Эндшпиль

      Совсем дела плохи, даже голову не поднять. Жаль, хотелось успеть хотя бы заглянуть в глаза своему обвинителю прежде, чем очередная волна боли затопит сознание.       Кольцо лебедки сделало еще один поворот. Скрип ржавого механизма заглушил треск суставов и сиплый стон. Кричать Сэмюэль давно уже не мог, голос был сорван еще в первый день, проведенный в подвалах городской тюрьмы. Надо же, тогда ему казалось, что он и часа не выдержит, но, к сожалению, охотник ошибся. Шли третьи сутки, а он все еще был жив…       Это неправда, что к такому можно привыкнуть. Боль – единственный раздражитель, к которому у человека не может возникнуть адаптации. Напротив, с каждым оборотом лебедки на дыбе, с каждым новым прикосновением раскаленного добела металла становилось стократ хуже. Есть же какой-то предел у человеческой воли… И с каждым мгновением, проведенным здесь, Сэмюэль Импера Винчестер оказывался все ближе к нему. К той самой черте, за которой уже нет ни гордости, ни надежды. Только безумие.       - Сознаетесь ли вы в осквернении могил, использовании сатанинских символов, чернокнижии и других совершенных вами злодеяниях? – голос инквизитора, ровный, бесстрастный, звучал словно издалека. Охотник поймал себя на малодушном желании сознаться во всем, в чем угодно. Лишь бы прекратилась мучительная судорога в мышцах, лишь бы перестало пахнуть его собственной горелой плотью…       - Вы ошибаетесь, лорд Гордон, - от скрипа собственного голоса стало совсем тошно. Стоило разомкнуть спекшиеся губы, как во рту начал ощущаться омерзительно горький привкус пота, смешанного с кровью. Пересохшее горло нещадно царапало. – Пентаграммы, которые я использовал, – не сатанизм. Они нужны для защиты от темных сил. Я не чернокнижник…       - Ложь! – раскаленный прут снова касается обнаженной груди. Того самого места, где раньше была вытатуирована звезда, заключенная в окружность.       Господи, что же он был так неосторожен?.. Знал ведь, что после смены верховного инквизитора жизнь в Таэре пошла наперекосяк. Инквизиция и городская стража словно с ума посходили, вдруг сочтя всю оккультную символику чернокнижием. Еще несколько лет назад все от крестьян до особ королевской крови ходили, увешанные амулетами... Черт, да ни один дом не строился без оберегов! А теперь за любое упоминание о чем-то подобном можно оказаться на костре. Более страшных времен для охотников и ордена Просвещенных еще не было… И все-таки Сэмюэль так глупо попался, разбираясь с тем призраком! Сам виноват, сам…       Боже, да если бы только верховный инквизитор, Гордон Импера Уокер, знал о том, что своими руками облегчает жизнь всей возможной нечисти!.. Но нет, он искренне верил, что служит Господу.       Вот, например, сейчас, доводя до безумия очередного еретика.       - Признаете ли вы свою вину?       Снова ненавистный скрип механизма…       - Мы не враги, инквизитор. Я сражаюсь с нечистью…       - Ложь! Признаетесь ли вы?..       Голос темнокожего представителя власти тонул в невероятной, нечеловеческой боли. Невыносимо ныли выламываемые суставы, пекло обожженную грудь. От истощения и слабости тело давно перестало подчиняться и обвисло, словно разорванная хоругвь. Не было сил даже на то, чтобы сохранить хоть тень достоинства, которое приличествовало Сэмюэлю, как человеку благородной крови. Умереть с опущенной головой – недостойно сына покойного барона Винчестера. Только какая теперь разница?..       - Признаете?..       Он не ответил. Не смог. Подвал все сильнее вращался перед глазами.       - Ваше молчание будет истолковано как признание! Сэмюэль Импера Винчестер, за злодеяния, совершенные против королевы Таэрской и Господа, вы лишаетесь своего титула и приговариваетесь к сожжению на костре.       Вот как?.. Даже странно, всю жизнь таскаясь по стране по колено в грязи, раскапывая могилы и вгоняя осиновые колы в грудь особо беспокойной нежити, Сэмюэль давно не чувствовал себя аристократом. Да и само созвучие «Импера Винчестер» - владеющий Винчестером, было лишено смысла, учитывая, что город этот сгорел дотла, когда охотнику было всего полгода. И все равно сейчас, когда его объявили лишенным баронского титула, стало не по себе. Словно еще один кусок плоти вырвали…       Что ж, значит, умрет он уже простолюдином, Сэмюэлем Винчестером, безо всяких там приставок…       Видимо, Гордон дал сигнал охраннику, потому что с запястий сняли веревки. Затем приговоренного охотника подхватили под руки и куда-то поволокли. В камеру, наверно. До рассвета.       Что ж, это хорошо. Значит, у него еще осталось несколько часов в тишине, без скрипа лебедки, шипения дымящейся плоти, собственного хрипа и ненавистного голоса верховного инквизитора...

