Да откроется тайна Хартфелии

— Акша, почему меня не пускают в гильдию? Макото уже второй раз туда идет, — лежа на животе, на своей кровати, девочка подложила свои руки под подбородок, из-за чего слова были не четкими. Жалостливо глядя на сову, искоса, шатенка выжидающе смотрела на нее. — Человеческое дитя, если бы я могла тебе сказать, — грустно опустила голову совушка. — Лучше пойдем в твой дом и я научу тебя новому зелью, — властно проговорила первородная, голосом утверждающим, а не спрашивающим. — Зачем нам заниматься этим сегодня? — лениво повернувшись на спину, простонала Хартфелия-младшая. — Чтобы потом тебе это пригодилось, — совершенно серьезно ответила Акша. — Бери блокнот и пошли, хватит бока отлеживать, — перелетев с изголовья кровати на детский лоб, сова не больно клюнула девочку в нос. — Хорошо-хорошо, я уже встала, — отмахнувшись от новой подруги, как от надоедливой мухи, Лейлю, потянувшись, встала с постели. «Глупое дитя, сама не понимает, насколько древние знания я ей даю. Оно и к лучшему, меньше соблазна будет в ее людском сердце. Я не допущу ошибку предков, я остановлю кровопролитие и остановлю эту гонку за Ветром. Я смогу обучить этого ребенка таинству и она сама вытащит из себя артефакт. У меня обязательно получится!» — сев на плечо к девочке, Акша внимательно смотрела за ее грустным личиком, подмечая, что в глазах, все-же, горит детское любопытство к знаниям. Найдя мелкие сходства с ее предшественницей, сердце совы жалостливо сжалось. Картинка из далекого прошлого всплыла перед взором. Кровавое месиво из некогда красавицы лежало опустошенным на влажной траве от росы и ее крови. Вокруг скакали люди, вознося к нему маленькую деталь, память, услужливо, не прорисовывало мелочи того артефакта. «Мне никогда не забыть ту ночь… Мой народ стал убийцами, по вине людей… И я стала убийцей…» — встряхнув головой, что несколько перьев медленно упали на землю, сова серьезно смотрела вперед, закрывая свои мысли о прошлом глубоко в сердце. — Бикслоу, — резко встав с лавочки, после того, как из лазарета вышел мужчина, МакГарден смущенно отвела взгляд. — Чего тебе? — тихо прошептал маг, закрывая за собой дверь. Под его глазами образовались синяки от усталости, волшебник, за эти два дня, так и не смог выделить себе время для отдыха. Продолжая находиться в гильдии в одних спортивных штанах. — Можно я побуду с Люси? А ты сможешь принять душ наверху и переодеться, — робко подняв взгляд, повелитель душ заметил в ее душе сомнение и вину, перемешанное с обидой и злобой на саму себя. — С чего тебе за ней присматривать? — видя опасность от любого, кроме себя, Громовержец напрягся. — Я хочу с ней поговорить, ей нужно это знать, — сжав кулачки, маг слова, с непоколебимой серьезностью посмотрела в глаза согильдийцу. — Исключительно в присутствии Эльзы, после твоей выходки у дома Полюшки, я тебе не доверю роскошь уединения с Люси, — безжалостно не сдерживая в голосе сталь, Бикслоу и сам понимал, что от него воняет и ему как минимум нужен душ, про сон и остальные прелести он сможет подумать позже. После того, как Люси сможет сама придти домой. — Я понимаю, — понурила голову Леви. — Тогда схожу за Эльзой, — не поднимая глаз от пола, девушка медленно побрела к барной стойки. «Пф, даже больше секунды не хочу думать о ее мотивах… Заберу свои вещи из лазарета.» — заостряя внимание лишь о настоящем и том, что действительно надо сделать, мужчина прокрался в комнату к любимой. Сладко причмокивая, блондинка лежала на боку, слегка согнувшись, мягко обнимая вторую подушку, имитирующую непосредственное присутствие мага рядом. Не задерживая долго взгляда на столь