Не входи в эту дверь

На следующей день первой была лекция профессора Ариго. Ричард, правда, её едва слушал. Валентин, который сидел на том же первом ряду, что и проверяющий, интересовал его гораздо больше. Что вчера Валентин делал в кабинете Алвы? Тем более если там не было Алвы? А теперь Валентин сидит рядом с этими ужасными людьми, устроившими Ричарду форменный допрос! И за что?.. Ричард невольно улыбнулся: совсем недавно Арно готов был подозревать Валентина даже в разрушении Гальбрэ, теперь совершенно переменил своё мнение, а Ричард, напротив, вдруг заметил, что поведение Валентина довольно подозрительно. Перечень необычного можно было продолжить: например, Валентин за всю лекцию не задал ни одного вопроса профессору Ариго. Он просто сидел и писал, а ведь обычно минимум три вопроса задаёт. Затем… Но тут мысли Ричарда прервал Норберт: — Дик, — прошептал он, близко наклоняясь к Ричарду, — а знаешь, почему нет Эстебана? Ричард покачал головой, окидывая взглядом аудиторию — и правда, Эстебана не было. — Его отца арестовали! — За что? — прошептал в ответ Ричард. — За отравление Жиля Понси, — ответил Йоганн, который сидел за Норбертом и всё слышал, — у него вроде бы нашли яд. — Тот самый? — только и сумел выдавить из себя Ричард. Новость казалась невероятной: это Колиньяр…и сейчас, и тогда. — А больше ничего не нашли у него? Никаких документов? Норберт и Йоганн переглянулись и одновременно покачали головами. И Норберт спросил: — А тебя больше не вызывали давать показания? — Нет пока. Я же в Торке был. И вы. — Вызовут, — уверенно сказал Йоганн. А Ричард заметил, что профессор Ариго пристально смотрит на них, и уткнулся в тетрадь. Если Колиньяр убил Жиля, то и работу отца должен был похитить именно он! Иначе зачем ему вообще трогать Жиля? Но если он похитил её, то вряд ли стал бы уничтожать. Значит, она должна быть у него сейчас. Никто просто не стал искать. Нужно будет сообщить об этом, когда его вызовут давать показания. Главное, чтобы Колиньяр не поручил Эстебану всё уничтожить… а ведь это вполне реально! Ричард вздрогнул. Только не это. Только не это. Хотя если Колиньяру до сих пор удавалось всё скрывать, может, он и сыну ни о чём не рассказал? Всё-таки Эстебан… Мысли Ричарда были прерваны снова. В дверь аудитории постучали, а затем — не дожидаясь приглашения — вошли двое: один из проверяющих и Вальтер Придд. — У меня лекция, — холодно заявила профессор Ариго. — Нам нужно срочно поговорить с вами, Катарина, — мягко сказал Вальтер Придд, словно не заметив её тона. Ричард никогда не слышал, чтобы Придд говорил так мягко. — После лекции, — с нажимом отозвалась профессор Ариго. — Нет, к сожалению, именно сейчас. И… Валентин, можешь подойти к нам? В аудитории поднялся шум, но Валентин молча встал из-за своего места и приблизился к своему отцу, с которым, как полагал Ричард — они были в ссоре. — Хорошо, — профессор Ариго нервно махнула рукой, — что вам нужно? Но больше двенадцати минут я на эти глупости тратить не стану. — Господа, — сказал Вальтер Придд, — хотели бы удостовериться, что мой сын говорит правду. — Правду? — Катарина Ариго вопросительно взглянула на Валентина, а тот отвёл взгляд. Ричард не мог припомнить и одного случая, когда Валентин бы отводил глаза. Что же он сказал?.. Что теперь должна подтвердить профессор Ариго? — Кроме того, — продолжил Вальтер Придд, — я бы хотел попросить Ричарда Окделла также спуститься сюда. — Окделла? — Катарина Ариго окинула взглядом аудиторию. — Ричард, вы можете подойти к нам? Ричард неуверенно поднялся со своего места. Несвязные мысли роились у него в голове. Алву отстранили, Валентин о чём-то сговаривается с этими проверяющими, Вальтер Придд… — Поторопитесь, Ричард, — нетерпеливо сказала профессор Ариго. — Иначе я буду вынуждена задержать всех на перерыве. Лекцию никто не отменял. Когда Ричард стоял рядом с Валентином, один из проверяющих — которые так и остались для Ричарда безымянными — спросил, обращаясь к профессору Ариго: — Вы хорошо знаете декана Рокэ Алву? — Да, мы давно дружим. Он хороший специалист и хороший друг, — быстро ответила она. — Вы знаете его достаточно хорошо, чтобы быть осведомлённой относительно его личных дел? Она пожала плечами: — Смотря что считать личным. Ответ прозвучал равнодушно, но Ричард заметил, что у неё дрожат пальцы. — Я спрашиваю о его интимных связях со студентами. Профессор Ариго снова пожала плечами, промолчав. — Я прекрасно понимаю, профессор, — вмешался Вальтер Придд, — что как друг и коллега декана Алвы вы предпочли бы не свидетельствовать против него, но мы с вами прежде всего преподаватели, учителя и в определённом смысле защитники тех, кто нам доверяет — студентов. Нам ли не знать, как важно порой быть прежде всего наставником и руководителем этих юных душ. Я… — Что