Desert garden

      Остановились они только когда совсем стемнело, и ехать дальше становилось просто невозможно. Пустыня несла в себе много опасностей, а ночью их количество увеличивалось в разы, и даже если ты прожил в песках всю жизнь и научился чувствовать изменения в природе, то все равно ночная прогулка могла стать последней в твоей жизни. Грей остановил машину в узкой низине, которая тянулась до самого подножия далеких гор и с двух сторон была прикрыта подступающими барханами. Почва тут была каменистая, неровная, и кое-где даже проглядывали скудные пучки пожухлой травы и чахлые кустики. Не самое уютное место для ночлега, но это определенно лучше, чем спать в песках, когда остается только гадать, как сильно к утру тебя занесет.       В зеркале заднего вида блеснул свет подъехавшего мотоцикла, Грей облегченно выдохнул и заглушил мотор.       — Уф, как я задолбался… Все себе отсидел, — мужчина со стоном потянулся, кинул назад быстрый взгляд. — Как вы там?       — Устал очень, — Одри шумно выдохнул, потирая глаза рукой. — Рай еще спит, и не стоит его будить, думаю, — парнишка аккуратно провел кончиками пальцев по взмокшему лбу друга, приложил ладонь к бледной щеке, нахмурившись. — Такой горячий…       — Не бойся, малыш, оклемается, — наемник обнадеживающе улыбнулся и открыл водительскую дверь. — Пойдем, будем обустраиваться. И пожрать бы не мешало.       — Угу, сейчас…       Мальчишка посмотрел, как Грей с кряхтением выползает из машины, слабо улыбнулся и аккуратно приподнял голову Райдона, которая до этого лежала у него на коленях. Осторожно опустил ее на сидение и выбрался из машины. От долгого сидения почти в одной позе все тело затекло и сейчас выбраться на свежий воздух было действительно счастьем. Парнишка с улыбкой глянул на подошедшего Аспида, который сейчас как никогда оправдывал свое звание пустынника: замотанный с ног до головы в широкий плащ, покрытый почти равномерным слоем песка и пыли.       — Ууу, да ты прям само воплощение духа пустыни! — весело хохотнул подошедший Грей, обвешанный по самое не хочу сумками. — И не надоело тебе пыль глотать? Перебирался бы на четыре колеса, а? Аспид лишь неопределенно махнул рукой, скинул плащ и встряхнулся, как дворовый пес. Долгая дорога порядком утомила, хоть он и был привычен к ней, но сейчас простреленная рука конкретно мешала. Боль была вполне терпима, только легкое онемение раздражало, но и с этим можно было справиться. Пустынник поставил свой объемный рюкзак около машины, и глянул через стекло, замечая лежащего на заднем сидении наемника.       — Как он? — не то чтобы его действительно волновало, не сдох ли по дороге охотник, но все же парень ощущал почти незначительное чувство вины. Может, если бы он не влез тогда к ним, а подождал, как и планировал сначала, наёмник сейчас был бы цел и невредим. Но сожалеть о содеянном было бы глупо, тем более что пустынник чувствовал некое удовлетворение от того, что не одному ему досталось.       — Да что с ним станет, решил откосить от работы вот и дрыхнет без задних ног, — Фей криво ухмыльнулся, мельком заглянув в окно машины, и продолжил потрошить сумки, вытаскивая на свет спальники и одеяла.       Уставший мозг пустынника не сразу сообразил, что к чему, и Аспид даже успел поразиться такому пренебрежению Грея к напарнику, но потом понял, что за всеми грубоватыми шутками, напускным весельем скрывается неподдельная тревога. Присмотревшись повнимательнее, парень заметил, как у мужчины нервно подергиваются пальцы, что все его движения немного скованные, настороженный взгляд необычайно светлых глаз постоянно скачет туда-сюда, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за пределами полосок света от фар и при этом не упустить из виду никого из присутствующих. Кажется, сегодняшний день дался тяжело всем.       