Последнее дело L

Настоящее время. Продолжение       Лайт прожил около двух месяцев, ходя по кругу: дом, Тодай, пару раз в неделю — супермаркет; снова дом. В универе на все предложения потусить, зависнуть, сходить на свидание и так далее, он отвечал вежливым, но твердым отказом. Лишь однажды юноша провел довольно унылые полтора часа с Такадой Киёми. Та пригласила его сама, и Лайт на всякий случай — вдруг, девушка ему потом пригодится — согласился. Они немного погуляли, разговаривая ни о чем. Потом, в кафе, пока Такада элегантно вкушала тирамису, Ягами уныло потягивал чашечку жасминового чая, и думал о том, что этот десерт очень любил L… Рюдзаки. И ему в голову снова полезли вопросы, они впивались своими цепкими крючьями в мозг, терзали, требовали ответов…       На следующий день после апокалипсического уничтожения кофеварки, Лайт вернувшись из Тодай, собрал всю открытую информацию о приюте Вамми, а затем попытался копнуть поглубже и был отброшен так резко, что испытал шок. Там стояла защита явно помощнее, чем у японской полиции, которую он в свое время взламывал с легкостью. Он не то что бы сдался, скорее плюнул на все это дело. И прожил два месяца в уютном болоте повседневности.       Призрак не появлялся.       Вопросы не тревожили.       До злополучного свидания с Такадой Киёми.       Лайт был не намерен поддаваться на провокационные мысли и воспоминания, наоборот — он решил покончить с ними навсегда, отправившись тем же вечером в квартал Ни-Чомэ… Честно отбыв положенный нормами вежливости срок, он раскланялся с девушкой и двинулся в Синдзюку.       Лайту было немного страшно. Возможно, именно поэтому он замешкался при переходе улицы и был задет каким-то непонятным типом на старенькой Toyota Corolla. Рефлексы сработали раньше, чем мозг, и юноша сумел отскочить в сторону, иначе мог бы пострадать гораздо сильнее. Кое-как отбившись от непонятно откуда взявшейся назойливой репортерши, он отправился домой. Блистательный дебют великолепного Ягами Лайта в гей-квартале сегодня не состоялся.       Квартира казалась мертвой.       Здесь как будто никто и никогда не жил.        Лайт сомнамбулой зашел на кухню.       Зачем?!       Его уже тошнит от жасминового чая, тошнит от своей жизни, тошнит от себя самого!       Не зажигая свет, юноша скорчился на табурете и бездумно уставился в окно. Он хотел бы сейчас увидеть — нет не L, и уж тем более не того монстра, в которого детектива превращали его нервные срывы… Он хотел увидеть Рюдзаки! Да он просто хотел!..* Призрак не появился. * * *       Выйдя из кабинета доктора Ларсена, тот настоял на последнем обследовании, Мэтт подошел к ожидавшему его в коридоре L:       — Тащемта, кровельщик сказал, что я в поряде и могу упасть с креста…       — По-английски, пожалуйста, Мэтт, — детектив еще не успел прокачать соответствующий навык.       — В общем-то, психиатр сказал, что я практически здоров и могу покинуть МедЦентр, — новыми гоглами подросток обзавестись не успел и потому постарался придать своему взгляду максимальную невинность.        — Спасибо за перевод, Мэтт. Твои вещи уже в машине, мы уезжаем немедленно, — L направился к лифту.       «А ты легко ведешься на всякую шнягу, босс. Ч/Ю бы тебе прокачать»: рыжий ухмыльнулся и последовал за ним.       Вишневый Bentley continental медленно тащился по знаменитым пробкам Лос-Анжелеса. Мэтт беспокойно ерзал на переднем сидении, посматривая то на Ватари, то на L. Он думал, что стоит им только сесть в машину, как сразу начнется обсуждение личного расследования детектива. Но L молчал. А его помощник, неоправданно крепко вцепившись в руль, смотрел на вялотекущий поток машин…       Что за тупая хрень?!       Детектив нарушил молчание, только когда они вошли в холл штаб-квартиры Сан-Франциско:       — Мэтт, с сегодняшнего вечера ты поступаешь в распоряжение Ватари, так же ты будешь помогать лично мне с разнообразными мелкими делами. Я буду работать допоздна, поэтому подготовьте все необходимое. Спасибо, — в ответе L, видимо, не нуждался. Он поднялся на второй этаж и захлопнул за собой дверь.       