Love me till it hurts

— Твоя лапша еще не совсем остыла, думаю. Налетай, — откидывается на спинку дивана и делает несколько щедрых глотков принесенного мной пива. — Большое спасибо, сэр, — неуверенно протягиваю, доставая коробку лапши из пакета. — Вы будете? Могу разогреть. — Нет, это отвратительно. Все залито дешевым приторным соусом. Как такая еда может нравиться вообще? — делает еще глоток. — Хорошо, черт возьми, покурить бы еще, — блаженно протягивает. — Принести, сэр? — Только если из магазина. Но я не хочу, чтобы ты уходил. — Не придется никуда идти, сэр, у меня есть. — Так, Аарон, я за себя не отвечаю. Помните, я говорил о здоровом образе жизни и бла-бла-бла? Мне ни бухать, ни курить нельзя по контракту. — Закрытая, сэр, — поспешил успокоить я. — Купил Ваши любимые и держал у себя на всякий случай. — Ты — чудо! Где? — улыбаюсь от милого слова в свой адрес. — Во внутреннем кармане куртки. — Отлично, пойду подымлю тогда, — довольный уходит, а я жадно приступаю к долгожданной трапезе. Достаю палочки, открываю коробку, зацепляю кусочек курицы и немного овощей — просто превосходно. Боже, как же долго мне хотелось поесть какой-нибудь «гадости», как говорит Господин. Я очень люблю фаст-фуд, все пережаренное, жирное, соленое, с насыщенным вкусом соусов и приправ… Вкуснятина! А вместо этого приходится есть всякое вареное, пареное. И даже если очень хорошо посолить все это дело — не то. Но несмотря на это, я никогда не кушал в фаст-фуде втайне от Хозяина, честно держался и даже потихоньку начал привыкать: желание сожрать гамбургер постепенно становилось меньше. Причем дело не только в контракте, мне в принципе нельзя всякую вредную еду. Я заработал себе гастрит, кучу раз травился, но все равно продолжал питаться в привычных мне забегаловках. Господин быстро отучил и основательно взялся за мое здоровье. Приятно сейчас получить маленькую поблажечку. Конечно, не бигмак, но хоть что-то. Отрываюсь от еды, чтобы поставить диск. Хм, «Во все тяжкие»? Не слышал об этом сериале. Переворачиваю коробку, кладу на столик и читаю краткое описание на обороте, вместе с тем продолжая уплетать вкуснейшую лапшу. Хозяин возвращается через несколько минут с еще одной бутылкой пива, сверкая счастливыми глазами. Вечер определенно отлично начался, я с Ним согласен. Снимает рубашку, обнажая желанное тело. Хочу Его. Мой привычный восхищенный взгляд через плечо не остается без колкого комментария: — Шею не сверни, — возвращаюсь к еде, обиженно поджав губы. Нажимает на «play», устраивается поудобней на диване, в то время как я продолжаю стоя на коленях доедать изумительную лапшу перед журнальным столиком, потому как садиться мне не особо то хочется. — Иди ко мне, — вытираю рот салфеткой и устраиваюсь рядом с Господином. — Ложись, — вытягиваюсь на диване, упираясь стопами в подлокотник, а голову кладу на колени к Хозяину. Переворачиваюсь на бок, чтобы видеть, что происходит на экране и чтобы не было больно. Начинает медленно перебирать пальцами мои волосы, от чего хочется чуть ли не мурлыкать. Прижимаюсь еще ближе, прошептав «спасибо, сэр». — Ты мне чем-то Джесси напоминаешь, — не понимаю, о ком Он. Когда началась заставка сериала, я увидел на экране имя актера — Аарон Пол, теперь понятно. Улыбаюсь. — Он Джесси как раз играет, — пояснил Господин, проводя рукой по моему позвоночнику. — Можно спросить, почему тогда Вы меня так не назвали, сэр? — просто было интересно. — У меня в детстве собаку Джесси звали. Решил, что человеку не подойдет, — усмехнулся Он. — Я, наверное, никогда не перестану благодарить Вас за свое имя, сэр, — проводит короткими ногтями по моей