Эндшпиль

      Резкий порыв холода и беспокойное ржание коней, привязанных за деревьями, заставили охотника вскочить на ноги и обернуться. Лорд Виктор стоял на краю поляны, взгляд темных глаз был устремлен прямо на Сэмюэля. Призрак был пугающе реален, его черты казались яснее и четче, чем тогда, в подземелье. Видимо, теперь, когда они находятся ближе к месту захоронения бывшего инквизитора, его дух имеет большую силу.       Контуры массивной фигуры Хенриксона дрогнули, и тень начала таять. А через мгновение вновь материализовалась в каком-нибудь метре от беглецов. Дин шагнул навстречу нежити, выставив перед собой меч.       - Железа не любят, значит?.. Надеюсь, ты не ошибся! – пробормотал он, делая выпад. Однако прежде, чем клинок достиг цели, призрак снова растаял.       - Сзади! – успел выкрикнуть Сэмюэль, но у наемника не было времени cреагировать. Оружие глухо ударилось о траву, сам Дин отлетел на несколько метров. Инквизитор не взглянул на него, казалось, Дин вовсе его не интересует. Он продолжал смотреть только на безоружного охотника.       Сэмюэль судорожно пытался найти выход, но ничего из привычного снаряжения при нем не было. Припомнив слова одной из молитв, отгоняющих нежить, он скороговоркой зашептал латинские созвучия. Против призраков такие вещи работали плохо, но, возможно, получится его хотя бы задержать? Если дать время Дину, тот сможет дотянуться до меча. Однако пока оглушенный ударом наемник лежал неподвижно.       По мере того, как мертвый церковник приближался, холод сильнее сковывал тело. Даже говорить становилось труднее - от ледяного воздуха перехватывало дыхание. Когда лицо инквизитора оказалось совсем близко, мертвые губы зашевелились.       - Выслушай… - донеслось до Сэмюэля.       Слова на латинском наречии застряли в горле, охотник изумленно вгляделся в призрачное лицо. Из всей нечисти с призраками Винчестер сталкивался чаще всего, так что насмотрелся он на них достаточно. Их искаженные ненавистью и болью голоса он слышал многократно, призраки часто пытались угрожать или просить о чем-то. Мертвые лица обычно сбивали с толку притворной красотой или, напротив, пугали следами крови и разложения – призракам нравилось производить впечатление.       Сейчас все было как-то неправильно. Начиная со спокойного, совершенно человеческого голоса, заканчивая прищуренными темными глазами призрака. А ведь Виктор, пожалуй, уже мог бы убить его. И если он пришел не за этим, то какого черта ему надо?       Боковым зрением Винчестер отметил, что Дин наконец пришел в себя и тяжело поднимается на ноги. Мгновенно сориентировавшись, наемник подхватил меч и оказался рядом.       - Дин, постой! – крикнул Сэмюэль, но короткий выпад уже достиг цели. Стальное острие прошло сквозь зыбкое тело Хенриксона, заставляя его рассеяться.       Охотник беспомощно обернулся.       - Зря ты…       - Чего?! – возмутился Дин, потирая ушибленный при падении затылок. – Издеваешься? Это вообще-то был мертвяк!       - Знаю. Но он пытался что-то сказать, – охотник хмуро оглядел поляну, пытаясь в подробностях вспомнить, что именно делал призрак. Определенно, Дина он мог убить еще в камере, а сейчас имел все шансы избавиться и от него, Сэмюэля.       Что за черт? Призраков в этом мире обычно удерживает гнев. Порой они ограничиваются местью своим убийцам, но чаще - окончательно теряют остатки человечности и начинают убивать всех без разбора. Теперь Сэмюэль впервые сталкивался с привидением, которое задержалось среди живых по какой-то другой причине… Выработанная годами привычка охотника требовала списать все на какие-то уловки мертвеца и прикончить его при первой возможности, но что-то внутри противилось этому.       А вот для Дина все, кажется, было очевидно.       - Слушай, не знаю, какая муха успела тебя укусить, но мне плевать, что он там нес! Я и живым церковникам никогда не верил, а ты хочешь, чтоб я тут вел философские беседы с дохлыми?! Имей в виду, если эта тварь вернется, я снова… - договорить он не успел, потому что знакомая фигура снова материализовалась в воздухе. Сэмюэль перехватил метнувшуюся вверх руку наемника.       - Не лезь! – бросил он и сам приблизился к покойнику. Дин что-то возмущенно проворчал, но вмешиваться не стал, только замер в ожидании. Меча, впрочем, не опустил.       - Времени мало… - шепнули бледные губы инквизитора. – Ты должен знать… Ты думаешь, заблуждение толкает Гордона на все эти зверства, но это не так. Уокер облегчил жизнь нежити, потому что он сам – нежить, – Хенриксон вскинул руку, не давая себя перебить. – Он вампир, причем один из самых древних, его не убить отсечением головы. Я попытался, смотри, чем это кончилось. И он не один. В последнее время среди лордов все больше нечисти. Я не знаю всего, но это не случайность. Впервые у нечисти есть общая цель, кто-то координирует их действия… Возможно - Гордон, я не знаю. Я должен был выяснить, но не успел. Теперь это твой долг, охотник… - голос становился тише, черты Виктора смазывались. Похоже, его силы были на исходе.       То, что говорил призрак, звучало безумно и нелепо. Верховный инквизитор – вампир? Разумная нечисть, объединившаяся против людей? Просто невозможно! Вот только это многое бы объяснило… И невероятное количество нежити, затопившей Таэр в последние годы, и новые церковные реформы, и странные природные явления, так похожие на знамения… И мертвенно спокойные глаза лорда Гордона, в которых отражались угли жаровни, когда раскаленный металл прожигал плоть на груди Винчестера.       И сам того не понимая, Сэмюэль уже верил призраку.       - Вы знаете их цель? – выдохнул он.       Виктор качнул головой, опустил глаза.       - Лишь догадываюсь. Но боюсь, если они осуществят задуманное, наш мир станет чем-то вроде колонии ада. И это не метафора, охотник… Если миром начинает править нечисть, итог может быть один… - Хенриксон снова в упор посмотрел на Сэмюэля, и в этом взгляде Винчестеру чудилось не то сочувствие, не то вина.       - Мне жаль, что это выпало тебе. Но я не мог явиться кому-то из инквизиции. Мой орден прогнил до основания, я не знаю, кому верить. Я… - он не договорил. Тихий, размеренный голос внезапно перешел в крик боли, от которого зазвенело в ушах.       - Что?.. – Сэмюэль не закончил свой вопрос, нужды не было. И так все стало ясно: ставшее почти прозрачным тело призрака начинал поглощать огонь. Охотник беспомощно смотрел, как Виктор Импера Хенриксон умирает, теперь уже окончательно. Он знал, что произошло, и знал, что не сможет помочь бывшему инквизитору.       – Я… я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить Гордона, - просто сказал он.       Через пару мгновений все закончилось. Только эхо предсмертного крика еще долго отдавалось в ушах.       Оглушенный Дин нечленораздельно выругался и зябко передернул плечами. Слушая призрака, Сэмюэль почти перестал чувствовать пронизывающий холод, но сейчас и он понял, как сильно замерз. Впрочем, теперь это была самая обычная вечерняя прохлада, в которой больше не было ничего сверхъестественного.       - Твою мать… Это что сейчас было? – наконец отмер наемник. – Он вернется?       - Нет, он уничтожен, - тихо ответил Сэмюэль, которому сейчас меньше всего хотелось с кем-то говорить.       Вот как оно все получается… Последние годы приходилось нелегко, Винчестер вообще не помнил, когда получалось передохнуть: стоило истребить одну тварь, как в соседнем городе уже объявлялась новая… Да, воевать с таким количеством этих выродков трудно, и Сэмюэль привык к проблемам. Но ему бы и в кошмаре не привиделось, что все это уже не разрозненные существа, это – армия.       И он, Сэмюэль Винчестер, единственный, кто знает правду. А значит, и остановить их должен именно он.       Охотник с невероятной ясностью понял, что задержало на земле Виктора Хенриксона. Не гнев, не месть, а нечто гораздо более сильное. Долг.       - Эй, может, объяснишь мне, какого хрена?! – Дин бесцеремонно тряхнул его за плечи, заставляя отвлечься от размышлений. – Ты же сказал, что призрака можно убить, только откопав его кости и спалив ко всем чертям!       - Именно это и произошло, - неохотно отозвался Сэмюэль, сбрасывая руки Дина. – Кто-то очень не хотел, чтобы мы с Хенриксоном поговорили, и успел на кладбище раньше меня…       - И откуда тогда это тухлое выражение лица? – вскинул брови собеседник. – Ты сам рвался на монастырское кладбище, чтобы его прикончить, но кто-то сделал за тебя всю работу! Радоваться надо, теперь тебе не придется соваться в Тайхал… Значит, можешь махнуть вместе со мной к границе!