вы хотели спросить — спрашивайте, — прервала его профессор Ариго. — Вы можете, — вмешался проверяющий, — подтвердить интимную связь декана Алвы и его студента Джастина Придда? А также то, что именно эта связь стала причиной самоубийства Джастина Придда? Катарина Ариго коротко вдохнула, как от резкого толчка. Ричард посмотрел на неё с удивлением. Даже он знал об этой связи — Арно рассказывал. Что же тут тайного? Она молчала несколько мгновений, глядя за спину проверяющему. А потом повернулась к Валентину и тихо сказала: — Да, я слышала об этом. — От Алвы? — Да, — она запнулась, — от Алвы. — Прекрасно, — проверяющий потёр руки. — Теперь что касается Ричарда Окделла. Подтверждаете ли вы, что профессор Алва оказывает вам недвусмысленные знаки внимания? — Что? — опешил Ричард. — А также в целом выделяет вас среди своих студентов? — Он же мой научный руководитель. — Но его отношение к вам выходит за рамки научного руководства, не так ли? Вы ночевали у него. — Да, но… — Он приглашал вас на мероприятие, предназначенное только для преподавателей? — Но там были не только… — Приглашал? — Да, — буркнул Ричард. Будь ситуация иной — расспрашивай его обо всём этом Арно — он бы краснел от каждого вопроса, но сейчас всё это казалось попросту подлым, и если Ричард и покраснел, то только от злости. — Кроме того, профессор Алва позволял себе отпускать по вашему поводу двусмысленные замечания. Например, когда вы опоздали на лекцию, он сказал при всех, что накануне отпустил вас пораньше. — Что? Откуда вы… — и он посмотрел на Валентина: — Так вот что ты им рассказывал! Но как ты мог помнить всё это? Даже я забыл! Ты как будто записывал! — Также, — с нажимом сказал проверяющий, — Алва приглашал вас в кино на вечерний сеанс? — Да… но… — Ричард задохнулся возмущением. Об этом не знал никто, кроме Арно… и Валентина! Который вовсе не спал, а подслушивал их с Арно разговор. — Хорошо, — кивнул проверяющий. — Может идти на своё место. Вы были правы, эр Придд. Дела обстоят именно так, как вы и ваш сын указали. Когда они ушли, профессор Ариго продолжила лекцию, и голос её не дрогнул ни разу. А Валентин записывал лекцию так, словно ничего не произошло. Следующая пара была у профессора Вальдеса. Но не прошло и двадцати минут, как в дверь постучали. И на пороге появились двое проверяющих. — Мне кажется, — сказал Йоганн задумчиво, — это называется «дежа вю». — Профессор Вальдес? — произнёс один. — Господа? — сверкнул улыбкой профессор Вальдес. — Боюсь, мы вынуждены сообщить, что на сегодня занятия окончены. — Боюсь, — в тон ему отозвался Вальдес, — что у вас ошибочная информация. — О нет, вовсе нет, — покачал головой проверяющий. — Совершенно точная информация. По итогам инспекции в штате преподавателей произошли кое-какие замены, и для уточнения этих замен всех, весь факультет, вызывают на общее заседание. — Изменения? — переспросил Вальдес, а Ричарда охватило дурное предчувствие. — При студентах мы это обсуждать не будем. Профессор Вальдес нахмурился и только собирался что-то возразить, как в дверь снова постучали, и сразу после этого торопливого стука в аудиторию ворвался усатый профессор, чьё имя Ричард опять забыл. — Отстранить Алву! — закричал он, метнувшись к проверяющему справа и хватая его за ворот рубашки. — Это возмутительно! Аудитория оживилась — кто-то охнул, кто-то нервно засмеялся. Ричард не выдержал и бросил взгляд на Валентина: тот сидел молча и, казалось, равнодушно перелистывал свои записи. «Эпине что-то разошёлся», — шепнул Йоганн. «Может, его ректор подослал? Все знают, как он любит Алву», — ответил ему Норберт. «Ну, а чем это Алве-то поможет!», — пожал плечами Йоганн. — Профессор! Профессор Эпине! — испуганно восклицал проверяющий. — Пустите! Ричард вспомнил, что усатый профессор был с философии и что они, в самом деле, дружили с Алвой. Он вспомнил, как первый раз увидел профессора Эпине и принял его за его погибшего брата. Вспомнил дурацкий случай с Арамоной и ботинками. Восклицание «отстранить Алву!» никак не могло наполниться смыслом. Что имел в виду усатый профессор? Отстранить… Эпине тем временем вывели из аудитории. И профессор Вальдес, который уже больше не улыбался, спросил, глядя на проверяющих в упор: — Что значит «отстранить Алву»? Вы выставили нашего декана? — Почему же, — пожал плечами один из них, — у вас будет новый декан. Временно на эту должность назначен Вальтер Придд. Хотя данная информация и должна была прозвучать только завтра. Кивнув вахтёру на проходной общежития, Ричард стал подниматься на свой этаж. Прожитый день казался не реальным, а скорее вычитанным из «Эсператии» — того раздела, где короткие поучительные истории. Ричард понимал, что смысл произошедшего мог появиться только под таким углом зрения, но вот каким должен быть этот