Подавив шумный вздох, пустынник склонился к своему рюкзаку, чуть морщась от боли в руке. Нечего стоять без дела, когда остальные занимаются обустройством их временного лагеря.       Огонь в костре весело потрескивал, отбрасывая кругом причудливые тени за пределами небольшого пятачка света. Вокруг были разложены спальники и накиданные сверху одеяла, над костром висел небольшой котелок и склонившийся над ним Аспид что-то в нем помешивал, жмурясь от жара пламени. Из темноты вынырнул Адриан, подсвечивая себе путь фонариком, и опустил небольшую сумку около одного из спальников.       — Я поставил маячки, так что можем спать спокойно. Они засекут любое существо, крупнее меня, — мальчишка улыбнулся, потирая затекшую шею, и сразу двинулся к машине. — Грей, возьмешь его?       — Ага, иду, — с другой стороны показался наемник, на ходу застегивая ширинку. — И вот почему мне вечно приходится его таскать… Эх, жизнь моя жестянка!       Не обращая внимания на разглагольствования любовника, Одри оперативно забрался на заднее сидение и осторожно приподнял спящего Рая, приводя его в сидячее положение. С другой стороны уже открылась дверь, Грей аккуратно подхватил бесчувственное тело под колени и под спину, и вытащил из машины.       — Ох тыж… пушиночка ты наша… — мужчина поудобнее перехватил спящего друга и отнес его к одному из спальников. Подоспевший парнишка помог аккуратно уложить его, быстро сменил повязку и укрыл друга одеялом.       — Аспид, давай свою руку сюда, посмотрю, — Одри откинул со лба упавшую челку, потер замерзшие ладошки друг о друга и подошел к пустыннику.       — Да все нормально с ней, не бери в голову.       — Ничего не знаю, давай показывай, — обычно улыбчивый и мягкий в общении Одри, сейчас хмуро глянул на пустынника, так что тот уже без возражений уселся на свое одеяло и предоставил пострадавшую руку в распоряжение блондина.       Когда со всеми насущными делами было покончено, Грей разложил в жестяные миски еду и всучил всем по порции. Ели в молчании, у каждого было о чем подумать.       Было что-то мистическое в этой поздней трапезе под открытым небом. Казалось, все звезды смотрят на них и перешептываются между собой, тихо мерцая в вышине. Потрескивающий костер плясал свой дьявольский танец, будто освещая какое-то известное лишь участникам таинство, языки жадно лизали услужливо подкинутые брикеты топлива, временами бросая свой огненный взгляд на собравшихся вокруг людей. Тени плясали на их фигурах, грубым контуром очерчивая каждое лицо, превращая его в нечто зловещее и неповторимое. Тишина, едва нарушаемая стуком ложек, казалось, дышала сама по себе, размеренными волнами принося прохладу ночи.       Одри мерно двигал ложкой в уже остывающей каше и бездумным взглядом смотрел на представление огня. Он всегда знал, что их жизнь, словно песок, изменчива, но до сих пор не мог привыкнуть к ощущению пустоты, возникающему после завершения их вылазок. Сейчас хотелось снова заполнить эту зияющую дыру, почувствовать хоть что-то помимо усталости, но сил уже не оставалось. Даже дышать было сложно. Грей думал обо всем и ни о чем. Казалось, стоило появиться какой-то оформившейся мысли, как она ускользала, так и не пойманная за хвост. Он ничего не замечал вокруг, ел, не ощущая вкуса, смотрел, но не видел. Чего-то хотелось. Тепла. Дома. Счастья. Одри…       Пламя взметнулось вверх хвостатыми искрами, которые тут же подхватил легкий ветерок.       