Пятница 13 и Валентинов день

Последним, кого Дин видел в своем родном мире — лохматый дылда Сэмми, с грохотом вломившийся среди ночи в интимный полумрак спальни. Первым, кого он увидел здесь в предрассветной полутьме — лохматый дылда, с треском вылетевший из кустов. Теперь понятно, почему «Гарри Уорден» так и не нанес не одного удара. Чтобы прикончить девчонку, сначала нужно было убить представляющего большую угрозу здоровенного парня. Убить Сэма. Этого от Дина Винчестера никто никогда не дождется. Втроем с обеими Чарли, Дин, в отличие от Сэма, нарасширял сознание, потому помнил не в пример больше брата, подсознательно, ничего ни о чем, по сути, не помня вообще. Так именно его собственное имя пришло Дину в голову самым первым, когда он искал каким бы назваться другим. Сэма зацепила рикошетом и понесла следом за Дином вся эта диковинная ситуация в целом. Двойники. Невидимые темные стороны человеческой души, изголодавшиеся в своем заточении по невозможному. С этим всем тоже все было понятно. Не понять было, скорее, как Дин с Сэмом не узнали друг друга раньше. Хотя нет, почему… Узнали, Дин первым. Внутренне, безотчетно. Потому они и потянулись друг к дружке, сразу же. Незаметно занялись своим обычным делом — подготовкой к охоте. Занялись и любовью… стоило перестать стоять перед ними нерушимой стеной кровному родству… Которое, строго говоря, братья Винчестеры оставили как было. Ведь Дином и Сэмом Винчестерами они больше не были. Став при этом обратно собой… Какой смысл был рвать на себе волосы во всех местах, бить себя пяткой в грудь, говорить себе и другому, что это все чудовищная ошибка, чувак, и больше ничего, давай посмеемся и забудем, как страшный сон. Вырвавшиеся из-под контроля глубокие, настоящие, подавляемые разумом чувства остались прежними. И все же принять случившееся было тяжело. Весь остаток ночи братья просидели в гостиной, перебирая все, что им было известно, вспоминая разные детали, предстающие ныне в своем истинном свете. Фальшивые паспорта они и то сделали на фамилии Джонса (из «Роллинг Стоунз»), Муна (из «Бич Бойз») и Джоплин — троих загнувшихся от наркотиков рок-звезд 60х годов. Разве что Дин так и остался Дином, а Клэй и Уитни под своими, данными от рождения именами — они опасались, что могут не прореагировать в нужный момент, когда их окликнут чужими, это может показаться подозрительным. Почти настолько же, как если повторить имена знаменитых музыкантов полностью. — Помнишь, как мы угодили на съемки «Сверхъестественного», стали этими субчиками, Дженсеном… как там его… и Джаредом Падалецки? — Правильно Падалеки, — снова, как тогда, поправил брата Сэм и оба парня невольно усмехнулись. Это были первые неуверенные улыбки на их лицах с того момента, как они узнали друг друга. Сейчас одновременно подумав о том, произошло бы тоже самое между Дином Смитом и Сэмом Вессоном, если бы у тех них оказалось больше времени… — Как думаешь, может эти два придурка сыграли в 2009м в таких вот маньячных киношках? Выглядим мы с тобой сейчас на время где-то так истории с Лилит, Люцифером, Апокалипсисом. Несколько по-другому, конечно, конкретно так я не припоминаю, чтобы мы стриглись. Очешуеть, к «Фредди против Джейсона» добавилось «Дин Винчестер против Джейсона», жизнь прожита не зря. — Можешь собой гордиться. Да, запросто все могло быть и так. Все же началось с того, что Чарли смотрела ужастики о двойниках, верно? — Главный вопрос в другом — как нам вернуться обратно. — А зачем, Дин? Старший непонимающе воззрился на сидящего напротив него за столом младшего брата. — Там же Детка! — посмотрел Дин на Сэма, как на богохульника, споровшего несусветную ересь. Подумал и добавил с грустной виноватой полуулыбкой, — И малышка… Чарли наверняка на стенки от беспокойства лезет. — А здесь я! — не сдержался и повысил голос Сэм, не удержав заодно и открыто прозвучавшей нотки горькой ревности, — А у тебя исчезла Печать. Этого тебе мало, Дин? Дин молчал, не отрывая глаз от крышки стола. Вот они с братом и заговорили о том, что между ними произошло… — Дин, послушай… — Сэм прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Тогда