спине от поясницы до лопаток, сильно надавливая. Выгибаюсь. Приятно. — Тебя завести как нехрен делать, — вот Он забавляется, а мне совсем не смешно. — Просто я очень люблю Ваши руки, сэр. — Фильм смотри, а, — игнорирует, на что я обиженно хмурюсь, а про себя думаю, что Он вряд ли сдержал улыбку. Да такого мужчину нельзя не хотеть! Когда Его большие сильные руки грубо хотя бы просто трогают меня, я уже готов отдаться весь и полностью. Влюблен в эту внешность, Он определенно самый красивый из всех Господинов, которых мне доводилось встречать. Многих мне бы даже не захотелось раздеть, вот честно. Мой же Хозяин следил за собой, своей фигурой… Нет, «следил за фигурой» не значит, что у Него восемь кубиков пресса, и Он похож на бодибилдера. Больше всего цепляет Его неповторимая харизма. Хотя, может, я идеализирую? Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Него еще раз и пробежаться взглядом по давно изученным до каждой мелочи чертам. Нет, не преувеличиваю, Он прекрасен, это абсолютно точно и вы бы тоже со мной согласились, если бы увидели Его. Эх, все же мне нереально повезло. Его тело всегда служило высшей наградой для послушного саба. Такое удовольствие — переспать с Господином, я старался всячески заслужить. Сегодня, правда, мне вряд ли что-то в этом плане перевалится, несмотря на то, что Хозяин пребывает в хорошем настроении. Но может все же еще смогу как-то заработать желанное? Ну, вот, опять! Подаюсь навстречу Его рукам, страстно желая, чтобы эти действия перешли во что-то большее. — Ты вообще в суть вникаешь? — останавливается, положив свою теплую руку на мою спину. — Стараюсь, сэр. — То есть нет? — тяжело выдыхаю, потому что ответить придется честно. Как можно вообще сосредотачиваться на просмотре, когда тебя ласкают любимые руки? Это бывает не так часто, чтобы не насладиться моментом. — Частично, сэр. — Тогда досмотрим эту и поедем. В принципе я сделал то, что тебе обещал, — смотрю на Него признательными глазами. Черт, сегодня же гребанное собрание! Не хочу. Чем позже мы туда приедем, тем лучше, но вряд ли получится уломать Его на вторую серию. — Сэр, я Вам очень благодарен, спасибо! — произношу после того, как на экране появились финальные титры. И не похож я на Джесси, с чего Он взял? У нас, по-моему, ни одной общей черты. Хотя, может, его характер раскрывается в следующих сериях? — Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы это повторилось. — Я буду стараться, сэр, — пообещал я больше даже самому себе. — Хочется отблагодарить Вас за этот чудесный вечер. Разрешите тоже сделать Вам что-то приятное? — касаюсь пальцами застежки ремня, поднимая боязливый взгляд на Господина. — Думаешь, заслужил его? — Не знаю, сэр, поэтому спрашиваю. — Флоггер принеси, — класс, просто-таки супер! Интересно, есть награда за самое искусное наживание проблем на свою задницу?! Она стопроцентно должна стоять у меня на полке. — Можно спросить, за что, сэр? — вопрошаю, когда Он принимает орудие наказания из моих рук. Хотя, если учесть, как вчера я пренебрег оказанной мне честью, наверное, очень нагло было сейчас даже надеяться на то, что Господин позволит хотя бы прикоснуться к себе. — Разве я сказал, что собираюсь тебя опять наказывать? — это Его «опять» пробудило неприятные воспоминания о том, сколько раз я косячил на этой неделе. — Нет, сэр, — непонимающе смотрю на Него. — Тогда приступай, — хитро скалится. — Спасибо, сэр! — спешу избавить Господина от ненужной одежды, которую, стянув, кладу на другую половину дивана. — Смотри, на этот раз не заскучай, — насмехается, заставляя мои щеки вспыхнуть от стыда. — Подобного больше никогда не