Растерянный подросток сделал вид, что его крайне интересует потолочная люстра.       Ему срочно нужны новые гогглы!       Ровно в шесть часов утра разтриебический звон будильника, влетев в одно ухо Мэтта, вылетел из другого вместе с мозгом. Во всяком случае, подростку, которого Ватари вчера гонял как последнюю шестерку, показалось именно так. Он сел на постели, быстренько провел проверку системы: руки, ноги, голова-два-уха — вроде, все фунциклирует** в заданном режиме; и, наконец, оглядел свою новую комнату. Из-за утреннего света, пробивающегося сквозь жалюзи, она казалась полосатой, очень уютной и приветливой. Стены цвета молодой бирюзы в сочетании с мебелью из светлого дуба создавали ощущение гармонии и спокойствия — здесь будет одинаково удобно работать и отдыхать. Хотя, насчет последнего у Мэтта были серьезные сомнения. Ладно, пока помощник детектива снова не взял его в оборот, можно посидеть на подоконнике и курнуть спокойно. Рыжий потянулся к валяющимся на полу джинсам и вытащил пачку Lucky, он уже собрался выщелкнуть сигарету, как вдруг…       Чаво?!       В пачке лежала аккуратно сложенная записка от L. «Раздобудь соответствующее оборудование и проверь свою и мою комнаты на предмет наличия «жучков». Так: «Все любопытственнее и любопытственнее, — подумала Алиса». Мэтт ухмыльнулся, поднял жалюзи, открыл окно и закурил.       Сидя на заднем сидении такси, Мэтт лихорадочно составлял план действий. Утром он, украсив уши Ватари макаронными изделиями, мол, срочно надо прошопиться, отпросился у помощника детектива в город. Старик чуть помялся, но в конце концов отпустил, наказав заодно заехать во французскую кондитерскую за очередной порцией сладостей для L.       Первый пункт плана: добыча нужного оборудования.       Мэтт велел таксисту ждать его на парковке универмага JC Penney, а сам, зайдя внутрь, быстренько нацелился на стайку девушек и, включив свое рыжее обаяние на полную мощность — очень надо позвонить другу, а телефон разрядился… — выпросил у одной блондиночки мобилу. Отойдя в сторонку, подросток набрал по памяти номер своего приятеля времен мафии, быстро продиктовал список необходимых девайсов и договорился о встрече. Вернув девушке телефон, он чмокнул слегка ошалевшее небесное создание в щечку и мухой улетел в отдел мужской одежды.       Второй пункт плана: надо купить гребанные гогглы!       Подростку пришлось довольно долго бродить по универмагу, роняя и перекладывая из руки в руку пакеты с джинсами, полосатыми кофтами и бельем, прежде чем он обрел, наконец, искомое. Купив сразу три пары столь необходимых ему окуляров, довольный как сытый кот Мэтт забрался в такси.       Гогглы… Еще в те времена, когда они с Мелло скитались по всей Англии, тот посмеивался над своим рыжим другом, — Поговорка «глаза — зеркало души» именно о таких дурошлёпах, как ты. Достаточно заглянуть в эти голубые очи, и всем сразу ясно, о чем думает наш Мэтти. Добудь себе темные очки, а то ведь спалишся.       Так гогглы стали непременным аксессуаром Майла Дживаса.       Третий пункт плана: французская кондитерская, чтоб ее!!!       Забив до отказа багажник коробками с тортами, пирожными и прочей липко-сладкой херней, Мэтт прибыл в штаб-квартиру. Радостно скинув на Ватари предназначенный для детектива фураж, он со своими собственными покупками поднялся в комнату.       Мать моя, немецкий бункер!       Вот это, действительно, сбыча мечт!!!       На его рабочем столе во всей своей неубиваемой, пыле-влагонепроницаемой и прочей красе лежал армейский Panasonic CF-31 mk2! А жизнь-то налаживается…       Уже глубокой ночью, после исполнения бесконечных поручений Ватари, подросток решил, наконец, засунуть свое старое и новое барахло в шкаф. Он быстро распихал купленную сегодня одежду по полкам, распаковал небольшую сумку, в которой лежали нехитрые пожитки из флигеля в МедЦентре, и подошел к рюкзаку.       И тут Мэтта словно подкосило. Он медленно опустился на пол рядом с неказистым черно-серым рюкзаком и закрыл глаза.        