Побег

      Приближался восход солнца. Мейкна возвращалась на плантацию от Пьера. Она чувствовала на душе спокойствие и уверенность в том, что у её друга всё получится. Ей не терпелось побыстрей увидеть маму с папой, рассказать, что уже завтра они будут свободны. Мейкна уже подходила к хижине, открыла дверь и вдруг почувствовала, как кто-то сильный схватил её. Этот был Тил, рядом с ним стоял Роджер Хант с плетью.        — Допрыгалась, дорогуша, — вздохнул Хант, будто бы ему стало жалко её.       Мейкна забрыкалась, пытаясь выбраться из хватки Тила. На помощь ему подоспел Хант. Но, когда же Хант подошёл, Мейкна расцарапала надсмотрщику глаза. Она не желала сдаваться, она не хотела предавать Пьера и отдаваться Фиксу. Мейкна вырвалась из тисков Тила.       Но Тил был тоже не промах. Он тут же догнал убегавшую Мейкну и вместе с Хантом завалил на землю, а затем по-быстрому связал руки. Мейкна стала звать на помощь, но никто не подошёл. Запуганные и покорные рабы лишь с опаской выглядывали из окон. А родители... Ноуза и Тейю не пришли на помощь дочери, они были заперты Тилом и Хантом в сарае, чтобы не смогли помешать схватить дочь.       Мужчины привели её к хозяину в комнату. Генри Фикс пылал яростью, он свирепствовал как голодный хищный зверь, у которого только что похитили долгожданную добычу. Хант и Тил развязали Мейкне руки, поставили её перед хозяином и в страхе попятились назад. Им казалось, что Фикс прибьёт и их. Мейкна знала, что её ждёт, но она спокойно и храбро смотрела на хозяина.       Фикса поразило её спокойствие. Его глаза налились кровью. Он пришёл в ещё большее негодование. Выхватил из рук Ханта плеть, Фикс со всего размаху ударил по лицу Мейкны, затем он схватил стул и вышвырнул его в окно. Фикс принялся громить свою комнату. Хант с Тилом поспешили уйти, они боялись, что попадутся ненароком под буйную руку хозяина и тот их просто убьёт. А остервенённый Фикс был в не себя от гнева. Его разозлил не побег девушки — рабы не раз сбегали от него, Фикс же поднимал свои связи, находил их и спокойно уничтожал. А то, что Мейкна предпочла его другому мужчине. "Пока я пытался быть джентльменом, это шалава крутила за моей спиной с каким-то мальчишкой. Сколько раз она к нему убегала?" — негодовал Фикс. Он не верил в любовь и не мог представить, чтобы юноша и девушка могли просто встречаться без кувырканий в постели. Когда Тил прибежал к нему и сказал, что увидел, как Мейкна покидает плантацию, то Фикс пришёл в страшное бешенство, но когда Мейкна вернулась, то его ярости не было предела. Он понял, что она ходила к Уэйту, ведь не могла она просто гулять по лесу или по городу. Он кричал благим матом на весь дом, крушил мебель, клялся, что убьёт всех и вся. Не только рабы, но и дети Фикса в страхе спрятались в своей комнате под столом. Старший тринадцатилетний сын переборол страх и попытался успокоить отца, но одного взгляда хватило, чтобы смелость и храбрость мигом исчезли у мальчика.       Только Мейкна молча смотрела на хозяина и не тряслась от страха. "Если мне суждено умереть, то я умру, всё равно уже ничего не исправить и сбежать мне не получится", — решила она.       Но Фиксу не нужна была смерть девушки. Ему нужна была живая Мейкна.        — Раздевайся, — зарычал он и показал ей жестом, что нужно делать.       Но Мейкна не двигалась. Тогда Фикс подошёл к ней и соврал одежду. Он схватил обнажённую девушку за волосы и потащил к себе. Тут спокойствие и хладнокровие, которым прикрывалась Мейкна, кончилось. Она не могла потерпеть к себе такого отношения даже когда стоял вопрос между жизнью и смертью, и она не могла изменить Пьеру. Мейкна плюнула в лицо хозяину. Ошеломленный Фикс на миг остолбенел, но потом ещё сильнее схватил её за волосы. Мейкна ударила его по щеке, а затем в живот. Фикс отлетел в сторону, но не от девичьего удара, а от шока.        — Убей меня, — заявила Мейкна.       Остолбенелый Фикс с широко раскрытыми глазами смотрел на неё. Ни о чём не думая, он нашёл на полу нож и занёс над ней. Мейкна закрыла глаза.        — Прощайте все, я вас люблю, — прошептала она.        — Беги!       Мейкна услышала голос матери. Ноуза и Тейю сдерживали Фикса. Хант и Тил, чтобы не терять времени, закрыли их в сарае, а не подвале. Мать и отец смогли выломать дверь.        — Беги! Не думай о нас! — закричал Тейю.       Мейкна не могла бросить родителей. Но отец и мать в упор посмотрели на неё. Это была не просьба, а приказ. Мейкне пришлось повиноваться. Не оглядываясь назад, она выбежала из комнаты. Но неожиданно на её пути встали Тил и Хант. Мужчины держали в руках револьверы. Тил мог бы двумя выстрелами убить Ханта, а затем сбежать, стать человеком, а не рабом. Но он никогда даже не думал отказываться от сытой и прекрасной жизни ради свободы. А Роджер Хант выполнял то, что должен был сделать, чтобы получать зарплату от хозяина. Однако револьверы не понадобились мужчинам, чтобы справиться с девушкой. Тил держал в руках ещё и палку. От удара по голове Мейкна потеряла сознание.       Мужчины ворвались к хозяину. Тейю занёс над Фиксом нож. Он собирался за всё отплатить хозяину. Хант поспешно опустил руку на спусковой крючок. Но, увидевший слуг, Фикс закричал надсмотрщику:        — В ноги стреляй. Не убивай их!       Хант покорно выполнил приказ хозяина, а затем спросил:        — Они же хотели вас убить, почему вы решили их помиловать?       Фикс встал на ноги, вытер из носа кровь, отряхнулся и сказал:        — Девушка должна же своими глазами увидеть перед своей кончиной, как её мать и отец распрощаются с жизни. Тил, — хмуро посмотрел он на раба, — и зачем ты только сознания её лишил, мне ведь придётся ждать пока она придёт в себя, осознает что натворила. А это только к утру произойдёт, когда приедут гости. Из-за тебя мне ещё два дня придётся их терпеть, прежде чем их повесить.

***

      Пьер стоял, замерший от ужаса. Он потерял дар речи и задрожал как ребёнок. Быстро совладевший с ситуацией Дэвид хотел было расспросить девушку, но она быстро убежала, ей не хотелось разделить участь Мейкны. Она только быстро крикнула парням, что Мейкну и её родителей заперли в подвале сарая и его постоянно охраняет Тил.       При имени Тил Пьер быстро очнулся. Он вспомнил раба Фикса, который заметно выделялся из толпы остальных.        — Нам нужно немедленно что-то предпринять! — глаза Пьер впервые засверкали ненавистью.       Дэвид задумался. В такие ситуации он никогда не попадал. Если бы его родители и бабушка с дедом поддерживали его энтузиазм и ради чужих людей смогли бы рискнуть собой, то Дэвид непременно обратился за помощью к родным. Но его родные были противниками рабства только на словах.        — Даже не знаю, что нам делать. Единственное, что могу предложить, так это пробраться на плантацию Фикса. Я возьму с собой тяжёлый лом, чтобы вырубить Тила, а ты освободишь девушку и друзей.        — Он вдвое тебя старше и двое сильнее, — сказал Пьер. — Как ты его вырубишь?        — На меня в том году напали двое грабителей, я справился с ними, — не без гордости ответил Дэвид. — Вообще тот год был самый "лучший" в моей жизни, меня даже бывшая девушка заказала. Но, увы, она совершила самую главную ошибку — попросила меня пристрелить девчонку. Мы с наёмницей два месяца в любви клялись потом, — проникся ностальгией Дэвид. — Но на всякий случай стащу у отца ружьё, если что, то такого как он пристрелить не жалко.       