пусть и совершенно неоправданное — сделало из Николаса молчуна и скромнягу, поэтому он, хоть и вежливо отвечал каждому, рассказывать что-то о себе не торопился. Генри тоже присутствовал на балу, но лишь мельком скользнул взглядом по нему, будто кролик случайно попал в поле его зрения. Стало горько: ничто не сделает его желанным — ни одна из роскошных тряпок Луи или причудливых причёсок Сэмми. — Может, не стоило сюда приходить? — тихо произнёс Никки, но оборотень всё равно его услышал. Он проследил за взглядом крольчонка и презрительно фыркнул, наблюдая за вампирским князем. — Потанцуешь со мной? — внезапно спросил оборотень, отставляя бокал с шампанским. — Что? — не понял крольчонок. — Я приглашаю Вас на танец, Николас, — чопорно произнёс тот и галантно склонился, протягивая руку в белоснежной перчатке. Никки растерялся, но всё-таки вложил свою маленькую ладонь в руку оборотня. За всем этим наблюдали Луи и Сэмми, широко улыбаясь и давая друг другу пять. Сильвия с лёгкой улыбкой покачала головой, радуясь за крольчонка, и лишь князь Генри, высокомерно скривившись, отвернулся. Внутри него заскреблось что-то ранее ему неизвестное, но он упрятал поглубже эти эмоции и полностью влился в беседу с братом и Джереми. — Откуда Вы знаете моё имя? — спросил Никки, медленно ведомый оборотнем в танце. — Это было несложно, — улыбнулся тот. — И вроде как мы уже перешли на «ты». — Я не очень разбираюсь в этикете, вдруг моё «ты» оскорбит оборотней — и мирный договор разорвут? А вдруг меня потом казнят — и всё из-за одного глупого «ты»? — Никки будто вновь стал прежним собой, посмеиваясь и тараторя. — Какие мы плохие, — покачал головой оборотень, — но не переживай, я никому не позволю тебя казнить. — М-м-м? Да? — лукаво спросил Никки. — Так как же Вас зовут, о благородный оборотень? — Моё имя Декстер Блейк, — со смешком представился тот. — Мне это имя кажется смутно знакомым, — нахмурился Никки. — Вы случаем не королевских кровей? — Я ношу графский титул, но это не столь важно, — и Декстер засмеялся, покачав головой: до чего же забавный ему попался малыш. — Тогда, возможно, твоё имя прославлено? — продолжал допытываться Николас. Как же Декстера умиляла нахмуренная мордашка крольчонка. И эта открытая шея в широком вороте… — Пусть это станет твоим домашним заданием, — сглотнув вдруг набежавшею слюну, шутливо предложил Блейк. — Знаешь, я ненадолго забылся, где нахожусь, — признался Никки. — С тобой очень легко общаться. — Это благодаря тебе — уверяю тебя, немногие могут заявить то же самое. — Не знаю… — растроганно опустил глаза крольчонок и тут же открыто посмотрел на Декстера: — Думаю, хороший собеседник — это слушатель, который умеет понимать и не навязывает своё мнение. Лично я считаю, что плохих собеседников не бывает, бывают неинтересные люди, с которыми не о чем поговорить. Музыка подходила к концу, Декстер под неспешную болтовню Никки отвёл его в соседний зал к длинному богато обставленному столу. Кролик даже не заметил, как бережно оборотень отодвинул ему стул, а затем новый знакомый занял место рядом, внимательно слушая Николаса и иногда отвечая на его вопросы. Когда все расселись по своим местам, Ричард и Оливер удивлённо посмотрели друг на друга, отмечая про себя, что Николас сел со стороны гостей, рядом с одним из почётных их представителей. — Давай я положу тебе курочку, — предложил Никки, хватая тарелку оборотня. — А потом попробуй запечённое мясо под соусом. Я не ем мясо, но готов поспорить, что лучшего ты никогда не ел! Я сам готовил рагу и соус к нему — это тоже попробуй. — Как скажешь, — без боя сдался Декстер, мягко улыбаясь. — У нашего повара лучшее блюдо — булочки с мясом, — не замечая ничего вокруг, увлечённо продолжал кулинарную «экскурсию» Николас. — Шикарная вещь, их позже