Им бы переписать судьбу. Реджина/Румпель
29 октября 2016 г. в 16:44
Им бы переписать судьбу, нарисовать лилово-радужный хэппи-энд, только вот перо крошится в руках или рвёт плотную бумагу, словно корка льда на их сердцах. Последствия выбора — отчаяние и невозможность начать сначала.
Реджине бы в родной дом, с которого взял разбег её злодейский путь. Не винить Белоснежку, маленькую и глупую девчонку, а бежать в тот же миг и в тот же час — верный конь ржёт под нею и нетерпеливо стучит копытами, желая сорваться с места. Реджине бы не мешкать — перо автора само по себе вывело бы уже долго и счастливо, которому должно случиться.
Реджине бы обратно, в родной дом — пробежать по полю, задыхаясь от радости и свободы, обнять отца, сильно-сильно, до боли в груди, сладкой-сладкой. Родить пару детей от конюха и никогда не думать, что могло быть по-другому, не желать иной судьбы в холодном каменном заточении, которое будто бы в шутку зовётся счастьем по сказочному канону.
Не каждая девочка хочет стать королевой, Реджина знает это по собственному опыту — лучше укромного местечка вдали от города и власти ей никогда бы не найти.
Реджине бы туда, в прошлое, переиграть/раскинуть карты рубашкой вверх — вместо этого Сторибрук с покосившейся башней, конец пути, по циклу до бесконечности растянутый.
Себя не переделаешь, но Румпель готов попробовать. Вернуться к началу, к покосившейся избе, к Миле, Бэллфайру, маленькому, милому ангелу. Румпелю бы собраться с силами и с честью отстоять родные земли, не бежать пугливо под сень родных деревьев с отговоркой для осуждающих. Может, Мила бы и отправилась в бега. А даже если и покинула его… Пусть так, Румпелю важней всего сын, никого ближе нет — Бэллфайр мог вырасти способным юношей и не погибнуть бездарно в мире без волшебства, холодном и чужом.
Быть может, Румпелю бы удалось стать лучше, достойным своего благородного и умного сына, достойным его любви. Быть может, Румпель мог бы стать героем на ретивом, быстром коне, служить королю и не бояться смерти — Бэллфайр к тому моменту стал бы юным мужчиной, а его отец в одно из путешествий мог бы остановиться у неприметного домика с уютным садиком и громким ржанием нескольких лошадей в конюшне.
Реджина бы чуть присела в реверансе, увидев перед собой рыцаря, видимо, достойного из мужей. И утолив скуку за душевной беседой, напоив и накормив спутника, она бы отпустила его в дальний путь, надеясь увидеть снова. И в этот момент ни Реджина, ни Румпель не могли бы даже заподозрить о другой судьбе.
Им бы переписать судьбу, расставить запятые, точки и тире — перо оставляет грязные кляксы на бумаге и только натужно скрипит, выводя еле различимые буквы. Острие надрывает текст, и «долго и счастливо» теряется для них обоих.
Злой Королевы и Тёмного — самых горько-несчастных злодеев в книжке сказок.