Всё наоборот

Июльское утро не предвещало ничего подозрительного. Рон почему-то проснулся очень рано (с ним это иногда бывало), пробежался вокруг квартала, сделал зарядку, сходил в душ, и с гордостью посмотрев на себя в зеркало — ух, какой же я все-таки молодец! — спустился вниз к завтраку. Мама уже хлопотала на кухне. — Ронни, милый, забери почту, пожалуйста! — донесся до него ее голос. — Хорошо, мам! — крикнул в ответ Рон уже из прихожей. Опустошив почтовый ящик, Рон привычно принялся разбирать корреспонденцию. Так, это письмо от Джека Смолти — его друга и соратника по школьной сборной... это какие-то мамины счета... Хм, а это что такое? На объемном конверте из желтоватой бумаги, запечатанном красным воском (или сургучом? Рон знал, что раньше именно ими запечатывали конверты), темно-зелеными чернилами было выведено: Мистеру Рону Уизли Лондон, дом № 17 по Лорд-Норт-стрит, Второй этаж, вторая дверь слева. Марок на конверте не было. Рон с подозрением посмотрел на письмо. — Мам, посмотри-ка, что мне пришло, — задумчиво сказал он матери, входя в кухню. — Что там у тебя, Ронни? — забеспокоилась Молли, вытирая руки о полотенце. — Дай-ка гляну… Она недоуменно покрутила в руках конверт. — А письмо ты прочитал? — Да, вот оно. Молли аккуратно взяла сложенные листы бумаги, развернула и несколько минут в молчании изучала их содержимое. — Абсурд какой-то… — наконец вырвалось у неё. Письмо гласило: Дорогой мистер Уизли! Рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу чародейства и волшебства Хогвартс. Список учебников и необходимых для учебы предметов и материалов прилагается к письму. Так как Вы родились среди магглов, то в воскресенье не позднее десяти утра к вам прибудет сотрудник школы для первичного ознакомления с магическим миром и помощи с покупкой необходимых материалов. Согласие на обучение нужно дать не позднее тридцать первого июля. Уведомляем Вас, что учебный год начинается первого сентября. С уважением, Минерва Макгонагалл, заместитель директора. На другом листе письма действительно был довольно странный список. — Какой-то глупый розыгрыш, — продолжала рассуждать мама. — Ронни, не знаешь, чьи это могут быть шуточки? "Если это шутка, — подумал Рон кисло, — то надо было сразу написать, на каком месте смеяться. Не смешно ни разу". Вот когда он запустил мышь в портфель к Майку, однокласснику, еще два года назад, вот тогда они с пацанами знатно посмеялись! Правда, потом ему стало немного стыдно — Майк ведь на самом деле боялся мышей. Больше он старался таких жестоких розыгрышей не повторять. Но если это письмо — тоже розыгрыш, то у его отправителя чувство юмора отсутствует напрочь. — Пойдем завтракать, сынок. Покажем письмо папе — может, он что-нибудь сообразит. На завтрак были совершенно изумительные оладьи нежно-зеленого цвета. — Зеленый чай? — попытался угадать папа. — Верно! — обрадованно воскликнула Молли, — А еще шпинат! Зеленый цвет — это именно то, что нам нужно, чтобы день был счастливым! Ведь сегодня — среда, а по тайскому учению о цветах дней недели сегодня — именно зеленый день! Кстати, в чайнике тоже зеленый чай, а вот зеленое варенье из фейхоа — специально к оладьям! — Какое-какое варенье? — с подозрением переспросил Перси, занимая свое место за столом. — Из фейхоа, — невинно хлопая ресницами, повторила Молли. — Ясно, — вздохнул Перси, накладывая себе всего понемногу. Похоже, что из всей семьи только он до сих пор так и не смог привыкнуть к маминым экспериментам. — Кстати, Рон, адрес на твоем письме тоже написан зелеными чернилами... Это вообще-то хороший знак. Может быть, неудачная утренняя шутка предвещает тебе удачный день? — Что за зеленые чернила? — заинтересовался папа. — Да вот, Рону пришло какое-то странное письмо, — ответила Молли, протягивая