подадут с бульоном. Ты обязан их отведать, потому что они восхитительны. Декстер, ты меня слушаешь? Только теперь Николас обратил внимание на то, что оборотень на что-то отвлёкся и напрягся как натянутая струна. Он проследил, на кого смотрит Декстер, и невольно вздрогнул от нечитаемого взгляда Генри, обращённого на него самого. Раны, ещё свежие от прошлого разговора с ним, заболели с новой силой, но Никки уже пообещал себе, что будет двигаться дальше. Да и что он может ещё сделать, если его не любят? Он может просто перетерпеть и надеяться на новую и более удачную любовь. А пока он нашёл отличного собеседника и, возможно, друга… — Николас, — вернул его из задумчивости Декстер. — Что ты там говорил о булочках? Никки тут же посмотрел на оборотня и улыбнулся, откидывая мысли о Генри. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем он забудет об этой обиде, но он постарается. Декстер же, заметив этот обмен странными, явно неравными в своих эмоциях, взглядами, понял всё и сделал себе в голове пометку: любым путём вытравить из сердца крольчонка рыжего вампирского князя — да так, чтобы и следа его там не осталось. Декстер не проиграл ни одного сражения — и эту битву за сердце этого удивительного мальчика он тоже не проиграет!***
С этого дня Декстер старался найти любой предлог, лишь бы как можно чаще общаться с Николасом. И находил для себя это общение волнующим, открывая новые черты его характера и всё больше попадая под его очарование. Оборотень с интересом слушал рассказы кролика о растениях и жизни в людской деревне. Они несколько раз выезжали в город на рынок, также Декстер успел побывать дегустатором кулинарных экспериментов Николаса. Им было удивительно хорошо вдвоём. Декстера подкупала простота и искренность Николаса, его живой и неугомонный нрав. К тому же он считал его удивительно красивым и обаятельным… Нет — самым красивым и обаятельным. Кролику же нравилось внимание, которое, вне всяких сомнений, наконец, принадлежало только ему. Хотя ему всё-таки с трудом верилось, что этот сильный и видный воин мог заинтересоваться именно им. Время от времени Никки ловил на себе недовольные взгляды Генри, но решил не придавать этому значения. Должна же его рана когда-нибудь затянуться, поэтому он сам делал первые шаги на пути к её исцелению. В это утро Николас и Декстер решили вновь сходить на рынок за тканью для новых нарядов и прогуляться по оживлённым рядам. Конечно же, Никки замечал, насколько Декстер напряжён в толпе, словно готовился в любой момент наброситься на врага, поэтому кролик нет-нет да и касался его плеча и шутил о хмурых оборотнях, которые чересчур опекают. — Декстер! — воскликнул Никки, хватая за руку Блейка. — Ты только посмотри, какая прелесть! Добрый день, Френсис! — Здравствуй, Никки, — улыбнулся в ответ колдун. От его лавки сильно пахло травами, чем-то тёмным и… волчьим аконитом. Декстер непроизвольно оскалился и чуть не зарычал, но быстро взял себя в руки. Оборотни ненавидели колдунов — на их землях их не было, а всё потому, что те часто использовали в своём колдовстве травы, которые оказывали губительный эффект на оборотней. Будь Декстер в волчьей форме, у него шерсть бы встала дыбом, он хотел было увести кролика от неприятной лавки, но, после того как неестественно синие глаза колдуна посмотрели на него, зверь внутри успокоился. Николас заинтересованно разглядывал браслеты и камни-обереги в лавке, в то время как Декстер недовольно косился на пучок высушенного борца, который был прибит к деревянной раме. Оборотень не мог чётко разглядеть лицо чародея даже зрением оборотня: оно словно расплывалось, то рисуя ему морщины, то разглаживая кожу, делая её словно у младенца. Он не слышал биения сердца и даже того, как колдун дышал. Был ли он вообще человеком? — Я