Внутри были погребальная урна и розарий.       Мелло…       Ватари постепенно привык отправлять новоиспеченного помощника по разнообразным поручениям в город, поэтому со своим мафиозным приятелем Мэтт встретился без особых проблем. Забрав у него кучку различных девайсов, и, расплатившись налом, спрятал все среди своих личных покупок и благополучно пронес в комнату.        L боится прослушки. Именно прослушки, а не видео-наблюдения. Что ж, он прав, камеры — это слишком грубо, их легко обнаружить, а вот хитро расставленные жучки… Это, действительно, проблема. Начнем, пожалуй! Мэтт нацепил наушники и стал методично «прозванивать» свою спальню. Когда подросток закончил, он аккуратно сложил все устройства в пластиковый пакет и сунул в шкаф, завалив сверху полосатыми футболками. Затем, нацарапав на крошечном клочке бумаги записку, вложил ее в пачку сигарет, которую небрежно кинул на стоящий возле двери комод, и с чувством исполненного долга лег спать.       В записке было только одно слово.       Чисто.       Следующим утром, послав уже десятое по счету трехэтажное проклятие будильнику, Мэтт стёк с кровати и взял валяющуюся на комоде измятую пачку Lucky Strike.       Записка исчезла.       Отлично!       Оставалось только ждать весточки от L. Это был одиннадцатый день пребывания подростка в штаб квартире во Фриско, а он еще ни разу не встречался со своим новым боссом. L отшельничал у себя в спальне и вызывал к себе только Ватари, но сегодня все сложилось по-другому. Мэтт только-только вышел из душа, когда зазвонил выданный ему служебный мобильник:       — Жду тебя немедленно со всеми потрохами.       Не успевший ничего сказать в ответ Мэтт задумался: «Со всеми потрохами?! Интересный фразеологизм…». Наскоро оделся, вытащил из кучи полосатых футболок пакет с девайсами и, ухмыльнувшись: «Лучше бы по фене ботал, аристократ хренов!», направился в комнату детектива. Там, не говоря ни слова, сразу же принялся за работу и спустя примерно сорок минут тщательнейшего обследования стянул с себя наушники, и с довольной физиономией плюхнулся на хозяйскую кровать:       — Можешь не стрематься, босс, все стерильно!       Детектив, просидевший все это время в своей излюбленной позе на офисном кресле, слегка скривился, и устремил на Мэтта свой патентованный тяжелый взгляд:       — Спасибо. Видишь ли, в этом деле я не могу доверять никому, кроме тебя, даже Ватари…       Он вздохнул и рассказал о том, как решил все бросить, как несколько месяцев провел в Номе и каким способом его заставили вернуться к работе детектива. L был запредельно откровенен — ему нужна была помощь и нечего терять.       — …я думаю, что виртуозное покушение на Ягами было делом рук Сезара Молино и той, кого все ваммивцы знают под именем леди Анны. Они оба считаются покровителями и спонсорами нашего приюта и Роджер всего лишь пешка в их руках. Но зачем им понадобилось превращать гениальных детей в цепных псов? Для каких целей на самом деле был создана эта фабрика чудовищ? После истории с Ягами я считаю — их цели и возможности намного шире, чем простая благотворительность. Есть вероятность — эти двое только часть некой системы, и об этой самой системе мы должны узнать все. Panasonic я заказал вместе с другим оборудованием для штаба, но ты должен обязательно проверить его на наличие программ-шпионов. На своем личном старом ноуте я уже обнаружил несколько — пусть остаются, а твой должен быть абсолютно чист, так как следующее твое задание — собрать всю информацию об этих людях и всех, кто с ними связан, — детектив завершил, наконец, свою речь. — И еще, Мэтт, принеси мне клубничный чизкейк и кофе, — бросил он в спину уходящему подростку.       — Слушаюсь, босс! Кофе, чизкейк и список заговорщиков мирового масштаба. Тебе на серебряном подносе подать, или медный сойдет? — рыжий нахал хихикнул и мгновенно выскочил за дверь.       