Мимолетное счастье

Утро стучалось в каждое окошко своими тонкими лучиками, заставляя спящих людей просыпаться. Проснулась и итальянка Аличе Варгас, открыв свои медовые глаза и морщась от головной боли. Сколько она выпила? Который час? И что это такое теплое лежит рядом, Людвиг ведь забрал своих собак с собой? А рядом обнаружился мирно спящий брат вышеупомянутого немца. Альбинос спал, смешно морща нос и, время от времени, сипло выдыхая. Его жемчужно-белые волосы словно светились на солнце, а бледность кожи смягчалась желтоватым светом звезды Солнечной системы. Мельком взглянув на без-ног-спящее тело, девушка, пошатываясь, пошла в сторону кухни, тепля надежду на минералку в холодильнике. Аличе долго осматривала их общую с Людвигом кухню, после чего ее глаза заволокли слезы. Она так надеялась, что все это было сном. Просто очередным кошмаром, которые никогда не сбываются... Flashback -Милая, обещай мне, что ты никуда не пойдешь в темное время суток, не будешь смотреть ужастики и не полезешь в мою видеотеку.-немец подробно рассказывал своей девушке те правила, которые она давно знала, но любила нарушать, тем самым привлекая внимание любимого к себе.-Деньги я тебе оставил в тумбочке у кровати. Обещай мне, что твой братец-алкоголик не получит из них ни монетки.-Байльшмидт вымученно вздохнул,-Вроде бы все. Пока, я позвоню когда заселюсь в номер.- он звонко чмокнул ее в щеку, и, прихватив сумку и чемодан с вещами, вышел на крыльцо небольшого особнячка к такси, что уже двадцать минут ожидало своего пассажира. -Пока, Дойцу.- девушка печально улыбнулась и закрыла дверь, уже из окна наблюдая отъезжающую машину. Он снова уехал, оставив ее на саму себя. И двух своих собак: Ганса и Рейна, он взял с собой, ссылаясь на безответственность итальянки. А она очень даже ответственная! Когда он уезжает, она остается одна. Итальянка, любящая поболтать и поиграть, становилась немного унылой, но от этого ее всегда спасали два случая: первый- ее брат, любящий поорать на сестру с поводом и без, и брат Людвига, навещающий ее во время отъездов младшего. Гилберт не был похож на всегда собранного и продумывающего все до мелочей Людвига. Этот парень всегда был душой компании, мог пропадать ночами в клубах, мог провести с девицей ночь, а на утро не вспомнить ее имени. Гилберт Байльшмидт являлся крайне привлекательным на вид и полным сюрпризов внутри: его красные глаза светились изнутри неясными мыслями и вызывали странные эмоции, его жемчужно-белые волосы казались итальянке чем-то из другого мира, словно множество звезд с неба упали и сложились в тонкие нити волос. -Пастааа,-пропела девушка тоненьким голоском и направилась на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Включить плиту и поставить на конфорку кастрюлю, наполненную водой. Посолить и дождаться закипания. Потом засыпать длинные палочки пасты и ждать, когда она приготовится. Глаза, уставшие от электрического света, сами собой прикрылись, и девушка погрузилась в глубокий крепкий сон. -Какого черта тут происходит!?-резкий громкий голос вывел Варгас из сна, заставив чуть ли не подскочить на месте. Всю комнату заволок сероватый дым, идущий клубами от кастрюльки на плите. Паста погибла самой страшной для продукта смертью-в огне, так и не дойдя до потребителя. -Твою дивизию! Да тут никак Мамай прошел.-Размахивая кухонным полотенцем громко кашляя, в расползающихся клубах появилась фигура Гилберта. Немец что-то сердито бормотал, выгоняя сизый дым в открытое кухонное окно. Его пиджак валялся на полу, а галстук напоминал бесформенную тряпку, свободно болтаясь на бледной шее урожденного прусса. -Гил?- медовые глаза с нескрываемой радостью смотрели на альбиноса. Девушка, легко спрыгнув с высокого стула, подбежала к парню и заключила его в свои объятия. Итальянка мило потерлась носом о теплое плечо и засмеялась. -Ты чего? Дурочка.-В его низком хрипловатом голосе не было злобы- только искреннее волнение за эту взбалмошную и непредсказуемою девочку. Он так и называл ее- "моя девочка".