вижу, сегодня ты привёл с собой друга, — спокойно выдержав оценивающий и неприязненный взгляд Декстера, доброжелательно спросил хозяин лавки. — Да, это Декстер, — охотно представил оборотня Никки, — он прибыл для подписания мирного договора. А это Френсис — самый сильный колдун нашего королевства, который… — тут Николас широко улыбнулся, — …как видишь, любит ещё и приторговывать. Френсис заливисто рассмеялся, смахивая длинными пальцами набежавшие слёзы. Ему нравился этот непосредственный крольчонок — никто так легко и непринуждённо не разговаривал с ним. Иногда, общаясь с Никки, Френсис забывал о бремени знаний и ответственности и ему казалось, что он самый обычный человек. Колдун поднялся со своего стула и перегнулся через прилавок, показывая на янтарный браслет. — Вот этот я заговорил на удачу, — с улыбкой сообщил он. — Правда тебе он ни к чему: ты сам — большая удача. — А есть что-нибудь… — Никки не договорил, печально поджимая губы. — Я знаю, чего ты хочешь, — произнёс колдун и достал из ближайшей полки маленький льняной мешочек. Он лёгким движением развязал кожаный шнурок и высыпал на ладонь содержимое. Декстер хотел прикрыть собой кролика, но успел лишь обнять его — Френсис лёгким дуновением направил непонятную пыль светлого цвета на лицо крольчонка, а затем произнёс: — Невозможно забыть любовь — можно лишь понять, где она настоящая, а где надуманная. Никки несколько раз моргнул в объятиях Декстера (тот утробно рычал, предупреждая) и робко коснулся руки, что крепко сжимала его поперёк груди. Френсис же спокойно спрятал мешочек под прилавок, а затем протянул ему маленький горшок с карликовой красной розой. — Это мой тебе подарок, Никки, — улыбнулся Френсис. — Ты приносишь удачу в дом, порог которого переступаешь, пора хоть раз поймать удачу и для себя — не так ли? Под настороженный взгляд Декстера, Никки взял маленький горшок и благодарно просиял: — Спасибо тебе, Френсис! Колдун кивнул и вновь сел на свой деревянный стул, наблюдая за удаляющейся парочкой. Он был очень силён, но ни одному магу или чернокнижнику не под силу стереть или заменить человеческие чувства. Можно лишь наколдовать приворот или же просто открыть глаза на мир, где точно есть хотя бы одно существо, которое по-настоящему любит тебя. Френсис посмотрел на мешочек под витриной и снова улыбнулся: пыль, позволяющая всплывать самым тёплым воспоминаниям, быстро вытравит рыжего вампира из мыслей этого удивительного крольчонка.***
После обеда Николас решил понежиться на подушках в своей любимой беседке, обложившись книгами о растениях и кулинарии. Он даже не заметил, как к нему подкрался Декстер и с блаженным вздохом устроил голову на его коленях. — А ничего, что ты отлыниваешь от государственных дел? — спрятав довольную улыбку, строго спросил Никки, перевернув страницу и машинально пригладив тёмную шевелюру оборотня. — Я не очень-то важная деталь в перемирии. Король Адлер уже подписал соглашение о перемирии. — И это герой страны оборотней! Да если б твой народ знал, какой ты лежебока!.. — наигранно возмутился кролик и всё-таки улыбнулся. Декстер наводил ужас на врагов своим суровым видом и жёстким взглядом. Странно, что только Никки никак не желал робеть перед ним. Вряд ли кто-то ещё смог назвать прославленного генерала армии оборотней лежебокой. Сам же Блейк был словно большим расслабленным зверем у ног крольчонка, но тем не менее его леность не стоило переоценивать. Николаса попеременно одолевали разные чувства с тех пор, когда он узнал немного больше о своём новом знакомом, — восхищение, гордость и нежность. Ему постоянно хотелось чем-то баловать оборотня — то вкусностями, то вниманием. И всего за четыре дня, проведённых вместе, Николас стал постепенно забывать о своём разбитом сердце. Декстер будто вдохнул