Love me till it hurts

Снимает с себя свитер и надевает на меня. Просовываю руки в рукава — велик, они нелепо болтаются. — Сейчас вещи заберу и вернусь. Жди здесь, я быстро. — И мои заберите, пожалуйста, сэр. Обнимаю себя руками, вдыхая Его аромат. Черт, и как я не догадался?! Он никогда не ошибается, не делает решений на эмоциях и не совершает необдуманных поступков. Да, я чувствую себя виноватым, твою мать! Бесит! Когда Господин вернулся, отдал одежду и, пока я одевался, удостоил меня объяснениями, о которых я просить никогда раньше не смел. Я думал, что Он по своей инициативе таскает меня на дурацкие собрания, но все оказалось совсем не так. Раз в неделю Домы собирались вместе со своими сабами, а в два других дня — одни для изучения искусства бондажа. Не любопытствовал, в чем логика, но если хочешь учиться, нужно обязательно приходить и на обычные собрания пар. Может, чтобы была публика? Еще Он решил, что больше мы сюда ходить не будем. Сегодняшнее собрание заранее было предопределено им как последнее, потому что люди там Ему тоже не особо нравились, как оказалось, и, если бы не полезные мастер-классы, мы бы туда не ходили вообще. Этой новости я одновременно обрадовался и огорчился. Мне безумно нравилось, когда Он связывал меня, поэтому я хотел, чтобы Хозяин продолжал совершенствоваться в этом деле. Приятен сам процесс, его последствия, меня возбуждает ощущение собственной беспомощности. Я всегда с нетерпением жду конца трудовой недели, потому что только по выходным у нас хватает времени и сил на то, чтобы затеять что-то подобное. Надеюсь, что Хозяин быстро найдет замену и продолжит совершенствоваться. Открываю заднюю дверь и хочу сесть в машину следом за Ним, но слышу короткое и твердое «нет», которое останавливает мои намерения. Хлопаю дверью и подхожу к открытому переднему окну. — Который час? — заглядываю в салон, чтобы посмотреть. — Без пятнадцати четыре, сэр, — вопросительно смотрю на Него. — В пять часов ты должен стоять на коленях у моего кресла, — поджимаю губы, понимая, что не смогу прийти вовремя. — Не жди, что я буду с тобой мягок. Давит на газ, и машина быстро скрывается из виду. У меня нет ни телефона, ни денег — ничего. Добираться получится только на своих двоих. Даже если буду беспрерывно бежать все семьдесят минут, то вряд ли успею к пяти. — Черт! — выкрикнул я, схватившись за голову и запустив пальцы в волосы. Так, надо подумать, есть ли у меня где-то поблизости знакомые, у которых можно занять на проездной или которые смогли бы довезти меня. Нет! Все слишком далеко! Разворачиваюсь и возвращаюсь обратно. На парковке замечаю машину Джинни — какая удача! Значит, она поедет без своего господина, и я смогу попросить ее подвезти меня. Облокачиваюсь на перила перед входом и жду конца собрания, позволяя себе затеряться в потоке мыслей. — Не подскажете время? — обернулся я к двум курящим мужчинам. — Половина пятого, — озвучил один из них, взглянув на свои дорогие наручные часы. — Спасибо, — кивнул я и улыбнулся, увидев свое спасение в двери. — Аарон, ты как? Что случилось? — дрожащим голосом спрашивает, сбегая вниз по лестнице и цокая красивыми туфлями. — Он что… — Джинни не решалась огласить то, чего я больше всего боялся. — Надеюсь нет, — отвечаю сдавленным голосом. — Он приказал в пять быть дома, но… — Тогда поехали! — хлопает меня по спине и быстрым шагом идет к своей машине. Бегу за ней. Осторожно сажусь вперед. — Спасибо большое, Джи, ты нереально меня выручаешь! — С тебя кофе, — улыбается, пытаясь подбодрить меня. — Конечно! — пристегиваюсь. — Это из-за того, что ты выбежал? — Нет, Он просто мной не доволен. Это давние косяки всплывают, только теперь по другим причинам. — Почему не хочешь поделиться? — Мне стыдно говорить об этом. — Ты знаешь, что я не тот человек, который станет злорадствовать над твоим провалом. Я хочу помочь. — Нарушил основы, — мрачно буркнул я. — Ты, конечно, извини, но по-моему тебе как-то поздновато так ошибаться. Вы уже сколько вместе? — вопрос риторический. — Не знаю, что-то внутри перевернулось. Все Его действия стали восприниматься по-другому. Или мне и вправду захотелось такой боли? Я сам запутался, Джи. — Мне кажется, вам стоило сделать перерыв, и ты должен был рассказать ему все про семью еще в понедельник. Уверена, Он бы понял тебя, и вы бы всего избежали. Ты обязан рассказывать ему такие вещи. — Я столько раз злил Его на этой неделе, что все время уходило на мои оправдания и попытки заслужить прощение. Мне неловко было просить поговорить о моих личных проблемах и переживаниях. — И такая схема будет продолжаться до тех пор, пока ты не прервешь ее сам просьбой о разговоре. Поговорите, — снова настояла Джинни. — Сейчас лучше молчать. Поверь, Он очень зол. Но когда представится случай, я обязательно все объясню. — И когда будет этот «случай»? Нечего ждать! Нужно взять и поговорить, пока еще какой-нибудь подобной фигни не произошло. — Хорошо-хорошо, я тебя услышал и последую совету. Остановись у магазина электроники, пожалуйста. — Успеешь