Цирк

Персонаж: Арлекин Время: Воскресенье два часа дня Арлекин прятался в тени шатра и не обращал внимания на суетящуюся толпу. Он глядел на прекрасную Сюзи, которая стояла на другой стороне дороги и что-то обсуждала с акробаткой. Существа заглушали голос девушки, но клоуну не нужно слышать, чтобы представить её нежный тембр, беглую речь. Солнце золотило волосы любимой, но обжигало кожу. Сюзи редко выходила днём из фургона: не больше двух раз и только на несколько минут. Жизнь к ней была слишком жестока, когда обрекала светлое создание жить во тьме. Он так и не встречался с любимой. Тогда, на поляне, они последний раз обменялись взглядами, и клоун сбежал в лес. Арлекин не хотел, чтобы Сюзи отговаривала или сокрушалась. Это бесполезно, он всё решил. Клоун хотел жить. Хотел любить, как обычный человек. Смотреть на мир очами простого парня, а не монстра. Такому, как он, нет места на Земле. Арлекин всегда был лишним, но сегодня страдания закончатся. Может, так даже лучше. Может, это не кара, а спасение. После смерти любящие сердца обязательно соединятся, и не будет помех, которые возникли на этой жестокой планете. Арлекин дождётся Сюзи в потустороннем мире. Непременно. – Слышал новость? – обратился к нему австралопитек. – Фаерщица прикончила Клару. А ведь Адлер такой тихоней казалась. Никогда ни во что не лезла, а тут ради славы человека убила! Мужик морщил лоб и нервно перебирал край рубашки. По глазам читалось, что он боится оказаться следующим. Австралопитек даже думал извиниться перед Кристиной за вчерашнюю грубость, но при виде девушки не мог пошевелиться. Его тело охватывали мурашки от равнодушного взгляда бесовки, а лицо пылало, словно ужалило десять пчёл. Правду говорили, что баба – поехавшая, и убивать людей для неё не впервой. Арлекин покачал головой. Существа так и не привыкли, что клоун – нем, и говорили с ним, словно он может ответить. Ему есть что сказать, но судьба распорядилась, чтобы откровения сгинули в голове-темнице. Одна из таких тайн – любовь, которой не место в этом мире. Может, оно и правильно, что о великом чувстве никто не узнает. Сюзи отвлеклась от разговора, и её взгляд пал на клоуна. Она, робко улыбнувшись, помахала ему рукой. В душе у Арлекина кольнуло. Он не ответил и скрылся в толпе. Клоун не хотел видеть страдания любимой. Сюзи – самое чистое, нетронутое создание в цирке, и за неё стоит жизнь отдать. Судьба девушки никогда не была простой и беззаботной. При рождении её бросили родители, а приёмные не захотели усыновлять «монстра». Она десять лет провела в больнице, где медики истязали опытами. Когда выяснилось, что болезнь не поддаётся лечению, врачи отправили мотылька в цирк. К таким же ошибкам генетического кода, как она. Однако, Сюзи не хотела прощаться с жизнью. Всё на что-то надеялась. Ей даже нравилось жить в невидимой клетке, в которую заточил директор. Арлекину напротив надоело веселить народ, подобно дрессированной мартышке. Клоун не знал, что ждёт на том свете, и неизвестность пугала, но он зашёл в гримёрную, надел парадный костюм и, как ни в чём не бывало, направился к сцене. Персонаж: Кристина Адлер. Время: Восемь часов вечера. Существа толпились за кулисами. Некоторые ожидали своего выхода, остальные поддерживали друзей. Адлер сидела в кресле, из-за неудобства которого начинала болеть спина, и ждала, когда закончится номер со львами. Отсюда плохо видно, что происходит на сцене, но по рыку раздражённого зверя Кристи поняла: до конца осталось чуть-чуть. Иначе, лев таки сожрёт дрессировщика. Она до сих пор не знала, кто вытащил номер жертвы. Впрочем, Адлер безразлично, кого придётся убить. Ей все артисты одинаково неприятны. Обычно, номера репетировались задолго до выступления, но директор изъявил желание, чтобы палач импровизировал. Наигранная смерть ничего не стоит. Жертва успевает смириться со своей участью, а зал требует подлинных эмоций: отчаяния, ужаса, смятения. Самый удивительный момент – это когда человек осознаёт, что вот-вот наступит конец, и всё взаправду, палач не смилостивится. Спадает маска, и на волю вырываются настоящие чувства. Жертва больше не следит за мимикой, и можно увидеть истинное лицо. За это зрители и платят – за искренность. Прозвучали аплодисменты, и дрессировщик, насладившись вниманием, завёл львов в клетку. Сам же отправился на «охоту», заранее