Love me till it hurts

У меня тряслись руки. То ли от холода, то ли от нервов — черт знает. Со стороны, наверное, похож на наркомана, которого еще не отпустило, а он уже с жадностью выкуривает новую. Я был жутко зол на Него. Хотя нет, не на Него, а на то, что я позволяю это с собой делать. Марионетка. Пешка. Слабак. Нет ничего, что бы я ненавидел сильнее своей зависимости и отсутствия возможности с ней что-либо сделать. Она просто есть. Бороться без толку. Скорее всего я бы вытащил из пачки еще одну, но ноги без обуви или каких-нибудь тапочек быстро замерзли, так что пришлось-таки вернуться в дом. Я тихо закрыл за собой дверь, чтобы Он не услышал; хотел тайком посмотреть, чем занимается. Заглядываю в спальню, где рядом со шкафом лежит еще не закрытый чемодан, в который Хозяин, стоя ко мне спиной, складывает оставшиеся вещи — отлично. Сейчас, думаю, будет самый удачный момент из тех, которые могли бы мне выпасть. Минуя Его комнату, иду к себе, чтобы вернуться с небольшой бархатной коробочкой в руке. — Сэр, я давно хотел подарить Вам, но не было подходящего момента. И не думаю, что будет. Он отвлекся от складывания вещей, выпрямился и с таким не свойственным Ему искренним удивлением, чуть наклонив голову набок, направил все свое внимание на меня. — Уже слишком поздно, чтобы вернуть обратно в магазин, а сам я этим не пользуюсь, так что нет смысла оставлять у себя, — пару секунд я помолчал, решая у себя в голове, стоит ли сказать следующую фразу или нет. — Мне очень хотелось посмотреть на Вашу реакцию, когда откроете, но больше это не имеет никакого значения. Не думаю, что будет уместно… Он с обидой или с сожалением сжал губы и грустно свел брови — это еще больше меня поразило. Конечно, все произошло даже меньше, чем за секунду, но я не мог упустить это микровыражение. Да, не только ты один умеешь задевать за живое. Неуверенно вытягиваю руку с коробочкой. Захочет — подойдет возьмет. Если нет, то ей место в мусорном баке. Я был почти уверен, что с подобной подачей Он разозлится или накажет за неуважение, но вместо этого Хозяин подошел принять подарок: левой рукой взял коробку, а правую запустил в мои волосы, и большим пальцем провел по щеке, а потом… Поцеловал в лоб, после сказав так по-доброму: «спасибо». Нечестный прием и удар ниже пояса! Вообще-то, я на тебя злиться пытаюсь, а сейчас внутри как все потеплело, м-м-м… Но виду я не подал, изо всех сил противясь чувству, которое не должно было возникнуть. Хотя при других обстоятельствах точно бы довольно зажмурился и улыбнулся. Вероятно, даже обнял… Он положил мою коробочку в чемодан поверх всех вещей, а после закрыл его, словно именно этой детали не хватало для завершения. Я хотел вывести Его на какую-то эмоцию. Не знаю, какую именно, но больше всего в данный момент раздражает Его непоколебимое спокойствие. Конечно, я не ожидал, что Он как-то растрогается, просидит до утра в обнимку со мной, шепча на ухо всякие искренние признания, но… Такое чувство, будто ничего не изменится, и Ему вовсе не жаль уезжать. Мне нужно было чувствовать, понимать, что Он будет ждать меня, что больше всего на свете хочет, чтобы я выбрал именно Его. Неужели тебе этого не надо? Ты будешь скучать по мне? Хотя бы немного? Это единственное, что мне сейчас нужно знать. — Хочешь, мы можем посмотреть что-то? Или съездить? Куда угодно. — Решили исполнить последнее желание? Как благородно и мило с Вашей стороны, но вовсе мне не нужно. К тому же, мои вещи не собраны. — Тебе не за чем заниматься этим прямо сейчас, можешь завтра. Я оставлю ключи. Нет бы искренне открыто сказать: «Я хочу провести с тобой время, у нас осталось не так много, поэтому дорога каждая секунда». — А чем мне тогда заняться сейчас? — Побыть со мной? — с таким укором сказал и посмотрел на меня, будто это единственный возможный расклад, который я, бестолковый такой, не понял. — Перед смертью не