ему конверт и его содержимое. Папа внимательно прочитал письмо, и по его лицу Рон понял, что он почему-то здорово разволновался. Папа привык держать лицо в любой ситуации, и чужой человек нипочем бы не догадался, что папа нервничает. Но Рону хорошо удавалось угадывать эмоции людей, особенно после того, как папа подкинул ему пару-тройку умных книжек и сам рассказал кое-что интересное из своей практики. Так что факт оставался фактом — папу это письмо почему-то вывело из равновесия. Молли тоже заметила неладное. — Что такое, дорогой? Мы с Роном подумали, что это просто глупая шутка. Неужели мы ошиблись? — Да, это не шутка… — задумчиво протянул папа. — Тогда что? — не на шутку разволновалась мама. — Это из-за твоей работы? Тебе угрожают??? Будет война?! — Нет, Молли, успокойся. Просто из-за этого письма — или благодаря ему — мне нужно вам многое рассказать. * * * Такой маму Рон еще никогда не видел. Она покраснела и раздулась так, что казалось, еще чуть-чуть — и она лопнет, как воздушный шарик. Она даже сказать ничего не могла от ярости — только обвиняюще тыкала указательным пальцем в сторону папы. — Ты-ы! — наконец выдохнула она возмущенно. — Ты! Всегда! Говорил! Что! Я! Занимаюсь! Полнейшей! Ерундой! А сейчас ты мне рассказываешь про магов и волшебников! Оказывается, они живут рядом с нами, а мы и в ус не дуем! — Заметь, Молли, я никогда не говорил, что магии не существует, — спокойно ответил папа, — но то, чем ты занимаешься, и есть полнейшая ерунда. К настоящей магии твои “увлечения” никакого отношения не имеют. Когда дело только запахло жареным, Перси быстренько ретировался в свою комнату под предлогом учебы, прихватив с собой еще парочку оладий. Рон тоже подумывал смыться, но не стал этого делать. Во-первых, разговор имел к нему самое непосредственное отношение, а во-вторых — если он уйдет из столовой, очень вероятно, что мама начнет кидаться посудой, а папу все-таки жаль. К тому же, уж папа-то точно ни в чем не виноват. Как-никак, а они там все на папиной работе приносят клятвы и подписки о неразглашении. Но сейчас, когда семья вошла, так сказать, в круг заинтересованных лиц, он наконец смог нам рассказать о некоторых особенностях окружающего нас мира. Папа рассказал, что магия — это не сказки, а в мире есть волшебники. Они живут рядом с нами, но тщательно скрываются от обычных людей, которых они называют “магглами”, есть даже специальный закон по этому поводу, называется вроде “Статут Секретности”. Но правительство с ними сотрудничает — высшие чиновники магического правительства, например, входят в Тайный совет королевы Великобритании, а премьер-министры человеческого и магического миров регулярно проводят совместные совещания. Еще он рассказал, что иногда в семье обычных людей рождается ребенок с магическим потенциалом. Рождение ребенка-мага волшебным способом фиксируется в специальном манускрипте, и после достижения возраста одиннадцати лет ему присылают письмо с приглашением из школы волшебства. Таких школ несколько, и письма рассылаются в зависимости от места жительства ребенка. Для родителей ребенка-мага делается исключение из Статута Секретности, и они могут узнать всю необходимую информацию о магическом мире. Вот как-то так. * * * Мама тоже знала, что папа не мог нам всего рассказать, но все равно ужасно на него разозлилась. — Кстати, — заметил папа, — у ребенка-волшебника, насколько я помню, должны были быть стихийные выплески магии. Я, сами понимаете, вечно на работе… А ты, Молли, ничего необычного не замечала? — Я?! — с прежним возмущением выкрикнула мама, затем задумалась. — Вроде бы ничего такого… — Я замечал, — мрачно подтвердил Перси, который, почуяв затишье, вернулся за стол к вкуснейшим зеленым оладьям. — Я же говорил вам — это Рон мои