-Ты ведь могла угореть, если бы Великий я не пришел! Гилберт с детства страдает манией величия, которая, не смотря на всех специалистов и различные таблетки, так и не прошла. -Спасибо, Гил! Хочешь выпить? Дойцу оставил в нашем холодильнике пиво. Я думаю, что если я тебя угощу, то он не станет на меня злиться, да?- она посмотрела в его алые глаза, в которых плескался какой-то недобрый замысел, но она проигнорировала свое чутье и, достав алкоголь, наполнила им большую стеклянную кружку. Спустя четыре такие кружки блондин стал расспрашивать про "семейную жизнь" Аличе, но та только качала головой. -У вас что же, ничего не было?- он был изумлен и не мог поверить в услышанное.-Вы серьезно? Вы спите в одной кровати, ты ходишь при нем в душ и ни разочку?- прусс не мог переварить полученную информацию: его брат, альфа-самец по природе, не спит со своей девушкой-невестой? Пф, да это же пахнет отменным бредом! -Да...-итальянка немного потупилась, старательно разглядывая свой маникюр на тоненьких загорелых пальчиках. -А он никак не намекал? Ну, может ты просто плохо пыталась?- надежда умирает последней. Надежды этого парня умирают долго и в диких муках, корчась от хохота. -Мы... Мы целовались и он трогал меня.... Но ничего не было!- она совсем засмущалась, а кончики ее ушей предательски покраснели. -Давай выпьем за то, чтобы у вас все было!-Для верности Байльшмидт добавил.-За Дойцу!- кружка, наполненная холодным пенным пивом оказалась перед лицом Варгас. -Но я же не пью...-она попыталась отодвинуть от себя напиток, но потом, когда громкий возглас "За Людвига!" повторился, согласилась. После двух с половиной кружек ее щеки пьяно заалели, а сидела она немного покачиваясь и довольно жмурясь. Чаша долгого итальянского терпения переполнилась. -Я же люблю его! А он мне: "Не сейчас, я занят. Давай попозже, у меня работы много." А я девушка! И я хочу любви!- она стукнула по столешнице миниатюрным кулачком, чашки в ответ тихо дзынькнули, а их содержимое закачалось неровными волнами. -Хочешь, я буду тебя любить?- глаза его нездорово заблестели. Так блестят глаза хищника, увидевшего свою жертву и готового к прыжку. Сейчас! Горячие, пересохшие от волнения губы немца смяли нежные алые губки Аличе. Она сначала не поняла что происходит, но когда до нее дошло, она резко и немного грубо оттолкнула от себя парня.-Ты что делаешь?!- ее глаза светились гневом.-Людвиг же твой брат! Разве так -Можно.-Ответ был коротким как жизнь микроба и холодным как сталь. Итальянка не могла узнать в этом полном решимости и злом человеке того Гило, с которым она ходила в кино и на прогулки. Это был другой человек. -Не мешай мне.-Мужчина резко схватил ее за руку и потащил на второй этаж- в спальню брата. Он не видел и не хотел видеть как упиралась итальянка, как ее золотисто-медовые глаза заволакивают слезы, как на ее нежной загорелой коже проступают синяки от его прикосновений. Он так решил. На сегодня она принадлежит ему. Когда они вошли в заветную комнату, то Варгас тут же упала на широкую кровать с мягким матрасом. Она попыталась слиться с темно-бордовым постельным бельем и отползти от озверевшего Байльшмидта, но он притянул ее за ногу поближе к себе, параллельно снимая с себя рубашку. От нетерпения он чуть не придушил себя галстуком и оторвал половину пуговиц, которые с тихим стуком раскатились по полу. -Не надо... Гил.. Не надо.- девушка заплакала с новой силой и уперлась ладонями в его широкую бледную грудь, но ее сопротивление было быстро подавлено. Медленно, мучительно медленно для нее тянулись эти минуты ласк и поглаживаний. Ей была отвратительна сама мысль, что от этого может быть приятно, но тело говорило совсем на другом языке: оно предательски изгибалось, требуя новых поцелуев, ноги сами расставились пошире, открывая немцу вид на уже влажное нижнее белье девушки. Эту войну она проиграла. Легким движение руки парень избавил себя от штанов и нижнего белья, заставив девушку испугаться. Она никогда не видела член вблизи, только если на видеокассетах своего парня. Возбужденный он прижимался к подтянутому животу прусса. -Смотри как я хочу тебя.-Он по-детски мило улыбнулся, хотя его глаза принадлежали Дьяволу.-Не стесняйся, это же прекрасно.