добежать? — Думаю, да. — Так, сейчас соберись и отбрось все ненужные мысли. Есть только он и ты — больше ничего и никого, — нажимает на кнопку разблокировки дверей и останавливается. — Докажи, что ты заслуживаешь реабилитации. — Большое спасибо! Спишемся на неделе. Выбирай кофейню. — Удачи, Аарон, — улыбается, передавая светящимися глазами лучи спокойствия. Выхожу из машины и бегу в сторону дома. Минут десять, и я должен быть на месте. Останется еще где-то три на то, чтобы раздеться и принять позу. Давно так не бегал, мышцы забились, от чего их сводило, но на тот момент это меньше всего меня волновало. Ворота оказались открытыми. Добираюсь до крыльца, на ходу снимая куртку, следом футболку и вбегаю в дом. Скидываю кеды, прохожу по коридору и боязливо заглядываю в спальню, чтобы посмотреть на часы. — Иди в душ, — голос за спиной, заставивший меня вздрогнуть. — Минуты три у тебя еще есть. Убегаю в ванную, про себя начиная считать секунды. Всю одежду кидаю в стирку, затем наслаждаюсь невероятно коротким прохладным душем, наскоро вытираюсь и спешу занять свое место. — Я был уверен, что ты сильно опоздаешь. Даже больше скажу, рассчитывал на это, — задумчиво протянул Он. — Как добрался? — Поймал попутку, так как на этот счет Вы не давали никаких указаний. Доехал до перекрестка, а потом побежал, потому что Вам не понравилось, если бы все было слишком просто, сэр. Немного помолчав, Он начал разговор, который, вероятно, не раз прокрутил в своей голове. — Я не знаю, как еще мне привести тебя в чувство. Что с тобой на этой неделе творится? Слишком много ошибок. Мне надоело тебя постоянно наказывать, когда можно было бы потратить время на что-то более интересное. Мы мало разговариваем? Тебе этого не хватает? Можешь объяснить гребанную причину? Тебя перестало что-то устраивать? — Нет, конечно, нет, сэр! — В чем тогда дело? — Я много думаю не о том в последнее время, сэр. Концентрирую свое внимание не на Вас, — опускаю голову, боясь реакции на свою честность. — Это, по-твоему, ответ, который должен меня устроить? — Наверное нет, но мне очень страшно сейчас и поэтому не могу собраться с мыслями, сэр. — Знаешь, на что злюсь больше всего? — впервые за время разговора я посмотрел Ему в глаза. — Я готов простить тебе все косяки, потому что неудачные недели бывают у всех. Но то, что ты почему-то решил прекратить использовать стоп-слова. Я-то думал, что наконец-то стал хорошо чувствовать твои границы, и поэтому ты не останавливаешь меня, но сегодняшний эксперимент дал понять, что это не так. И причину ты мне не говоришь, что злит больше всего. Ни разу за всю свою практику я не причинил даже малейшей травмы своему партнеру и хочу, чтобы эта статистика оставалась незапятнанной и дальше. У меня вопрос: «смогу ли я сделать это, оставаясь с тобой»? Ты знаешь, что я никогда не возьмусь работать с сабом, который отказывается от стоп-слов, такую ответственность брать не хочу. — Сэр, можно сказать? — когда Он зол, лучше получать разрешение на все действия, потому что в таком состоянии его еще больше выбесить может что угодно. — Говори. — Я не отказываюсь от стоп-слов, сэр. Просто сегодня так вышло. Я запаниковал и здравый смысл отключился. — То, что ты сделал, именно так и называется. Причем меня об этом ты проинформировать не счел нужным. Я как бы не в курсе того, что мой саб почему-то решил всю ответственность на меня перекинуть. Это хорошо еще, что мы, точнее я, сейчас все выяснил. Ты бы и дальше молчал, и еще через неделю какую-нибудь сессию ты бы заканчивал уже в больнице. — Нет-нет, сэр, я не хочу, чтобы еще хоть раз произошло что-то наподобие сегодняшнего утра. — Тогда я не понимаю. — Просто я чувствую себя пораженным, слабаком, если останавливаю Вас, сэр. — Ты надо мной издеваешься сейчас? — Он тяжело вздохнул. — Мы вернулись к тому, с чего начинали. Что тебя толкнуло назад? Что я упустил и когда это случилось? Я подумывал уже о нашем первом выступлении, а ты вон что мне выкинул. Повернись. Я ненавидел себя за то, что ничего не смог сказать в этот момент. Слова будто застряли в горле. Идиот. Молча выполняю команду. Страшно оставаться к Хозяину спиной, что Он соберется делать? Сдавливает шею. Грубые прикосновения к застежке ошейника. Ослабляет? Но зачем? Впиваюсь ногтями в свое горло, понимая, что на шее ничего больше нет. Слезы против воли покатились из глаз, истерика схватила за глотку, начиная бесчеловечно душить. От меня оторвали самую важную часть. — Можешь повернуться, — слышится отдаленно, как будто эхом, я не могу думать и, кажется, уже не существую, в этой вселенной так точно. — Встань вон туда и подумай хорошенько, достоин ли ты его носить, — указывает пальцем в другой угол комнаты, сжимая в руке мой ошейник. — Да, сэр, — дрожащим голосом, но достаточно громко, чтобы это не сошло за «мямлить», ответил я. — Истерик не надо, приведи себя в порядок. Немедленно. Не помню, когда последний раз плакал от моральной боли, а не от физической. Абсолютно бесконтрольно. Унизительно.