надышишься. Ухожу доставать из гардероба чемодан, который качу в свою комнату. Раскрываю его на полу, сам сажусь рядом. На бок, конечно же. Это словно сон, точнее один из кошмаров, только тут нет возможности проснуться. — Лови! Резко поворачиваюсь и успеваю поймать что-то. Тюбик мази? Эм, зачем? Господин заходит ко мне и садится на кровать. Успел снять рубашку, поэтому я поспешил отвернуться. А, так вот оно что, теперь ясно. Вспоминаю, что мне ответили «забудь об этом», когда спросил, разрешит ли обработать. — Я уже забыл об этом, — кидаю крем обратно и отворачиваюсь. Что станешь делать дальше? — Уже завтра ты будешь жалеть об этом. — А не Вы? Вы не будете жалеть о том, что не сказали мне того, что хотели? — Например чего? — Вы хотя бы раз в жизни можете отключить свою «систему» и послушать сердце? Выдать спонтанную фразу, вызванную чувствами, а не обдуманную по несколько раз? — Хотелось бы говорить, смотря тебе в лицо, а не на затылок, — нехотя поворачиваюсь в Его сторону… ох, эти царапины такие ужасные, а сейчас стали еще темнее. — Спасибо. Как-то быстро ты меня со счетов сбросил: я даже ни с кем договориться не успел, как ты уже всем видом демонстрируешь свое неуважение и огрызаешься. Мое терпение не бесконечное. Если ремня мало было, тебе достаточно просто попросить — легко добавлю. Не обязательно для этого выводить меня. Я очень не хочу портить этот вечер… И так на многое закрыл глаза, а ты вместо того, чтобы исправиться и сказать «спасибо», продолжаешь отвратительно себя вести. Предупреждаю: еще хоть что-то сегодня мне в твоем поведении не понравится — свяжу и выдеру. Ощущений до конца месяца хватит, я тебе обещаю. А с обращениями что? Расскажешь, как я потерял уважение меньше чем за пару минут? И как же, черт возьми, здорово, что тебя абсолютно не волнует, как я завтра буду мучиться в самолете и пытаться поспать со своей спиной. Чего молчишь? Передо мной на колени. Последнее произнес заметно грубее. И вот этого я хотел? Пожалуй, нет, но, видимо, другой эмоции от Него мне сегодня не светит. Ну, что тут сказать? Я пытался. — Нет, не вставай. Ползи. С каким пренебрежением произнес это слово, брр. Совсем не круто, когда Он показывает свое неуважение и брезгливость. Или правильнее будет сказать неприязнь? Я знаю, что если не уважаю тебя — ты не уважаешь меня. Совсем не в кайф. Но я без понятия, что ответить, что сказать? Обескуражен и растерян. А когда ты уедешь? Что со мной будет? — Чуть подальше, да, вот так. Посмотри на меня. Хватает за подбородок левой рукой, слегка наклоняется. Мне жутко неловко под Его проницательным взглядом. Сжимает сильнее, сбивая мое дыхание. Страшно, когда не знаешь, что у Него на уме. Особенно, когда рассержен. Резко замахивается, собираясь влепить пощечину. Зажмуриваюсь, напрягаюсь, ногтями впиваюсь в предплечье сцепленных за спиной рук. Но не нарушаю позицию — это точно войдет в список «что-то Ему не понравившееся». Больше всего сейчас не хочу этого унижения. Куда еще сильнее растаптывать пыль, оставшуюся от моей гордости? Открываю глаза, потому что Он так и не произвел удара. — Пожалуйста, сэр, только не по щекам, — поднимаю взгляд, чувствую, как горит мое лицо. — Я понял, я больше не буду… Простите, сэр… Спасибо. Я сейчас же исправлюсь. Снова замахивается, а у меня слезы на глазах еще до удара. Получается, уже намерение унижает и так сильно эмоционально давит? Опускает руку. — Сэр, прошу Вас… Не надо. Я понял, что не в праве обижаться на Ваши желания и осуждать решения. — Не в праве думать, будто я тобой «бросаюсь» и будто мы сейчас прощаемся. Я не говорю, не подумав, и не принимаю спонтанных решений. По-моему, это уже должно быть очевидным. Внеплановая поездка вообще ни при чем, идея давно зрела в моей голове, вопрос был лишь «когда». Поверь, тебе это нужно. — А не Вам, сэр? Не Вам нужны какие-то гарантии от меня? Не Вы хотите что-то проверить или