"Короткой дорогой"

      Хана не пошёл навещать Еману. Не мог. По описаниям Алюми, обезображенное тело юноши стало предметом его собственных шуток, но шутки настолько были полны чёрного юмора, что посмеяться над ними мог бы разве что Фауст.       Асакура волновался за друга, бесспорно, но не мог заставить себя прийти к нему. Почему-то. И Мен тоже не мог. Поэтому за них ходила в основном Алюми, притаскивая Емане каждые несколько часов цветы, фрукты и новости.       С "Шиповником", вопреки страхам Ханы, не произошло лишних недоразумений. Как и просил Экеуока перед боем, они остались друзьями, и их сражение тоже стало предметом шуток наравне с состоянием Еманы, разве что чернухи там было меньше. Единственной переменой, которую заметил и признал Хана, стали отношения Мена и Мэсы. Между ними появилась как будто стена, хотя раньше эти двое вполне спокойно находили общий язык. Но, как бы Хана не пытался, он не мог разговорить друга.       А Турнир меж тем продолжался. В какой-то момент Хана даже был втянут в "неофициальный" бой, но он с ним на удивление быстро разобрался и почти со священным трепетом ждал уполномоченных боёв.       Но дальше всё становилось только серьёзнее.       Мысли Ханы в начале Турнира Шаманов о том, что всё это мероприятие - взрослый аналог какой-нибудь игры, были опровергнуты ещё в самом начале битв. Но мальчик до последнего продолжал надеяться, что всяким убийствам, жестокостям, кровопролитию есть свой предел.       Но его не было.       И быть не могло.       Арена уже дважды перестраивалась, и сражения приходилось переносить. Хана с командой не раз становился свидетелем внеплановых битв, когда сильные шаманы попросту убирали с дороги слабаков; часто пытался вмешаться, но в девяти случаев из десяти его за шкирку хватала Алюми и строго-настрого запрещала это делать.       - Лишняя трата фуриоку ни к чему, - замечала итако, - и помни о естественном отборе: выживает сильнейший.       С такой жестокой точкой зрения Хана не хотел и не мог соглашаться, но его пыл всегда охлаждал угрюмый Мен, который либо швырял молнию в середину схватки, показывая, что у них есть свидетели, либо разворачивался и уъходил прочь; это означало что помочь они уже ничем не могут, только проблем лишних наживут.       Народу на трибунах становилось всё больше. Прибывали ли какие-нибудь важные и богатые шаманы, делающие ставки, или друзья и родственники оставшихся в игре - неважно; зрители наваливались, свободных мест почти не было, напряжение росло с каждой секундой. Радим скакал по арене уже не так резко; он меньше говорил и вообще вёл себя тише. То ли тоже чувствовал накаляющуюся атмосферу, то ли Турнир в самом деле шёл к своему логическому завершению... сложно было сказать.       Табло всё прыгало, менялись цифры, буквы, иероглифы перемешивались с латиницей...       Наступила тишина.       - Команда "Кости" против команды "Гидра", - объявил судья и моментально спрятался из виду.       Хана перекинулся взглядами с Меном: китаец максимально настороженно и внимательно наблюдал за приёмами кузена, тётки и третьей девушки, и просил об этом же Хану и Алюми.       Бойцы обеих команд в мгновение ока очутились на арене за силовым барьером. С одной стороны - решительно настроенная троица: парень с забавным ярко-голубым цветом волос, рыжий мужчина и прекрасная, как будто воздушная и сказочная девушка. Напротив, сохраняя серьёзные, но расслабленные лица, стояли "Кости".       Радим объявил начало откуда-то со стороны.       Первой биться начала Джинни.       Женщина бросилась без предупреждения, даже не выждав секунды после официально открытого старта. Ниндзя бросился на всю группу противников, раскидывая их таким образом по всему полю. Напротив Йогай остался один синеволосый мальчишка, удивлённо озирающийся по сторонам.       - Кито! - заорал откуда-то сбоку рыжий, которого прижал Тристан.       - Всё в порядке, Мирт! - откликнулся тот, вытаскивая из перчатки короткое белое перо. Оно тут же засверкало ярко-голубым светом; мальчишка поправил на шее большие наушники, надел их на голову и что-то там нажал.       Джинни грозно смотрела на парня, не решаясь пока пускать в дело Йогай: мало ли, что может мальчишка, ниндзя не всесилен.       