отметив, какие дамочки особенно восхитились его храбростью. Никто не выходил на сцену. Существа засуетились, бросая взгляды друг на друга. Адлер поняла, что произошла какая-то заминка. Вероятно, один из артистов опять напился и теперь не в состоянии выступать. Такое происходило часто, потому что жизнь становилась совсем невыносимой. Директора охватила алчность, и он удвоил количество представлений. Существа едва успевали отойти от прошлого выступления, как, спустя день, начиналось следующее. – Подъём, твой выход! – скомандовал Кристине большеног, который так и не понял, что он здесь не главный. Мужик без всяких манер толкнул её в плечо, и всем своим видом показал, что если она сейчас же не выбежит на сцену, то он лично выпихнет. Адлер не стала упрямиться: быстрее выступит – быстрее вернётся в фургон, где тихо и спокойно. Взяв в одну руку металлические веера с пятью фитилями на концах, а в другую факелы, она вышла на сцену. Зал притих, внимательно рассматривая Кристину. Один её наряд чего стоил! Чёрные шорты, едва прикрывающие ягодицы, обвешаны цепями. Майка того же цвета настолько прозрачна, что при более ярком освещении можно разглядеть непристойные детали фигуры. Шею обрамляет кожаный ошейник со свисающими крестами. Для Адлер это – обычный наряд, но людей он всегда шокировал. Кристина вышла на середину сцены, и свет погас. Зрители взволновано перешёптывались, и девушка выжидала, пока их нервы достаточно накалятся. Отсчитав десять секунд, она улыбнулась. В кровь выбросились эндорфины, дар активировался, и факел вспыхнул. По ушам ударили первые ноты мелодии, звучащие агрессивно и страстно. Барабанная дробь заглушала жутковатые трели скрипки, а гитарные аккорды добавляли напряжённости. Адлер вдохнула побольше воздуха и подула на факел. Языки пламени взлетели к куполу, озаряя зал подобно жар-птице. Другому фаерщику для этого трюка потребовалось бы набрать в рот горючего, но Кристине достаточно одного кислорода. Она схватила с пола веера и начала вертеть их, вырисовывая то круг, то извивающуюся линию. Световые эффекты добавляли зрелищности. Из-под купала сыпалась звёздная пыль, кружащаяся в танце по всему залу. Крупинки светил пели тонкими голосами, и в этот раз почти не фальшивили. Зал притих, лишь изредка восклицая. Людям нравилась стихия, которую они боялись. Приручённый огонь, прежде несущий разрушения, вызывал восхищение. Если бы кто-то мог видеть взгляд Кристины, то испугался фаерщицу сильнее, чем сокрушительное пламя. На её лице ухмылка, а в глазах ничего человеческого. Адлер – зверь, тот самый лев, пугающий даже дрессировщика. Кристине мало оваций и, чтобы всех удивить, она с помощью огня рисует за спиной крылья, а над головой нимб. Зал аплодирует, не понимая, как ей удалось провернуть такой трюк. Магия, не иначе. А цирк как раз создан для того, чтобы люди верили в волшебство. Внезапно музыка затихает. Проходит несколько секунд, и скрипка издаёт вопль, а затем заливается плачем. На сцену вылетает мотылёк. Верёвки за спиной почти незаметны. Арену застилает туман. Кристи обращает взгляд к куполу цирка, под которым порхает белокурая девушка. Жертва столь прекрасна, что Адлер залюбовалась и вдохновенно улыбнулась. Небесное платье Сюзи колышется от ветра и напоминает водопад, струящийся на огонь. Вот только воде не суждено затушить пламя. Сегодня законы природы не действуют. У фаерщицы щемит сердце от мысли, что придётся погубить чудесное создание. Но таковы правила цирка. Если не убьёшь ты – убьют тебя. Она выпускает изо рта пламя, которое приобретает форму дракона и взмывает под купол. Чудище обвивает Сюзи, а та кричит, но никто не слышит. Её тонкая кожа вмиг краснеет и покрывается волдырями, но девушка ещё жива. Адлер хочет отозвать огонь, но уже слишком поздно. Дракон открывает пасть и поглощает Сюзи. Пламя исчезает, и рассеивается туман. Под куполом висит безжизненное, обугленное тело. Оно раскачивается, завораживая зрителей своим уродством. Зал встаёт и начинает аплодировать, и только из-за кулис слышен одинокий плач, который заглушают восхищённые выкрики. Кристина удаляется со сцены, ощущая смятение. Её взгляд падает на грустного клоуна, который сменил печаль на траур. Он провожает Адлер красными от слёз глазами. В нём зарождается ненависть. К фаерщице? К себе? Неизвестно. Она отворачивается и выбегает на воздух, где