в него новые чувства, дал ему понять, что и он может быть чьим-то центром внимания. Конечно, Никки всё ещё вздрагивал, когда сталкивался с Генри во дворце, и затухал, словно догоревшая свеча. Но всё чаще — и это выходило как-то само собой! — он сразу же вспоминал Декстера. И его настроение мгновенно улучшалось. — Декстер, — произнёс Никки, откладывая книгу. — Расскажи мне о своём народе… Об обычаях и жизни. Я никогда не был на землях оборотней — мы всегда прятались среди людей. — Уже подумываешь о том, как будешь жить на землях Адлера, когда станешь моим супругом? — с улыбкой поддразнил его Декстер. — Дурак, — смутился Николас и легонько стукнул Блейка ладонью по голове. — Не хочу с тобой разговаривать! — Ну чего ты? — внезапно стал серьёзным оборотень. Он, перевернувшись, обнял Никки и, прижавшись щекой к его животу, внимательно посмотрел прямо в глаза крольчонку. — Не надо так шутить… — печально отозвался Никки, вспоминая слова Генри о том, что не стоит принимать хорошее отношение за… любовь. — А я не шучу, — ответил Декстер, поднявшись и убрав длинные волосы Николаса, открывая его плечо. — Я долго искал тебя — свою пару — не для того, чтобы просто отпустить. Я волк, Никки, и оборотни из моего племени бьются до последнего вздоха ради тех, кого любят. — Декстер… — растерялся Никки. Он мелко задрожал, когда слегка шершавые пальцы прикоснулись к его ключице. — Я знаю, что ты влюблён в этого ублюдка, — невозмутимо прервал его Блейк, — но я не отдам ему твоё сердце. Тебе придётся убить меня, ведь я тебя просто никому не отдам. — Мне нужно время, Декстер, — произнёс смущённый Никки. — И убивать я тебя точно не буду. — Я очень этому рад, — улыбнулся оборотень. — Итак, о чём ты хотел узнать? — О твоём народе… — Николас не мог оторваться от голубых прищуренных глаз, тёмные ресницы и брови, будто ещё сильнее их подчёркивали. Декстер был очень красив своей дикой, хищной красотой — это Никки заметил, конечно, сразу. Но глаза и улыбку Блейка он для себя выделял особо. — У волчьего народа не бывает разводов. Раз в год в стране проводится весенний праздник Аргхна, где каждый одинокий оборотень старше двадцати двух лет выбирает себе пару. Этот праздник идёт целый месяц, и за это время свободные оборотни объезжают всё королевство в надежде найти того, кто предназначен им судьбой. До брака младшие мужья или же жены носят специальные косы — в каждом племени она своя, — а после бракосочетания их заплетают в косы с фамильным гребнем супруга. Распущенные волосы носят только вдовые или же дети. — Но ты же уже старше… — с волнением произнёс Никки, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. — Иногда некоторым не везёт. Бывает и так, что некоторые оборотни проводят всю свою жизнь в одиночестве. Но я считаю, что мне безумно повезло, ведь спустя столько лет поисков я всё-таки встретил тебя… Николасу безумно хотелось ответить оборотню, но он понимал, что это, возможно, будет нечестно — он же ещё неделю назад мечтал о Генри. Но каждый раз, когда он печалился, в голове всплывали воспоминания о Декстере: о том, как они гуляли по рынку; о том, как он уговаривал оборотня — к сожалению, безрезультатно — принять для него волчью форму; о том, как тот дурачился на кухне, снимая пробу с его кулинарных «подвигов»… Приятные моменты, пережитые вместе, грели сердце. И их за это короткое время было уже столько, что Никки казалось, что он знако́м с Декстером давным-давно. Эти воспоминания… Николас даже не представлял, как будет жить, когда оборотень уедет на родину. А как он жил раньше без этих совместных посиделок в саду или прогулок? Чем он вообще занимался до того, как в его жизни появился граф Блейк? — Насколько я знаю, король Адлер — лев, тогда как вы являетесь родственниками? — решил он сменить