повторится, сэр, еще раз простите меня, — заверяю и после этих слов обхватываю Его член губами, желая доказать на деле. Собираюсь помочь себе рукой, но инстинктивно одергиваю ее, почувствовав хлесткий удар на своей спине. Прогибаюсь. Каждый «хвост» приятно обжигает кожу. Слышу, как Господин усмехнулся. Снова тянусь рукой, на этот раз готовый к тому, что Он может ударить. Старательно сосу, получая один за другим ленивые удары. Мне нравится. — До конца давай, — командует Хозяин, — после третьего удара можешь отпустить. Делаю глубокий вдох и заглатываю до основания. К сожалению, рвотные рефлексы никто не отменял — давлюсь. Один. Жду второй следом, но Хозяин специально медлит. Пытаюсь бороться с рвотными позывами и собственной биологией. Рефлекторно тело хочет отстраниться, но я пытаюсь заставить его свыкнуться с этим ощущением. Два. Три. Резко отстраняюсь, откашливаясь, и вытираю рот от слюней тыльной стороной ладони. Глубоко дышу. — Хорошо, — небрежно трепет меня по волосам. — Спасибо, сэр, — почему-то хриплю, снова откашливаюсь. — Еще. До четырех и смотри мне в глаза. Снова беру глубоко. Только бы не облажаться! Я так не хочу разозлить Хозяина. Мой организм в этом плане конкретно подводит: то вырубается, когда не надо, то инородные тела, доставшие до глотки, отталкивает — не порядок. Один. Все же лучше, когда Он считает секунды. А то тут вообще непонятно: удары следуют с задержками, которые Он определяет сам каким-то непонятным образом. Два. Смотрю в смеющиеся глаза, которые отливают наслаждением. Медленно проводит рукой вдоль плети и опускает на мою спину, улыбаясь тому, как я привычно жмурюсь от хлесткого звука. Три. Не могу больше, слезы механически выступают на глазах. Ну же, давай, ударь! Пускаю в ход жалобный взгляд, который невольно перевожу на его руку, в надежде поскорее уловить мгновение, когда соберется ударить. Наконец-то четыре. — Молодец, — Он доволен — я счастлив. Хватает за волосы, тянет на себя, побуждая вернуться к делу. Несколько раз глубоко насаживает, затем отпускает, позволяя мне двигаться самому. Может, я и не такой уж мастер в искусстве минета, но всегда делаю это с душой, сам получая кайф. Первое время только было трудно: меня сразу же выворачивало, но Хозяин тренировал меня, и стало легче. Более того, я безумно полюбил это, точнее, ощущение того, как от моих действий Ему сносит крышу. Слышать Его стоны, сладостные вздохи — все что угодно за это отдам. С каждым разом я узнавал все больше о том, как Он любит, ориентируясь исключительно на звуки, слетающие с властных губ. Сейчас надо доказать, что возможность удовлетворить Господина мне подарили не зря. Хочу довести Его до пика наслаждения и добиться оргазма, а не просто семяизлияния. Сначала позволю себе немного поиграть языком с чувствительным местом — складкой чуть ниже головки. Мои действия тут же находят отклик в виде довольного шипения. С этим надо осторожно, а то подумает, что я дразню Его. Обсасываю головку, смачивая ее слюной, затем облизываю свои губы, которыми закрываю зубы. Получается идеально гладкое, узкое кольцо, которое вытянет не один страстный стон. Делаю несколько плавных движений, затем немного ускоряюсь, в попытке найти идеальный темп. Вот так, теперь хорошо. До тонкого слуха дорывается тихое мычание. У меня начинает тянуть внизу живота, я тоже возбуждаюсь от того, что слышу. Продолжаю ритмично двигаться, после чего решаю еще чем-то разнообразить свои действия. Заглатываю наполовину и начинаю движения языком по часовой, потом против часовой стрелки. Чувствую, как немного набухает головка — Он вот-вот кончит. Еще пару раз глубоко