смысл? Чему поучает сегодняшний день? Кого, точнее было бы спросить? Алву — не нарушать преподавательской этики или Ричарда — не считать заведомо виновным человека, с которым не виделся ни разу, и заведомо невинным человека, которого, как думаешь, неплохо знаешь? Это был сложный день или сложная история — как посмотреть, но Ричард знал одно: Валентину Придду при любой морали этих событий появляться в комнате сейчас не стоило. Ни Валентин, ни Арно не появлялись до позднего вечера. И если насчёт того, где сейчас Арно, Ричард догадывался, то Валентин словно чувствовал горячее желание Ричарда не видеть его больше никогда. Чтобы хоть как-то занять себя, Ричард принялся листать лекции профессора Вальдеса и вдруг заметил, что в последних лекциях профессор стал часто ссылаться на того дрикса, которого так критиковали на конференции. Первым вернулся Арно. Глаза его ожидаемо сияли, но вид был печальный. Похоже, Ричард верно догадался насчёт причин его отсутствия. — Так что там случилось? — спросил он. Арно раздражённо махнул рукой и принялся яростно расстёгивать пуговицы пальто. — Это всё Придд! — тут он оглянулся. — Его нет, — мрачно отозвался Ричард и тут же со злостью прибавил: — И вообще, нечего с ним цацкаться! Он доносчик! — Там всё сложнее, Дик, — тихо возразил Арно, потом помолчал задумчиво, нахмурился и продолжил: — В общем, Вальтер Придд всё это начал. Из-за старой истории с сыном будто бы, но спроси меня, так сын — только предлог. Ему плевать на всех, кроме себя! — Алву… отстранили, — с запинкой произнёс Ричард, а потом собрался с духом и закончил вопрос, — насовсем? — Да не знаю! — с досадой ответил Арно, садясь на кровать. — Говорят, будто на время, до окончательного выяснения всех обстоятельств… Каких обстоятельств! Он псих был, этот Джастин — да и всё! И вообще… Это же абсурд, сам посуди! В дела университета вмешивается политика! — Что? — Алва — любимчик ректора, все это знают! Он меценат, спонсировал кучу прогрессивных проектов, сам успешный учёный, ну, разве что преподаватель и научник… — Никакой. — Да. Но это мелочи! А тут… этот депутат от самой регрессивной партии Талига! Придд выступает против однополых отношений, знаешь же? Поэтому такую драму раздули из-за Джастина сейчас! Но где это вообще видано, кроме Дриксен!… Стук в дверь прервал возмущения Арно. Он и Ричард одновременно оглянулись на дверь, которая приоткрылась и раздался голос Валентина Придда: — Можно? Мне вещи забрать. — Ах ты… — зарычал Ричард и рванулся к двери так, что Арно не успел схватить его даже за рукав. Всё произошло слишком быстро: Ричард рванул на себя дверь с такой силой, что державшийся за ручку Валентин едва не упал, а через мгновение Ричард уже тряс его, схватив за ворот рубашки, и кричал что-то не слишком членораздельное. При этом Валентин, обычно пережидавший вспышки бурных проявлений чувств с холодным спокойствием, в этот раз отчаянно сопротивлялся и кричал что-то в ответ. Арно бросился между ними как раз вовремя, чтобы пострадавшими оказались только рубашка Валентина и уши соседей из ближайших комнат. — Остыньте оба! — крикнул Арно, отталкивая их в разные углы комнаты. — Убирайся отсюда, доносчик! — хрипло сказал Ричард, по его красному от гнева лицу текли слёзы. — Я тебя спас, идиот! — огрызнулся Валентин, тяжело дыша и тоже, казалось, едва сдерживаясь от слёз. — Или ты хотел бы как мой брат? Если да, то можешь прямо сейчас! Езжай к нему! Он тебя примет! — Убирайся, — повторил Ричард, отворачиваясь. Через несколько мгновений он услышал шорох чемодана и звук дверной защёлки. — Дик, — очень тихо сказал Арно, — я знаю, что сейчас не время, но поверь, всё сложнее, чем ты… — Давай спать, — перебил его Ричард. — Выключай свет. Проснулся Ричард с мыслью, что ему нужно поговорить с Алвой. Ещё совсем недавно эта идея ему показалась бы нелепой, но за последнее время столько произошло. Конечно, Алва по-прежнему был деканом — пусть и временно отстранённым, а Ричард — всего лишь одним из его студентов, а не другом или кем-то ещё. Но они же сблизились… даже в кино были вместе. В утреннем полусне Ричарду казалось, что разговор этот мог бы что-то решить. Всю дорогу в университет он думал над тем, что скажет Алве. Ничего толкового в голову, конечно, не приходило, но Арно всегда говорит, что в некоторых делах важно вдохновение — и Ричард рассчитывал на это вдохновение. Оказавшись на факультете, Ричард первым делом кинулся к расписанию, проверить, у кого сегодня Алва читает лекции. Конечно, на лекцию он не приходит обычно, но в университет приходит каждый раз, когда того требует расписание, и если сегодня у него были лекции, оставалась надежда, что он где-то здесь. — Вот же сволочь! — вырвалось у Ричарда прежде, чем он успел подумать о том, что Мирабелле это не понравилось бы. У