волнующую, но щекотливую тему. Внутренне Декстер расстроился, что Николас никак не отреагировал на его признание, но также он догадывался, какие чувства и смятение царят сейчас в душе этого удивительного существа, и поэтому решил не торопить события — всему своё время. Он улыбнулся Никки понимающей улыбкой и ответил: — Его мать была волчицей и моей тётей. Гены самца в паре всегда преобладают. У каждого племени свои обычаи, но весенний праздник един. — Как всё сложно, — протянул Николас. — Разве мужчина не может жениться, если его супруга… скончалась? — Только не оборотень-волк. Мы умираем, если не можем быть рядом со своей парой, — горестно улыбнулся Декстер. Сердце кролика заныло: слишком печальным был голос оборотня. Никки бы ни за что не позволил этому случиться, но сказать об этом сейчас, когда Николас сам ещё не разобрался в своих чувствах, означало бы обмануть Декстера. Он мечтал лишь об одном — о том, чтобы ему дали немного больше времени. А в это время, стоя у окна и наблюдая за милующейся в саду парочкой, Генри бессознательно сжимал в ярости кулаки. Пока собственные ногти не проткнули кожу на ладонях. Его обуревал гнев, который становился всё сильнее и сильнее. Брат счастлив с Джереми, а замухрышка-кролик, словно доселе спящая роза, расцветал с каждым днём. Князь видел, что тот постепенно забывает о нём и всё больше времени проводит с оборотнем. Как же это задевало вампирскую гордость — ведь сам Генри считал себя неотразимым.***
Подаренная Френсисом роза буквально за несколько дней внезапно выросла, превратившись в чуть ли метровый куст, что было весьма удивительно для этого сорта роз, а такой стремительный рост вообще был для всех полной загадкой. Николас уже несколько раз пересаживал розу, но никак не решался переместить её в сад, боясь, что пёс принца Оливера её сломает. Да и Персик в последнее время полюбил грызть молодые стебли. А карликовая роза, подаренная Френсисом, была такая красивая и необычная… Поэтому Николас сам ревностно ухаживал за ней в своей комнате. Он всем хвастался необычным подарком, радуясь как ребёнок. А ведь он даже не подозревал, что роза заговорена и её высокий рост кое-что означает. День отъезда делегации оборотней приближался, а Никки всё ещё не дал ответа оборотню. Он не хотел никого обманывать, а в особенности — Декстера. Король и Глен лишь качали головой, наблюдая за их непонятными отношениями. Почти накануне отъезда один из дворян устраивал в своём поместье бал, где графу Блейку обязательно следовало присутствовать. Естественно, он решил взять с собой своего кролика, не желая оставлять того ни на секунду. Готовясь к балу, Николас заплетал свои волосы в свободную косу, любовно наблюдая за маленькими бутонами своей розы, вьющейся по небольшой плетёной стенке, и беззаботно витал где-то в облаках. И тут в его комнату бесцеремонно вошёл Генри. Только слепой не заметил бы, насколько похорошел Николас: он будто весь излучал тепло и энергию, светился самой нежной улыбкой, когда разговаривал со своим оборотнем. Генри слепым не был. — Что Вы здесь делаете? — возмутился неожиданным визитом Николас. — Прошу Вас покинуть мои покои. — Решил переключиться на пса, раз я не обратил на тебя своего внимания? — насмешливо спросил Генри, подходя ближе к туалетному столику, за которым сидел кролик. Николас боялся лишь за то, что Декстер не так может понять пребывание вампира в его комнате. Да и сам вампир его пугал: словно былая пелена спала с глаз крольчонка и теперь он видел, что, в общем-то, ничего прекрасного в родственнике короля нет. Тот же принц Оливер или граф Кайл были намного привлекательнее и характером лучше, чем Генри, который, если разобраться, был уж слишком самовлюблённым и каким-то… холодным. Он больше напоминал бесчувственную статую, чем живое