насаживаюсь, пока в горло не бьет сперма, провоцирующая все тот же рвотный рефлекс. Языком совершаю последний пируэт вокруг головки, после чего отстраняюсь, сглатывая семя. О-о, а у кого-то милые розовые щечки. Умиляюсь расслабленному Господину. Наклоняется ко мне, хватает двумя пальцами за подбородок и награждает: примыкает к моим губам и задерживается на несколько секунд. Пытаюсь запомнить тепло недоступных губ и приятный запах Его лосьона. — Спасибо, сэр, — улыбаюсь Его глазам. — Иди одевайся и мне приготовь одежду. Я в душ. Все равно уже опаздываем, зачем торопиться, да? — по интонации понимаю, что мой замысел Он раскрыл: я хочу как можно меньше времени провести на собрании. Иду на кухню, чтобы умыться, потом возвращаюсь в спальню и отодвигаю дверь большого шкафа-купе. Люблю одевать Его. Перебираю вешалки с рубашками — пусть будет белая. Так, теперь нужно что-то сверху. Пиджак — слишком официально, для работы, а вот темно-синий тонкий свитер вполне подойдет, плюс джинсы в тон. По-моему, ничего так: сдержано и просто, как Он любит. Мне без разницы в чем идти, потому что потом все равно раздеваться. Футболка и тренировочные всегда остаются идеальным вариантом. — Синий? — заходит в мою комнату, поправляя воротник рубашки. Улыбается одним краем губ. — Вам очень идет, сэр. — Поехали, — иду вслед за Ним до прихожей, хватаю легкую куртку, Он — пальто, и выходим. Открываю переднюю дверь Господину, хотя этого от меня не требуется, затем сажусь сам на заднее сиденье припаркованной на участке машины. С пульта открывает ворота и выезжает на дорогу. Движение достаточно свободное, позволяет разогнаться до разрешенного знаками лимита. А я молю о какой-нибудь гигантской пробке… Всю дорогу я просидел молча, Господин же пару раз прерывался на звонки по работе. Когда мы почти подъехали, Хозяин обратился ко мне: — Если ты опять умудришься чем-то не угодить Алану, и он захочет вытянуть тебя кнутом, я позволю. И можешь не надеяться на стоп-слово, ему будет плевать, а у меня в этот момент внезапно случится важный деловой звонок, и придется выйти поговорить в коридор. Какая жалость, правда? — хорошо, что хоть заранее предупредил, но, вообще, я не сказать, что сильно заинтересован в том, чтобы угождать другому господину, разве что под страхом наказания. — Я вас понял, сэр. Спасибо за то, что сказали об этом. — Да я на самом деле больше о себе беспокоюсь, это же мне предстоит всю твою спину обрабатывать. Потом лови тебя по всему дому вместе с тюбиком «атрецина» и медицинским клеем. Не правда! Вот зачем Он так? «Ловить по всему дому», серьезно? Как будто я рискну убегать! Переминаюсь с ноги на ногу, жалобно прошу не обрабатывать и не мазать, а после слов «не испытывай мое терпение» покорно ложусь к Нему на колени. — Можно спросить, Вы посчитаете это справедливым? — Почему нет? Достойное наказание за твою дерзость и грубость. — Последний раз Алан разозлился из-за того, что я как-то неуважительно на него смотрел, сэр. Серьезно? Я смотрю абсолютно обычно, даже если и нет, как он определил это? Может, я просто думаю о чем-то… И вообще, мне все равно, что его там не устраивает, у него есть свой саб, вот пусть он ему угождает и смотрит так, как Алан любит. — Я тебя предупредил. — А если ему вдруг не понравится, как я дышу, Вы тоже позволите? Алану все равно, за что, он найдет, к чему придраться, как бы я ни старался, Вы же знаете, сэр. Этого идиота всегда не устраивало то, что в нашей паре все «не как у всех», хотя на самом деле это не так, просто любые наши, подчеркиваю, наши разногласия мы предпочитаем решать между собой, а не публично. Все, что происходит между двумя