Почему же ты не помнишь меня?

Тадаши остаётся жив, потому что обезумевший Хиро бежит за ним в огонь, где разбивает руки, обжигается, но выносит брата из горящего здания. Следующую неделю он ночует у койки старшего Хамада все ждёт, пока тот очнется. И наконец, когда Хиро готов сбежать от этого ужасного запаха, белых стен больницы и суровых лиц медсестер, Тадаши открывает глаза. ЕГО Тадаши открывает глаза. Но проблема в том, что он не помнит брата. Не помнит Хиро, который с трудом выволок его на улицу после взрыва. Не помнит чёрную макушку, которая постоянно застревала в неприятностях. *** Темнота. Тихие голоса где-то вдалеке. Они приближаются, отдаваясь эхом в голове. Резкий свет ударяет по не привыкшим к этому глазам. Звуки заполняют все мысли, не успеваешь даже сосредоточиться на каком-то конкретном. Медленно открыв глаза, и щурясь от яркого света, юноша увидел перед собой какого-то мелкого лохматого мальчика в красной футболке, который сидел, нависая над ним, и отчего-то судорожно сжимал его руку. Он вскрикнул что-то. Еще сложно было разобрать речь. Парень так обрадовался чему-то неясному, непонятному только проснувшемуся Тадаши. Что вообще происходит? Хиро сумел лишь мягко улыбнуться. Его глаза наполнили слёзы. Мальчику так хотелось заплакать от счастья. Что может быть лучше то, что Тадаши проснулся. Что Тадаши живой. Так и хочется кинутся ему на шею и почувствовать, как сильные руки прижимают тебя к себе. Разрыдаться ему в плечо, сказать, как его не хватало и какой он дурак, что полез в то здание. Но брюнет лишь осторожно опускает голову на широкую грудь брата, тихо дыша. Тадаши лишь нежно улыбнулся, не зная, почему, обняв свободной от капельницы рукой этого подозрительного мальчика. Он тихо выдохнул, погладив мягкие прядки густых волос юноши, чувствуя легкую боль на груди. Открыл рот, желая сказать что-то, но так и не сказал, так как это был слишком хороший момент, чтобы портить его вопросами. - Тадаши..-тихо шептал младший Хамада, сжимая края больничной одежды. Парень немного печально глянул на Хиро, который казался ему смутно знакомым, но где он его видел, он не помнил совершенно.-Тадаши, больше так никогда не делай..-мальчик закрывает глаза и отстраняется только тогда, когда в палату входит доктор. И очень удивляется тому, что его пациент проснулся, ведь как он говорил, Тадаши должен был пролежать без сознания, минимум три недели, а уже через семь дней очнулся. И выглядит не потрепанно, а вполне нормально. Да уж, видимо Тадаши Хамада очень живучий. - Ну раз вы проснулись, я могу провести осмотр? Молодой человек, -обратился мужчина к Хиро.- вы тут неделю просидели. Даже не удивлюсь, если не спали. Но сейчас я прошу вас отойти. Маленький мальчик отошел, и над ним начал хлопотать врач. Тадаши и не обращал на него никакого внимания, лишь пытался вспомнить, что же объединяет его и того милого паренька, который так был счастлив, что он проснулся. Юноша тихо-тихо вдохнул, а врач, откинув простыню, осматривал ожоги, наверняка думая, можно ли выпустить такого пациента. - Молодой человек,-грозно сказал врач.- Я понимаю, что вы молодец. Что спасли брата из горящего здания, нашли профессора, и защитили мир, но вы должны немедленно выйти, потому что мой пациент должен будет раздеться. Я вас позову, когда закончу.- сказал врач, смотря на Хиро, приподнимая очки. Тот надулся, но все же вышел из палаты, плюхнувшись на какой то стул в коридоре. Тадаши только проснулся, а его даже дообнимать нельзя. Это нечестно. Глупый, глупый брат, который решил спасти человека. Из-за этого самопожертвования Хиро и сидит в этом глупом кабинете, желая, чтобы этот доктор закончил свой нужный осмотр, и брюнет смог войти обратно, обнять брата и уткнуться в его грудь. Доктор основательно подходил к своему делу. Прошло десять минут, или даже пятнадцать, с того момента, как Хиро выгнали из палаты. Робот бы был гораздо быстрее человека в этом случае, как жаль, что такие еще не установили в больницах, а ведь могли бы. Спустя долгие и нудные двадцать минут, из палаты внезапно показалась лысая голова врача, а потом и весь он. Тряся толстенькими ручками, он кивнул мелкому, мол, все нормально, и утопал по своим важнейшим делам. Тадаши снова лежал в койке, и было такое чувство, что с уходом врача воздух стал еще более обеззараженным. На языке был сладковато-кислый запах спирта, и царила полная стерильность. Даже странно. Даже простыня на лежащем парне была идеально повторяющей его фигуру, будто его специально так замотали. Хорошо, что врач ушел. Волосы Тадаши были немного встрепаны, и, в целом он выглядел как обычно. Только он молчал. Это одновременно и пугало, и расстраивало—как же так, где же приветствие, где теплые слова братишки, что так долго ждал его?