как неудержимо хотелось взять в свои лежащие на столе руки Дина, крепко сжать их, встряхнуть, — Более-менее разобравшись с тем, как здесь оказались, мы не малейшего представления не имеем, как вернуться обратно. И зачем, к чему?! Ты мне можешь сказать хотя бы, вернемся ли мы, сохранив воспоминания или напрочь их утратив? Не знаю, как ты, а я свои терять не хочу. И тебя не хочу потерять. С Печатью так, скорее всего, однажды и произойдет. Я устал этого бояться, Дин. Я хочу только одного — никогда больше не расставаться с тобой. Ничего не изменилось. Я люблю тебя. Не только как брата. — Сэмми… — покачал головой Дин, сказав этим все, что мог себе позволить высказать вслух. — Кто его знает, может все снова случится само по себе, в точности так же, без малейшего нашего участия. Может, через пару дней, в новый Валентинов день эта реальность взашей вытолкнет нас обратно. Или в ближайшую пятницу 13. Давай просто проживем оставшееся у нас время, свалившееся нам прямо в руки каким-то чудом, как мы жили всегда. Ничего не откладывая на будущее, которое может для нас не наступить в самое ближайшее время. Что мы потеряем, Дин, если останемся здесь? Кроме друг друга — если вернемся и, возможно, забудем обо всем, что между нами было… Дин все молчал. Соглашаясь с братом в душе, умом он всячески отталкивал от себя то, что тот предлагал. Они родные братья! Все равно! Хоть и не больше теперь, чем те два выпендрежника из сериала. Это не их с Сэмом мир! Это вообще никакая не реальность, а долбанное кино! Он не может взять на себя еще и такую ответственность — сказать Сэму «да», подписаться под тем, что отныне все так и будет — кровосмешением. Это же его Сэмми, Дин помнил, как целовал младшего братика в чистый детский лобик, лежащего в колыбельке! И как целовал в рот, лежащего под собой, сохраняя посейчас на теле воспоминания об их упоительной близости — тоже прекрасно помнил. Они с братом слишком много времени проводили вместе? Слишком сильно привязались друг к другу? Как ТАК могло получиться?! Что они ТАК полюбили? Но… разве можно любить НЕ так?.. Тем временем Сэм поднялся из-за стола, быстро обошел его и присел перед Дином на корточки, взяв за руки, не смотря на первоначальное машинальное сопротивление старшего брата. — Дин, посмотри на меня. Прошу тебя, пожалуйста. Посмотри мне в глаза и скажи, что все было ошибкой и только. Скажи, что импала тебе дороже нас с тобой. Возможности быть вместе, как нам всегда на самом деле хотелось. Так и скажи, что боишься помереть тут со скуки без охоты, потому и рвешься обратно, — попытался пошутить Сэм под конец, ловя все ускользающий взгляд брата. — Раскусил ты меня, старик, — в тон ему, с усмешкой ответил Дин, поднимая на Сэмми глаза, в которых выражение усталой обреченности вдруг сменилось на теплый свет и задорный юношеский блеск, — Джейсон Вурхиз разве что обнадеживает. На встречу с Фредди Крюгером и прочей кинонечистью. С пивом и поп-корном потянет. — Я тебе пирог куплю, — у Сэма дрогнули в улыбке губы, задрожали, скривились, удерживая выражение лица и вновь подступившие к глазам слезы. — Опять соблазняешь меня? Тебе не стыдно? — Нисколько. Дин… — Я тебя тоже люблю, Сэм. Очень. Даже слишком… — Я уже в курсе, если ты забыл. Тебе напомнить? — приблизил Сэм лицо совсем близко к лицу своего самого во всей жизни любимого человека. Дразня брата возможностью поцелуя почти коснувшимися его рта губами. — Я только «за». Сам знаешь. Не ври мне тут. Дин вырвал руки из рук брата — только для того, чтобы крепко обнять обеими, прижать к себе со всей силы. И ответить на его жаркий поцелуй. *** Эпилог. На 4 июля, в День Независимости, весело набухавшиеся братья Винчестеры забабахали в потемневшее ночное небо столько фейерверков, что китайский император бы подавился мандарином от зависти. Они все еще были тут. Были вместе. Как любовники. Не было и минуты, когда бы они заскучали в обществе друг друга. Хоть после того, как братья сообща добили непотопляемый ужас Кристал Лейк, ничего сверхъестественного Дину и Сэму Винчестерам не попадалось. Они жили одним днем. Как и всю жизнь до того. Жили друг другом.