With me

      Пальцы чертящие линии на пылающей коже, скользящие по плечам, ласкающие и обжигающие одновременно. Пальцы, стремящиеся избавить девичье тело от оков бального платья. Колючий, от отросшей за день щетины подбородок царапает нежную кожу, когда губы следуя за пальцами прокладывают дорожку из влажных поцелуев по её шее, ниже, замирая у лифа платья. Боже, как же ей жарко, как же чертовски хочется избавиться от этой ткани, что прежде так восхищала её. А теперь превратилась в непреодолимую преграду. Стену, из голубого шифона, вставшую между ними.       Она начинала ненавидеть шифон.       Его пиджак валяется где-то на полу возле двери, сдернутый с плеч её проворными пальчиками, которые расправившись с бабочкой, уже принялись за пуговицы рубашки. Чудесные проворные ручки, он ухватил одну и нежно поцеловал запястье...       - Фелисити, - её пылающий взгляд и чуть приоткрытые, припухшие от его поцелуев губы. Губы от которых ему не хочется отрываться. Её поцелуи пьянят лучше Шато Марго 89 года, который подавали сегодня на обеде, от них кружится голова и кажется, что ему под силу все, что угодно. Кроме одного. Изящная преграда, удерживаемая на теле россыпью мелких застежек.       Как же он в этот момент ненавидел пуговицы, стройный ряд которых мешал ему добраться до неё. Чудесное платье достойное невесты наследника компании Куин Консолидейт, струящееся и так выгодно подчеркивающее её красоту....знали бы они как она красива без этого платья. Как прекрасно её тело, когда она выгибается дугой, словно лук, послушная его рукам, как нежна её молочная кожа и как он не может от неё оторваться. Если бы они знали, как прекрасна Фелисити без платья они бы просто заткнулись и никогда больше не говорили о таких дурацких предметах, как платья.       Он слышит треск ниток, и дробный тихий стук пуговиц, раньше служивших верой и правдой. Еще одна рубашка безвременно погибшая от её рук, как же она бывает нетерпелива порой. Её ответные поцелуи и нежные руки, скользящие по груди, стягивающие с плеч рубашку. Холодные пальцы спускающиеся все ниже...нет.       Оливер останавливает её, отводит руки. Не так все будет.       Она легкая, почти невесомая или ему лишь так кажется. Она словно создана, чтобы её носили на руках и он готов сжимать её в руках вечно.       Её лицо, опущенные веки, чуть приоткрытые губы, как же она прекрасна сейчас. И светлый локон, выбившийся из прически и опустившийся на алеющую щеку. Он не может удержаться, он вновь покрывает её лицо поцелуями, вновь увлекаясь, стоит ему коснуться губ, проникая языком глубже в её рот, лаская, заставляя стоны вырваться вместе с равным дыханием.       Она задыхается, когда он взяв на руки несет её к постели, когда целует, заставляя исчезнуть весь окружающий мир. Она все еще едва дышит, когда он опускает её и вновь вступает в борьбу с её платьем. Его пальцы, ласкающие обнаженную кожу, его губы, следующие вслед за ними. Враг повержен, враг лежит у её ног, маленькой голубой лужицей из тонкой ткани, делая её похожей на боттичелевскую Венеру. И Оливер, словно рыцарь готовый принести клятву стоит перед ней на коленях.       Легкие поцелуи касаются живота, почти невесомо, едва ли задерживаясь дольше, чем на секунду. Словно порхание бабочки. Он дразнит её. Он хочет чтобы она умоляла, чтобы она просила о большем. Холодный шелк простыней, его горячий язык и умелые пальцы, что заставляют её выгибаться другой, заставляют кричать в потолок его имя, когда за закрытыми веками рождаются и умирают вселенные.       Его губы, накрывающие её, когда она в сотый раз шепчет его имя. Его губы заглушающие её громкий стон, когда он наконец входит в неё. Заполняет собой, сокращая расстояние между ними до абсолютного минимума. И ей так хорошо.       Он просит её открыть глаза и она подчиняется, он хочет видеть как внутри этих голубых озер разыграется шторм, видеть, а не только чувствовать, тот ураган, эмоций на вершине наслаждения. Он хочет разделить его с ней, он хочет слиться с ней, проникнуть в её мысли, заполнить собой её всю без остатка, поглотить все её чувства, чтобы этот миг был лишь их, навсегда. Ему хочется полного и безграничного единения. Он чувствует, как растворяется в ней, проникает под кожу, вливается в её вены и вместе с кровью проникает в сердце, захватывая его навсегда. Она принадлежит лишь ему в то мгновение, когда шепчет его имя, глядя ему в глаза. Он знает это. Он уверен в этом, потому что сам чувствует то же самое.       