Заказ

— Ваш заказ под номером два пятнадцать тридцать восемь сорок пять три нуля семь. Осмотрите на наличие повреждений и, если у вас нет претензий, можете пройти в кассу. Заказ — это я. Без имени, без прав, без прошлого. Всё, что у меня было — только номер. Мое будущее находилось в руках моего хозяина: возможный претендент на это место сейчас по-деловому вертел меня вокруг оси, проверяя нет ли где незаметных с первого взгляда дефектов и прикидывая, стоит ли за меня выкладывать кругленькую сумму. Дефектов нет. Я идеален. Безупречен, абсолютно здоров и прекрасно выдрессирован, то есть запрограммирован на беспрекословное выполнение приказов, как и обещала реклама: «омега для вашего развлечения уловит ваши желания», «нейропрограммирование — обеспечит искреннюю любовь и послушание», «последние достижения клонирования — закажи свою мечту», все вертикальные поверхности магазина пестрели красочными постерами, превозносящими меня и мне подобных. — Будете оформлять? — Да, беру. — Прекрасный выбор, поздравляю вас с приобретением, — вежливый голос продавца-консультанта прозвучал заученно безэмоционально. — Доставка по указанному вами адресу в удобное для вас время. — Я заберу его сразу, — а вот у моего будущего, нет, уже настоящего хозяина голос твердый и жесткий как… как там называется эта штука? Наждак? Да, память, существовавшая полгода и которой не приходилось раньше пользоваться, пока не расформировала всё по местам и не разложила огромный объем информации по… полочкам? Странное выражение. Что может означать хриплый голос, что там об этом есть в базе данных моего мозга: альфа, купивший меня — курильщик? Или простужен? Или особенности строения гортани. И зачем мне это знать? «Необходимо узнать как можно больше о владельце в первые же дни, чем больше информации, тем лучше служение», — ответ тут же нашелся. Запах табака действительно исходил от покупателя, но достаточно приятный, с нотками вишни и чего-то еще, что мои рецепторы пока еще не определили. Ну так я пока еще и не активирован на владельца, разберусь позднее. — В течение двух недель можете вернуть, — пробормотал быстро продавец и бросил взгляд на меня, мол, только попробуй сделать так, чтобы тебя вернули, меня не волновали его гневные сверкания глазами, мне… как там? Давай, словарный запас, найди простое человеческое слово. Да, вот оно — насрать на его взгляды. — Если хотите, можете настроить его на себя с помощью нашего консультанта, процесс, конечно, простой, но многие… — Разберусь, — последнее слово мой владелец произнес уже отворачиваясь от стойки и беря меня за руку, его пальцы были сухими и горячими. — Пошли, заказ. И я пошел, впервые как отдельный организм. Самостоятельный? Нет, конечно, но уже существовавший отдельно от партии моих собратьев, стал хоть немного, но индивидуальным, ведь теперь я принадлежал кому-то, а не был просто белковой массой слепленной по образу и подобию эталона омеги. Первые три месяца, что прошли с момента моего создания до покупки являлись крайне насыщенными: нас — меня и похожих на меня существ, отличающихся лишь незначительными деталями: цветом кожи, волос, глаз, доращивали до нужных физических параметров, регулировали особенности организма и закладывали массу информации, которая должна была пригодиться для удовлетворения всех желаний, способных возникнуть у купивших нас альф. На выходе «конвейера» получались живые создания с идеальным телом и усовершенствованными мозгами, направление мышления оставалось почти свободным, но не способным выйти за заданные рамки. Похожи на людей, но не они, международной конвенцией клоны были признаны разумными, но статуса человека с его правами не получили, именовались очеловеченным видом домашних животных, если переводить сухие формулировки. Что я делал остальные три месяца? Ждал своего покупателя, находясь в искусственном анабиозе, из которого меня вывели сутки назад, когда поступил заказ на омегу моих параметров. В моих характеристиках значилось: Клон модели MRLN. Цвет кожи — белый, рост сто шестьдесят пять сантиметров, вес пятьдесят килограммов, телосложение стройное, голубые глаза, цвет волос — пепельный блонд, длина волос — тридцать сантиметров. Физиологические особенности омеги возраста восемнадцати — двадцати лет. Кроме одной, самой главной особенности, я бесплоден. Как и остальные клонированные существа. Мы все, несмотря на рекламу и превозносящие нас слоганы, являлись браком, неудачным результатом генетического эксперимента, непригодные для человечества в любом другом статусе, кроме как бытового прибора сексуального назначения. Для физической работы слишком слабы, для роли домашней прислуги слишком дороги, хотя домоводство закладывалось тоже, чтобы обеспечивать и бытовой комфорт владельца. А вот течек у клонов нет (пока, по крайней мере), с этой задачей справлялся установленный микрочип в мозгу, призванный не только выполнять свое основное назначение контроллера, но и воздействовать на зону подкорки, ответственную за возбуждение. Поэтому слабые