План Дэвида был рискованным, очень рискованным. Даже если бы всё получилось, кто-нибудь из рабов смог бы заметить его с Дэвидом и запомнить их. Пьер тут же вспомнил об отце. Вот кто бы точно смог уговорить Фикса деньгами или же другими ценностями не убивать своих рабов, а продать их себе. Пьер хорошо помнил, как когда-то отец смог выкупить Чунга, брата Азубуика от точно такого же хозяина как Фикс.       Но Пьера отталкивала встреча с отцом. Он стал искать разные способы спасти друзей без помощи отца. "В любой ситуации есть больше, чем два выходов, — считал он.       И Пьер нашёл третье решение. Он не мог принять этот вариант. Это было против всех его принципов и законов логики. Но стать снова Пьером де Лоре, куклой в руках родных, женихом и родственником Анны де Ландро (а они приходились друг другу дальней роднёй) он отказывался.       Пьер повернулся к Дэвиду и, скрывая эмоции, проговорил:        — Мы должны попросить помощи у Анны.       От такого решения Дэвид поперхнулся.        — Ты сдурел? Мы только что похитили у неё раба, а сейчас ты пойдёшь к Анне и станешь просить её спасти жизнь семье Экене? Да она тебя на виселицу отправит за кражу раба, а потом следом Экене и вашу семью! Она прекрасный человек, не спорю, но если в ней разбудить зверя... А ты всех чертей в ней пробудишь, не только зверя!        — Попытка не пытка. Если что я обязательно найду выход, — заявил Пьер. "Если не получится с Анной, то тогда я готов ради Мейкны и друзей на всё, даже принять свою судьбу, которую мне предопределят отец и мать", — он решил для себя.

***

      Друзья решили не говорить пока Экене правду о семье, чтобы не волновать его. Они сказали ему, что на плантации ходило этой ночью много народу, и поэтому побег оказался невозможен. Но завтра он состоится непременно.       Позавтракав, они отправились к Анне. Экене было сказано, что Дэвид хочет познакомить нового приятеля со своими друзьями. Пьеру больше не пришлось носить обноски, у щеголя Дэвида сохранилась прекрасная одежда, которая была по росту Пьеру.        — У меня появился соперник, — усмехнулся он, когда Пьер надел прекрасный чёрный костюм Дэвида.       Но в остальном у радости у него не было.        — Это самое неразумное решение, которое я когда-либо предпринимал, тюрьма нам обеспечена точно, — ворчал он по дороге.       Дэвид решил разговаривать с Анной сам, боясь, что Пьер случайно наговорит ей много лишнего. Он даже сам попросил служанку, чтобы та позвала госпожу. Анна спустилась к ним минут через десять. Она смотрела на юношей холодными каменными глазами, но про побег Экене она не сказала ни слова. Пьеру потребовалось огромных усилий, чтобы не дать Анне леща за друга, но он понимал, что сейчас он не может выяснять с ней отношения.        — Зачем пришли? — равнодушным тоном спросила Анна.        — Милая Анна, нам нужная ваша помощь, — завёл Дэвид свою шарманку и взял её руку, чтобы поцеловал её.       Анна отдёрнула руку. Она смотрела на Дэвида также презрительно как и на Пьера. Он ведь стал его другом.        — Ближе к делу.       Пьер решил сразу начать разговор, не ходя вокруг да около. Он мысленно сосчитал до десяти, чтобы утихомирить гнев, и сказал:        — Родителей и сестру Экене завтра повесят, — он сглотнул комок, застрявший в горле. — Твой дядя влиятельный судья в городе и хороший знакомый Фикса. Анна, можешь попытаться повлиять на дядю, чтобы он как-то уговорил Фикса помиловать семью Экене или же выкупил их? Когда приедет мой отец, я за всё вам оплачу.       Анна удивлённо посмотрела на Пьера, а затем на Дэвида. Она спустилась с порога.        — Ты просишь меня помочь тебе? — медленно проговорила Анна, указав пальцев сначала на себя, а потом на Пьера. — А ты в курсе, что я могу сдать тебя власть за кражу раба? — Пьер кивнул головой. — С какой стати я обязана помогать вам? Лично ты меня терпеть не можешь. Экене страшно нервы мне подпортил, его благо, что я решила помиловать его и отомстить более-менее мягко, а не поставить клеймо и не забить до смерти.        — Что? Да я сам тебя убью! — завопил Пьер. Дэвид закрыл рукой ему рот.       Анна спокойно продолжила:        — Так что я спасать его родителей и сестру, который я, кстати, и за людей не считаю, не должна. Скажите мне ещё спасибо: я сказала родственникам, якобы моему знакомому потребовалась в хозяйстве лишняя пара рук и я одолжила ему Экене на время, а могла бы рассказать правду о побеге. Но не стала, знаю, что рано или поздно встречусь с ним.       Дэвид решил взять инициативу в свои руки.        — Милая Анна, — вновь ласково обратился он. — Вы в гневе на Уэйта и Экене. Но вы разве хотите, чтобы Экене стал сиротой как вы? У вас-то хоть мама жива. Как вы думаете, чтобы бы сказал ваш отец, узнав, что вы отказались спасти людям жизнь?       Анна побледнела. На глаза навернулись слёзы. Воспоминание о смерти папы навеяли грустные мысли на неё.        — Ладно, я поговорю с дядей, — дрожащим голосом пролепетала Анна и грубо добавила, взяв себя в руки. — Но только из-за отца. Ждите меня здесь.       Анна вернулась в дом, а друзья уселись на порог. Пьер был молчалив, ему хотелось отомстить за друга по полной программе, но он терпел. Пьер никак не мог поверить: Анна согласилась им помочь.        — Это самый безрассудный поступок в моей жизни, — повторил Дэвид.       Анна разговаривала с родственниками целый час. Она спокойно объяснила им про ситуацию с семьёй Экене. Сердобольная тётушка Эмилия несколько раз вздохнула, посочувствовав семье Экене.        — Жалко их, но мы ничем им помочь не можем. К Фиксу же не придёшь со словами: "Старый приятель, смилуйся над ними. Пощади".        — Но их можно ведь выкупить! Я дам столько, сколько потребуется.        — Анна, ты хоть знаешь сколько Фикс потребует? — сказал дядя Шон.        — Займу у Луи де Лоре. Пожалуйста, сделайте чтобы-нибудь. Их же убьют! Вы хотите, чтобы трое человек погибли в руках тирана Фикса? — она не заметила как перешла на мольбы, как назвала семью Экене людьми.       Долго и упорно Анна умоляла родственников спасти Ноузу, Тейю и Мейкну. Представляя их смерть, она тут же вспоминала отца, который возможно умер в таких же страшных мучениях, что предстоит вынести и семье Экене. Но у Джонсов было гораздо более важные дела, чем спасение жизни рабов: приглашение на обед, бал у соседей, интересный спектакль в театре. Джонсы только охали над Мейкной и её родителями и ругали Фикса. Анна поняла, что от родственников что-то просить бесполезно.       Нахмуренная и печальная Анна спустилась к мальчишкам.        — Уэйт, тётя и дядя отказались вам помочь, — со сделанным равнодушием проговорила она, впервые назвав Пьера по имени.       Пьер вздохнул, но он не удивился отказу.        — Но я знаю одного человека, которого точно не останется равнодушным, — продолжила она. — Он обязательно сможет выкупить твою семейку. Это друг моей семьи — Луи де Лоре.       Пьер побледнел и вздрогнул. Он схватился за Дэвида, чтобы не потерять равновесие. Его же друг повеселел.        — Анна, дорогая, мы вам очень благодарны! Пожалуйста, скажите его адрес!       Анна назвала Дэвиду адрес де Лоре. А затем сказала Пьеру:        — Уэйт, я отпускаю твоего друга на свободу. Но я его не прощаю. Смотри, чтобы он вновь куда-нибудь не влез, я выручать его снова не намерена. Я до сих пор хочу прибить его. Но убивать его желания у меня уже нет.       Дэвид радовался и веселился удачному исходу дела. Он слышал о Луи де Лоре и знал, что он не откажет им в помощи. По такому случаю он даже заскочил в ресторан. Только Пьер был печальный и угрюмый.        — Мы не можем обратиться к Лоре, — монотонно произнёс он. — Нам нужно самим выручать Мейкну, Тейю и Ноузу.       Дэвид поперхнулся булкой.        — Что ты сказал? — закашлял он.       Пьер повторил свои слова.        — Ты думаешь, что Анна хотела нам подножку подставить и назвала адрес человека, который только поможет ей расквитаться с тобой и Экене? Я слышал о маркизе Лоре. Он не такой человек.        — Я знаю. Но мы не можем идти нему, — повторил Пьер, сжимая кулаки.        — Почему? — ничего не понимал Дэвид.       Пьер вздохнул. Как ему этого не хотелось делать, но он должен был сказать.        — Луи Лоре — мой отец.       Дэвид с выпученными глазами и раскрытым ртом слушал Пьера. Тот рассказывал ему о взглядах родителей, для который аристократичность семьи была важнее всего на свете, говорил про первое знакомство с Анной и про марсельскую встречу с девочкой и Одноглазого Алана.        — Я всё понимаю, — произнёс Дэвид, когда выслушал историю Пьеру и отошёл от шока. — Но на кону жизнь твоих друзей и девушки. Иногда нужно пожертвовать собой.        — Если мы проберёмся на плантацию ночью с железным ломом, то не надо будет жертвовать собой. Ты же у нас профессионал, тебе приходилось драться с неравными по силе противниками и освобождать рабов.        — Да я только два раза в жизни был в серьёзных переделках! — воскликнул Дэвид. — Когда на меня напали грабители и когда я сражался с наёмницей-девчонкой, умеющей хорошо драться. Я не знаю, поучится у меня на этот раз или нет. Мне всего двадцать лет, тебе и вовсе пятнадцать. А рабов я освободил совсем другим способом, сказал их молодой госпоже, что сделаю ей предложение, только если она напишет вольную.        — Тогда возьмём с собой ружьё или револьвер. Думаю, земля не пострадает, если мы лишим её таких мразей как Тил, Хант или же Фикс.       Дэвид долго размышлял и обдумывал идею Пьера, сопоставляя все факторы. План Пьера мог бы пройти безупречно, но риск был великим. Дэвиду не хотел соглашаться с другом, но Пьер не слушал никакие доводы приятеля. Если есть шанс спасти друзей без вмешательства отца, то он им обязательно воспользуется. Дэвид долго не склонялся ему, но упорство Пьера оказалось сильнее упорства Дэвиду. Он сдался и согласился на план Пьера, мысленно и вслух проклиная себя за это.

***

      Сердце Пьера так и хотело вырваться из груди, до того сильно било. Оставалось совсем мало времени, и вся его семья наконец-то будет свободна. Навсегда можно будет забыть про Фикса и, наверное, забыть про Анну. Но это был самый рискованный день в жизни Пьера. Только два исхода могло быть: или Мейкна, Ноуза и Тейю спасутся или же он их больше никогда не увидит. Всё зависело только от него и от Дэвида. Пьер несколько раз задумался, а правильно ли это применять оружие, лишать человека жизни? Но Тил давно перестал быть для него человеком, также как и его хозяин. "Лучше пристрелить эту мразь, чем на коленях просить прощения у отца и умолять его о помощи", — считал Пьер.       Дэвид тоже сильно волновался и уже тысячный раз винил себя, за то, что пошёл на уступок Пьеру. Лишь один Экене был весел и счастлив. Он ни о чём не подозревал, ребята объяснили своё состояние обычным волнением. Когда как Пьер и Дэвид обдумывали каждую мелочь в своём плане, то Экене представлял долгожданную встречу с Мейкной и родителями, встречу с младшими братом и сёстрами и друзьями на родине. Он не мог сидеть в четырёх стенах, итак уже много насиделся взаперти у Анны, и хотел прогуляться. Но Пьеру и Дэвиду было не до прогулок, и тогда Экене решил прогуляться один, ведь в списках беглых он не числится, а Анна обещала, не искать его (Пьер сказал ему, что случайно встретил её на улице). Пьер и Дэвид были не против этого, им как раз требовалось побыть одним и всё более подробно обсудить.       