Ульрамарин. Беллатриса Лестрейндж/Питер Пэн
18 ноября 2016 г. в 18:24
Маленькой Белле снятся мятно-леденцовые сны с привкусом страха кровью на кончике языка — мальчик Питер без стеснения едко ухмыляется, оставляя на её душе пряно-ванильные росчерки цинизма. Белла рано взрослеет — линия губ с ультрамариновой помадой вторит воспоминанию о ночном друге. Пэн одобряет её фальшивую улыбку и выверенную вежливость с сумасшествием в уголке глаза — его школа, его гордость, его ученица.
Когда мать наотмашь бьёт девочку с сине-морскими губами, Питер проводит пальцем по пульсирующей отметине на щеке Беллы.
— Тебе больно? — ласково-елейно на выдохе почти с усилием.
— Нет, — дрожит на высокой ноте упрямый голосок — у Лестрейндж храбрость и самоуничижение струится по венам, стучит в висках.
Пэн хочет сделать небольшой надрез там, где этот яд концентрируется, собирается в комок упрямства, чтобы избавить от этого его ночную принцессу — пересекать её подоконник каждую ночь становится вредно-желанной привычкой, от которой не избавиться. Беллатриса засыпает, убаюканная его размеренным голосом с призвуком безумия на низкой ноте, и только улыбается, когда мать с утра жалуется на ужасные ночные кошмары — будто бы какой-то лопоухий мальчишка всю ночь вспарывал ей живот и заставлял смотреть на собственные внутренности. Лестрейндж знает, что Круцио — действеннее и приятнее, но у Пэна свои методы.
Её личный ангел-хранитель, он же демон-искуситель и самый сладкий детский сон приходит по ночам, баюкает, гладит кудрявые волосы и проводит пальцем по ультрамариновым губам — с рассветом он рассеивается призраком, а Белла хочет погрузить весь мир с бесконечную тьму, чтобы вечно быть с Питером.
Когда Беллатрисе исполняется шестнадцать, уже стыдно бредить маленьким мальчиком, который является во снах. Пэн становится чуточку реальнее, когда целует ультрамарин её губ и выдыхает ей на уровне ключицы. Лестрейндж — самая ярая поклонница ночных молчаливых посиделок.
— Забери меня с собой, — просит она чуть дыша, чувствуя, как Питер привычно обхватывает руками её шею, словно пробуя на прочность. — Мы вечно будем вместе.
— Не думаю, моя прелесть, — ласково-елейно на выдохе и совсем без усилия — яд сочится на кончике языка с придыханием. — Я привык быть один.
Белла распознаёт ложь, талантливо чувствует подвох и сходит с ума от страха — однажды её призрак навсегда покинет заветренное окно. Сквозь распахнутые ставни врывается северо-западный ветер; Астрономическая башня готова принять каждого отчаянно влюблённого в воплощение зла и сбросить с вершины.