симптомы течки вскоре станут для меня постоянными: как только хозяин запустит основную программу, мой организм будет готов к спариванию в любой момент, при намеке на секс с ним начнет выделяться необходимая смазка, обеспечивающая более приятный половой акт владельцу со мной. Зато в отличие от первых, созданных и выставленных на продажу партий, в новейших моделях, вроде моей, присутствовал аромат омеги, биохимикам удалось таки этого добиться. Причем, у каждой особи запах появлялся свой, возникавший за время от нескольких часов до двух суток после активации и настроенный на покупателя: частично заимствованный у альфы, частично самостоятельно создающийся организмом. Это большой шаг вперед в генной инженерии, может быть скоро научатся создавать репродуктивных существ с увеличенным сроком службы. В том же законе о клонах было сказано, что именно деторождение от человека может считаться доказательством схожести видов и основанием для пересмотра статуса клонированных существ, а также послужит запретом для генного модифицирования особей. Но что-то я отвлекся. Что там еще прописано? Физические недостатки — нет. Анатомические особенности — нет. Патология развития наружных и внутренних органов — нет. Особенности содержания — нет. Прохождение теста на психологическую стойкость — девяносто пять процентов. Хороший результат, повлиявший на увеличение моей цены от обычной ставки на новенького омегу. Послушание — девяносто два процента. Чуть ниже среднего, но говорят, в процессе эксплуатации может повышаться. Уровень интеллекта — высокий. Зачем он нужен, интересно? Понимать команды можно и с айкью восемьдесят, а не сто тридцать. Наверное, чтобы быть интересным собеседником, если попадется альфа-интеллектуал. Вряд ли мой из таких, лицо у него не глупое, но профессорское не напоминало. И хорошо, насмотрелся уже на ученых мужей в белых халатах. Возможность саморазвития и обучения — да. Ну это понятно зачем нужно, мало кто согласился бы возиться с неприспособленной к меняющимся обстоятельствам жизни физически взрослой особью. Дополнительные функции: Болевой порог — усилен на пятнадцать процентов по сравнению с обычными моделями. А вот это, как мне кажется, кое-что может сказать о том, кто выбрал себе омегу с такими показателями. Инстинкт самосохранения подавлен на двадцать и три сотых процента. И это тоже. С чего такие выводы? Основы психологии были запрограммированы в каждом экземпляре для нахождения более плотного контакта с владельцем, чтобы стать не только удовлетворяющей физические потребности вещью, но и оказывать психологическую поддержку при необходимости. Давать советы я тоже смогу после анализирования информации, но вряд ли они будут востребованы — стоило только посмотреть на упрямый вид моего хозяина, становилось понятным, что такому что-то советовать бесполезно, если верить такой науке, как физиогномика. Каштановые коротко стриженные волосы с медным отливом, серые серьезные глаза, щетина на широком крутом подбородке, прямой нос, густые брови с морщинкой между ними — привык хмуриться, а судя по твердо сжатым губам улыбаться привычки нет, лицо обветренное, загорелое, мощная фигура и грубые руки с покрасневшими кистями: физическая работа на улице, похоже, основное занятие этого представителя сильного пола. Дорожный рабочий? Лесоруб? Фермер? Не те специальности, у работников которых хватило бы денег на клонированного омегу, свою цену я представлял и общее положение современного общества тоже. Так кто меня купил? Я успел прочесть все свои характеристики в инструкции по применению и рассмотреть альфу, пока он пробегал бумаги глазами на стойке оплаты, перед тем как расписаться в получении товара. «Пожалуйста, если вам надоест ваше приобретение, обратитесь в любой сервисный центр, мы обеспечим утилизацию устаревшей модели и при желании выполним поставку нового экземпляра. Самовольная ликвидация особи — запрещена. Каждый экземпляр собственность Института по клонированию и находится под защитой правообладателя. Гарантия пять лет», — последний абзац в конце листа. Стандартная фраза и стандартный гарантийный срок, период моей работоспособности может варьироваться, но обычно он не меньше пяти и не больше десяти лет: потом клонированный организм давал сбои и быстро разрушался. Пока мой владелец расплачивался, мне принесли одежду — ну да, у естественно рожденных не принято ходить обнаженными, обычные вещи в стиле унисекс: темно-синие джинсы и черный свитер с горлом, ботинки, из белья только носки. Мужчина, который меня купил, внимательно смотрел, как я одеваюсь со странным выражением на лице, как будто он не был уверен в правильности покупки. На улице я на секунду завис, остановившись и жадно впитывая новые впечатления, до этого не приходилось видеть открытое пространство, хотя информация о природе и окружающем мире во мне была, но увидеть самому… Это всё-таки совсем другое. Похоже, моя нерасторопность не понравилась хозяину, и он подтолкнул меня к машине — большому внедорожнику. — Шевелись!