-Он припал к ее пухлым губам и вновь поцеловал ее. Хотя нет, от поцелуев не идет кровь. Он мучил ее, терзая ее губы своими острыми белыми зубами и ловким языком. Его руки огладили ладное тело девушки и избавили от трусиков. Она стыдливо свела колени, пытаясь прикрыться. Когда же он успел снять с нее футболку Людвига? -А сейчас я покажу тебе седьмой сон и пятую реальность.-Его шепот жаром отозвался в глубине ее тела, словно все органы скрутило в одну тугую пружину, готовую вырваться на свободу в любую минуту. Нежно обводя языком ее шею, ключицы, грудь и живот, он опустился к ее бедрам. Его светлая макушка помаячила там пару мгновений, после чего он, перехватив девушку поперек живота, опустил голову между ее стройных ног. -Ах... Нет, стой, ты же не...-договорить она была не в силах: горячий язык коснулся влажного входа в ее тело, а после исчез во влажных складках. Аличе подбросило на простынях, она дрожала, а от возбуждения сводило пальцы на ногах. У нее ни разу такого не было. -А правду говорят про итальянок- вы действительно громкие и чувствительные. Наигравшись вдоволь, Гилберт залез на кровать и навис над девушкой. В ее глазах отразился настоящий испуг. -Я не зверь и не убийца,-ласково пропел он на ухо Варгас и, впившись в нее новым поцелуем, резко толкнулся вперед. Крик слетел с распухших от поцелуев губ. Немец не стал ждать, когда братская подружка привыкнет к нему, сразу начиная двигаться. Его движения были сбивчивыми, как у подростка и грубыми, как у маньяка. Он не щадил девушку, впиваясь пальцами в ее бедра до синяков, оставляя на тонкой коже красные засосы и прикусывая кожу на шейке. Она же в ответ царапала его бледную спину, от ее ногтей на светлой коже оставались кровоточащие линии, неизвестным узором расходившиеся по всей спине. Слезы не переставая текли из ее глаз. Она никому не говорила, но с Людвигом у нее должен был быть первый раз. Она хранила себя для этого угрюмого, но нежного немца, а его брат, лезущий всегда вперед, опять опередил его. Больно. -Потерпи, я скоро.-На лице появилась злобная, гадкая ухмылочка. Движения стали совсем аритмичными и рваными, как дыхание загнанной седоком лошади. Еще минута, две, три и он содрогнулся в оргазменных судорогах, бессильно падая на девушку. Какое-то время она лежала тихо, но потом плотину терпения прорвало, хлипкая выдержка растворилась и слезы потекли с тройной силой, скатываясь по бронзовым щечкам на подушку. -Ну-ну, не плачь. Спи, ты, должно быть, устала.-Он пригладил свои волосы и потянулся.-Спокойной, хм, ночи. Медленно, но верно итальянка погрузилась во тьму. End Flashback Гилберт проснулся от ярких солнечных лучей, светящих ему прямо в глаза. Он, пошатываясь и изредка охая от головной боли, направился в душ, а затем на кухню. В последнем помещении витал запах свежесваренного кофе и пасты. -Ждешь меня,да?- в ответ тишина. Байльшмидт, довольный собой до безобразия, уселся на высокий барный стул и хотел уже начать завтрак, как увидел придавленную тарелкой записку. Аккуратный итальянский почерк с немного неровными строчками-его он узнает где угодно. Дрожащие пальцы нервно развернули бумагу. "Здравствуй, Гилберт. Chao! То, что произошло между нами-ошибка, мерзость. Мы предали любящего нас человека. То, что мы сделали - это что угодно, но не любовь. У тебя просто божественный голос. И твоя внешность- она божественно хороша. Конечно, обе божественности- на любителя. Но таких любителей в мире полно: все женщины, не любящие мужчин, и все мужчины, не терпящие женщин. Ты очень восприимчив физически и душевно, другого такого собеседника и партнера как ты нет. Ты, лелеющий и признающий только свою лень, невольно заставляешь быть людей такими, какие они тебе угодны. Хотя это слово не подходит- тебе ничто не угодно. Ты признаешь то, что другие отметают. Вместо доброты у тебя ласковость, взамен ненависти уклонение, любви- расположение. Что-то внутри меня подсказывает, что слово "любовь" режет тебя и твой слух. Не стань моим реализовавшимся страхом, останься призраком, сделав свой мир роскошью. Ты был добр? Нет. Ласков? Да. Аличе Варгас PS Я на время уеду в свой дом в Италии"