существо. Раздосадованный таким внезапным — и явно ничего хорошего не предполагающим — визитом, Никки совсем позабыл, что в гардеробной в этот момент находится Джереми, который подбирает для него наряд. — Ты всё ещё уродлив, Николас, — высокомерно кривя губы, процедил Генри, — но я решил прекратить твою агонию и избавить от вынужденного показного романа с собачьим генералом. — Вы не имеете права так говорить о Декстере! — мгновенно вскипел Николас, напрочь забыв о своих страхах. Он стремительно, так, что опрокинулся стул, сорвался со своего места и, подскочив к вампиру, толкнул его в грудь: — Уходите и больше не показывайтесь мне на глаза! — но тот не сдвинулся с места. — Николас… — недовольно зашипел Генри, но его в тот же момент снесло ударом. В комнату ворвался Декстер, сверкая дикими глазами, что отблёскивали зелёным свечением. Клыки его удлинились, как и когти. Никки даже испугался за его рассудок и, не думая ни о чём, бросился на шею оборотню, пытаясь его остановить от убийства князя. — Не подходи к нему, Никки! — кричал Джереми, но тот его не слышал. Обнимая полуобращённого оборотня, Никки просил его лишь об одном — прийти в себя и не делать глупостей. — Декстер, пожалуйста, успокойся. Он ничего не сделал. Со мной всё в порядке. — Вот и псина пожаловала! — поднимаясь с пола, ядовито процедил вампир под злобное рычание Декстера. — Ты собачье ничтожество, а я один из вампирских князей! — Замолчи! — вскипел Николас, удерживая Блейка. Вампир и оборотень готовы были разорвать друг друга на части, не видя ничего вокруг. Генри шипел, как разозлённая гадюка, показывая длинные вампирские клыки и когти. У обоих глаза сверкали опасным зелёным свечением, предупреждая о том, что они готовы биться насмерть. — И правильно, что таких, как ты, разрубали на кусочки! — выплюнул Генри в сторону кролика. Никки, крупно вздрогнув, замер, а Декстер уже был готов разорвать вампира, но его остановил решительный шаг Джереми — тот быстро и решительно подошёл к князю, с размаху залепил звонкую пощёчину вампиру и с яростью в голосе твёрдо сказал: — Из-за таких, как ты, мы годами прятались. И не смей говорить такие вещи о моём брате! — Николас впервые видел брата таким злым: тот готов был своими руками разорвать вампира. — Ты недостоин любви даже самого страшного человека на свете, Генри, не говоря уже о моём брате. Ты даже одного волоса на его голове не стоишь. Услышав гневную речь Джереми и рычание Декстера, в комнату с грохотом ворвались проходившие мимо Оливер и Георг. Они вдвоём кое-как утащили Генри, который, несмотря на появление племянника и брата, рвался в бой, раня при этом и их. Декстер же не двигался, боясь причинить боль Николасу, но весь его вид говорил о том, что он готов защищать кролика даже ценой своей жизни. Джереми хотел подойти и обнять расстроенного брата, но его за руку из комнаты потянул Сэмми. — Ничего, Декстер, — мягко говорил кролик, — это ничего не значит. Со мной всё в порядке, не нужно, слышишь? Перемирию не бывать, если вы попытаетесь друг друга убить. А я буду очень переживать из-за этого, и вообще — за тебя. В скором времени оборотень успокоился под быстрый и невнятный лепет своего крольчонка. Он внимательно смотрел на длинные кроличьи уши Николаса, которые были покрыты блестящим тёмным мехом. Декстер не смог удержаться и погладил их рукой, от чего Никки внезапно замолчал и смущённо прижался к сильной груди. Декстера переполняло столько эмоций, что он мог бы, наверное, взорваться. Оборотень больше не злился, лишь испытывал облегчение от того, что кролику ничто не угрожает. А ещё он испытывал безграничную любовь к этому существу — Декстер не шутил, когда утверждал, что готов умереть ради Николаса. — Вот ты и показал мне свои ушки, — полным нежности, но рычащим, поскольку