Аспид уже давно съел свою порцию и лежал на песке, задрав ноги на рюкзак. Взгляд мерно блуждал по чистому звездному небу, в котором можно утонуть. Ступишь на край — и тебя засасывает эта чернеющая бездна, заманивающая усталых путников к себе призрачными огоньками. Мириады звезд, и у каждой было когда-то название. Теперь на это никто не обращал внимания, все сосредоточилось на одном желании выжить, не видя прекрасного вокруг себя. Аспид тоже не знал их имена, лишь те, что упоминались в старых книгах, но он дал им новые, будто те были его детьми, его семьей, пусть и находящейся так далеко. Кто он? Почему судьба столкнула его снова с этими людьми? Почему она так навязчиво толкает его к привязанности? Нет, слишком больно иметь друзей. И он не хочет снова испытывать себя на прочность.       Раненая рука заныла с новой силой, заставляя пустынника поморщиться и встать, чтобы помочь встрепенувшемуся Одри убраться после ужина. Грей так и остался сидеть перед костром, будто застывшее изваяние. Неизвестно зачем пустынник подошел с спящему Раю и, присев на корточки, потрогал лоб. Горячка понемногу проходила.       — Волнуешься? — тихий голос Одри, прозвучавший за спиной, заставил вздрогнуть.       Аспид ничего не ответил. Встал и внимательно посмотрел на уже успевшего закутаться в свое одеяло парнишку. Кажется, его тоже немного знобило.       — Пойду спать.       Озадаченный Адриан проводил взглядом пустынника, вяло плетущегося на свое место ночлежки, устроенного чуть поодаль, рядом с его байком. Все-таки привычки зачастую сложно поменять, даже если есть необходимость.       Вернувшись обратно к костру, мальчишка некоторое время смотрел на задумчивого Грея. Сейчас он был больше, чем обычно, родным и любимым. Что же будет, если он исчезнет? Неприятная дрожь прошлась по телу. Нет, нельзя. Запретное.       Одри получше завернулся в одеяло и устроился между разведенных ног Грея, прижимаясь спиной к теплой груди. Вокруг него тут же сомкнулись сильные руки, крепко обнимая и заключая в кокон из еще одного одеяла.       — Замерз? — над ухом раздался тихий голос, а кожу обожгло горячим дыханием.       — Угу, — парнишка немного поерзал и ткнулся холодным носом мужчине в шею, тихо шепнув — Устал так…       Грей тепло улыбнулся, мягко потерся щекой о лоб мальчишки и стиснул его в объятиях. Такой любимый, такой нежный… Сердце защемило от всколыхнувшихся чувств.       — Мой мальчик… Будем сейчас спать уже, — боднул носом его в щеку и накрыл губы ласковым поцелуем. Что бы ни случалось, присутствие любимого мальчишки рядом всегда успокаивало и придавало сил. Его маленькое личное солнышко, которое всегда было рядом. Грей неторопливо целовал такие мягкие, податливые губы, чувствуя, как напряжение отпускает. Все-таки любовь — это прекрасно, особенно когда больны оба. Это чувство может спасти и растоптать, и их счастье в том, что они переполнены друг другом, но существующей точки насыщения для них нет. Это — их собственный цветущий сад, наполненный горькими, но такими соблазнительными плодами.       — Грей… — тихий шепот скользнул по губам, Одри самую малость отстранился, переводя дыхание, коснулся своим лбом лба наемника, еле слышно выдыхая, — хочу домой…       — Скоро, скоро уже, малыш… — он продолжил прерывисто целовать, почти невесомо, оставляя фантомные прикосновения на влажных губах, подбородке и чуть ниже — под ним. — Заедем в Седжвик, пополним запасы… и сразу домой… — слова прерываются короткими нежными поцелуями вниз по шее, Грей прихватывает зубами кожу под ушком, опаляя горячим дыханием, согревая. С замиранием сердца чувствует, как мальчишка льнет к нему всем телом. Такой отзывчивый, чувствительный. Грей запоздало понимает, что сейчас не лучшее время и далеко не самое удобное место для такого, но сейчас просто необходимо чувствовать его, ощущать. Только так можно успокоиться, забыть хоть на краткий миг обо всем дерьме, что творится вокруг и ощутить тот полет, доводящий до экстаза, очищающий душу и мысли.       — Грей… Грей. что ты… — парнишка с шумом выдыхает, утыкаясь носом мужчине под ухо. — Не сейчас же, ты что…       — Они спят… не бойся, мы их не разбудим… — наемник уже успел распутать кокон из одеяла, и теперь беспрепятственно прижимал к себе любовника, гладил по плавному изгибу спины, покрывая поцелуями шею.       — Мальчик мой, любимый…       Чувствуя, что сопротивления не предвидится, Грей снова накрыл его губы настойчивым поцелуем и аккуратно опустил спиной на спальник. Безумно хотелось прижаться к мальчишке всем телом, почувствовать его всей кожей, но слои пропыленной одежды мешали, и избавиться от нее сейчас не было возможности. Совсем не романтично, но так необходимо им двоим. Рядом потрескивает небольшой костер, давая скудное освещение и тепло, в паре метров от них забылись глубоким сном раненые товарищи. А они самозабвенно целуются, отчаянно прижимаются друг к другу, забыв обо всем. Потому что они есть друг у друга, и они могут себе это позволить.       Мужчина поспешно откинул в сторону лишнее одеяло, другим накрыл их почти с головой и перевернулся на бок, прижимая Адриана к себе спиной. Вот и их маленькая тайна, их мирок, где только они вдвоем, и больше никого. Взлететь, а после падать, держась за руки, ощущая присутствие, касаясь, дыша, любя, спеша куда-то и старясь не сорваться. С шумным выдохом Грей потерся носом о светлый затылок, пока подрагивающие в нетерпении руки расправлялись с застежками на их штанах. Всего пара секунд — и уже беззастенчиво прижимается возбужденной плотью к теплым ягодицам, сбивчиво шепчет нежные глупости, касаясь пересохшими губами края ушка. Слишком торопливо, сумбурно, но он просто не может себя сдерживать, когда чувствует, как мальчишка выгибается, сам подставляется ему, а теплая ладошка уже стискивает твердый член, вынуждая закусить губу, чтобы сдержать стон.       — Ну же… давай, я потерплю… — сбивчиво шепчет, нетерпеливо ерзая. Ему нужна эта боль, нужны эти горячие лихорадочные прикосновения, еще быстрее, чтобы кровь жгла вены, ускоряя свой ток. Такой любимый, родной.       — Боги… малыш… — приходится перехватить нетерпеливые ручонки и до боли закусить губу, чтобы сдержаться и постыдно не кончить от одного этого горячего шепота. Грей поспешно сплевывает в ладонь и размазывает слюну по своему члену. Этого катастрофически мало, но нет ничего получше, и он начинает медленно проталкиваться в тесное нутро. Опасливо замирает, почувствовав, как задрожал любовник, успокаивающе гладит одной рукой по животу, другой сжимает полувозбужденный член, чтобы хоть как-то отвлечь, постепенно входит до упора, вновь останавливаясь. Все это дико, как-то неправильно, запретно, но без этого, казалось, дальше невозможно жить. Если не сейчас, то никогда… Тяжелое дыхание опаляет затылок, губами он прижимается к шее, нежно покусывает, ощущая, как мальчишка рядом расслабляется, а член в руке твердеет окончательно.       Начинает двигаться медленно, неторопливо, лучше растягивая тугие мышцы. Не хочет делать еще больнее, но партнер сам подает бедрами назад, вынуждая действовать. Несносный мальчишка. Любимый, самый нужный… Постепенно ускоряет движения, резче, глубже, врываясь в горячее нутро на всю длину. Потому что не может иначе, ему необходимо чувствовать это болезненное, жгучее единение. Это как панацея от всех невзгод и проблем. Возбуждение скручивается тугой пружиной внизу живота, ему много не надо, слишком сильны напряжение и усталость, хватает еще нескольких движений, чтобы