Ещё только начинало вечереть. Город продолжать жить в привычном весёлом ритме. На душе у Экене было хорошо и радостно. Впервые за пять месяцев он чувствовал такую безмятежность и спокойствие как сейчас. Экене рассматривал людей, которые были также счастливы, как и он. Ведь не зря говорят, когда плохо, видишь только плохо, когда хорошо — только хорошее. Торговцы голосили на всю улицу, хваля свой товар. Молодая парочка сидела на скамейке и о чём-то прекрасном ворковала, а рядом сидела пожилая черта и вспоминала молодость. Мимо Экене пробежала детвора, игравшая в догонялки. Другая компашка ребят играла в прятки. Одна девочка с помощью лестницы пробралась на балкон второго этажа в чужой квартиру и с улыбкой наблюдала, как друзья ломают голову, пытаясь найти её. Экене вспомнил своих малышей.        — Потерпи ещё немного и скоро ты сможешь обнять брата и сестёр, — улыбался он.       Постепенно Экене покинул чертоги главных улиц и оказался в одном тусклом переулочке. Где главной достопримечательностью был деревянный кабак. В нём собиралась все нищие пьяницы Орлена. Кабак был большим и просторным помещением. Сквозь окна было видно, что внутри всегда поддерживалась чистота, чтобы посетители распивали напитками в кабаке, а не несли их домой. Правда, часто на пол проливалось пиво, а иногда и капли крови, после пьяных драк посетителей. Но снаружи кабак выглядел довольно жалко. Краска давно уже облезла, стены покрылись плесенью.       Экене проходил мимо кабака и вдруг его взгляд упал на одного из посетителей. На Луи де Лоре. Великий дипломат, зять Филиппа де Вернанта сидел в компании самых последних отребьев за стаканом пива, самого худшего качества. Экене сперва подумал, не обознался ли он? Но он не обознался. Обаятельный маркиз де Лоре, который ещё вчера вечером приходил к Анне и утешал её, сегодня напоминал жалкое зрелище. Экене заинтересовался, что же мог делать аристократ де Лоре среди такой толпы, если он любитель выпивки, но почему же он не наслаждается лучшими винами в самых дорогих ресторанах.       Экене вспомнил про желание друга. Но любопытство было сильнее клятвы. "Уэйт загадал мне слушаться его, пока я не буду в безопасности. А я уже почти что свободен, мне ничего не угрожает. Так что поговорить с Лоре имею право", — убедил себя он.       Экене подошёл к Луи де Лоре, опустошавшему третий стакан, и подсел к нему.        — Здравствуйте, маркиз де Лоре, — сказал он.        — Здравствуй, — очнулся Луи. — А ты кто? А, узнаю тебя. Ты ведь раб Анны, как она? — вспомнил Экене маркиз.        — Также как и вчера, — сказал Экене.        — Откуда ты знаешь французскую речь? Хозяева научили? — спросил Луи.       Экене вздохнул:        — Долгая история. Я выучил язык ещё до того как стал рабом. Я родился в племени Тинуваку, но из-за своих нелепых ошибок оказался с родителями и сестрой рабов в Америке.        — Я тоже разлучён навсегда с семьёй, — маркиз выпил четвёртый стакан.        — Не расстраивайтесь! Вернётесь домой и встретите жену и детей! — улыбнулся Экене.       Луи посмотрел на стакан, а потом взглянул на Экене, из глаз покатились слёзы.        — Никогда я больше не увижу своего сына.        — Он умер? — сочувственно спросил Экене.        — Нет, этот паршивец сбежал из дома. Ему не понравилось, что мы с супругой выбрали ему самую лучшую жену — Аннетт де Ландро. Оставил на прощание записку и больше мы его никогда не видели и, наверное, больше не увидим. Мы везде искали его. Даже заграницей.       