людьми, — интимное. И какого хрена этот козел лезет, я без понятия. Из вредности какой-то? Зависти? — Не нарывайся просто, ладно? — тяжело выдыхает: Он сдался! — Хорошо, сэр, — непроизвольно корчусь, когда начинаю думать об Алане. Мерзкий тип. — Позволишь другим указывать на то, что я плохой Дом, который не может воспитать своего саба? — Ни за что, сэр. Паркуется на привычном месте, я собираюсь выйти открыть Ему дверь, но Он делает это сам. Боже, подарите мне кто-нибудь позитивного настроя, а. Пожалуйста! — Лицо попроще, — хлопает меня по щеке. — Сэр, я стараюсь, простите меня, простите! Непроизвольно выходит, когда я думаю о собрании. — Посмотри на меня, — в Его глазах холодная уверенность и спокойствие, которых мне так не хватает. — Вот так. А теперь представь: Господин взял тебя с собой за пределы игровой, желая похвастаться своим послушным сабом. Твоя реакция? — чего тут представлять, сейчас как раз так и получилось. — Я благодарен Господину, сэр. Очень благодарен. — И как он должен это понять? — По моему счастливому лицу, сэр? Светящимся глазам? — Ну и где? — недовольно смотрит на меня, возмущенно поднимая брови. — Что для тебя важнее всего? — Воля Господина, сэр. — Получается, тебе не нравится исполнять ее? — Конечно, нравится, сэр! Я очень люблю своего Господина и хочу, чтобы Он был мной доволен. — Поцелуй меня, — сердце забилось чаще. — Правда можно, сэр? — трудно поверить в реальность происходящего, учитывая тот факт, что я ничем не заслужил. — Правда, — улыбаюсь Ему в ответ. В губы вряд ли можно, поэтому тянусь к Его щеке, чуть-чуть приподнимаюсь на носках и достигаю цели, к которой трепетно примыкаю губами. Его сумасшедший особенный запах, смешанный с моим любимым терпким одеколоном, захватывает дыхательные пути, стягивая легкие будоражащей волной. Хочу запомнить этот теплый момент, ставлю его на ближнюю полку в своей голове, чтобы удобнее было брать. — Целоваться мне тебя тоже надо учить? — усмехается Он. Кладет руку мне на плечо, продвигается дальше, пальцы проходят по шее, посылая мурашки по спине, и добираются до волос на затылке. Крепко сжимает, фиксируя меня в удобном для Него положении, больно кусает нижнюю губу, беспрепятственно проникает в мой рот. Второй рукой прижимает плечо к машине. Слышу, как одобрительно присвистнул какой-то прохожий, заставляя меня покраснеть. Господин прикусывает язык, сильно засасывает. Отпускает плечо, чтобы пробраться под футболку и ущипнуть сосок. Мычу в Его рот и пытаюсь отвоевать хотя бы капельку инициативы, но это только усиливает Его настойчивость. Напоследок проводит кончиком языка по моей верхней губе и отстраняется. — Мне надо было так Вас поцеловать, сэр? — подкалываю я. — Мог бы рискнуть, вышло бы любопытно, но ведущую роль я в любом случае у тебя забрал. — В любом случае спасибо, сэр. Мне действительно сейчас это было нужно. Внутри все как-то приутихло, и мое настроение начало медленно карабкаться вверх. — Ты здесь для моего удовольствия, ясно? Еще раз подумаешь о другом Доме — сидеть неделю не сможешь, это я тебе обещаю. — Вот прям неделю, сэр? — Какой же ты засранец, — протянул Он, сильно сжав мою ягодицу и добившись болезненного шипения. — Вот именно, солнышко. Хорошо подумай, прежде чем провоцировать меня. Абстрагируюсь, концентрируя все свое внимание на Нем. И какого черта я забиваю голову мыслями об Алане?! Вообще волновать не должно. Заходим в большое здание из черного кирпича, проходим по коридору со множеством дверей, из каждой доносятся разнообразные возгласы, к которым фантазия на автомате пририсовывает действия. Поднимаемся на второй этаж, подходим к нужной