***

      Сэм будто не слышал его. Уставился куда-то поверх густых крон, ссутулив плечи так, словно на них легло что-то очень тяжелое. В лихорадочно блестевших глазах угадывалась все та же решимость.       - О нет, только не говори, что ты поверил бредням этого мертвяка и собираешься… Черт, ты, правда, собираешься в это впутаться, - мрачно закончил он.       Сэм не ответил. Ну и черт с ним, надоело парню жить – его дело!       Дин молча двинулся отвязывать Импалу.       То, что он сам понял из слов призрака, было чертовски похоже на пьяный бред. И лучше бы бредом все это и оказалось.       Но даже будь это правдой… Да в гробу Дин видел такую правду! В грызню и интриги, коих всегда хватало среди представителей власти, наемник лезть не собирался, независимо от того, люди за всем этим стоят или нечисть. Не такая уж большая между ними разница! В конце концов, жил ведь он как-то столько лет, даже не зная о существовании потусторонних тварей, и ничего…       Беглецы шли, пока окончательно не стемнело, и так уже кучу времени потеряли на той поляне, будь она неладна… Зверски хотелось жрать, но тащиться выслеживать дичь не было сил. Да и костер разводить не стоило: слишком хорошо ночью виден дым, не хотелось бы привлекать лишнее внимание. Спутник Дина всю дорогу молчал, впрочем, наемник особо и не старался его разговорить.       Уже устроившись на колючем лапнике, Дин не выдержал.       - Ты мне только одно скажи… На кой хрен тебе все это надо?       - Что именно? – не понял бывший барон Винчестер.       - Да все! Нечисть мочить, лезть в дела Гордона… Почему ты не пошлешь все это к лешему?!       Сэм какое-то время молчал, наемник уже решил, что он спит, но еретик все-таки ответил.       - Ты не поймешь. Просто… кто-то же должен!       Зря спросил. Слова царапнули душу грубым абразивом, задели что-то в груди, напомнив о том времени, когда Дин и сам рассуждал так же. Давно это было…       - Ты прав, не пойму, - мрачно отозвался он и отвернулся.       Вот гадство, вроде вымотался, как собака, а хрен заснешь… Перед закрытыми глазами стоял горящий Винчестер. Вспоминалось, как проснулся от криков и грохота, как, выбежав на улицу вслед за мамой, увидел ослепляющее зарево пожара, как горящая крыша соседнего дома обрушилась, погребая под собой живых людей... Мамины пальцы, сомкнувшиеся на запястье, и ее попытки увести его с площади. А потом детский плач, донесшийся из горящих развалин донжона… И безумный, полный ужаса крик матери, когда четырехлетний Дин, сам не зная, зачем, рванулся на звук. Он тогда мало что понимал, но отчего-то точно был уверен в одном: нельзя пройти мимо. Когда озверевшая толпа бросала свой город утопать в пламени, когда никто уже не останавливался, чтобы помочь тем, кто не мог бежать… Кто-то же должен был!       Это потом уже Дин узнал от мамы, что спас жизнь баронскому сыну, а тогда он только видел перед собой горящие стены и слышал, как ребенок захлебывается криком. Потом плечо и грудь обожгло, с грохотом обрушилась деревянная колонна… Но он тогда все-таки успел. Схватил притихший сверток и бросился на улицу прямо через поднимающуюся стену огня. Сознание Дин потерял только за городской стеной...       Следы ожогов на левом плече так и не прошли и до сих пор противно ныли на смену погоды. Ну да черт с ними…       И на кой хрен геройствовал? Чтобы теперь, спустя двадцать с лишним лет, человек, которого он вытащил из пламени, все-таки закончил свою жизнь на костре?.. Ну что ж, Дин давно заметил, что у судьбы паршивое чувство юмора.       Вмешиваться он больше не станет. Повзрослел, научился не лезть в чужие дела… А все равно на душе мерзко. Жаль, выпить нечего, вино в таких случаях – лучшее лекарство.       Плевать. Завтра, когда они доберутся до развилки, Дин отправится на запад к Холмам. И не станет желать Сэму удачи, она парню не поможет. Потому что лучшее, что может его ждать – это легкая смерть. И то вряд ли…