Алвы действительно сегодня значились лекции. Но везде его фамилия была перечёркнута и вписаны фамилии других преподавателей, в том числе и этого подлеца — Вальтера Придда! Который если и имел какое-то отношение к науке, то к астрологии, а не физике. — Ричард Окделл? — раздалось за спиной. — Вас-то я и ищу. Он обернулся. Катарина Ариго — бледное лицо, розоватые губы, светлые волосы уложены вокруг головы — смотрела на него с непонятным сочувствием. — Профессор, здравствуйте, — пробормотал он. Интересно, она слышала, как он ругается? — Меня назначили вашим новым научным руководителем. Думаю, нам нужно это обсудить на кафедре. — Но у меня есть научный руководитель. — Боюсь, — пожала плечами она, — со вчерашнего дня положение немного изменилось, Ричард. Профессор Алва отстранён от любой деятельности в университете. И теперь я ваш научный руководитель. Но так как я ничего не смыслю в астрологии, мне придётся расспросить вас о вашей теме, чтобы попытаться разобраться в ней. — У меня курсовая не по астрологии, — механически ответил Ричард в спину профессору Ариго, — а по физике. Происходящее всё больше теряло смысл для Ричарда, пока он шёл за Катариной Ариго. С каждым шагом ему, который верил в осмысленность мира, созданного разумом Творца, становилось всё более непонятно, что, почему и, главное, зачем происходит. Где весь тот смысл, который видишь за событиями, пусть и не самыми радостными, но явно ведущими к чему-то? Алва-враг, Алва-спаситель, Алва-друг — это эволюция, которая заканчивается сейчас тем, что Алву последовательно вычёркивают из жизни Ричарда. Профессор Ариго, так умело подхватившая научное руководство. Так же умело, как всего пару дней назад притворялась другом Алвы. Придд… О нём и думать не хотелось. Ни об одном из них. Этаж, где находилась кафедра философии науки, был таким же чистым и новым, как и этаж, где находился факультет Ричарда. Все стены здесь были завешаны какими-то таблицами, схемами, диаграммами. Окажись Ричард здесь при иных обстоятельствах, он бы потом рассмотрел всё это как следует. Но не сегодня. — Проходите, — пригласила профессор Ариго, придерживая дверь кафедры. — И рассказывайте, что уже сделано. — Я, — замялся Ричард, смутившись её строгого вида, — собрал данные… — Для теоретической главы? — Что? Нет, для практической. Проверял траекторию, правда, только одну ночь. Катарина Ариго приняла ещё более строгий вид. — Ещё, — быстро сказал Ричард, — я искал связь моей темы с астрологией. — Хорошо, так как это ваша специальность. Нашли? Ричард промолчал. Профессор Ариго достала записную книжку и выдернула оттуда листок. — Я вам напишу название работы профессора Алвы по теме. Это вам поможет, — произнесла она с ноткой — Ричард точно расслышал это! — снисхождения. И злость, которая мучила его вчера, снова проснулась. Как она может так спокойно упоминать Алву, если только вчера она предала его? На глазах у всех! — Я читал её, — сквозь зубы сказал Ричард. — Там сплошные оскорбления астрологии. — Зато, — деловым тоном отрезала Катарина Ариго, — это по вашей теме. Что с библиографией? У вас там хоть один пункт есть? — Да, — Ричард решил отвечать односложно. Грубить преподавателю он не мог, но показать своё отношение можно не только грубостью. — Какой? — снова снисхождение в голосе. — Работа профессора Алвы. — И всё? Вообще-то, про один пункт я шутила. Вы должны уже иметь как минимум три четверти списка. Ричард не выдержал и выпалил: — У меня есть там работы по астрологии! Пунктов пятнадцать! Классические труды, где есть про эти звёзды… где про них упоминается. Потому что, вообще-то, — с нажимом повторил он словечко, которое употребила профессор Ариго, — их изучать нельзя. Неожиданно выражение лица профессора Ариго совершенно переменилось. Она будто погрустнела и сказала уже мягче: — Ричард, это не я отстранила Алву. Это не я назначила себя вашим научным руководителем. Не воспринимайте мои вопросы как личное оскорбление. Это просто те вопросы, которые мне необходимо задать вам, чтобы мы могли работать дальше. «Не хочу я с вами работать», — подумал Ричард. «Это вы помогли отстранить Алву», — хотел сказать он, но промолчал. — Хорошо, видимо, придётся работать, с чем есть, — сказала она сухо. — Послезавтра я жду правильно оформленный список литературы. Посидите в библиотеке сегодня, чтобы добрать до нужного количества. Пример оформления я вам дам. Разговор с профессором Ариго оставил Ричарда в смешанных чувствах. Совсем недавно он мог бы только мечтать о таком научном руководителе: она дала ему конкретное задание, посоветовала, что делать дальше, у неё чёткие и ясные требования. Да, она оскорбительно невысокого мнения об астрологии, но и Алва тоже. Только Алва при этом ещё и совершенно бесполезен... И всё же Ричард не мог радоваться. Он