***
Очередной провал. Ей хотелось рвать и метать, но она сохраняла ледяную маску спокойствия, которая понемногу давала трещины, обещая не сдержать эмоции. Но Юма – генерал, и прежде всего эмоции надо держать в узде, но ситуация абсурдна до такой степени, что сдерживаться было почти невозможно. Их провела девчонка. Но девушка признавала, что в ней есть стержень. Судя по донесениям, ей пятнадцать-шестнадцать лет, но это не помешало ей отдать один аванпост Золотого Пути и тут же подорвать его. Половина отряда погибла, другая лежала в полевом госпитале. Их крики отчётливо слышались на улице. Встав с деревянного стула, Юма посмотрела на лейтенанта. Киратец. Смуглая кожа, тёмные глаза и борода. Типичная горная обезьяна, которую отмыли и привели в подобающий для цивилизованного человека вид. Мышцы на его шее выдают напряжение. Мелкая капелька пота падает на бронежилет и оставляет на нем небрежную кляксу. "Он боится меня", – мелькает мысль. Лау была тонкий психолог и знала, как правильно надо надавить на человека, чтобы он действовал, как ей нужно. Нетрудно было догадаться, что одно её имя вызывает у этих обезьян, что из насмешки называют "армия", благоговейный трепет. Смерив лейтенанта взглядом, Юма облокотилась о раму окна. Ночной Кират красив. Миллиарды звёзд и облака, но всю эту идиллию портили крики тяжелораненых солдат. Гримаса отвращения на лице Лау сменилась презрением. Надо было принимать решения. – Как так вышло, что вас обставила пятнадцатилетняя оборванка, которая телефон-то не умеет держать в руках, не то что автомат? – поинтересовалась Юма и пристально посмотрела на парня. Молодой лейтенант заёрзал на стуле. – Мы... Мы думали, что Золотой Путь поджал хвост и отводит своих людей. Но мы не знали, что они заминируют склады с боеприпасами, – нервно говорил киратец и всё больше сверлил взглядом свои пыльные берцы. Юма цокнула языком. – Никто не мог предугадать, что они сделают это. Обычно они просто отступают. Мы не знали. Этот ответ не устроил генерала. – Вы не должны думать. Вы должны докладывать, – небрежный тон Лау ещё больше заставил сжаться парня. Девушка продолжила: – Этим поражением вы навлекли позор на меня и на нашего короля Пейгана Мина. ВЫ подвели Кират, – проговорила Юма и достала пистолет. Дуло упёрлось промеж глаз лейтенанта. – Но у вас есть шанс исправить это недоразумение, – резко убрав пистолет, Юма положила его на старый стол из тёмного дерева. Приблизив своё лицо к лицу парня, она сказала: – Найдите её. Она смела бросить вызов нашему королю, а значит, она нанесла оскорбление его верному слуге. Жгите деревни. Убивайте, грабьте. Всё, что угодно. Мне плевать, как ты сделаешь это. Достань её хоть из-под земли, но приведи ко мне, иначе я отправлю тебя к вашей Кире, – отпрянув от уже обделавшегося от страха солдата, она села на стул. Парень, как подорванный, встал и отдал честь, и мигом отправился на улицу. Все знали, что Юма Лау не из терпеливых в Кирате. А когда она в бешенстве, то и подавно. Потерев переносицу, китаянка отметила, что было бы неплохо выпить и отдохнуть от всего этого, но она не могла. Ей нужно было посмотреть, кто же эта девица, что так обхитрила их. О, там будет на что посмотреть и Юма была уверена, что она не разочаруется. Женщины Кирата всегда умели удивлять, это Юма поняла уже давно, когда они узнали, что Ишвари зарезала Мохана Гейла в собственной постели. Неудивительно, что она сделала это. Он убил маленькую Лакшману. Лучик света в жизни Пэйгана. После этого Ган изменился. Но Юма не хотела тревожить призраков прошлого. Сон пришёл незаметно. И даже односпальная жёсткая кровать казалась ей самой мягкой вещью на свете. Ей снились багровые реки Шангри-Ла и мёртвый белый тигр с немым укором в своих золотистых глазах. Кошмары снятся здесь часто, но Юма не боится. Привыкла не бояться.***