нам двери. Господин открывает ее, пропуская меня вперед, после чего заходит сам. Небольшая комнатка, напоминающая прихожую, где мне следует раздеться. Хозяин оставляет меня здесь, а сам проходит в другую просторную залу и занимает свое место за столом вместе с другими Домами. Аккуратно сложив свою одежду на скамью, подхожу к проему и опускаюсь на колени. Доползаю до остальных сабов, устраиваюсь с краю. Здесь так принято, хотя мне абсолютно не нравится ползать подобно четвероногому. Еще один минус в пользу этого мероприятия. — Привет, — звонкий радостный голос. Чувствую на своих плечах холодные тонкие пальчики. — Джинни, привет! — поворачиваю голову и широко улыбаюсь в ответ. — Как же я рад тебя видеть, — обнимаю ее, попутно легко целуя в щечку. Вот он — единственный человек, с которым я здесь в хороших дружеских отношениях. Джинни просто спасла мое никакущее настроение! Ее хозяин не ошибся, когда давал имя, она действительно, подобно джину, способна исполнить любые желания. Кстати, мы даже несколько раз встречались и гуляли вместе, она нереально милая. Если бы мне нужно было описать ее, используя всего одно прилагательное, я бы выбрал «солнечная». Ее яркие глаза сверкают как ограненные бриллианты, переливаясь разными оттенками голубого, а длинные, светлые, кудрявые волосы делают ее похожей на сказочную русалочку. — Ты как? Похоже, что не особо, — осторожно прикладывает свои ладошки к моим, расписанным Хозяином, ягодицам. — Неудачно как-то неделя сложилась, — согласился я, наслаждаясь прикосновениями холодных рук. — У тебя как? — Полный порядок. На работе все на удивление гладко, и Хозяин доволен, — садится напротив. — Рад за тебя, красавица, — смущается. — Не знаешь, что на этой неделе этот недоделанный выкинул? — Алан? — недовольно прошептала она, сократив расстояние между нашими лицами. Я лишь нахмурился и обреченно кивнул. — Не знаю, мы ни в чем не участвовали, — она развела руками. — Хотя погоди… Лу́на говорила что-то про подвешивание. — Чего?! — Я не уверена, мы большой компанией сидели, я тогда отвлеклась на смс-ку. А что? — Так он меня подвесил оказывается просто, блять, ни за что! Я еще себя ненавидел, думал, что действительно виноват перед Ним, а это оказалась всего лишь очередная тупая игра этой бездушной скотины. Так вот зачем была нужна камера. Джинни ничего не сказала, но ее глаза потухли. До нас долетели любимые слова Алана «а давайте», которые никогда не предвещают ничего хорошего. — А давай ты просто заткнешься? — тихо буркнул я, на что моя собеседница грустно усмехнулась. — Они что-то пишут, — тревожно отозвалась Джинни. — Может, обмен заключают? — пожал плечами я. — И твой тоже? — мне показалось, что сердце на какой-то момент остановилось, не может быть, чтобы… — Все пишут, — выдохнул я, немного приподнявшись и бегло всех осмотрев — от сердца отлегло. Испуганно поворачиваюсь от неожиданного хлопка за моей спиной. Алан кинул стопку каких-то листочков, а следом демонстративно медленно наклонил стакан с карандашами, и те тоже следом посыпались на пол. — У вас пять минут, — с этими словами уходит обратно к столу. Беру два листка и хватаю два рядом валяющихся карандаша, делюсь с Джинни. — По-моему, это смешно, — пожимает плечом, пробегаясь глазками по вопросам. — А я не против. Это самая безобидная из всех его затей. — Ты уверен, что безобидная? — Хм, нет, но хотелось бы верить. Достаточно быстро заполняю анкету «о себе»: любимый фильм, еда, напиток, занятие. Не понимаю зачем, но раз надо… — О, это уже ближе к теме, — усмехается Джи, переворачивая листок. Повторяю за ней. — Как думаешь, обязательно отвечать честно? — Я