хорошо помнил, как профессор Ариго при всех подтвердила слова Валентина, как она предала Алву! Тот, конечно, был виноват, но история произошла несколько лет назад, а сейчас — сейчас между ними не было ничего, за что Алву можно было бы отстранить. «Тогда, - зло пробормотал Ричард, - и Лионеля Савиньяка отстраняли бы». В коридоре Ричард столкнулся с усатым профессором, неожиданно трезвым на вид, который спешил куда-то в обществе профессора Вальдеса. — Сильвестр, - бубнил усатый профессор, - не станет вмешиваться. — Надо... - стал возражать Вальдес, но тут увидел Ричарда и замолчал, задумчиво задержал взгляд на мгновение, потом кивнул своим мыслям, тяжёлая серьга-капля качнулась, - попробовать. Сильвестр... Окончания разговора Ричард не услышал, но задумался. От Арно он знал, кого зовут Сильвестром. А звали так ректора университета, хотя Арно так и не объяснил толком, почему: будто бы в юности ректор Дорак увлекался эзотерикой и возрождением старых традиций, даже вступил в какую-то то ли полузаконную, то ли вовсе запрещённую секту, а потому там что-то произошло страшное, кажется, убили кого-то из этой секты свои же, и Дорак бросил всё это, занялся наукой, но старое имя за ним осталось. Только для тех, кто к нему близок, конечно, вроде Лионеля Савиньяка или Алвы. Ричард нахмурился: он стоял перед бронзовым клювом. Нахмурился потому, что боялся разочарования или скорее насильно уже заранее внушал себе разочарование. Собравшись с силами и скользнув ладонью по клюву, Ричард постучал и толкнул дверь, но та не поддалась, хотя обычно дверь в деканат открыта. Это же деканат! Мало ли зачем и кому туда нужно... Стараясь сдержать разочарование, Ричард посмотрел на ворона. — Ничего ты не помогаешь. Ни разу не помог. Дверь оказалась запертой. Ричард толкнул её ещё раз в надежде, что, может быть, просто недостаточно сильно опустил ручку, но всё осталось по-прежнему. Деканат был заперт. Ричард быстро пошёл по коридорам факультета, заглядывая за дверь каждой кафедры — где-то же должен был находиться Суавес или сам Алва! Секретари каждый раз провожали его недоумёнными взглядами. Алвы нигде не оказалось. Конечно, он мог сейчас быть где угодно! Даже, например, на филфаке. Или у ректора. Но не идти же к ректору. Ричард вздохнул. Что же оставалось делать? Найти Алву вдруг стало важнейшей задачей. Найти — и спросить, что делать дальше, а ещё — про Джастина. Кто прав: Арно, который считает, что Джастин сам виноват, или Валентин, который уверен в вине Алвы. И про Колиньяра — как получилось, что того арестовали по подозрению в убийстве Жиля? Уже выходя из университета, Ричард припомнил, что Алва затеял своё собственное расследование. Может, именно результаты этого расследования привели к Колиньяру?.. Пока Ричард бежал к остановке нашлись и другие поводы. Признаваться, что ему просто хотелось увидеть Алву как можно скорей, не хотелось. В трамвае, который пришёл быстро, Ричард снова и снова прокручивал в голове все аргументы в пользу этой, в общем-то, абсурдной поездки. Кроме всего прочего увидеть и поговорить нужно было, как убеждал себя Ричард, из-за глубоко неэтичного вмешательства профессора Ариго в научную работу. В конце концов, так нельзя, никто так не делает, даже Рокэ с его наплевательским отношением должен это понимать… Рокэ. Трамвай дёрнулся и остановился. Железные двери с поскрипыванием открылись на очередной остановке, пятой по счёту от университета. И Ричард, не слишком хорошо отдавая себе отчёт в том, что делает, вышел. Он постоял, дожидаясь, пока двери закроются и трамвай уедет, а затем перешёл на другую сторону улицы и стал возвращаться пешком. Теперь он хорошо понял, почему именно так сильно понадобилось ему увидеть профессора Алву. — Я лучше ему позвоню, — пробормотал Ричард, подходя к общежитию. На вахте опять сидел старшекурсник, а телефон был занят незнакомой девушкой. Ричард достал из кармана куртки листок с номером. Четыре цифры — такие номера были только у тех, кто провёл себе телефоны одним из первых. — В конце концов, — говорила девушка, — она сдалась и поставила мне зачёт. Но зачем она вобще так долго тянула? Что я ей сделала?.. Да! Вот именно! Студент, замещавший вахтёра, махнул ей рукой, а затем указал на топтавшегося в стороне Ричарда. Девушка скривилась: — Тут очередь! Завтра встретимся, пока! Ричард, забыв поблагодарить студента, кинулся к телефону. — Соедините меня с номером… Пока он читал номер с листка, дверь в общежитие медленно открылась. Ричард услышал знакомый неприятный смех, а затем увидел Эстебана с тремя или четырьмя приятелями. Они вошли, проигнорировав восклицания заместителя вахтёра. — Смотрите-ка, — сказал Эстебан, — Окделл здесь. Хорошо, дождёмся его у его комнаты. Идёмте. И со смехом они пошли через холл в сторону лестниц. «Что