Маркиз снова осушил стакан. Экене не знал, как ему быть в такой ситуации. Словами "верьте, и ваш сын найдётся" не поможешь человека, ему не станет лучше на душе.        — А расскажите о сыне, — попросил он.       Луи повеселел. Ему было приятно вспоминать своего мальчика, хоть это воспоминания и причиняли ему боль.        — Моего мальчика звали Пьер, — начал он. — Как мы с женой его любили, просто души не чаяли в нашем единственном сынишке. Сейчас ему пятнадцать лет, он, кстати, твой ровесник. Дедушка Пьера, Филипп де Вернант всегда почему-то звал его Уэйтом.        — Как? — воскликнул Экене. Он схватился руками за стол, едва не упав со стула. "Это совпадение. Это просто совпадение. Сколько ещё Уэйтов по земле бродит", — сказал он сам себе.       Луи не заметил удивление Экене. Он был пьян и думал только о сыне.        — Уэйтом называл его Филипп. Пьер с дедом проводил больше времени, чем с нами. Дедушка даже вашему тинуваковскому языку его научил.        — А ка-как выглядеть П-пьер? Каким человек был? — заикаясь, спросил Экене.        — Мой мальчик с ранних лет не был безразличен к людям, к несправедливости общества. Он всегда мечтал стать взрослым и помогать всем. Уверен, он и сейчас так думает. До сих пор Пьер стоит у меня перед глазами веселым и улыбчивым малышом, светловолосым кареглазым мальчишкой. По ночам часто мне снится, как он играет со своими друзьями Денисом и Ричардом и собакой Тити.       "Это совпадение. Это совпадение", — убеждал себя Экене, вцепившись в стол и пытаясь не выдать своих мыслей маркизу.        — Гепард тогда эту собака убить? — спросил он, в надежде услышать "нет".        — Да, — вздохнул маркиз. — Шесть лет назад я поехал в Нолошо вместе с сестрой Камиллой Дельфур и собакой сына. Но я не смог даже их уберечь. Сестре зачем-то понадобилось посетить ваше племя, и её растерзал гепард.       Луи заплакал. Экене бессознательно встал и обнял его. Он думал только о своём друге, который оказался совсем другим человеком. Маркиз продолжал рассказыватьо сыне Пьере. Экене больше не мог этого слышать.        — Мне пора. Анна велела не опаздывать, — сказал он.        — Пока, — произнёс Луи. — Не волнуйся, парень. Я выкуплю тебя и твою семью. Даю слово. Знаешь, я восемь лет назад был с сыном в Америке, в Ричмонде. Мы тогда встретили Чунга, твоего соплеменника. Увы, он умер. Ты его знал?        — Он брат вождя, — сказал Экене и вышел из кабака.       Экене не знал куда ему идти. "Это совпадения, просто обычные совпадение", — убеждал он себя и желал в это верить. Но совпадений было слишком много. Язык, Чунг, имя, внешность, собака, фамилия тёти... Уэйт Барре оказался Пьером де Лоре.       Экене впервые в жизни душила ненависть, ярость, желание убить. "Ублюдок, мразь, козёл, — повторял он. — Я верил тебе, доверял свои тайны и даже жизнь, считал тебя родным братом. Сука!       Каким же я был идиотом! Наивно верил твоим сказкам про детские истории в Ричмонде, про скитания с мамой по трущобам Марселя. Готов был убить твоего мерзкого дядю. А ты оказался похуже этого дяди. И в придачу трусом. Не мог даже родителям возразить и отказаться от свадьбы с Анной. Надо было предавать всех и из дому сбегать. Чтобы ты узнал такие страдания, которые испытывают сейчас твои родители!"       Экене чувствовал к названному брату, самую настоящую ненависть. Прежние убеждения Экене о прощение, добре, понимании поступков людей исчезли. Он вспоминал каждый день, проведённый с другом, но не видел ни одной причины, чтобы понять его.       "Ещё меня упрекал, когда я захотел увидеть Францию и пробрался на корабль. Я-то хоть не бросал семью на всегда. Жалел я ещё тебя, когда на твоих глазах убили Камиллу... Думал, бедный мальчик, увидеть убийство человека — это ужасно. А ты уже через два дня играл мной и друзьями в догонялки, забыв про тётю.       