Девочка, которую привели сюда, не похожа на воина или стратега с расчётливым умом и холодным сердцем. Скула разбита, волосы цвета шоколада спутаны, но глаза. Юма поймала себя на мысли, что они похожи на цвет глаз того убитого зверя из её вязкого сна о Шангри-Ла, но она отбросила эту мысль. Девочка вырывается,не хочет признать поражение, которое было неотвратным. Юма не спеша подходит к ней. Запах корицы и пота отчетливо контрастируют на фоне терпких духов Генерала Пэйгана. Два солдата стоят в душной комнате и ждут приказов. Лау закурила. – Не беспокойте нас, – тихо сказала она. Старший солдат со шрамами от ногтей, видно, от её ногтей, кивнул и вышел со своим сослуживцем. Юма села напротив и струсила пепел на фарфоровую пепельницу. Девочка смотрела в пол. Решив не тянуть кота за хвост, Юма решила начать допрос. Сделав затяжку, она спросила: – Сколько тебе лет? Я не знала, что Золотой Путь берёт подростков к себе в командиры, – тон девушки нарочито насмешлив. Клубки дыма бьют в лицо девочки, и она поднимает своё лицо. Её глаза полны горя и гнева, но Юма не отводит взгляд. – Не хочешь говорить? – интересуется Лау и встает со стула. Медленно. Ей торопиться некуда, да и незачем. Девочка напряглась. Юма подошла ближе и приподняла её за подбородок. Красивое лицо. Когда станет старше, будет еще краше, конечно, если переживет сегодняшнюю ночь. – Как твоё имя? Ответа не последовало. Юма улыбнулась. Девочка считает себя храброй. Она хотела отвернуться, но пальцы Юмы держали крепко. – Советую начать говорить, пока мое терпение не истекло. Я не самый терпеливый человек в Кирате, – спокойно говорила Юма и смотрела в золотисто-зелёные глаза. – Амита. Меня. Зовут. Амита, – сказала девочка. Китаянка усмехнулась. – Приятно познакомится, Амита, – отпустив её, она села обратно. – Может быть, расскажешь, как так случилось, что ты подорвала аванпост, когда мои люди были там? Ведь ты приказала отступить? Как так вышло? – поинтересовалась Юма. Амита облизала разбитые губы. – С4. Думаю, это было очевидно, Генерал, – с усмешкой проговорила киратка. Юма одобрительно улыбнулась. – Удивительно, что ты знаешь, кто я, – сказала Юма. – Ваши нашивки, – сказала пленница. – Ты сообразительна, – Лау приблизила свое лицо к лицу Амиты. – Но не думай, что ты умнее меня, – улыбка китаянки более походила на оскал, но Амита не сбавила своей гордости и высоко подняла голову. Лау убрала прядь волос, что лезла в глаза Амите. – Тебе не больше пятнадцати-шестнадцати лет? Утвердительный кивок. – Когда мне было столько же, я в первый раз убила, – взяв новую сигарету, она снова закурила. Золотисто-зелёные глаза девушки, не выражали страха. Сделав затяжку, Юма спросила: – Не боишься меня? Тебе стоит бояться. Сейчас ты считаешь себя храброй, но всех можно сломать, – Юма подошла к двери, выкинув сигарету на землю, она бросила последний взгляд на Амиту. – Всех можно сломать. К своему несчастью, ты сама узнаешь это. Тяжелая дубовая дверь закрылась. Амита осталась наедине со своим страхом, который рождался внутри неё. Девочка не боится пыток или унижений. Ей страшно, что её палачом станет она. В Кирате боялись только двух людей: Короля и его Генерала. Никто не знал, что лучше: смерть или попасть в плен к кому-то из них. Амите нравился первый вариант, ведь её мучения бы оборвались, но они только начинаются. Она поняла это, как только увидела проблеск интереса в глазах азиатки. Амита хотела было помолиться кому-то из забытых богов Кирата, но она не знала, что ей просить. Её размышления прервал звук открывающейся двери. Она хотела обернуться на источник шума, но её оглушили прикладом. "Холодно", – подумала Амита и отключилась на сыром полу.