Странные

Позднее лето. Легкий ветер, прорывающийся сквозь тонкую ткань рубашки и захватывающий хрупкое тело бурным вихрем, щекочет, резвится, словно ребенок, и заставляет ежиться. Чунмен передергивает плечами от нахлынувших приятно-неприятных ощущений и направляется к группе абитуриентов, толпящихся у списка поступивших. Сердце выпрыгивает из груди, грозясь шлепнуться об мокрый после утреннего дождя асфальт и разбиться на миллион маленьких осколков, которые будут неминуемо растоптаны никому неизвестными ногами. Ему хочется протолкнуться сквозь поток ребят и застыть перед листком с выведенными компьютером буквами, но толпа слишком плотная, ему не пролезть, не прошмыгнуть, а так хочется иногда превратиться в мышку и знать все и обо всех… Он топчется на месте, бросая неуверенный, растерянный взгляд по сторонам. Иногда сталкивается глазами с другими парнями и девушками, которые так же как и он стоят поодаль, и улыбается им. Улыбка, едва различимая, но теплая и запоминающаяся. Девушки краснеют, а парни не в силах сопротивляться машут в ответном приветствии рукой. Рядом, в нескольких шагах от него стоит воистину эпичная парочка. Первый - долговязый с крашеными волосами парень, нежные черты лица которого никак не вяжутся с низким почти басом. Второй из друзей похож на шуструю маленькую собачку, хотя ростом почти не уступает другу. Они бурно что-то обсуждают, долговязый перманентно заливается заразительным смехом и на особо удачные шутки друга громко хлопает в ладоши. Одобряет. После долгих минут бурных обсуждений парочка, наконец, приходит к какому-то решению и кидается расталкивать толпу, так и не отлипшую от списков. Слышатся громкие, недовольные возгласы, но они, игнорируя вся и всех, лезут вперед. Чунмен провожает их завистливым взглядом: друзей у него в Сеуле нет, да и вряд ли он сможет так легко с кем-нибудь сдружиться… - Йа, - раздается низкий голос, - Лулу! Мы с тобой первые в списке, охренеть, никогда бы не подумал, что нам удастся заполучить такие баллы. Поздравляю! - Ого, Чанни, тут есть кто-то с моим же результатом, - во дворе безумный гам, никто никого не слушает и лишь из уст в уста передают имя третьего в списке. Чунмен… Чунмен… - Ким Чунмен! - Чанель орет во всю глотку, перекрывая гвалт и выжидая ответа. - Это я, - парень неуверенно вскидывает руку вверх и моментально, схваченный ненормальной парочкой под руки, оказывается перед списком. В нос упирается его имя. Незамысловато, просто, но очень волнующе. Он с секунду медлит, а потом выдает: - Ну, хоть столько баллов дали, а думал будет меньше… - Да ты, парень, совсем белены объелся? У тебя третий результат на факультете! Чанель, это Лухан, но зовем его Лулу, милашка ведь? - долговязый кланяется на манер французских вельмож и толкает Лухана вперед, мол, знакомься, будем дружить. От неожиданности Чунмен заметно отступает на шаг. Слишком быстро, слишком неправдоподобно. А почему бы и нет? С людьми нужно общаться, пробовать их на вкус, понимать и принимать, только так можно подружиться на всю жизнь или же стойко пережить разочарование и двигаться дальше. Но именно им почему-то хочется верить… - Где ты живешь? - Лулу сидит на перилах университетской кафешки и тыкает ногами в клумбу с цветами. - Пока нигде, то есть у родственников, пока не сниму квартиру, я не из Сеула. Мне нужно будет привыкать к нему, - Чунмен тупит взгляд, потому что стесняется, всегда стеснялся говорить, что он из провинции, хоть и из достаточно почитаемой семьи. Слово "провинция" его убивало и лишало уверенности в себе. Лухан незаметно подмигивает Чанелю и заводит получасовую тираду о том, что не имеет значения откуда ты, значение имеет кто ты. Он говорит слишком быстро, иногда глотая окончания слов, понимать его получается с трудом, лишь только определенные слова оседают на дне сознания и приходится напрягать слух или, что того хуже - просить говорить помедленнее. Чунмен вновь смущается, потому что Чанни слушает друга с упоением, поддакивает ему и, видимо, различает