бы не рисковала. — Это же палево, не хочу, чтобы Он знал, какого наказания я больше всего боюсь. — Реально думаешь, что он не знает? — Знает несколько, но что из всего этого хуже всего — нет. Ты что ответишь? Ничего? — видел, как она держится во время наказаний и последствия видел — очень хороша. Так посмотришь на это хрупкое нежное создание и никогда не подумаешь, что в деле она мастер. Хотел бы я хотя бы одну сессию провести вместе с ней и ее господином. — Все мы чего-то боимся, — произносит, создавая интригу, и закрывает от меня свой ответ. Ставлю сотку, это что-то банальное и простое, иначе Джинни раскололась бы. Сразу после того, как я вывел последнюю букву, отдал свой лист сабу Алана, который собрал и у остальных, после чего отнес своему хозяину. — Предлагаю посмотреть видео победителя этой недели, — смотрит прямо на меня, не могу понять, что в этом взгляде заложено. Слышится жужжание выезжающего экрана и тихое гудение включенного проектора. Я выиграл, да? И мне придется сейчас на это смотреть? На самого себя? На свои мучения? — Эй, ты чего? — Джинни успокаивающе приобнимает меня за плечи. — Это ужасно было, я… Нам надо было сесть полукругом, чтобы абсолютно каждый видел, что происходит на экране. Мы с Джинни заняли места с краю, чем дальше — тем лучше. Интересно, а Господин сам просматривал эту запись? Видел, как заставил меня мучиться? — Чуть промотаем до кульминации, — с этими словами Алан переместил бегунок вправо. Я смотрел и не узнавал себя. Какой-то несчастный парень, захлебывающийся в истерике, но так тщетно пытающийся собраться. Пронизывающий взгляд на настольные часы, который буквально протыкает чувствительное сердце. Почему я не могу ему помочь? Что за сволочь-господин у бедняги? Кажется, я понял крик несчастной женщины, которой пришлось лицезреть этот кошмар. Сам бы не смог равнодушно смотреть. Парень, слабо верится, что живой… Трепыхающееся тело напоминает последние конвульсии повешенного… Меня сейчас стошнит. А все так восхищенно смотрят… Пусть делает со мной, что хочет, но я не буду смотреть на эту жуть. Вскакиваю с места и выбегаю за дверь. Мой уход всеми был воспринят скорее всего как оскорбление — плевать. Хватаю тренировочные, которые наскоро напяливаю на себя и выхожу в коридор. Начинает трясти. То ли от того, что здесь холодно, то ли от чего другого. Страх? Может быть. Хотя нет, скорее от воспоминаний. Каждая клетка тела стреляет вспомнившейся болью, заставляя дрожать и бояться того, что это может когда-нибудь повториться. Я же, черт возьми, доверял Ему, был уверен, что никогда не заставит терпеть больше, чем смогу вынести! Обнимаю себя руками в попытке не растерять оставшееся тепло. — Аарон, — обеспокоенно выдыхает нагнавший меня Господин. — Мой мальчик, иди сюда. — Подходит и крепко прижимает меня к себе. Слышу быстрый стук напуганного сердца, чувствую сильные, теплые ладони на своей спине. Объятие, наверное, самое лучшее лекарство от страха. — Тише, тише, — успокаивающе шепчет, целуя меня в макушку. Он будто передает мне свое тепло, и я с удовольствием заряжаюсь, постепенно переставая дрожать. Не знаю, сколько мы так простояли, но Хозяин отпустил меня только после того, как я окончательно перестал трястись и успокоился. Обхватывает за плечи, устремляет на меня свой взгляд, почему-то серьезный. — Почему ты утром все это терпел? — я нахмурился, снова вспомнив. — Просто так, сэр. — Да ладно? — как неловко и стыдно смотреть в Его глаза. — А если подумать? — Сэр, я не знаю, правда, простите. — То есть ты уверен, что я мог рискнуть твоим здоровьем просто так? Хорошего, однако, ты мнения о своем Доме, спасибо, — Его