доказать? — Нет, это вторично. Кажется, я говорил воспринимать это как формальность. Мне просто необходимо это знать для того, чтобы чувствовать себя еще увереннее, получив внутреннее спокойствие. Я что, по-твоему, эгоист? Когда делал хоть что-то только для себя? — Нет, сэр, конечно Вы думаете о том, как для меня будет лучше. — Ну хорошо, а то смотри, мне ничего не стоит повторить то наказание. У меня внутри все дрогнуло. Что угодно сделаю, только бы это никогда не повторилось. Никогда! — Я хочу, чтобы ты потихоньку начал перебарывать свои стеснение и смущение. Мне хочется выступать с тобой, ходить в клуб, но ты не готов к этому. Я же вижу, как смотришь на каждый публичный акт, чувствую, как сразу замыкаешься. Сейчас познакомишься с другими домами, сабами в более камерной и комфортной обстановке. Потом, когда я все же выведу тебя, будешь чувствовать себя спокойнее, многих знать, и у тебя уйдет этот страх. По крайней мере я надеюсь на это. Более того, полезно будет посмотреть на работу других, может, чему-то научишься. Еще я хочу и тебе придать уверенности, чтобы ты понял, насколько хорош при всех своих недостатках. Это поднимет твою самооценку и подстегнет тебя все же передумать. Ты же любишь красоваться перед всеми, не так ли, мальчик мой? Я почему-то улыбнулся. — Да, сэр. — Теперь понимаешь, сколько причин лежали в основе моего решения, и что оно вовсе не спонтанное? — Понимаю, сэр. — Нет повода психовать и… Не отправляю я тебя спать, как ты выразился, «с кем попало». Ты мой, слышишь? Мой. Каждый миллиметр твоего тела принадлежит только мне. И я делаю с ним, что хочу. Хватается за край моей футболки, понимаю, что хочет снять, и без лишней команды поднимаю руки, давая Ему возможность сделать это. Стянув с меня верх, неторопливо складывает и кладет на подушку. Его руки заскользили по моему телу: сначала кончиками, щекоча живот, затем более грубыми, яркими жестами вверх, огибая плечи. Заключает в крепкую хватку обе руки, ногтями впивается в кожу. Скребет вниз, оставляя красные полосы. Отпускает, чтобы провести уже подушечками вверх по проявившейся полосе от больших пальцев, словно пытаясь стереть их или замазать. Добирается-таки до сосков, наклоняется, чтобы обвести языком бусинку, а после подуть. Перемещается к правой, которую кусает, оттягивает, сжимая зубами. Отпускает и аккуратно проводит кончиком языка, успокаивая жжение чувствительной кожи. Старательно торможу все рефлексы и останавливаю желание нарушить позу, чтобы начать отвечать на ласки. Нет, я не шевельнусь. Снова забавляется, играя язычком. Не могу не смотреть на Него. Замечает мой взгляд сверху и поднимает исподлобья свой. Соблазнительно облизывается, выгибает одну бровь, а у меня по загривку мурашки пошли, спровоцированные властным блеском серых глаз. Их оттенок при слабом освещении казался еще более насыщенным, глубоким, твердым… Они завораживали каждый раз, как в первый — словно гипнозом, — я не могу оторваться от этой рисковой дразнящей авантюры. Мое неуверенное покачивающееся судно накрыло беспощадной волной в океане Его глаз, я тонул в свинцового цвета воде и боялся бушующей стихии, забывая, что волна может быть струящейся и нежной, словно лента мягкого шелка. Аккуратно укутывающая, она баюкала уже на берегу, укрывая воздушной пеной. Берет за подбородок и тянет вверх. Черт, я не заметил, что давно опустил не только взгляд, но и голову, не заметил, как с головой прыгнул в эти бессовестно-манящие глаза! — Кто тебе разрешал головой вертеть, м? Он отклонился в сторону, проверяя, но на этот раз я смог сдержаться и даже не посмотреть в Его сторону. — Непослушный мальчик, надо бы его наказать, как считаешь? Эм, да как бы так сказать, кхм, разрядочка лишней не будет… Ты так быстро меня заводишь! — Да, сэр. — Раздевайся и на мои колени. Чего?! У меня задница огнем горит, отвечаю! Если хоть что-то пусть и незначительное