им нужно?..» Ричард проводил их взглядом, едва касаясь трубкой уха. Он слышал слабые гудки и потрескивание. Видимо, к телефону никто подходить не хотел. Смех Эстебана и компании стих, шаги тоже. Остались только гудки — и взгляд студента на вахте. Во взгляде этом ясно читалось: «Никто не возьмёт трубку, хватит занимать телефон». И с этим было не поспорить. Так и не дождавшись ответа, Ричард положил трубку и пошёл к своей комнате, собираясь с силами перед встречей с Эстебаном. Тот наверняка злился на Ричарда за отца. Смешно, конечно, но Эстебану этого не объяснишь. — Вот он! — они действительно ждали его на этаже. — Что надо? — мрачно спросил Ричард, механически сжимая правую руку в кулак и стараясь вспомнить все удары, которым когда-то учился вместе с Айрис. — Прямо здесь? — Эстебан, прищурив глаза, посмотрел на кулак Ричарда. — Дураков нет, Окделл. Но если тебе так хочется подраться… — Ничего мне не хочется. Это вы сюда явились, — резко ответил Ричард. — Чего вам надо? — Поговорить, — усмехнулся Эстебан, — но не здесь. Встретимся через полчаса в холле университета. Если не боишься. Ричард не боялся, но это было последней каплей. Вот уже несколько дней мир словно изо всех сил намекал ему, что Оллария, университет, попытки расследовать то, что произошло с отцом… даже научная работа! Всё это потерялось смысл. Столица имела ценность при условии учёбы, а впоследствии научной деятельности, учёба и научная деятельность невозможны в атмосфере лжи, предательства, смены научного руководителя, наконец. А попытки найти хоть какие-то следы тех или того, кто стал причиной гибели отца, увенчались арестом Колиньяра. Колиньяр — вор и лгун, но вряд ли убийца. В его аресте было что-то от невыносимого фарса, который в сочетании с другими событиями был даже оскорбителен… Ричард сидел один в комнате. Если бы тут был Арно! Можно было бы поговорить с ним — хотя чем бы Арно помог? И кто вообще теперь может помочь — теперь, когда всё потеряло смысл? Ричард вытащил свои записи по курсовой. Наверное, стоило их завтра показать профессору Ариго. Ричард посмотрел на аккуратно выписанные библиографические данные. Слишком тщательно и аккуратно — не очень похоже на то, как остальное получалось в курсовой у Ричарда. Но какой научный руководитель, такое и задание, такие и записи. Ричард нахмурился, стараясь прогнать ощущение пустоты за спиной. Мерзкое чувство потерянности, одиночества, беспомощности. И чуждости прежде всего этих записей, которые — и теперь Ричард вдруг это понял — стали для него дороги, и как часть этих встреч в кабинете Алвы, больше напоминавших головоломку, и как уже его, Ричарда, часть. Теперь кабинет занял Придд, а записи можно было с лёгкостью отдать профессору Ариго. Ричард молча завернул записи в чистый лист бумаги, надписал на нём: «Отдать профессору Катарине Ариго», и положил на кровать Арно. И только он это сделал, как понял, что будет с ним дальше, а потому нырнул под кровать — и вытащил свой большой чемодан с ремнями по обеим сторонам, вытер пыль краем простыни со своей постели и стал собирать вещи, чтобы немедленно после разговора или же драки с Эстебаном уехать домой. Этот сбор совсем не напоминал сборы в Торку. Тогда, конечно, тоже было не очень-то весело, но Ричард помнил это ощущение — что впереди будет нечто новое. Теперь же он складывал свитера и рубашки в чемодан с ощущением, что впереди ничего нового уже не будет. Затем Ричард достал чистый листок и написал на нём: «Арно, мне пришлось уехать домой. Я позвоню тебе, когда смогу. Пока! Р. (Не дерись с Валентином, он того не стоит)». Положив записку на тумбочку у кровати Арно, Ричард огляделся, удостоверившись, что ничего не забыл, застегнул чемодан, и сунул его обратно под кровать: сначала его ждал Эстебан. Они стояли на лестнице, прямо под которой располагался вход в лабиринт под университетом. Был вечер, и в холле никого не было. Наверное, решил Ричард, его сюда именно поэтому и позвали. Хотя могли бы найти место и поукромнее, если так хотят драку. А что будет драка, Ричард не сомневался. — Слушай, Окделл, — сказал один из приятелей Эстебана — незнакомый Ричарду парень, головы на две выше Эстебана, да и всех остальных, — я слышал, что ты спишь с деканом. Ричард ждал этого вопроса, но прозвучало это ужасно — и он еле сдержался, чтобы не кинуться на этого парня. — Чего вам? — сквозь сжатые зубы проговорил Ричард. — Даже не отрицает, — сказал другой — тоже незнакомый. — А чего ему отрицать? У нас все это знают, — пожал плечами Эстебан. — Но эта завидная… позиция, Окделл, не даёт тебе права клеветать на моего отца. — Чего тебе надо? — повторил Ричард. Но потом не сдержался: — Я твоего отца не арестовывал. — Это ты Алве что-то напел, я знаю. Обсудим это? — Эстебан сжал кулак. Ричард постарался глубоко