взгляд сейчас, Боже, мне хочется куда-то спрятаться. — Нет, сэр, я… — Ладно, пройдемся по наводящим вопросам. Кто из нас виноват? У меня язык не повернется сказать, что Господин, и Ему это известно. Если отвечу, что я, то спросит почему, а объяснить не смогу. Поджимаю губы, жалобно смотрю на Него. — Мне долго ждать? — Сэр, простите, я не могу ответить на Ваш вопрос. — «Не могу» должно отсутствовать в твоем лексиконе, — сварливо напомнил Он. — Я жду. — Это моя вина, сэр, — выдыхаю, опуская голову, но сильные пальцы тут же заключают в плен подбородок и заставляют голову вернуться в исходное положение. — Почему? Это же я пренебрег безопасностью и оставил тебя одного, подверг риску твое здоровье, чего не имею права делать по контракту, — раздраженно выдыхаю, потому что не понимаю, чего Он от меня хочет и к чему этот бессмысленный разговор. Пощечина не заставила себя долго ждать. — Простите, сэр, я не знаю… — Очень плохо, — на меня словно ведро ледяной воды вылили. — Почему не было стоп-слова? — Он свел брови и взгляд стал казаться мне еще более злым. — Когда Вы уходили, не было настолько больно, используй я его, Вы бы меня наказали за вранье, сэр, — возмутился я. — Нет, — он уверенно качнул головой. — Да, сэр, — кивнул я. — Откуда такая уверенность? — Помните, когда отшлепали меня на кухне за то, что поторопил Вас? Тогда наказали меня строже из-за дурацкого стоп-слова. — Тоже мне, нашел, что вспомнить, это было черт знает когда! Наша пятая встреча, шестая? Этот пример мимо кассы. — Хотите сказать, что за это время правила изменились, сэр? — Нет, но тогда все было по-другому. Ты еще ничего не понимал и стоп-словами бросался необдуманно, просто капризничал, хотел получать только удовольствие, думал исключительно о себе. Вздумал остановить меня после седьмого шлепка просто потому, что не желал терпеть больше, а не потому, что не мог! В итоге сколько ты выдержал, м? — черт, почему Он всегда прав? — Тридцать, сэр, — не хотелось признавать. — В порке я всегда знаю, когда с тебя достаточно. Ровно также знаю, когда мне врешь, у тебя на лице все написано. Разницу ситуаций чувствуешь вообще? — Да, сэр. — Сегодня ты обязан был остановить все. Так вот теперь вернемся к первому вопросу: почему ты это терпел сегодня утром? — Потому что не остановил Вас, когда было нужно, сэр. — Теперь вопрос сложнее: почему? — Не знаю, так просто получилось. Я перенервничал… Такого больше не повторится, сэр, простите. — У меня за эту неделю передоз твоих «это больше не повторится». Надоело. Хм, ты вот не знаешь, а я догадываюсь: ты мыслями вообще не на сессии. Оставил рядом со мной свою бестолковую иллюзию, а сам непонятно где. Я сколько раз обозначал, что важно говорить? Что за состояние у тебя сейчас? Это важно, Аарон, важно! Мне нужно знать, что с тобой происходит, особенно если это состояние может навредить. Ты должен стопроцентно быть включенным в процесс, если не хочешь ситуаций подобных сегодняшнему утру. Ты вот так «улетаешь», оставляя ситуацию без контроля, а когда возвращаешься может быть уже очень поздно, понимаешь? Да, я могу уловить эти твои «выпады из реальности», но не всегда. Есть шанс ошибки. Ты должен сводить ее к нулю. — Конечно, сэр, мне все ясно, но сказать больше нечего, правда. — Значит, ты просто сам не хочешь. Это уже совсем другой разговор, — похоже это Его задело. — Сэр, пожалуйста, я все понял, честно. Давайте просто забудем, такого не будет больше. Я обещаю, сэр. — Ладно, поехали домой, там разберемся. Правда, не сказать, что я горю желанием иметь какое-либо дело с сабом, который мне не доверяет и не желает со мной разговаривать.