достичь финала. Чувствует, как мальчишка в его руках содрогнулся, кончая, все же не сдержав сдавленного стона на пределе. Грей крепко прижимает его к себе, зарываясь носом в волосы на затылке, тяжело дышит, ощущая, как под ладонью колотится родное сердечко. Он хотел бы подольше насладиться любимым мальчишкой, прочувствовать его каждой клеточкой, долго, до изнеможения ласкать податливое тело. Но это будет потом, когда они окажутся дома и все проблемы будут позади. А сейчас остается только обнимать, чувствуя под ладонями грубую материю, а не теплую кожу, дышать его запахом, от которого голова идет кругом. Наконец-то чувства успокоились.       Пару минут наемник лежал неподвижно, восстанавливая дыхание, лишь едва ощутимо поглаживая любовника кончиками пальцев по груди. Шевелиться катастрофически не хотелось, но пришлось, медленно выскользнул из мальчишки, ощущая непонятную пустоту, будто пришлось оторвать кусочек души. Мужчина неловко отодрал от своей майки кусок и бережно стер все следы их близости, привел и себя и его в порядок, только сейчас заметив, что его мальчик уже успел заснуть.       — Мое сокровище, — еле слышно шепнул, запечатлев на взмокшем виске нежный поцелуй, устало улыбнулся и укрыл Адриана получше одеялом.       В голове было поразительно легко, сон не шел, несмотря на сильную усталость. Грей еще немного полежал, прислушиваясь к тихому сопению рядом, к потрескиванию костра, к тихому, едва уловимому шелесту песка на ветру. Привычные звуки обычно убаюкивали, но сейчас он почему-то не мог заснуть, изнутри его грызла тревога, плохое предчувствие, будто должно случиться что-то ужасное, что обязательно затронет и их, нарушив привычный, хоть и опасный уклад жизни. Подавив тяжелый вздох, мужчина аккуратно выбрался из-под одеяла, стараясь не потревожить спящего парнишку, поежился от неприятного холодка и пошел к соседнему спальнику, где лежал пустынник, завернувшись в свое одеяло до самого носа. Прислушался, немного наклонившись к парню. Действительно дрыхнет без задних ног. Удовлетворенно кивнув сам себе, наемник выпрямился, подошел к следующему спальному месту и присел на корточки рядом с боссом. Тот тоже спал, но тяжелое дыхание выдавало его состояние. Непривычно нахмурившись, Грей приподнял одеяло, задрал кофту на боку друга и присмотрелся к повязке. На бинтах проступила всего пара небольших бурых пятен. И это не могло не радовать. Препараты действовали исправно, а значит, за состояние напарника можно было не переживать. Он и не с такими ранами справлялся, не раз избегая смерти в самый последний момент.       Охотник оправил кофту, вернул на место одеяло, неосторожно задев руку Рая. Холодная. Как бы ночевка в таких условиях не вылезла ему боком, отсрочив на неопределенный срок выздоровление. Грей поднялся на ноги, взял свое одеяло и укрыл еще и им босса. Им с Одри и одного хватит, да и вовсе без одеяла они не замерзнут, если что.       — Грей?.. — как будто в ответ на его мысли о парнишке, раздался тихий, чуть хриплый голос.       Мужчина получше подоткнул одеяло, чтобы не пускать холод, поспешно поднялся и вернулся к своему лежаку. Одри и впрямь успел проснуться, и теперь сонно смотрел на подошедшего наемника, приподнявшись на одном локте.       — Что такое, малыш? Я рядом, спи, — Грей забрался под одеяло, ложась рядом, и сразу прижал любовника к себе. Мальчишка что-то невнятно пробормотал, уткнулся лицом ему в грудь и тихо засопел, опять засыпая. Снова лагерь накрыла тишина. Пустыня — такая большая, и они — маленькие сгустки жизни. Жизнь идет, она должна продолжаться. И Грей должен жить ради него, ради своей любви. Одри никогда не простит его, если умрет кто-то из их команды.