Минотавр. Свободное божество или чудовище?

Смутные образы, смутный туман, вечная тьма, пронизанная сетью образов и временных судеб. Наше время было на исходе. Я ждал тебя, зная то, что доступно лишь богам, пусть и отвергнутым. Ты потерял свой плащ по пути, ты впервые нарушил… твое тело так дрожит, прижимаясь к моей груди, и я знаю все и так. Твоя дочь Ариадна пошла против отца, устроив заговор, жертвой которого стал ты, но сумел вырваться, ища спасения здесь… в нашем Лабиринте. - Ты помнишь о том, что духи твоих глаз останутся со мной? Всегда. Ты помнишь о том, что все остальные тленны, ты помнишь о том, как замыкается круг? Ты доверяешь мне? Мое сердце бьется чаще, но я уже спокоен. Предательство родных, семьи, детей. Разве это было так уж и неожиданно? Нет, я спокоен, здесь, с тобой. - Да, Астерион. Да, ты уже все знаешь. Я говорил, ты божество. Я вижу впервые улыбку в глубине твоих полноводных зеленых глаз. И в который раз бьется в глубине сознания мысль, что я знал, видел раньше… Не важно, уже не важно. Я доверяю тебе. Время, наше время начало свой отсчет с тем, чтобы стать вечностью. Тепло твоего тела на моих руках. Я помню слова своего отца. В самом центре Лабиринта я кладу тебя на свое ложе. Твои черные кудри волос лишь слегка тронула седина. Ты не стар еще, но уже и не молод. И ты смотришь на меня так спокойно, так мудро. Мои руки изучают твое лицо в неясной и странной жадности, запоминая. Ради этого стоило жить, позабыв дневной свет, позабыв вкус вод соленого моря. Обнимать тебя так крепко словно супруг свою молодую жену, чувствовать иллюзорное быть может единение, а быть может и самое крепкое, что может существовать в этом мире, насквозь проклятым человеческими слабостями. Мы слишком разные. - Мой отец сказал, что я вернусь к нему, как только заберу твое сердце. - Твой отец? - Посейдон его имя - Я отдам его тебе, уже отдал. Возьми. Люди, понимают все так буквально, но я вижу в твоих глазах осознание всего, а пути назад нет. В моих руках бьется твое горячее сердце, истекающее кровью, и не было слаще пищи, которую бы я вкушал. После… была вода, смешанная с алой жидкостью, она разрушала стены, она вторгалась в лабиринт, уничтожая все. И это было очищением и прощением. И это было всего лишь моим сном.