Понятно, почему ты отказывался о помощи маркиза Лоре. Если бы не Дэвид, то ты бы и ухом не повёл, чтобы нас спасти, свою новую семью. Я бы по-прежнему терпел Анну, а Мейкна и папа с мамой Фикса. Кончено же, если забыл про родную семью, то зачем волноваться о приёмной?"       Экене был другим человеком. Все прежние идеалы исчезли. Ни жизнь в рабстве, ни истязания Анны и Джека, ни Фикс, никто и ничто не мог сломить его. Кроме предательства лучшего друга, названного брата. Экене познавал ненависть и злость. Никогда ему не было так плохо на душе как сейчас.        — Эй, Экене, дружище! — он услышал вдруг голос Джека.       Бывший возюбленный Анны, с тремя друзьями шёл к Экене с распростёртыми руками.        — Дружище, как поживаешь? — обнял его Джек. Приятели загугукали.        — Отвали, — огрызнулся Экене.        — Ну не злись на меня, — взмолился Джек на французском языке. — Давай забудем прошлые обиды. Мы теперь в одной лодке плаваем, обоим насолила Анна. Мне даже похуже, душевные травмы ведь больнее физических. Давай объединимся и отомстим ей?        — Отвали, я не собираюсь мстить ни кому, — закричал Экене.        — Не надо таким тварям ничего прощать, друг, — говорил Джек, веселя компанию друзей. — Давай заманим Анну в тёмное место и, как следует, выпорем её. Воздашь ты ей, наконец, за все грехи, а я помогу.        — Я сказал — уйди, — закричал Экене. Он чувствовал, как теряет терпение. Ему хотелось задушить Джека, взять палку и забить его до смерти.       Джек вздохнул:        — Так и знал, что ты откажешься. Поэтому сделал всё сам. Анна же решила стать ангелом, ей надоело ходить в чертях. Уже даже твой друг за помощью к ней приходил. Я решил утром с ней разобраться и увидел Уэйта в гостях у Анны с приятелем.        — Что ты сказал? — Экене снова ощутил невидимый удар от лучшего друга.        — Уэйт со старшим приятелем приходил к Анне. Им помощь нужна была. И наша Мисс Мстительница решила её оказать. Я наблюдал из окна на заднем дворе, как она чуть ли не на коленях умоляла родственников спасти твою семью. Но у Джонсов есть дела куда поважнее. А я в стороне не остался. Решил помочь милой старой мстительной Анне осуществить её мечту, а заодно наказать новую добродушную дуру. Я всё рассказал Фиксу, — лицо Экене вытянулось от страха. — Мистер Фикс решил пригласить Уэйта на спектакль. Твою семью повесят при Уэйте.        — Что? — протянул Экене.        — А ты не знал? — удивился Джек. — Хороший же у тебя друг... — он протянул, улыбаясь ехидной улыбкой. — Завтра утром Фикс решил повесить твою семью.       Экене оттолкнул Джека и побежал прочь. Он должен предотвратить убийство. Но он ничего не может сделать сам. Оставался только один человек — Анна.

***

      Кромешная тьма опустилась на плантацию Фикса. Пьер и Дэвид держались за рукава друг друга, чтобы не потеряться. Они даже не видели лица друг друга. Дэвид нёс ружьё, Пьер держал револьвер. Мимо пронеслась сова. Дэвид вскрикнул.        — Тише, иначе всех перебудишь! — прошептал гневно Пьер.       Тил стоял возле сарая и ногой от скуки чертил разные рисунки на земле.        — Стреляю я, — сказал Дэвид. — Я несколько раз был на охоте с отцом и знаю, что надо попасть именно в голову, чтобы его крики не перебудили всю плантацию.        — Вообще-то я почаще, чем ты был на охоте, — обиделся Пьер.       Дэвид не слушал его, он прицелился на Тиле и нажал на спусковой крючок. Вдруг его кто-то схватил и выбил из рук ружьё. Пьер потянулся к револьверу, но другой человек сцапал и его.       Дэвида держал Фикс, а Пьера Хант.        — Юноши, вы пришли вовремя! Да начнётся представление! У вас билеты в первый ряд! — закричал Генри Фикс.