его клыки всё ещё оставались длинными, голосом произнёс он. — А ты мне своего волка так и не показал, — с улыбкой упрекнул его Николас и облегчённо вздохнул: его радовало, что Декстер постепенно приходил в себя. Оборотень покачал головой и поцеловал Никки в лоб. Он поднял пискнувшего крольчонка на руки и бережно уложил на кровать, затем поцеловал его в губы настолько чувственно, насколько ему позволяли клыки, которые никак не желали исчезать. Никки знал, что ему нечего бояться, ведь Декстер никогда не причинит ему вреда, поэтому с замиранием сердца отвечал на поцелуи. Робкие поцелуи перешли в более пылкие. Одежды на них становилось всё меньше и меньше. Декстер тщательно подготавливал смущённого и раскрасневшегося кролика для себя. Никогда ещё он не был ни с кем настолько нежным и бережным. Сладкие стоны Николаса сводили волка с ума, он готов был жадно наброситься на него, но изо всех сил себя сдерживал. Если вы думаете, что Никки был тощим и изнеженным мальчиком, то вы ошибаетесь — долгие годы работы на полях сделали его тело гибким и сильным. Конечно же, до бугристых мышц Декстера ему было далеко, но красивая грудь, кубики пресса и округлая попа у него были. Оборотень буквально сходил с ума, покрывая каждый миллиметр этого идеального тела поцелуями. Николас страстно стонал, когда Декстер особо сильно в него толкался и рычал, показывая свои удлинившиеся клыки. Порой можно было услышать характерный треск простыни, когда когти оборотня вспарывали покрывала. Кролик никогда не сможет забыть глаза, сверкающие сверхъестественной зеленью, в которых бушевала страсть и любовь. И после их первого раза, Никки понял, что все его прошлые страхи и сомненья были напрасными. — Зачем ты меня укусил? — обиженно протянул Николас, рассматривая покрасневший след от зубов своего оборотня. Декстер придвинулся ближе, отчего Никки через зеркало увидел, как перекатываются у того мышцы под кожей. Обнажённый оборотень заставлял всё его нутро трепетать и вновь желать его. Декстер обнял его со спины, целуя след, от чего на Николаса снова волной нахлынуло возбуждение. — Во время оргазма в слюну оборотней из волчьего племени попадает специальный феромон. И если он укусит в этот момент своего партнёра, то оставит на нём частичку своего запаха. Это как клятва, которая никогда не разлучит нас. — Это романтично, — выдохнул с улыбкой Никки. — Но мне… как-то странно… ну, когда ты касаешься её. — Это потому, что я твой, крольчонок, — прошептал Декстер, вновь целуя след от укуса. — Я люблю тебя. — Декстер… — позвал его Никки, а после того, как оборотень поднял взгляд на зеркало, продолжил: — Я тебя тоже люблю… Декстер улыбнулся так, что от этой улыбки немного заныло сердце. Словно он не ждал этих слов — не надеялся их когда-нибудь услышать. Объятия стали крепче, а взгляд мечтательно поплыл. И этот граф — герой своей страны? Непревзойдённый генерал великого королевства оборотней? Нет, это обычный мужчина, который любит и которого полюбили. — Я заплету тебе косу, — тихо произнёс Декстер, нерешительно хватая гребень для волос. — Специальную косу? — лукаво спросил Никки, отбрасывая волосы за спину и открывая метку на шее. — Специальную, — улыбнулся Декстер. Он посмотрел на стену, у которой стоял массивный горшок с карликовой розой с деревянной сеткой. Нераскрытые ранее бутоны расцвели, а сам цветок будто подрос ещё на несколько сантиметров за какие-то сорок минут. Блейк покачал головой, мысленно благодаря колдуна: он только сейчас понял, что означает её неестественный для своего сорта рост. Этой маленькой подсказки было достаточно, чтобы стать самым счастливым на свете. Он никому не расскажет об этом небольшом заговоре с колдуном — даже Николасу. Отныне каждый день, подаренный ему богом рядом с любимым, глядя на эту