вдохнуть так, чтобы это вышло незаметно, и спросил на выдохе: — Где? — Да здесь же, — махнул рукой Эстебан. — Вон, подвалы пустые. И ходить никуда не надо. — Если там будут люди, — бросил Ричард, — вам же хуже. — А мы недолго, — усмехнулся Эстебан. Прозвучало это мерзко — и как-то странно, даже подозрительно, но Ричард успел так разозлиться, что не стал возражать Эстебану или задумываться над этим. Они подошли к двери подвала. Ричард помнил, что в прошлый раз тут было заперто. Теперь же вместо замка поставили засов и повесили табличку: «Не входить без сопровождения экскурсовода. По всем вопросам обращаться к Паоле Кэльявера». Здоровый парень отодвинул засов. Эстебан вошёл первым, щёлкнул выключателем — и коридор осветился. Ричард вошёл за ним, а следом — остальные приятели Эстебана. Теперь тут хлама почти не осталось, подумал Ричард, чтобы не чувствовать страх из-за этих незнакомцев за спиной. Только какие-то живописные предметы, вроде старого пианино, стояли вдоль стен. Сил вспоминать приёмы драки уже не осталось. Нужно было просто не струсить. И Ричард смотрел по сторонам. Эстебан же шёл вперёд, не оборачиваясь — наверное, хотел найти, где места побольше. Вскоре впереди замаячило тёмное пространство, вдоль стен ничего не осталось. — Наверное… — начал было Ричард. И вдруг Эстебан обернулся, сделал знак рукой — Ричард почувствовал боль в затылке. И всё вокруг погрузилось во мрак. Он очнулся в полной темноте. Голова очень болела, через несколько мгновений Ричард понял, что болит главным образом затылок, а попробовав пошевелиться, ощутил, что болит всё тело. Он стал ощупывать себя, пробовать шевелить руками, ногами, пальцами. Переломов, вроде, не было, но лицо распухло, дышать тяжело, на руках, ногах, спине синяки. И тут его обожгла страшная мысль: а если полная темнота — это вовсе не темнота? Если он ослеп?.. Страх придал сил. Ричард попытался встать, но это получилось с третьего или четвёртого раза. Он побрёл вперёд, держась за сухую шершавую стену и прогоняя мысль о слепоте. В горле пересохло, хотелось пить, но он старался не задумываться сейчас над этим. И не паниковать, хотя темнота наваливалась со всех сторон. Ричард брёл, не считая шаги, напряжённо всматриваясь во мрак, но ни огонька, ни пятнышка не было видно. Запах камня, шорох собственных шагов Ричарда, его дыхание — вот и всё. Ричард не знал, сколько времени прошло, когда он вдруг понял, что смотрит прямо на силуэт своей руки. Он не ослеп! Облегчение было таким сильным, что на несколько минут Ричард бессильно сполз на пол. Но затем снова встал и побрёл вперёд. Ноги дрожали, заплетались, спотыкались на ровной поверхности коридора, но Ричард упрямо шёл, отгоняя воспоминания о фотографии Мишеля, которая, наверное, осталась далеко позади, о том, как давно не пил и не ел, том, как умирал Мишель, о фресках на стенах и о рассказах Катершванцев. Ричард чувствовал, как накатывает паника, удушающий страх, который сковывает дыхание, заставляет деревенеть ноги. Он один, живой в этом коридоре, где только фрески, а во тьме и фрески не разглядишь. Ричард заставил себя глубоко вздохнуть, ни на мгновение не останавливаясь. Каждый шаг давался с трудом, будто идёшь сквозь камни, пробивая себе путь. Никто не ходил здесь до него… Но это же неправда! Ричард уцепился за эту мысль, обратился к ней, стал напряжённо следить за развитием — и она привела его к Паоле и Альберте, они-то наверняка тут проходили, просто ещё не успели оставить свои метки. Паола и Альберта — это была хорошая мысль, поддерживающая. Ричард вспомнил, как они подходили к Арно с вопросами, как тот рассказывал вновь и вновь историю похода в подвалы. Доблестное покорение подвала Арно. Он тоже не боялся. Ричард представил себе Арно — его светлые-светлые волосы, вечно растрёпанные, он иногда закалывает их карандашом — и это очень забавно со стороны. Карандаш съезжает, когда Арно бегает по комнате перед Ричардом и размахивает руками. Бредовые планы «отблесков» «Молнии» за границей, даже Валентин иногда почти смеялся, слушая Арно, а Валентин не смеётся почти никогда. Ричард снова споткнулся, пережил новый приступ страха — и снова заставил себя вспомнить храбрых Паолу и Альберту, те прошли эти коридоры полностью, Арно рассказывал, как они… И тут Ричард судорожно вздохнул, вспомнив, что девушки нечаянно попали в чью-то библиотеку! В чью-то комнату! Да, испугались, что вторглись в чужой дом, и убежали, но значит коридоры не заканчиваются тупиком и не бесконечны! Ричард проклинал себя, что так невнимательно слушал Арно тогда. Как же он рассказывал?.. Длинный коридор, запах книг… Да-да, очень длинный коридор без единого поворота. Только как его найти?.. Если ощупывать стену всё время, если следить за поворотами… рано или поздно… скорей поздно, конечно, но