наталкивается на вышедших из цирка зрителей. Они довольны, счастливы. Бросают Кристи хвалебные фразы, которые ей горчат и не перевариваются. Тут нечем восхищаться. Погибла девушка – невинное создание, любящее жизнь и людей. Сюзи не заслужила умереть на радость остальным, получив фарс вместо трагедии. Адлер переходит на бег, оставляя зрителей позади. Пусть радуются, если им так угодно, но без неё. У Кристи на сердце тяжесть. Впервые за долгие годы девушка чувствует мучения совести, сдавливающие душу. Почему так плохо? Она ведь не могла поступить иначе… Или могла? Впереди поле, над которым уже взошли звёзды. Сегодня они светят ярче, словно приветствуют новую. Сюзи точно стала одной из них, ведь иначе не может быть. Она слишком прекрасна, чтобы пополнить число гагров, навсегда заточённых в зазеркалье. Мотылёк должен парить в небе. Кристи легла, смяв траву. Сорвала соломинку и начала нервно покусывать. В душе образовался комок, которому не суждено вылиться слезами. Адлер не может плакать. Не имеет права. Сверчки исполняют реквием. Их стрекот похож на крик маленьких душ, чьи мольбы никто не понимает. Сюзи тоже никто не услышал, когда она просила о пощаде, когда она горела. Во всяком случае, для неё всё закончилось, и теперь она свободна. Из цирка только один выход, и сегодня девушка открыла ворота. Жаль, что её смерть оказалась мучительной. Но красивой. Любой голливудский режиссёр позавидовал бы зрелищности, с которой погиб мотылёк. Такое шоу… вряд ли клоунесса смогла бы устроить более впечатляющую смерть. Она бы ничего не сумела, ведь прирождённой жертве не к лицу роль палача. Кристину посетила безумная мысль: что если кто-то специально подстроил так, чтобы клоунесса погибла, и огонь встретился с хрупким мотыльком? Однако, Адлер сразу же посчитала, что догадка глупа. Никому нет дела до артистов, и уж точно зрители не станут вмешиваться в шоу. Но Кристину одолело то ли любопытство, то ли желание отвлечься. Она сорвала мак и съела целиком. Каждый цветок на этом поле имел волшебное свойство. К примеру, ромашка помогала быстро отрастить длинные волосы, причём по всему телу. Колокольчик позволял на полчаса менять внешность на любую, какую только способно нарисовать воображение. О свойстве мака Адлер узнала три года назад, когда от нечего делать вышла на прогулку с артистами. Один из них предложил «слетать» в прошлое, но вот с дозой промахнулся, и в итоге путешествие закончилось пищевым отравлением. Зато теперь Кристина знала: одного цветка более чем достаточно, чтобы в мыслях вернуться на день назад. Она закрыла глаза и представила момент, когда сидела в зале и пришёл чужак. Спустя несколько секунд Адлер открыла глаза и действительно оказалась в кресле. На арене репетировала номер клоунесса, которая словно рассчитывала дожить до завтрашнего выступления. Странно видеть покойницу, но ещё страннее, что есть возможность смотреть прошлое словно фильм, но нельзя изменить. Адлер повернулась вправо и увидела чужака, который только-только появился в помещении. – Я бы на твоём месте ушёл отсюда и побыстрее. Знакомая фраза. Именно с неё и начался разговор с мужчиной. Совет был дельным, и теперь Кристина пожалела, что не воспользовалась им. – Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы. В этом он тоже прав. Однако, до сих пор странно, что чужак напрочь игнорирует вопросы Адлер. – Чего только не сделаешь ради шоу. Ведь так? Только сейчас Кристи заметила, что мужчина, когда говорит, переводит взгляд куда-то вверх и отклоняет голову влево, словно заглядывает за её спину. Словно там кто-то есть… Адлер оцепенела. Что, если чужак действительно общается с кем-то другим? Но с кем? Кто за спиной? Она медленно повернула голову, затаив дыхание. Темнота. Мгла неестественно нависла, затушив вечно горящие факелы. Холодок пробегает по коже. Кристи хочет включить свет, чтобы прогнать свои страхи, но лишь тревожно вглядывается во мрак. Медленно поднимает голову. Два святящихся глаза. Прямо над ней. Всё расплывается. Начинают мелькать воспоминания, похожие на испорченную киноленту. Кристина видит клоунессу, которая подносит кинжал к горлу. Движения неестественны, словно она марионетка, и кто-то дёргает за верёвки. В глазах застыла мольба о помощи. Но вдруг женщина начинает истерически смеяться, а из глаз вытекают чёрные слёзы. Она не хотела себя убивать.