сверх добавить — это ж вообще жесть! Я еще много как нецензурно подумал, пока снимал с себя оставшуюся одежду, которую положил на аккуратно сложенную Им футболку. Хотя бы на этот раз надо сделать все нормально, а то я уже сорвал все, что только можно. Сегодня как-то через задницу все выходит. Не сказать, конечно, что по непонятной причине. Первый шлепок едва ли можно было назвать щадящим: тут же прожгло глубже, заставляя еще и старые удары загореться по-новому. Опять сильно прикусил губу, зараза! Не, так не пойдет. — Сэр, можно попросить о кляпе, пожалуйста? Уверен, что Он удивился моей просьбе не меньше, чем я, возникшему желанию. Хотя нет, это нельзя назвать желанием, скорее сейчас я смотрел на это больше с практической точки зрения. Губы долго будут заживать, доставляя дискомфорт при приеме пищи и попытках даже слабо улыбнуться. — Хорошо. После этих слов встаю и тут же опускаюсь на колени, следуя приказу, произведенному коротким жестом. Стоило Хозяину покинуть комнату, я тут же по глупости сделал ошибку. Я посмотрел вслед, обратив взгляд к двери, а когда возвращался, наткнулся на свой чемодан. Не могу… Как бы мы сейчас не пытались что-то сделать, все равно не получится. Чем-то похоже на расставание двух людей, когда они встречаются в кафе, один из них говорит о том, что уходит, а потом возникает неловкость. Вам так и не принесли заказанный кофе, и вы сидите, обоим не комфортно, но пытаетесь задавить это каким-то отстраненным разговором. Вот у нас сейчас та же «неловкость». Вроде бы хочется последнюю нормальную сессию, а на деле ничего не выходит, я не так настроен. Буквально час назад убедились, что не получится у меня. На секунду показалось, будто сейчас потеряю равновесие. Тут же сажусь на ноги и горблюсь. Сейчас воплощается мой самый страшный кошмар. Когда подобные мысли заставали меня врасплох перед сном, я успокаивал себя тем, что завтра уж точно проснусь на этом же месте, вот прямо здесь — рядом с Ним, привычно пойду готовить завтрак, услышу хлопок двери, шум воды, жужжание бритвы, а потом и сонный любимый голос, ради которого здесь все происходит… Он всегда направлял меня, был рядом и по-своему, по-особенному любил. Но больше мне нечем себя успокаивать. Я проснусь уже не с Ним. Послезавтра еще и не здесь. Мой мозг плохо воспринимает Его «вернусь через месяц». Ведь живу и чувствую я сейчас! И сегодня мы расстаемся, Он собрал свой чемодан… Когда Господин зашел, я выпрямился и потерянным голосом хрипло проговорил: «простите, сэр», извиняясь за нарушение позиции, в которой меня оставили. Поднимаю голову, смотрю вперед в расфокусе. Плевать, что Он со мной сделает за все это. Абсолютно безразлично. Я стал плохо чувствовать, а вместе с этим притупилось чувство страха. Страшно только без Него, а все остальное, оказывается, такое неважное. — Пойдем ко мне. Так вот почему так относительно долго — раздевался. Я встал и проследовал за Ним, не понимая, с чего вдруг так принципиально стало то, на какой кровати меня отшлепать. Он лег на расстеленную кровать и похлопал по матрацу, призывая устроиться рядом. Я немного помешкал: не знал, как именно надо лечь, в итоге решил на живот, потому что так показалось логичнее всего. Отвернулся от Него, вспомнив, как просил недавно. Сильно сжимаюсь, считывая одно-единственное слово, крутящееся в голове — «больно». И морально, и физически… У боли много граней. Я чувствую, как отражается прожигающим светом каждая из них. Вздрагиваю, когда касается шеи — совсем неожиданно, учитывая мою уверенность относительно того, что сейчас будет происходить. Укрывает нас одеялом, плавно тянет меня за плечо, чтобы перевернуть на бок. Прижимает к себе, давая возможность чувствовать спиной, как бьется Его сердце. Чуть наклоняет голову — теперь дыхание оплетает шею, рассыпаясь по коже мурашками. — Вы и это мне спустите с рук, сэр? Да откуда дурацкая хрипота?! Не