пленительную картину, волшебник тихо поднял с пола шуршащий пакет и беззвучно вышел из лазарета. «Отдых ей сейчас необходим, впрочем как и мне, хотя бы пару часов, а то совсем свалюсь…» — присев на лавочку, перед дверью, Бикслоу терпеливо ожидал появления МакГарден в сопровождение Алой. Лишь кивнув девушкам, мужчина, чуть нервно, встал, направляясь на третий этаж гильдии. — Тише, Люси еще спит, — скрепя дверью, Хвостатые девушки медленно вошли в лазарет. Слегка гремя сталью своего доспеха, Эльза посчитала, что гремит исключительно спутница, но никак не она. — Я не сплю, нет, — находясь еще в дреме, прошептала Хартфелия не открывая глаз. — Прости, мы тебя разбудили, — тихо проговорила Леви, мягко присаживаясь на кушетку напротив блондинки. — Как себя чувствуешь? — присев на кровать, маг перевооружения ласково убрала короткую прядь волос, с носа подруги. — Паршиво, — горько усмехнулась девушка, открывая глаза. — Все волнуются за тебя, Бикслоу не говорит, что произошло… — не замечая нервозность мага слова, аловолосая тихо шептала. — Может ты расскажешь? — Я не могу вдаваться в подробности, — долго подбирая слова ответила Заклинательница. — Моя дочь особенная, могу сказать только это, — прикусив губу, Люси с болью в глазах посмотрела на напарницу. Заметив напротив голубоволосую магичку, блондинка слегка растерялась. — Не думала, что ты меня навестишь. — Прости, что не подтвердила твои ожидания, — на глазах маленькой девушки появились хрусталики слез. Вдохнув побольше воздуха, наперед прерывая Алую, Леви продолжила. — Я была так зла на тебя. Стыдно сказать, считала тебя предательницей, что не рассказала о дочери. Ты вообще молчала о ней, мне было обидно, что ты не рассказала именно мне. Ведь я считала, что мы подруги, — сжимая в кулаках край своей юбки, волшебница, опустив голову, говорила свои мысли. — А потом злость переросла в гнев. Я думала, что ты не доверяешь мне, поэтому и ничего не сказала. Но… — МакГарден прямо посмотрела в глаза Заклинательнице, переводя дыхание. — Но мне очень стыдно перед тобой за это. Когда ты появилась в гильдии пару дней назад, вся в крови, именно в тот момент я поняла, что мои обиды бессмысленны. Тебе нужна была поддержка и помощь, а все мы думали лишь о себе… И лишь Нацу, Хеппи и Бикслоу не переставали помогать тебе, — захлебываясь в слезах, девушка чувствовала жар на щеках от стыда. Все ее тело сотрясала дрожь, в то время как из глаз слезы стекали гроздьями, падая с подбородка на край юбки. Видя живые чувства согильдийки и подруги, Хартфелия тихо глотала ком в горле, чтобы не застонать, пока по ее лицу, теряясь в подушке, бежали слезы. — Я должна была раньше сказать, — смотря на девушек, пропищала блондинка, глотая тягучую слюну. — Хватит телячьих нежностей, — шумно выдыхая, Эльза высоко подняла голову смотря на потолок, стараясь прекратить, не начавшийся бег, накопления слез. — Мы завтра еще к тебе зайдем, а сейчас тебе нужно отдохнуть, выспаться и набраться сил, — по дружески похлопав по плечу блондинки, напарница совершенно забыла о ранах на них. Шипя втягивая воздух, сквозь зубы, Люси зло посмотрела на магичку. — Прости, — прикусив губу, лишь прошептала старшая волшебница. «Надоело ждать, даже не телепортируясь в земной мир, я могу воздействовать на этого ребенка.» — сидя в цепях, в подвале дворца, мысленно рычал Дух. «Мне нужна эта душа и я получу ее любой ценой!» — чуть дернув плечами, Лука настраивал концентрацию с закрытыми глазами. Медленно уходя в транс, дальним закоулком разума, он постоянно помнил свое счастье с любимой женой, когда она была жива. Как он часто сбегал с работы, не заботясь о карьерном