это хоть какой-то шанс. И помнить про запах книг. Ричард снова сел на пол и втянул воздух, чтобы успокоиться. Здесь, конечно, пахло сыростью, а не книгами. Но нужно было отдохнуть, чтобы идти вперёд, теперь уже — с целью, а не просто так. Просидев какое-то время, Ричард попытался встать, но стена показалось вдруг слишком гладкой — не уцепишься, а ноги будто ватными. Ричард упёрся в пол ногами, руками — в стену, и стал медленно подниматься. И когда это ему уже почти удалось, колени подломились, и он свалился на пол без сознания. В беспамятстве он слышал голос Алвы. Не пение, просто слова, какую-то бессмыслицу, которую Алва часто говорил. Когда не уследить за ходом его мыслей, или когда никакого хода мыслей вовсе нет. Что-то об астрологии, о Вечерней и Утренней звезде, о фотометре и одинаковом свете, который испускали эти звёзды. — Как вы не понимаете, студент, — говорил Алва, — это важно. Важней этого света, может, ничего сейчас и нет. И голос Алвы сейчас, в памяти Ричарда, казался глубже, чем был. Таким голосом Алва пел той ночью, таким он читал стихи на кэналлийском в каса. Голос Алвы сливался с темнотой вокруг: — Надо понять, что это за свет, надо его увидеть. Слышите? Свет важнее всего. Ричард открыл глаза, силясь увидеть свет, о котором говорил Алва. Где-то же он есть — далеко вверху, над университетом, над Олларией, Талигом, Кэртианой. Высоко сияет свет двух звёзд, такой сильный, что должен быть виден и здесь, по крайней мере, если верить Алве. Ричард стал подниматься, упираясь в стену, поднимая голову в полубредовой и отчаянной попытке увидеть свет — и увидел. Не свет, конечно, но какое-то тусклое свечение, исходящее от стены в паре шагов. Ричард прищурился, всмотрелся, обвинив своё зрение и помутившееся сознание, но нет, свечение стало сильнее. Он уже видел силуэт. Тусклый, светло-зеленоватый, с отливом в желтизну. Это был силуэт женщины. Фреска. Светящаяся от плесени фреска. Ричарда передёрнуло, но он медленно пошёл к ней. Не звезда, но всё-таки свет. Всем весом опираясь на стену, едва не падая, он шёл: шаг, два, три… «Пара шагов» давно остались позади, но фреска не приближалась. Она каким-то чудом всё время светилась немного поотдаль. Вспомнив о своём плане, Ричард стал стараться время от времени менять стену — проверяя, нет ли там поворотов. Но фреска и тогда маячила впереди. То ли поворотов, в самом деле, не было, то ли Ричард пропускал их. Коридор тянулся и тянулся, всё тело болело, а каждый шаг давался с трудом. Да ещё жажда усилилась. Но Ричард шёл вперёд, не сводя глаз с тускло сиявшей фрески. «Какая разница, пусть даже это плесень светится, — думал он. — Плесенью не пахнет». И вдохнув ещё раз воздух, чтобы доказать, что никакого запаха плесени нет, он вдруг ощутил лёгкий сквозняк и запах старых книг. И в это мгновение фреска пропала. Ричард выставил руки вперёд — и кончики пальцев ткнулись не в каменную стену, а в доски. Плотно пригнанные и, кажется, новые, но всё же доски. Ричард постучал, затем попытался крикнуть, но голоса не хватило. Тогда он привалился к этим доскам и, изо всех сил упёршись ногами в землю, толкнул. Они поддались, но не совсем. Ричард толкнул ещё раз, потом ещё, ещё раз. И наконец стена подалась вперёд и рухнула, и Ричард ослеп от неожиданно яркого света. Он смутно помнил, что произошло следом. Только чувство падения, свет, запах книг — и испуганные лица Вальтера Придда и профессора Шабли. — Ричард? Что вы… Откуда… — Это Окделл? — Вальтер, помогите ему! Ричарду казалось, что испуганное бормотанье профессора доносится откуда-то со стороны. Вальтер Придд подошёл ближе. — Я не понимаю… — Вальтер, его уже третий день везде разыскивают, вы разве не слышали? — Третий? — выдохнул Ричард. — Давайте я вам помогу. Шабли подхватил его под руку и потянул на себя, но Ричард так и остался сидеть на полу, потому что подняться был не в силах. — Я вызову врачей, — сказал Вальтер Придд холодно. — Просто побудьте с ним, всё равно толку от ваших усилий нет. Профессор Шабли вздохнул: — Я сам вызову, позвольте. Телефон барахлит, так что… С этими словами он исчез в соседней комнате. Ричард с трудом огляделся. Откуда-то донёсся голос Вальтера: — Говорил я вам не вмешиваться. «Это тут ни при чём», — хотел возразить Ричард, но язык не слушался, глазам было до сих пор больно даже от приглушённого света лампы, потому он посмотрел на стену выше лампы, туда, где белел листок с чертежом — перечёркнутый круг, затем круг побольше и точки на нём, — а затем устало закрыл глаза. Мысли, сначала выстроенные в логическую цепочку от слов «третий день» до Колиньяра вдруг стали металлическими, сплелись в цепь, та дёрнулась — и Ричард понял, что засыпал. — Поднимайте его, — сказал кто-то незнакомый. — Только… осторожнее, — кажется, это был профессор Шабли.