***

Выехав на автостраду, Микке Луома поставил круиз контроль и повернулся посмотреть на свое приобретение: маленький омега напряженно застыл в пассажирском кресле. «Может, зря я его взял?» — в очередной раз промелькнула мысль: «Гранд-опа Лаури в гробу перевернулся, небось, не раз уже. Покупать омег! До чего же дошло, кто бы сказал ему пятьдесят лет назад, что правительство не только разрешит клонирование, еще и поставит все результаты на продажу, а родной внук купит!» — темные брови мужчины слегка приподнялись, словно он искал мысленные аргументы: «Но что делать, когда омеги перестали почти рождаться? Если из двадцати тысяч, живущих в городе, омега, даст бог, каждый десятый. Да и возраст у половины за сорок-шестьдесят, и с альфами все, а те, что еще не пристроены, но уже не детишки несмышленые, прячутся родными как слитки золота. Конечно, есть беты, но разве они равноценная замена омег? Внешне ближе к альфам, да и на пассивную роль мало кто готов за просто так. И рожать не могут. И не пахнут ничем. Даже альфы привлекательней с их провокационными ароматами самцов… Оп! Об этом думать не стоит». Клоны, которые стали продаваться официально последние пять лет, были очень дорогими, и простой парень, такой как Микке, никогда бы не смог позволить себе выкинуть больше полумиллиона на временное удовольствие. Но, не было бы счастья, да несчастье помогло — свалилось неожиданное наследство, брат-омега, сбежавший в свои семнадцать с одним сомнительным американцем, погиб вместе с мужем, и внезапно все их деньги достались Микке, как ближайшему родственнику, отец-то уже два года как лежал на местном кладбище, полностью подорвав здоровье переживаниями за младшего ребенка. Ради оформления нужных бумаг на вступление в права наследования пришлось провести в столице почти неделю, но именно в городе «порока и дьявола», как выразился бы пастор их маленькой церкви, шляясь по широким и светлым проспектам с заманчивыми («развратными и душепагубными» — автор определений всё тот же достопочтенный падре), рекламными вывесками, альфе и пришла в голову идея потратить наследство на клонированного омегу. Брата он давно уже вычеркнул из своей жизни, как и их отец, когда был еще жив, оба альфы не смогли простить побега, разрушившего семью, да если бы избранником Райво стал бы хоть приличный человек, нет ведь, какой-то уголовник, стоило ли удивляться, что через несколько лет после скоропостижного необдуманного брака, всё закончилось взорванным автомобилем, в котором погибли оба? Нет, сожаления о смерти братишки были и еще какие, все-таки многие годы маленький Райво являлся общей гордостью и радостью, благословением, единственным омегой, который родился в их квартале за последние двадцать лет, его любили все и так гордились, когда братик стал звездой интернета и победил на конкурсе певцов, а к чему всё привело? И даже детишек так и не успел родить, не получалось никак и не получится уже. Эх… В общем, те деньги, которые остались от бандюгана не хотелось тратить на что-то серьезное — «от грязных денег не будет счастья», так говорил и отец, и тот же пастор. И Микке был с ними согласен, поэтому и спустил все состояние на блондинистое существо, хлопающее сейчас длинными ресницами и с восторженным видом пялящееся в окно на привычный и скучный для мужчины пейзаж с лесами и скалами. Почувствовав, что на него смотрят, омега развернулся к водителю, от взгляда ярко-голубых глаз, горящих желанием подчиняться и быть полезным, Микке сглотнул и, решительно отключив контроль скорости, свернул на полосу для стоянки, включая аварийку, все-таки это было нарушением правил, но до парковки терпеть оказалось невмоготу. — Ну что… заказ, пришла пора познакомиться поближе? — спросил альфа, ставя джип на ручник и лихорадочно вспоминая, что читал последние несколько дней про активацию и настройку на себя клонов, хоть решение о покупке омеги и было спонтанным, всю имеющуюся информацию в сети Луома изучил. Да там и читать-то особо нечего было — жми кнопку, фиксируй руки на шейных артериях и получай послушного исполнителя твоей воли. Нет, не раба. Рабы были все-таки людьми, а это… биомасса с набором рефлексов да вложенных программ. Омега молчал, только смотрел огромными глазами. «Ну да, в первую очередь зрительный контакт», — положив ладони по краям узкого и миловидного личика, так, чтобы подушечки указательных пальцев коснулись скрытого волосами, но выступающего под кожей кружка размером с мелкую монетку в основании шеи, прижав посильней, чтобы надавить одноразовый активатор, Микке четко произнес: — Ты мой омега. Я, Микке Луома, твой альфа. Ты подчиняешься мне. Видимо, он всё сделал правильно и нажал достаточно сильно, потому что в ответ прозвучала фраза принятия владельца клоном: — Я твой омега, ты, Микке Луома, мой владелец. — Фух, будем считать, контакт налажен, да? — получив в ответ кивок, мужчина все-таки уточнил: — Ты ведь понимаешь не только стандартные приказы, но и просто речь? — Моё развитие почти ничем не отличается от человеческого, — голос у омеги оказался тонким, но не противным, а мелодичным и приятным. — Пока еще мой организм не запущен на сто процентов, но я в состоянии понимать все нюансы речи. — Вот и отличненько, давай, покажи мне свои функции по оральному удовлетворению, — альфе не терпелось попробовать покупку в действии, широкая ладонь уже наклоняла светловолосую голову под руль, а Микке для надежности подтвердил жест и общие слова еще парой команд: — Минет. Соси! Выруливая вновь на шоссе, Луома не мог сдержать довольной улыбки расплывшейся на все лицо, нет, не зря он ухнул все деньги на клона, да такой минет ему ни один бета никогда не делал, а настоящих омег в жизни двадцативосьмилетнего альфы и не было. Похоже, это будет крайне удачное вложение средств. «А ребята-то как офигеют, — Микке сыто потянулся в кресле, — свой собственный омега, это вам не Ники — общая глотка. И Рейно наверняка понравится». Рейно был тоже альфой, огромным мускулистым парнем с почти такого же цвета волосами, как у клона, вообще омега удивительно смахивал на лучшего друга Микке, если бы еще увеличить раза в полтора тонкое тельце и добавить мышц. Подсознательно или не очень, но Луома выбрал такую модель, которая напоминала того, кто занимал большую часть его мыслей, мало обращая внимание на остальные параметры клона. А вот почему образ друга поселился глубоко в душе альфы, Микке никогда не сказал бы вслух — тяга к представителям своего пола была под запретом и являлась не только большим церковным грехом, но и уголовным преступлением. Ни принудительного лечения, ни тем более лишения свободы на несколько лет, альфа не жаждал, даже самому себе не признаваясь, что зараза нового века коснулась и его. «Катастрофическое падение рождаемости омег, гиполибидемия бет, да-да, фригидность по-простому, спасибо за пояснение в последних рядах, беспутство и порок альф — всё это знаки, которые нам посылает Спаситель», — речь пастора в последнее воскресенье была особенно яркой. По церквушке, набитой практически одними альфами маленького городка, пролетел общий вздох. «Вам всем повезло быть избавленными от соблазнов больших городов, где, страшно сказать, некоторые поговаривают о легализации преступных связей! Только слабые и уродливые души способны испытывать противоестественную тягу к представителю своего пола! Нарушая мерзким грехом гармонию божественного замысла! Слава Иисусу, у нас до такого еще не докатились, только смирением, только молитвами мы можем заслужить прощение и возвращение в мир достаточное количество продолжателей рода. Помолимся же, дети мои!» «Ага, молитвами…» — Микке фыркнул, вспомнив проповедь: «Генной инженерией будет быстрее. Может через пару годиков и рожать их научат, тогда можно будет обменять этот экземпляр на полноценного омегу и завести детишек. И пройдет всё, что не должно быть». Черный внедорожник свернул с широкой автострады на шоссе с двузначным номером и понесся на север, до родного города путь был не близкий.