росте, к обеду, у ней. Как она устраивала блинные четверги по понедельникам. Погружаясь в полную тишину разума, перед его глазами всегда была улыбка Дианы, думая лишь о том, как он вернет ее, Дух настраивал канал телепатии с Хартфелией-младшей. «Надоело лежать, хоть и клонит в сон, хочется, хотя-бы, посидеть… « — прислушиваясь к тихому гулу, доносящегося с первого этажа, Хартфелия решила, что в ближайшее время к ней никто не придет. Пересиливая усталость мышц, девушка медленно подняла туловище на руках, вставая на четвереньки на постели. Руки сильно дрожали, а голова начала кружиться. Остановившись в таком положении, волшебница тяжело дышала, будто от долгой пробежки. Быстро вспотевший лоб, одновременно горел огнем и был холодным. Скатившиеся капельки пола, застилали взор Хвостатой. «Давай же! Ты не слабачка, всего лишь надо сесть и все. Половину дела ты уже сделала, давай же!» — мысленно рыча на саму себя, Заклинательница осторожно, боясь причинить себе лишнюю боль, опустила одну ногу на пол. Медленно подтягивая вторую ногу к груди, магичка аккуратно присаживалась. Кожа на спине неприятно натянулась, принося за собой дискомфорт и ощущение жжения, в местах, где были наложены швы. Держа спину прямо, Хартфелия крепко держалась за край кровати, тяжело дыша, волшебница робко улыбалась своей маленькой победе. — Ты уже можешь сидеть, хозяйка, — за спиной послышался до боли знакомый голос Духа. Наполненный нотками равнодушия, он пробирал ее до костей, пробуждая забытую злобу. — Какого черта ты тут делаешь? — шипя свои слова, все еще тяжело дыхала Заклинательница. — Я пришел из-за Луки. Я только что с ним говорил, он хочет заполучить твою дочь любой ценой, — сдерживая свои чувства, Даики запрещал себе подходить ближе к девушки. Его сердце сжималось каждый раз, когда он слышал уставший хрип возлюбленной. Стараясь смотреть куда угодно, мужчина не хотел видеть повязки на всю спину у матери его дочери. Он уговаривал себя каждый раз, не прикасаться к волшебнице, сохранять, в ее присутствие, отстраненное выражение лица. В то время как сердце и тело, каждым миллиметром желало обнять Хартфелию. — Ты хотел сказать нашу дочь, — резко поворачивая голову в сторону, где находился Дух, рыкнула блондинки. — Не повезло тебе, я в курсе, что ты от меня скрыл, мразь, — кривя лицо в омерзении, магичка не пыталась скрыть своего отвращения к этому парню. Ошарашенно смотря на Хвостатую магичку, Даики нервно сглатывал. Лихорадочно оглядывая комнату в поиске решения ситуации, он терялся в своих мыслях. — Чего молчишь, или сказать нечего? Так мне есть что, — пересиливая себя, Заклинательница встала с постели, прямо смотря в глаза отцу своего ребенка. — Ты вообще собирался мне сказать? — мысленно уговаривая себя не жмуриться от боли, зло шептала девушка. — Нет, — в начале запнувшись, Дух, в конце концов, решил быть честным. — Я думал, что будет лучше тихо оберегать вас обеих, чем прямо заявлять права… — На что? На что ты хотел заявить свои права?! Ты ничего не имеешь, — скрепя зубами, Заклинательница перешла на крик. — Ты бросил меня, вообще не сказав и слова! Думаешь после такого, я бы горько расплакалась и кинулась в объятия, узнай я, что ты все помнишь? — саркастично сощурив глаза, ядовито выплюнула Люси. — Да! Потому что мы любили друг друга, — железная маска спала с лица Духа. Слова возлюбленной задели его за живое в сердце, и в данную минуту ему было необходимо опровергнуть ее мнение, доказать, что она говорит на эмоциях, а в душе по прежнему верна лишь ему одному. Мужчине казалось, что это именно тот переломный момент, после которого она возненавидит его, либо