все его слова до последнего. Когда речь оканчивается, Чунмен просит прощения и уходит, ссылаясь на усталость и беспокойство матери, отправившей за последние несколько минут 5 смс. Друзья улыбаются и весело машут на прощание руками, с каждым шагом он отдаляется от них, но веселый смех Чанеля и речитатив Лухана, будто поселившись в голове, проходят с ним по всем улицам, переходят дороги, останавливаясь на красный свет и продолжая путь. *** Первые несколько недель проходят как во сне: бесконечные поиски квартиры, собирание чемоданов, прощания с многочисленными родственниками и выслушивание наставлений от бабушки, которая беспрерывно твердит о том, как правильно нужно переходить дорогу и вести себя с новыми друзьями. Чунмен бесится, ворчит, огрызается и вообще, разве им непонятно, что он сам ужасно нервничает? Неужели нельзя просто сказать "все будет хорошо, у тебя все получится"? Странные они все же... эти родители. Чанни и Лухан моментально становятся лидерами группы, бесконечно балагурят и везде раскручивают Чунмена, с легкой руки Чанеля ставшего Сухо. Сидят вместе, едят вместе, занимаются вместе, даже спят втроем, прячась на последних партах подальше от цепких взглядов преподавателей. А потом на занятиях появляется пресловутый номер 4 - Ким Чонин, человек ни разу не показавшийся на занятиях с начала семестра и вызвавший настоящий переполох. Одни говорили, что у него были проблемы с полицией, и он скрывался от правосудия; другие, что он внебрачный сын какого-то высокопоставленного чиновника и рос на вилле во Франции; третьи, что он прирожденный танцор, и ни минуты не хотел учиться на экономическом факультете, но его заставили. И вообще он на три года старше всех и вся на первом курсе факультета. Чунмена почему-то потянуло к этому высокому смуглому парню, во время перемены он долго накручивал круги вокруг его худощавой фигуры, но, в конце концов, решился подойти к нему и завести разговор. - Привет, я - Чунмен, но все зовут Сухо, - улыбнулся своей яркой полуулыбкой и застыл. В ответ на него уставились грустные, с каким-то дьявольским, безумным огоньком глаза. "Будет интересно", - промелькнуло в голове Сухо. - Чонин, но все зовут Кай, - он вытянул руку и, подхватив Чунмена за запястье в мгновение ока притянул к себе, - я тут загадал: тот, кто подойдет первым, будет моим лучшим другом, поздравляю! От этих слов парень непроизвольно поежился, будто подписал собственный смертный приговор. Странная аура притягивала магнитом, хотелось знать о нем как можно больше и во всех подробностях, будто раскрываясь перед Сухо, Кай становился не таким загадочным и устрашающим. Оказалось, он из обычной среднестатистической семьи, учился в танцевальном училище, по классу современный танец, но затем потянуло сменить обстановку, и он без особых усилий поступил на экономический. Говорил много и складно, будто долго репетировал, или же учил всю ночь наизусть. Единственной истиной из всех слухов/баек оказался его возраст. Чанни и Лулу отнеслись к пополнению довольно прохладно. Поначалу даже пытались отвязаться от неожиданного "балласта", а потом свыклись и через несколько месяцев и мыслить не смели, что могли не общаться с ненормальным Каем, который развернул бурную деятельность, заимев друзей и просто знакомцев на всех факультетах и даже в ректорате. *** Поздняя осень. Холодный ветер вперемешку с моросящим дождем пробираясь сквозь кожаную куртку, неприятно сводит мышцы. Нужно укрыться, залезть в какое-нибудь помещение и расслабить тело, посиневшие губы не дают вдохнуть, а дышать через нос еще сложнее. Носоглотка больно свербит от неприятного воздуха, царапающего слизистую в носу. Чунмен забегает в первую попавшуюся аудиторию и, не успев перевести дух, замирает перед высокой фигурой. Блондин у окна оборачивается и подмигивает: - Хреновая погода, правда? Механизм внутри Чунмена дает сбой, пластинки замедляют ход и перестают работать, ржавчина молниеносно едко проедает внутренние пружинки и заполняет тело странным ритмом.