***

      Дин потер рассаженную скулу и, недовольно поморщившись, попытался устроиться поудобнее. Не так-то это было просто, учитывая, что ничего, кроме соломенного тюфяка, в камере не было. Последний же внушал наемнику глубокое отвращение – судя по характерному скрежету, крыс в нем было немало, а грызунов Дин терпеть не мог. А уж от жуткого запаха этой пародии на кровать и вовсе тянуло блевать. Нет уж, лучше на полу перекантоваться! Он, может, и холодный, но зато вшей не подцепишь.       Эх, угораздило же так глупо загреметь в этот ублюдский подвал! А как хорошо все начиналось…       Неделю, как вернулся из похода, где сопровождал караван торговца пряностями, неплохие деньги поднял. Ну не сошелся Дин взглядами с каким-то мордоворотом в той таверне вчера, ну не хватило им аргументов, разборка перешла в драку… Да кого и когда за такие мелочи арестовывали?! И надо же было тому стражнику сунуться их разнимать! Естественно, Дин, не разбираясь, врезал блюстителю закона в рыло, а подумал уже потом… Хорошо врезал, душевно так.       А это уже нападение на городскую стражу, за такое местные власти по голове не погладят… Черт, ну хрен ли так отвратно все сложилось?! Дин еще и половины заработанного золота пропить не успел! А теперь все вещи стража изъяла и хрен вернет! Обидно…       В горле изрядно пересохло, выпитый в таверне алкоголь только-только начинал отпускать. Еще немного, и у наемника будет возможность испытать все прелести похмелья в этой гребенной камере.       Интересно, долго ему тут торчать?.. Скорей бы уже разобрались, что ли… Вряд ли Дину светит что-то страшнее штрафа. Хотя можно и в каменоломни на пару лет загреметь, с градоправителя станется, если у них там недобор.       По фигу, пусть каменоломни, лишь бы пить дали, а то сушняк после трех литров того жуткого пойла – это вообще-то не фунт изюма!       Решетка с толстыми деревянными прутьями заскрипела, заставив раскалывающуюся черепушку заболеть еще сильнее. В камеру впихнули еще одного счастливчика.       - Эй, может, хоть воды принесете? – окликнул наемник удаляющегося стражника. – А еще лучше - пива! Холодного и вкусного…       Ответом Дина не удостоили.       Проворчав себе под нос что-то не слишком изысканное, он привалился спиной к решетке и принялся разглядывать нового соседа.       Ого, кажется, Дин еще легко отделался! Парню, лежавшему рядом с ним, повезло куда меньше… Оба глаза сильно заплыли, из растрескавшихся губ продолжала сочиться кровь. Измочаленные лохмотья, когда-то, видимо, бывшие рубашкой, лишь частично скрывали тошнотворного вида ожоги на груди. На запястьях – вздутые следы веревки. Парень, походу, еретик, ну а за что еще можно так нарваться?..       Идиотизм!.. Несмотря на синяки и ссадины, покрывавшие лицо, на слипшуюся челку, падавшую на прикрытые глаза, Дин отлично видел, что узник совсем молод, лет на пять младше него. Озвереть, вконец инквизиторы рехнулись, уже и детей в ереси подозревают…       Наемник вообще-то в равной степени не верил ни в Бога, ни в черта, так что ему вся эта религиозная тема была неинтересна. Нет, то есть, пока были в ходу пентаграммы и обереги, он ничего не имел против… Оберег – это замечательно! Особенно, если золотой. Потому что тогда его можно сдать в ближайший ломбард и отлично погулять на вырученные деньги. Другой пользы в оккультной символике Дин не видел…       Но связываться с псами лорда Гордона? Нет, для этого нужно быть самоубийцей. Так что этот парнишка, видимо, ненормальный, и лучше бы держаться от него подальше.       Между тем юный еретик начал приходить в себя, глухо застонал и попробовал подползти к решетке. Дин наблюдал за ним с отстраненным любопытством. Парень опытным, хотя и мутным взглядом окинул замок и принялся ковырять в нем поднятой с пола щепкой. Видно было, что каждое движение дается ему с трудом. После нескольких неудачных попыток узник бессильно привалился к решетке, опустил руки. Потом поднял затуманенный взгляд на Дина.       - Помоги мне… - голос прозвучал сдавленно и хрипло.       Ага, сейчас! Мальчишку, конечно, жалко, но лезть на рожон наемник не собирался. Взломать дверь камеры не так уж сложно, он бы справился! А дальше что? Как выбраться из здания городской тюрьмы, которое набито стражей, как тот тюфяк клопами и крысами? Да хрен они живыми до выхода доберутся… Еретику терять, может, и нечего, а вот ему, Дину, – еще как есть! А тягой к альтруизму наемник давно уже не страдал…       - Э нет, парень. Я на тот свет не тороплюсь!       Тот уставился на Дина заплывшими темно-серыми глазами, свел к переносице густые полоски бровей.       - Ты не понимаешь, мне нужно выбраться. Это важно… Для всех.       - Слушай, приятель, не грузи меня своими проблемами! Думаешь, у меня своих мало?.. Не я тебя сюда посадил, и мне тебя даже немного жаль… Но нарываться я не стану. Знаешь, мне тоже тут не особо нравится. Черт, да единственное, что меня во всем этом радует – это то, что сожгут из нас двоих не меня! Но сбежать отсюда не так уж просто.       - Но, если я не остановлю призрака, он продолжит убивать! – в сорванном голосе проскользнули нотки отчаяния.       Ясно, парень еще и крышей тронулся. Впрочем, не удивительно, учитывая, через что он тут прошел.       - Расслабься, призраков не существует! – отмахнулся Дин.       Парень упрямо сжал окровавленные губы и снова принялся ковырять щепкой в замке.       Что ж, его право.       Черт, кажется, или в камере еще похолодало?.. Наемник с удивлением заметил, что выдыхает пар. Быть не может, сейчас, черт возьми, лето!       Камера погрузилась в какую-то неестественную тишину, даже крысы скрестись перестали. Металлические петли решетки с пугающей скоростью покрывала изморозь…       - Что за?!. – выдохнул Дин, ни к кому особо не обращаясь.       - Призрак… - прошептал еретик. – Один из тех, которых не существует…       А потом наемник боковым зрением разглядел зыбкий человеческий силуэт.       И, обернувшись, подавился чертовски грязной бранью…