Кито закончил возиться с наушниками, бросил взгляд на Тао и взмахнул пером, проводя им перед собою. Глаза парня засияли ядовито-жёлтым светом.       "Как у Рена..." - подумалось Джинни.       Кито начал бить себя по ногам ладонями; в какой-то момент перо вылетело из его пальцев и стрелой понеслось на Йогай, безошибочно втыкаясь ниндзя в глаз. Маска, а за ней и зелёные защитные очки слетели с духа, являя публике молодое женское, даже девичье, лицо.       Джинни зарычала. Йогай, закрывая лицо рукой, с пугающей скоростью бросилась к пританцовывающему Кито.       Парню, по всей видимости, было всё равно, что на него летит ниндзя. Мальчишка принялся ногой отбивать ритм, а пёрышко, сверкая, метнулась к Йогай, замерло перед хозяином и обратилось девочкой.       Кито и на это внимания не обратил. Он лишь подкрутил что-то в наушниках и продолжил дёргаться под свою музыку. Джинни это бесило.       - Ты можешь драться, как положено мужчине?! - рявкнула Тао. Девочка-дух, вертя в руках белое перо, хихикнула:       - Он не слышит. Так он меньше отвлекается и больше сосредотачивается на других органах чувств...       - Ну так мы его их лишим, - сплюнула Тао, - Йогай!       Ниндзя, уже нацепившая на лицо новую повязку, швырнула в мальчишку дымовую бомбу. Из дыма тут же выпорхнул белоснежный голубок, за лапу которого, вися на нитке, держался мальчишка.       Голубок отнёс парня на безопасное от дыма расстояние и обратился вновь в девочку. Дух добродушно улыбалась.       - Не стоит быть такой грубой, - упрекнула девочка и без того злую Джинни.       В этот момент Кито стукнул ногой по грунту с каким-то странным усилием, и девушка-дух, помахивая пером, вселилась в его наушники. Перед парнем появилась иллюзия диджейского пульта, и он, поправив проводник, принялся крутить пластинки. Ни звука при этом действе не было слышно, зато чувствовались басы, почти сбивавшие с ног.       - Йогай, - велела Тао, с трудом удерживаясь на ногах, - нападай!       Земля ходила ходуном, но ниндзя и это было нипочём: Йогай атаковала раз за разом, но почти с каждым её движением Кито проводил контратаку, не позволяя к себе подобраться.       - Двигайся вне его ритма, чёрт возьми, - спокойно приказала Джинни снова.       И Йогай послушно понеслась вновь на парня, не касаясь ногами земли, чтобы не чувствовать вибрацию и не сбиваться, игнорируя шумящие басы. На лице Кито появилась тревога, парень стал чаще промахиваться, но всё же не давал возможности приблизиться.       - Кито!!! - огласил арену душераздирающий мужской крик, но было поздно: маленький острый нож вошёл по рукоять, с бульканьем вышел и вошёл снова.       Установка пропала, а девочка-дух, материализовавшись, завизжала при виде окровавленного тела хозяина. Кито даже не двигался. Джинни, вытирая об его одежду нож, достала две баночки.       - А ведь услышал бы - был бы живой и здоровый, - злорадно сообщила она, открывая баночки и подставляя одну их них ко рту мертвеца, - эй, голубка, тебя как звать?       - Миранда, - всхлипнула та, утирая прозрачные слёзы.       - Вот что, Миранда, - Джинни протянула и ей баночку, - залезай - есть шанс, что ты увидишься с хозяином во чреве Великого Духа.       Отчаявшаяся душа без сопротивления нырнула в баночку, и Тао плотно закупорила сосуд. Через несколько секунд она убрала банку и ото рта убитого - там плавало что-то полупрозрачное.       В ложе Судей Совета меж тем шли споры и ругань. Лип молча курила трубку, но всё больше хмурилась. Рап, стоя подле сестры, с беспокойством смотрела то на арену, то на ссорящихся уполномоченных. Но обе сестры взывали к Голдве.       Больше всех кичился Калим, которого успокаивали на пару Никлит и Силва. Остальная часть Судей разбрелась по ложе, не желая вступать в бессмысленную перепалку.       - Они собирают души! Держу пари, для Духа Огня!       - И что с того? - не понимал причины его гнева Силва.       - Она убила его не по правилам, без помощи фуриоку. Они все на стороне Хао... Нельзя позволить Хао снова стать Королём Шаманов!..       - Это ещё почему? - удивился Никлит, кидая косые взгляды на вождя племени, - мы - судьи, и наша задача - направлять Турнир...       - Случится катастрофа, - повторял Калим, словно в бреду, не слушая молодого индейца, - как ты считаешь, почему Турнир возобновили двадцать с лишним лет спустя?!       Тут Лип встрепенулась и резко обернулась к спорщикам. Бледное лицо вождя исказилось злой гримасой.       - Вам не кажется, что это не наше дело? - ядовито поинтересовалась она, - причина, по которой миру нужен новый Король, не должна распространяться. Таково желание Короля Духов, и прекратите выяснять отношения!       - Но Лип, - не унимался Калим, подойдя к девушке ближе, - если Хао снова объединится с Королём Духов...       - Мы не можем этому помешать, Калим, - оборвала его Судья, - наша задача - наблюдать. Раз ты не согласен с участием Хао и его сообщников, мог бы поступить, как дочь Силвы - и по всем правилам участвовать в Битве.       Силва оторопело уставился на Лип, решив, что он ослышался.       - Ты же была против её участия!..       - Была, - кивнула вождь, выдыхая дым в лицо Калиму, - но потом мы с Алюми переговорили и ей удалось убедить меня в справедливости своего решения. У тебя очень мудрая и храбрая дочь, Силва. Вот такая Королева пришлась бы по душе даже Калиму...       Лип остановилась: за руку её тянула сестра.       - Заканчивайте споры, смотрите лучше на арену.       Судьи немедленно замолчали и обратили взгляды на поле боя. Рап не просто так их позвала: земля плясала, часть арены была увита плющом, а часть - запружена скелетами.       - Развлекаются, как могут, - усмехнулась Лип.       Плющ , созданный "воздушной" девушкой, всё порывался обвиться вокруг ног Салли, но женщина умело обходило препятствия. Её целью было одно: сбить с плеча противницы трёхглазую белку, которая, судя по всему, была проводником и создавала такую сверхдушу. За этим боем почти никто не следил - всё внимание было направлено на скелетов Тристана, - но ни Салли, ни её противницу это нисколько не смущало.       - Что вы сделали с Кито, демоны?! - кричала тонким голосом девушка, ловко управляя плющом, почти добравшимся до шеи Саманты.       В ответ женщина придавила побеги тяжёлым молотом, чудом выпутываясь из них, и запустила оружие в противницу. Перед той в качестве стены сплелись ветки, листья и ещё какая-то растительность; молот сразу же увяз в стеблях.       - Вы убили его! - вещала девушка, приближаясь к Салли, - я этого так не оставлю!       - Ты можешь проследовать за ним, - спокойно предложила женщина, лихорадочно перебирая в голове варианты побега.       Плющ обвился вокруг тела Саманты, всё сильнее сжимая шаманку с каждым её вдохом. Дышать становилось труднее, женщина начала хватать ртом воздух, чтобы не задохнуться.       - Ты смеешь шутить, ведьма?! - не успокаивалась девушка с белкой на плече, отчего лицо её становилось всё краснее и яростнее, - да я сотру тебя в порошок!..       - А смысл, если вы уже вылетели из Турнира?..       В эту секунду стебель с какими-то шипами обвился вокруг шеи Салли, надавливая сотней колючек на кожу, царапая её до глубоких порезов.       - Потому что Снуксу нужна ещё чья-то вторая группа крови, - оскалилась противница.       Салли зажмурилась, готовая принять смерть с честью, но по арене вдруг пронёсся сдавленный рык:       - Кея, сзади!..       Девушка резко обернулась, ослабляя стебли, стиснувшие Салли, чтобы увидеть несущегося на неё скелета в доспехах и с огромным мечом. Салли, откашливаясь, начала отползать в сторону увязшего молота, в то время как послышался хохот Тристана - тот самый, от которого в жилах стынет кровь даже у его товарищей по команде, даже у матери.       - Это бесполезно, - сквозь смех сообщил юноша своему рыжему противнику, - о себе лучше думай, слабак. Ещё никому не удавалось побить моих слуг.       Рукав у Соэма был закатан, и татуировка ярко выделялась чёрным узором на белой коже. Царапина от гуандао Мена уже почти зажила, но являлась зрителям в виде уродливого шрама поперёк бицепса.       - Моё живое кладбище редко кто останавливает, - объяснил юноша. В подтверждение его слов Кея на другом конце поля взвыла от боли нечеловеческим голосом. Мирт дёрнулся, как от удара.       