уверен, расслышали меня или нет. Откашливаюсь. — Моя принципиальность сейчас будет бесполезной и глупой. — Опять я испортил все. Сэр. Могло бы… — Нет, Аарон. Вообще не забивай себе голову, ты ничего не испортил, и я ни в чем тебя не виню. Знаю, что сильно старался совладать со своими эмоциями. Более того, как по мне, тебе удалось достаточно долго и достойно держаться сегодня, как никому на твоем месте, поэтому я считаю — ты большой молодец. До конца же шел. Хотя бы себе в этом признайся. Я подтянул ноги к груди, свернулся в комочек, который теперь наконец-то нашел свое успокоение в Его словах и больших руках, крепко державших, и в то же время осторожно укутывающих важного для них меня. С яркими эмоциями у Него плохо, а вот с действиями лучше кого бы то ни было. Так многозначно обнять мог только мой Мастер. Мы уснули со включенным светом. Я даже не подозревал, насколько вымотан. Организм тут же отрубился, несмотря на отсутствие команды от меня. Сейчас совсем не время спать — это еще сотню раз успеется, не то что возможность посмотреть на Него. Как хорошо, что я проснулся посреди ночи по нужде. У меня получилось выбраться из объятий, не разбудив Шона. По-моему, я уже молодец: в кои-то веки не оправдал свой титул победителя. Пусть отоспится перед долгим перелетом. Черт, спина! Думаю, мазь как раз успеет подействовать к моменту подъема. Очень медленно и осторожно встаю с кровати, чтобы сходить в туалет, потом завернуть на кухню, и вернуться с самым быстрозаживляющим средством. Хорошо не из холодильника, а то пришлось бы греть. Ой, что-то Он занервничал. Бесшумно подхожу к кровати, сажусь напротив и наблюдаю прелестнейшую картину: Он сердито хмурит брови и безостановочно шевелит губами, — бубнит что-то, возмущается. Боже, это самое милое, что мне доводилось видеть за всю свою жизнь! А растрепанные волосы такой милый хохолок на голове образовывают. Наклоняю голову, чтобы лучше видеть, потому как Он остался лежать на боку. У меня улыбка с лица не сходила, ее как приклеили. Неожиданно Его рука выскользнула из-под одеяла, Он беспорядочно шарил по кровати ладонью, будто потерял что-то и пытался найти. Я протянул руку, которую тут же крепко схватили, моментально успокоившись: мышцы лица расслабились, дыхание выровнялось и бессвязно шептать-бубнить Он перестал. Чем-то напомнил мне маленького ребенка. Они так же просыпаются посреди ночи и тихо хнычут сквозь сон, чувствуя, что их оставили одних. Я с сестрой своей нянчился — знаю. Но Шон был в тысячу раз милее без маски своей серьезности, без постоянной напряженности, не сходящей с Его лица. Он был настоящим, таким, каким сам себя никогда не видел… Настолько плотно сжал пальцы, не давая мне на этот раз высвободиться без ведома. Я сидел, внимательно изучая Его взглядом и боясь упустить хоть что-то. Боясь закрывать глаза, словно если сделаю это, Он исчезнет… Пытался насытиться Им: слух воспринимал каждый вдох и выдох, зрение жадно впитывало в себя представшую перед ним картину, обоняние впитывало каждый запах, создавая в голове отдельную область, в которой сохранятся набранные ароматы; осязание подключилось, как только я провел подушечками пальцев по крепкой рельефной руке. Я собрал все, не упустил и капли; должно хватить на пару недель для воспроизведения Его четкого, почти реального образа. Как я испугался будильника! «Время истекло» — будто кричало из динамиков. Почему так быстро? Мне мало, боже, как же мало! Паника, паника, паника. Оно правда закончилось? Вот так и все?! — Ты чего трясешься? — с легким испугом спросил Он, открывая глаза навстречу яркому свету — тут же слезы покатились. Хватаю ртом воздух, но кислорода не хватает, не могу… — Посмотри на меня! — один тон уже говорил о том, что ситуация теперь под Его контролем. Повышение голоса заставило на инстинктивном уровне устремить внимание на объект, его испускающий. Моментально хватает мой