тетрадки поджег. Ему тогда три года еще только было. — Я же строго отчитала его за игру со спичками! — парировала Молли. — А я вам говорил тогда, и сейчас скажу — не было у него никаких спичек. Он их взглядом поджег. — Ну вот, все сходится, — отец радовался, как ребенок. — Представляете, наш Ронни — волшебник! Никогда бы не подумал! — Я тоже, — серьезно ответил Рон. Ему нужно было многое обдумать. Мама тоже молчала. Похоже, что и ей нужно было серьезно пересмотреть свою картину мира. * * * Рон лежал на своей кровати, положив руки под голову, и думал. Из того, что сказал папа, было совершенно ясно только одно — если он примет приглашение в Хогвартс, обратного пути не будет. Прощайте, старые друзья и футбол, который Рон любил больше всех остальных своих увлечений. Еще по воскресеньям мама водила его в шахматный клуб, где тренер возлагал на него большие надежды, и даже обещал на следующий год похлопотать за него, чтобы в двенадцать лет ему присвоили взрослый разряд по шахматам. Тренер говорил, что с таким талантом, как у Рона, можно даже стать гроссмейстером. Шахматы у Рона были на втором месте после футбола, но потерять возможность стать гроссмейстером тоже было жаль. Но и новые перспективы сулили немало интересного. Рона разбирало любопытство — что это будет за жизнь, в которой, лишь взмахнув волшебной палочкой, можно будет сотворить что-нибудь совершенно невообразимое? Ему совершенно не хотелось упускать возможность погрузиться в новый, волшебный мир, который раньше он видел только в кино и на страницах сказок и фентези. Вот Перси хорошо — ему не надо так мучиться. Он полностью доверяет папе — если папа сказал, что волшебство существует — значит, так оно и есть, и нечего тут заморачиваться. К тому же, на его жизнь оно никак не повлияет. В отличие от Рона. Рон вспомнил, как папа однажды прочитал им с Перси целую лекцию об упущенных возможностях. Он говорил, что люди часто боятся нового, боятся пробовать что-то незнакомое — сменить место работы, профессию, место жительства, предпочитая оставаться в худших условиях, лишь бы ничего не менять. Он говорил, что если стоит выбор — пробовать или нет, то ответ должен быть однозначно положительным. “Потому что если вы не попробуете, — говорил папа, — то, возможно, будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.” Потом он спохватился и прочитал не менее содержательную лекцию о вреде наркотиков, алкоголя и табакокурения, и подчеркнул, что его предыдущая лекция насчет “попробовать” к этим предметам ни в коем случае не относится. Но Рон так и не мог решить, хочется ему стать волшебником или нет. И в итоге он решил как-нибудь дожить до воскресенья, а там видно будет. * * * Утро воскресенья было солнечным. Ровно в десять в дверь позвонили. Мама, заглянув в дверной глазок, никого там не обнаружила. Отвернувшись от двери, она только собралась уйти, но тут в дверь позвонили еще раз. Она проворчала: “Шарлатанство какое-то”, но дверь открыла и вежливо отступила на пару шагов в сторону. На пороге прямо из воздуха материализовался незнакомец. Представительный мужчина средних лет с благородной сединой в длинных темно-каштановых волосах, безупречно выбритый, одетый в безукоризненно чистое и выглаженное одеяние — мантию? — темно-синего цвета, мягко улыбнулся маме: — Миссис Уизли, я полагаю? — Да, сэр. С кем имею честь?.. — Дорогая, позволь я сам его представлю, — в прихожую широкими шагами вошел папа, и торжественно продолжил, — это директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер Ордена Мерлина первой степени, верховный чародей Визенгамота, самый молодой председатель Международной Конфедерации Магов за всю ее историю, почетный член Тайного совета Великобритании, а также мой хороший знакомый — сэр Том Марволо Риддл.