Алфавит One Piece

Иногда мне казалось, что меня преследует проклятье. Все те, кого я искренне люблю, калечатся. Не совсем логичный вывод, но не лишенный основания. Вечные синяки и травмы Эйса, шрам Луффи… смерть Сабо… А теперь еще и это. И как мне не показать, что именно сейчас мне страшнее, чем когда бы то ни было? Разорванные мышцы, обрамляют кость с раскрошившемся краем. Алое, темное, немного белого — уродливый цветок, жадно впитывающий окружающую заразу. У меня по спине бегут волнами мурашки, а в сердце крутится ледяная змея страха. Но плакать нельзя и бояться тоже. — Выпей, — руки дрожат, когда я наливаю саке в самую большую кружку из тех, что смогла найти. — Будет не так больно. И потерпи немного, я пошлю за доктором. — Мне достаточно и целебной воды, Макино, — после этих слов мне захотелось отходить его тряпкой, которой недавно я протирала стойку. — Если бы я хотел быть у доктора, то отправился бы… да на свой корабль, например. — Как ты мог лишиться руки в Фууша? — все-таки аккуратно поставить бутылку не получилось, но разве Шанкса смущал когда-нибудь раздраженный стук? — Банда Дадан — милейшие люди, выполняющие роль нянек для трех сорванцов. Пиратов, кроме твоей команды, просто нет. Да и на случайность это совершенно не похоже. — Эх, Макино, Макино… — он говорит чуть хрипло, но внятно. — Знаешь, иногда мы не можем свернуть с выбранного пути, даже если это будет стоить нам жизни. Потеря руки — далеко не трагедия. Главное, что теперь все в порядке. — И это ты называешь в порядке, — взгляд цепляется за кусок веревки, заменяющей жгут. Видимо, натяжение немного ослабло, поэтому крупные тягучие капли падают на некогда белую влажную рубашку, а некоторые — на пол. — Ты сошел с ума. Наконец-то могу найти силу в ногах, чтобы сдвинуться с места. Я не трусиха, но все то время, пока мокрый до нитки Рыжеволосый пришел, тяжело присел за стойку и попросил выпить, тело было мне не подвластно. Аккуратно снять рубашку получилось с трудом. Окровавленные лохмотья пришлось выдергивать из-под веревки осторожно, чтобы не усилить кровотечение и не причинить еще большей боли, чем есть сейчас. Кожа прохладная и бледная. Насколько помню слова доктора — это нехорошо. Боже, сколько же шрамов на спине и плечах. Ровные — от стали, рваные и округлые — от пуль, тонкие и ровные… такие шрамы может только женщина. Пальцы дрогнули. О чем я только думаю?! — Ма-ки-но, — тянет, словно смакует, а у самого на лбу выступают крупные капли пота, — у меня большая просьба к тебе — пригляди за этим балбесом Луффи. Хороший паренек, но в следующий раз меня может не оказаться рядом. — Так это из-за Луффи? Что натворил этот чертенок? — теперь страшно и за мальчишку. — Он жив?! — Живой, правда испугался. Отдал его вашему страросте, так что не переживай, — его ладонь легла на мое запястье, унимая дрожь. — И за меня не переживай. Рука — мелочь. Если за жизнь можно расплатиться куском плоти, то я бы не раздумывая сделал это еще несколько раз. Тем более, что будущий Король Пиратов достоин и не такой жер… Шанкс не успел договорить. Медленно накренился, упираясь грудью в стойку, и безвольно уронил голову на деревянную поверхность. — Шанкс? Рыжий? Рыжий! — цепляюсь за него, не обращая на кровь, которая пачкает мою блузку. Так оставлять его нельзя. Доктор живет недалеко, но как назло сегодня вечером я распустила всех помощников и закрыла бар, поэтому нет никого кто бы мог помочь. И все же получилось уложить пирата на пол, прежде кинув на него пару скатертей. — Ничего. Все будет хорошо, только потерпи, — мой шейный платок на обрубке смотрится нелепо, но ничего другого у меня нет. Замираю ненадолго в дверях, чтобы вытереть слезы…

***

— Тише, Макино, тише, — сильная рука обнимает за плечи, прижимая к груди и успокаивая. Слышу как бьётся сердце — ровно и уверенно, завораживая своим спокойным ритмом. — Это всего лишь сон. — Я знаю, — и сама не уверена, шёпот это или просто мысль. — Но тот вечер сложно забыть. — Жаль, что я не видел тебя, растрепанную и бегущую через всю деревню, — смешок ощущается волной теплого дыхания, прокатившегося по волосам. — Тогда мне было бы еще более стыдно за твой испуг, чем в случае красочного рассказа Бена. Не поверишь, но он мне потом даже морду за такое набил. За руку слова не сказал, а за тебя — три дня глаз не открывался. Слезы еще бегут, но не смеяться я не могу. — А теперь засыпай. Ред Форс отплывает на рассвете.