взгляд своим. Эти требовательные глаза приковали его, не давая никакого шанса выскользнуть. Не разрывая контакта, отодвигается назад, чтобы легче было дотянуться отключить телефон. Без этого противного нагнетающего звона стало легче — он душил меня, сделав атмосферу плотной и тяжелой. — У нас много времени, я специально поставил раньше, — умеет успокоить всего одной фразой. — Приведи себя в порядок, умойся, а потом на кухню — кормить меня. Не торопись, мы никуда не опаздываем. Произнес Он спокойным, уверенным тоном, который всегда так хорошо действовал на меня. Как благодарен за то, что Хозяин все рассчитал, избавив от нервной спешки, которая бы точно вогнала меня в еще бóльшую панику. Я успокоился неторопливыми привычными действиями — этими традиционными утренними приготовлениями, поэтому мог адекватно воспринимать оставшиеся указания. Господин разрешил мне сесть с Ним за барную. К слову, в холодильнике так ничего и не изменилось с последнего раза, когда я открывал его, поэтому у нас снова омлет с тем, что осталось, а именно: беконом и помидорами. — Я всегда буду на связи. Можешь рассчитывать на мой ответ в течение часа, если что-то срочное — моментально. Также постараюсь находить время, в которое будет возможность поговорить, правда, учитывая достаточно большую разницу между часовыми поясами, не думаю, что будет удобно. — Хорошо, сэр, а с работой-то мне что в итоге делать? — Продолжаем ждать твоего увольнения, которое обещает быть неизвестно когда. Но в любом случае, я должен лично проконтролировать твой перевод и проследить за тем, как будешь осваиваться. Без меня Софи тебя изживет или подставит хорошо так. Если нужны будут деньги — пиши, я переведу, не переживай по этому поводу. Ой, вот только не надо делать такое лицо, если тебе от этого легче будет, считай, что я занял тебе и потом вычту эту сумму из твоей будущей зарплаты. Так, что еще хотел сказать?.. У меня есть свой список домов, к которым я готов тебя отправить, можем воспользоваться им, если у тебя нет своих вариантов. Вот же черт, я забыл вчера написать Джинни! — Сэр, пожалуйста, оставьте мне хотя бы Джи. — Хм, ладно, так и быть, но ты знаешь под каким условием и что будет в случае его нарушения. — Да, конечно, сэр. Спасибо! — счастливо выдыхаю. — В итоге как поступаем? Помню два имени, названные Джи, поверю ей. — Робин и Стивен, наверное. Я мало кого знаю, сэр. — Отлично, к Робу согласен, более того, он первый в моем списке, Стивен — категорически нет. — Вы же сказали, что я могу сам выбрать, сэр. — В его практике есть один неоднозначный случай — рисковать не стану. — Я верю Вам и Вашему выбору, сэр. Давайте воспользуемся составленным Вами списком. — Что ты скажешь на счет Домины? — Нет, сэр! Нет и еще раз нет. — Мы оба знаем, на что ты злишься больше всего в сложившейся ситуации. Но хватит бегать от своих страхов. Вот зачем Он это вслух сказал? Я тут же глаза опустил — сильно засмущался… — Но не женщина же, сэр! — Я поставлю ее последней, если вдруг передумаешь — скажешь. Но я бы этого очень хотел. — Хорошо, сэр, я подумаю, — заверил я, мысленно отказавшись от этой идеи еще несколько секунд назад. — Пожалуйста, сильно меня не позорь только. Очень надеюсь, что ты покажешь, насколько хорошо ты у меня воспитан и обучен. — Обещаю Вас не подвести, сэр. — Спасибо, Аарон, мне важно было это слышать, — отозвался Он и в знак благодарности провел своей ладонью по моим волосам. — Перед тем, как уезжать будешь, уберись, пожалуйста, и выкинь из холодильника все, что может испортиться. — Хорошо, сэр. Мы уточнили еще несколько моментов больше относительно организации всего, которую Он полностью брал на себя. Хозяин сказал, что проинформирует каждого Дома о моих особенностях, стоп-словах и прочем, так что я могу сразу быть уверенным в своей безопасности. Обещал, что первые координаты я получу уже сегодня днем и к вечеру смогу