Они проторчали во Фриско еще около двух месяцев. Мэтт целыми днями напролет шестерил на Ватари, помогал L в его официальном расследовании, и только поздним вечером садился за свой нежно-любимый армейский ПорноСлоник и начинал копать… Каждый килогабайт инфы давался через бесконечные глюки, абздачи и прочую хрень, он регулярно «засыпал на рояле», а на следующий день снова тащился за покупками в город. В конце концов, рыжий сам нарисовал несколько прог, но потом их пришлось дебажить, и на это ушло довольно много времени. Зато, когда все, наконец, заработало Мэтт нарыл такое… Устав поднимать с колен регулярно падающую туда от изумления нижнюю челюсть, он решил, что пора топать к детективу с докладом. Официальное расследование они — спасибо тебе, Господи, за маленькие радости — закончили, значит, у L будет достаточно времени, чтобы проанализировать добытые сведения.       Этим утром Мэтт первый раз за все время, проведенное в штаб-квартире, поднялся с постели до звонка будильника. Сегодня он преподнесет боссу такую фуеву кучу сюрпризов, что тот с кресла рухнет! Как вдруг зазвонил служебный мобильник:       — Доброе утро, Мэтт, хорошо, что ты уже встал! Сегодня будет очень много дел — вечером мы вылетаем в Сингапур.       Ватари, а это был именно он, дал отбой.       Ебанный крендель!!! * * *       Когда Исикава вернулся в свой кабинет, ни Эральда Койла, ни рыжего подростка там не было. Травматолог уселся в свое кресло и, выдохнув, откинулся со всего маху на спинку. То, что сказал ему детектив, не укладывалось в представление, сложившееся у доктора об этом человеке. Койл заявил ему, что хочет провести личное расследование с целью выяснить: во-первых — кому понадобилось создавать приют для гениальных детей-сирот; во-вторых — прекратить постоянное психологическое давление на его воспитанников. И, припомнив состоявшийся несколько месяцев назад разговор, заявил, что видит в Исикаве потенциального союзника.       Во время беседы этот странный, сидящий в нелепой позе мужчина, не отрываясь, смотрел на травматолога своими расплывшимися черными омутами зрачков, и тому постепенно становилось страшно. Разумеется, доктор знал всех членов Лиги Девяти в лицо и был правой рукой одного из них. Он подозревал, что это не просто кучка богатейших сибаритов, и догадывался, что изначально их цели были далеки от простого прожигания жизни, но, будучи пофигистом, никогда этим не заморачивался. Теперь же ситуация явно становилась угрожающей. Тормес и Миллер устроили заговор против А — единственной на сегодняшний день по-настоящему сильной фигуры в Лиге. И пока несчастный Исикава сидел, загипнотизированный тяжелым взглядом, он понял — перед ним человек, который пойдет до конца. Именно он, искореженный судьбой, полубезумный гений сметет к свиньям собачьим с лица Земли всю Девятку. Да, тридцать три дьявола и хрен на ровном месте, травматолог готов был ему помочь!!!       Но тогда пострадает Ева…       К доктору Тормес Исикава относился с глубоким уважением. Она не просто, сидя в своем кабинете, управляла железной рукой МедЦентром, она ночами торчала в исследовательских лабораториях и пахала там как раб на галере. Умело распределяя финансовые потоки, Ева поддерживала наиболее перспективные разработки, обладая развитой интуицией, она подбирала талантливый персонал и грамотно организовывала его деятельность.       Ева заслуживает остаться в живых! — Доктор Исикава, — в кабинет влетела перепуганная Джинни. — Вам пора готовится к операции! Почему Вы не отвечаете?       Травматолог дернулся и обнаружил, что у него в кармане халата надрывается пейджер. Он запустил свои огромные пятерни в седеющие патлы, затем потер виски и поднялся с кресла:       — Слушай, Джинни, у тебя есть пистолет?       — Что?.. — глаза медсестры выглядели, будто две чашки Петри. — Доктор, о чем Вы?!       — Мне, буквально, на минутку — застрелюсь и сразу отдам! — у травматолога начиналась тихая истерика.       — Доктор Исикава, Вам нехорошо? — перепуганная Джинни отступила назад к двери.       — А, ладно, забудь! Шутки у меня сегодня такие, — Исикава обогнул стоящую восковой фигурой из музея мадам Тюссо сестричку и пошел готовиться к операции.