Лорди с талисманом на лбу прижал парня косой к стене арены. Тристан с неестественно ласковой улыбкой подошёл к противнику.       - Как хочешь умереть? - вежливо осведомился он, - быстро и безболезненно или интересно и красиво?       Рыжий вместо ответа плюнул некроманту в лицо. Тристан с досадой вытер щёку рукавом.       - Заканчивай с ним, Лорди.       Скелет, удерживая Мирта за шею тонкими пальцами, занёс тяжёлую косу. Парень опустил голову и улыбнулся одними губами.       - Ты так говоришь, словно уже победил, - рыжий снова сплюнул, не глядя на косу, приближавшуюся к его шее, - но то, что вы убили обоих моих товарищей, ещё не значит, что и я вам сдамся.       - Никто не просит сдаваться, - удивился даос, - так было бы неинтерес...       - Кеш, - перебил его Мирт, схватившись за лапу Лорди обеими руками, - он твой.       Кисть скелета внезапно отвалилась и даже не успела целой долететь до земли: рассыпалась пеплом. Лорди пустыми глазницами "посмотрел" на конечность и немедленно получил удар в макушку. По черепу пошла трещина, хранитель Тристана отлетел к своему хозяину. Некромант поднял ошарашенные глаза на выпрямляющего спину Мирта, не глядя сорвал со лба Лорди талисман и замахнулся косой.       - Ну-ка, цып-цып, детки!       Скелеты, терзавшие меж тем пустой труп Кеи (Салли вытащила её душу и теперь наслаждалась шоу вместе с Джинни), ринулись волной к господину, а после, по указу косой - на рыжего. Но Мирт только усмехнулся и не думал обороняться.       Перед Тристаном, стоявшим над Лорди, вырос стройный мужчина с острыми ушами и оголённым торсом; кожа его была бела, как снег, длинные чёрные волосы волнами струились по плечам. Какое-то непродолжительное время Тристан завороженно смотрел на мужчину, пока из транса его не вывел дикий хохот Мирта.       - Нет, я, конечно, знал, что так бывает, но не предполагал, что ты... ха, блестящая работа, Кеш, браво твоим суккубьим способностям!..       Соэма словно током ударило; глаза юноши налились кровью, он ясно слышал, как на трибунах перешёптываются, видел взгляд матери, уловил хихиканье Салли и Джинни и даже заметил обеспокоенное лицо ненавистного кузена... а такого позора побочный наследник Тао стерпеть не мог.       Лёгким и быстрым движением руки юноша снёс Мирту голову. Из отверстия хлынула кровь, заляпывая всё вокруг, в том числе одежду, лицо и оружие убийцы. Суккуб пропала в быстро подставленной баночке. Туда же отправилась душа рыжего шамана.       Но на этом развлечение Соэма не закончилось. Пока Радим не успел выбежать и объявить конец поединка, Тристан с размаху, как на игре в гольф, насадил на косу кровавую голову Мирта и помахал ею сначала перед замершей публикой, потом перед ложей Судей.       - Никто! - заорал он так, что, казалось, задрожали горы, - не смеет говорить так со мною!       Он швырнул косу с головой скелетам, которые немедленно набросились на "лакомство" и начали рвать его на куски. Как только кровавый пир закончился, Тристан щёлкнул пальцами: скелет пропали, оставив растерзанную голову валяться на арене, а измазанную косу ему преподнёс Лорди, исчезнув, стоило ему исполнить свой долг. Радим, заикаясь, назначил безоговорочными победителями команду "Кости" и очень вежливо попросил их пройти на свои места.       Поднимаясь по ступеням, Тристан не переставал слышать шепотки со всех сторон. Благо, Джинни и Салли хватило ума помалкивать, иначе юноша точно не сдержал бы себя в руках.       Вопреки обычному маршруту, Соэм прошёл мимо места, где сидел его кузен; в силу возраста, а, может, и воспитания, Мен не очень понял, почему Тристан так разозлился, увидев в качестве своего суккуба мужчину; но спрашивать, естественно, не стал, а Алюми строго запретила Хане посвящать мальчика в подробности. Но взбешённый Тристан об этом, конечно, не знал, поэтому, остановившись ровно напротив младшего Тао, юноша тихо сказал сквозь зубы:       - В одиннадцать на пустыре. Один.       Мен сделал вид, что не услышал, но сам внутренне сжался. Тристан пошагал дальше, а мальчик на расспросы товарищей лишь пожимал худыми плечами, стараясь не оборачиваться на некроманта и не гадать, что он задумал.       На поклон к матери Тристан на этот раз не пошёл.