признает поражение и вновь пустит в свое сердце. — Хватит строить из себя жертву обстоятельств. Мы были счастливы вместе, зачем ты все переворачиваешь! Люси, — открыв свои объятия, Даики сделал робкий шаг вперед. — Ты понятия не имеешь о любви! И не смей меня сейчас грязью поливать, мы оба знаем правду, и оба знаем кто виноват в том, что все развалилось, — не сбавляя децибел в голосе, Хартфелия сделала уверенный шаг назад от бывшего телохранителя. — Да кто знал, что там были эти разбойники?! Я уехал объясниться с твоим отцом и попросить твоей руки! — сократив расстояние между ними, Даики жестко взял девушку за локоть. — Я тебе из-за этого в ножки должна поклонится? Отпусти меня, не смей ко мне прикасаться! — разрываемая обидой, магичка горько заплакала. Слезы мешали сконцентрировать взгляд, а она, не видя перед собой собеседника, пыталась отбиться от него, оттолкнуть. — Люси, прекрати дергаться, ты сама себе навредишь, — дернув любимую за локоть, рыкнул мужчина. — Хватит этого спектакля, раз ты все знаешь, то мы можем… — Нет! Никогда, — взяв с тумбочки пустой графин, крикнула волшебница разбивая стекло о голову Духа. — Что тут происходит? — услышав крики из лазарета, сквозь гул голосов согильдийцев, в комнату прибежал обеспокоенный Гажил. Упав на кровать, Даики держался за голову, между пальцев, тонкой нитью потекла кровь. — Если действительно хотел семью, не стал бы с самого начала обманывать нас с Лейлю! Ты не мой муж, и тем более не отец для моей дочери, одно название, — держась за тумбочку, для большего равновесия, продолжала визжать Заклинательница. — Я люблю другого мужчину! — Я докажу тебе, что ты не права, вот увидишь, — вытирая окровавленную ладонь о брюки, спокойно ответил Дух. — Мы станем семьей и ты сама этого захочешь… — Никогда! Мой ответ не изменится и через вечность, — прямо смотря в глаза, некогда родному, парню, шипела Заклинательница. — Вот увидишь, — с нежной улыбкой прошептав, Даики начал растворятся в пыльце. — Будь всегда рядом с Лейлю, Лука может выкинуть что угодно… — голос мужчины эхом раздался по лазарету, после его исчезновения. — Эй, болельщица, — подходя ближе к койкам, маг железа выглядел обеспокоенным долгим молчанием Заклинательницы. — Бикслоу… — коленки сильно задрожали от усталости. Не удержав напряжения, девушка упала на колени, сильно ударяясь локтем о край кушетки, в то время как осколки от графина впились в голень Заклинательницы. — Я его приведу после того как верну тебя обратно в постель, — поправляя на бедрах брюки, совершенно серьезно произнес Редфокс наклоняясь к блондинке. — Почему лазарет открыт? Люси? — буквально вбегая в комнату, останавливаясь в косяке, чтобы оглядеться, прорычал маг душ. — Сюда Дух какой-то заявился, они с болельщицей поцапались, — закидывая одну руку девушки себе на плечо, с натугой прошептал сын дракона. — Помоги ее обратно уложить, у нее кровь идет, — решив оставить расспросы на потом, Громовержец с ногами забрался на кушетку, помогая положить любимую на кровать. Будто не видя ничего перед собой, Люси смотрела лишь перед собой, совершенно потеряв интерес к происходящему с ней. Остро чувствуя боль на спине, она ощущала как пульсирует кожа на ногах и тонкие струйки крови стекают к ее стопам. «Даже если она забыла, я помню наше прошлое и то, как хорошо нам было… Я не допущу больше ошибок и вновь завоюю ее расположение и стану достойным папой своей дочери. Они же мои девочки и никакой смазливый зазнайка не сможет отобрать у меня их!» — стоя перед зеркалом в ванной комнате, шатен осторожно промывал рану на виске, смотря себе в глаза с непоколебимой уверенностью в своей правоте.