познакомиться с первым в списке — Робином. К дому подъехала машина такси, почти сразу позвонил диспетчер с целью сообщить Хозяину. Хорошо, что мы успели закончить завтрак. — Все же я убежден, что иногда немного поскучать полезно. Не делай из этого катастрофы. Он ободряюще улыбнулся и по-доброму щелкнул меня по носу согнутой фалангой, тогда серьезность на лице разошлась кругами, как по водной глади и вскоре заменилась смирением. — Вот молодец, вот это мой любимый послушный мальчик. Я бы не делал этого, если бы сомневался в том, что ты справишься. Но я не сомневаюсь в тебе. Ни на секунду. — Вас можно обнять, сэр? Пожалуйста? — М, а я тебя поцеловать хочу, как думаешь, наши два желания смогут найти компромисс? — широко улыбаюсь очевидному намеку. Одновременно делаем шаг друг к другу навстречу, Он обхватывает рукой шею и притягивает меня к себе, навстречу последнему поцелую. Его мягкие губы коснулись моих, но торопиться никто из нас не собирался — мы наслаждались мгновением. Привычный приятный запах Его лосьона, горячее дыхание, в такт с моим, создавало вокруг нас ауру тепла, из которой зарождались особенные искорки нечто бóльшего. Наша уникальная связь обнажилась в этом интимном легком прикосновении. Уклонись Он чуть в сторону, я бы потянулся следом, как металл к магниту, боясь сломать созданное нами волшебство. Закусывает мою верхнюю губу, медленно обсасывает, причмокнув, забирая мой вкус. Кончиком языка проводит по нижней, приоткрываю рот, упрашивая Его продолжить более настойчиво, так, как мы оба любим. Рука плавно спустилась по плечу к ягодице, чтобы крепко властно сжать ее. Вместе с тем грубо углубляет поцелуй. — М-м-м! — больно как после вчерашних шестидесяти! — Мой, — сжимает еще сильнее. — Сэр… — шепчу в Его губы и, не в силах сдержать порыв, впиваюсь ногтями в Его плечо. Так же сильно. Ногтями ведет вверх по моей спине, сильно надавливая, заставляет выгибаться послушное тело. Разрывает поцелуй, растягивая между нами ниточку слюны. Я жадно облизался. Хозяин сильно надавил на шею — утыкаюсь в грудь, а Он проводит носом по моим волосам, собирая для себя запах. Все твое, я принадлежу тебе без остатка, возьми меня всего. О, боже, я все бы отдал! Эгоистично променял весь мир на секс с Ним прямо здесь и сейчас. Возбуждение накрывает, инстинктивно делаю пару толчков, потершись членом о Его бедро, м-м… Господину тоже катушки сносит: все действия становятся грубыми, более походящими на животные. — А! — схватил меня за яички и потянул вверх, сам чуть отстранился, чтобы считать страдальческое выражение моего лица. Хитро скалится одним краем губ и довольно закусывает нижнюю, наслаждаясь моей болью, слушая кряхтения вперемешку с жалобными всхлипами, молящими отпустить, что Он, собственно, вскоре милосердно сделал. Я тут же расслабился, а зря. Властная рука поднималась выше, заставляя кожу краснеть от щипков, оставляемых ею по пути. Еле успеваю словить дыхание, понимая, к чему приближаются Его пальцы… Скручивает сосок, тянет на себя, чтобы снова таким образом заставить меня приблизиться и поцеловать, но на этот раз бережно. Подключает вторую руку, больно сжимает и левый. Ауч! Пытаюсь сконцентрироваться на нежном поцелуе — бестолку, Он все равно добивается крышесносного контраста. Из глаз потекли слезы, тогда только Хозяин отпустил сосочки. Понятно. Хотел напоследок моих слез, которые собрал языком с обеих щек, блаженно прикрыв глаза. — Запомни, на чем остановились, надо бы продолжить этот разговор через пару недель, — в глазах игривый блеск, а на губах ухмылка. — Да, сэр, — беру Его руку, чтобы поцеловать и вместе с тем заполнить легкие запахом Хозяина. Поднимаю преданные глаза, которые встречают одобрение. Я счастлив исполнять Его волю, я хочу, чтобы Он мной гордился… И будет. Непременно будет! Покажу другим, как хорошо ты воспитал меня и сколькому научил, пусть все знают, что ты — лучший.