розу, он будет знать, что чувствует к нему его крольчонок. На приём они, конечно же, опоздали. Но до чего же в глазах Декстера был прекрасен Николас с клановой причёской Блейков: казалось, будто всю свою жизнь он специально отращивал волосы именно для этой сложной высокой косы. Открытое лицо крольчонка излучало неподдельное счастье, а камзол молочного цвета делал его фигуру совершенной. Декстер ревниво заправил выбившуюся прядь, чтобы она не закрывала метку принадлежности к его роду. На балу многие взгляды были устремлены в их сторону, они словно притягивали взгляды. — Ты хорошо себя чувствуешь? — уже в который раз за последние полчаса тревожно спросил Декстер. — Может, нам следовало остаться?.. — Перестань, наконец. Я чувствую себя так, словно ещё десяток приёмов могу посетить. Тебе не кажется, что ты слишком опекаешь меня? — нахмурился Николас, отпивая из своего бокала. — Ни капли, — ответил Декстер, неподвижной статуей загораживая Никки обзор на группу вампиров, где находился Генри. Тот демонстративно не смотрел в их сторону, словно не замечая их присутствия. — Он не станет больше ко мне подходить, ты же знаешь, — попытался успокоить его Николас. — Пусть только попробует, — недовольно проворчал Декстер. К ним подошли двое оборотней из делегации. — Старина Блейк, неужели ты нашёл себе пару, пока мы, не поднимая головы, обговаривали пункты договора? — насмешливо спросил один из них. — Питер… — предупреждающе рыкнул граф. — О, нет-нет, это просто неудачная шутка, — извиняющимся тоном запротестовал другой, с улыбкой глядя на Николаса, растерявшегося от такого обвинения Блейка в пренебрежении государственными делами. — Мы просто подошли поговорить, раньше не было возможности это сделать. — Николас, это мои друзья — Питер и Марк, — нехотя представил оборотней Декстер. — Луи нас уже представлял, — улыбнулся Никки. — Я очень рад, что у Декстера такие друзья. Я наслышан о том, что вы друг друга много раз спасали. — Послушай, — шёпотом заговорил Питер, лукаво подмигивая, — а у тебя больше нет братьев? Ну? Сводных или кузенов? Что, совсем? — Бёрнс! — прорычал Декстер, отталкивая друга — тот слишком близко придвинулся к его паре. — А Вам зачем? — недоверчиво покосился на того Никки. — Ну как зачем? — делано возмутился оборотень. — Я холост и в активном поиске… А твой незанятый брат всего лишь «пока» не занят. — В смысле? — не понял кролик. — Насколько я понял, принц Артур в скором времени за него ещё повоюет, — усмехнулся Марк. — Он уже сейчас безумный собственник, не знаю, что будет с ним в будущем. — Извините, — раздался за их спинами голос Джереми, — можно мне украсть на секунду брата? Никки кивнул и, под напряжённым взглядом Декстера, отошёл с братом в сторону. — Что случилось, Джерри? — встревоженно спросил он. — С тобой всё хорошо? — суетливо затараторил тот, внимательно оглядывая брата. — Я хотел сразу же после того происшествия зайти к тебе, но Георг мне не позволил. — Со мной всё прекрасно, не переживай, — улыбнулся Никки. — Прости меня, я… Я ведь даже не знал, что Генри… — Джереми жутко расстроился и чуть ли не дрожал. — Твоей вины здесь нет, — Николас обнял его и погладил по коротким светлым волосам, — всё хорошо, слышишь? — Но я отдалился от тебя, — всхлипнул тот. — Я тебя предал… будто с появлением в моей жизни Георга забыл… и не замечал твоих проблем. — Просто пришло время идти разными дорогами, брат, — сказал Никки ласково, словно уговаривал маленького ребёнка. — Теперь всё будет иначе, но это пойдёт нам на пользу. А теперь, прости, мне нужно вернуться к Декстеру. Поговорим потом… Николас улыбнулся Джереми и направился к своему оборотню. Пора стать главным героем своей собственной истории. Теперь он был на все сто процентов уверен в том, где именно его настоящая любовь.