Она затихает, засыпая на его плече, забываясь сном на короткое мгновение, когда он без преград может любоваться ею в тусклом свете фонарей, что пробивается сквозь не задернутое шторами окно. Она скоро проснется, потому что не хотела сегодня спать. Скоро её глаза вновь откроются, заставив его сердце пропустить удар, заново поразившись тому, как же сильно он её любит. Что вообще можно любить кого-то настолько сильно.       Это их последняя ночь вместе, прежде чем он уедет. Фелисити против, ей снятся кошмары. Они будят её каждую ночь, заставляя чувствовать, как соленая вода проникает в легкие, заставляя задыхаться, и кусать до крови губы, пока она вырывается из его рук, не понимая, что уже проснулась. Но он каждый раз рядом, он улыбается, укачивая её в своих объятьях и шепча, что все это лишь глупый кошмар, что она в безопасности и с ним тоже все в порядке. Он убеждает, что ничего плохого не может случиться, ведь это простое предсвадебное путешествие, своего рода мальчишник, лишь для семьи. Оливер говорит, что они давно хотели отправиться куда-нибудь на "Гамбите": только он и отец, им многое нужно обсудить, о многом рассказать друг другу. Он говорит, что это всего лишь пара недель, а потом он вернется и полностью окунется в предсвадебную подготовку       Оливеру кажется, что кошмары, лишь следствие усталости и предлагает ей отдохнуть, скинув все заботы на его мать и сестру, которым просто не терпится заняться этими хлопотами. Она старается верить, но кошмары возвращаются каждую ночь. И странная тоска все равно не отпускает сердце, её печальная песнь звучит в мыслях, заполняя все дни Фелисити, заставляя крепче сжимать его руку, когда они появляются на публике. Обнимать чаще, прижимаясь всем своим телом, словно пытаясь слиться с ним, вплавиться в его кости,как будто это сможет его уберечь. И каждый раз целовать его, так словно в последний. Ему это нравится, его это забавляет, а она просто не в силах разжать судорожно сжимающиеся ладони, которые цепляются за его рубашку.       И на этот раз все так же, ничего не изменилось, она просыпается на рассвете, слыша его тихий шепот, чувствуя нежные губы, сцеловывающие слезы с её щек и постепенно приходит в себя. Ей больно дышать - она снова кричала, ей больно улыбаться - она снова до крови искусала себе губы, пытаясь не дать крикам вырваться на волю. Ей снова приходится возвращаться к реальности, шаг за шагом позволяя теплу Оливера, отогнать тьму её кошмара.       Это их последнее утро вместе. Еще пара часов, прежде чем он уедет. Она не знает, как переживет эту разлуку, не знает, как будет справляться с кошмарами без его объятий. Но ему это нужно. Им это нужно. Фелисити видела, как радовался этой поездке Оливер, словно ему вновь было двенадцать, и потому она не противилась.       Она справится. Это всего лишь две недели, она сможет это пережить. Ничего страшного. Фелисити крепче прижимается к нему, впитывая в себя тепло его тела, запоминая нежность объятий, вдыхая его аромат, пытаясь запастись впрок, чтобы хватило надолго. Потому что его присутствие отгоняет знакомые кошмары, позволяя дышать полной грудью. До него она не понимала, фразы "нужен как воздух". Без него она не могла дышать.       Оливер улыбается в утренних сумерках глядя, на её лицо, разглаживает складочку между нахмуренных бровей, нежно касается пальцами губ, прежде чем поцеловать её, вновь забывшись и позволяя забыться и ей. Он знает, что её беспокоит, и знает, что она справится даже без него. Его сильная. храбрая девочка.       Хотя, сама Фелисити в этом не уверена.       Она вновь засыпает, когда он уходит принять душ и собраться. Она похожа на богиню, когда в солнечных лучах её волосы светятся, подобно золоту, в полумраке комнаты. Свет щекочет её закрытые веки, заставляя морщиться и Оливер, вновь не может удержаться от улыбки.       Он задергивает портьеры, у неё сегодня выходной и ей стоит поспать. Он не хочет будить её, чтобы попрощаться. Их ночи было достаточно, о лучшем способе сказать "я буду ждать" он и не мечтает. Он не хочет её будить, потому что по утрам ей не снятся кошмары. А, быть может, он просто знает, что попроси она остаться, на этот раз он может согласиться.       - Я вернусь, - шепчет он, вызывая сонную улыбку на её все еще припухших от его поцелуев губах. Пальцы легко касаются её кожи, скользят по изгибам тела скрытого простыней. Оливер, легко касается поцелуем её лба, прежде чем уйти, тихо претворив дверь.       - Всего пара недель, - убеждает он себя, чувствуя, что уже тоскует, лишь выйдя за порог. Он справится, он переживет. Ведь он так этого хотел.       Лишь две недели без Фелисити. Ничего сложного.