Хеталия и я

Утро. Солнце уже успело подняться, чтобы заглянуть сквозь занавески в окно моей комнаты. Один из солнечных зайчиков прыгнул мне на лицо и весело запрыгал. Я проснулась и спугнула его. Пфф! Поваляюсь еще... Что? Что это? Рядом нащупала что-то теплое и мягкое. Я медленно повернула голову влево и увидела мирно спящего Италию. Сначала меня хорошенько подкинуло, но потом припомнила вчерашние события и облегченно вздохнула. Осмотрелась: Кику справа спокойненько так положил ручки под щечку, Венециано слева спит с очень упоротой мордахой, Америка-тюлень наполовину сполз с кровати, его левая рука свисала на пол и сжимала бургер. Он жрет даже во сне? А где же Людвиг? Ладно, он солдафон и наверняка он встал пораньше по режиму. Хах, пора всех НЕМНОЖЕЧКО встряхнуть. -- РОТА ПОДЪЕМ!!! -- крикнула я во всю мощь. -- Ааа! -- закричал Кику и спрыгнул с кровати. -- Дойцу! Спасите!-- верещал Италия. -- Всегда готов! -- воскликнул Джонс. Тут что-то сильно бухнуло под кроватью. -- Мамма миа! Дойцу, ты где? Усыпь мое надгробие паастой! -- затрясся Венециано. -- Черт! Ебаать Вася-хуяся! Больно же...-- дальше посыпались маты на немецком и из-под кровати вылез запутавшийся в одеяле Людвиг. Альфред помог ему выбраться. -- Какого я делал под кроватью? -- возмутился немец. -- Наверно закатился когда спал, -- предположила я. -- А че мы все посхватывались-то? Никто ничего так и не понял. Может, оно и к лучшему. -- Сколько времени? -- спросил Кику. Я посмотрела на часы. И правда рань, 8 утра. -- Так что, вставать будем? -- спросил американец. -- Я уже точно спать не смогу, -- завершил Япония. -- И я, но еще немного поваляюсь, -- лениво согласился Итали. -- Меня интересует утренний туалет, -- тихо произнес Хонда. -- И меня, меня, меня... -- заныли остальные. Я вздохнула и повела их ознакомительной экскурсией к ванной. Пока они делали свои дела, я заглянула в зал. Китай и Россия мирно спали. Мне очень понравился мой прикол, но я не решалась так будить Брагинского. Именно поэтому проскользнула в комнату к Франциску (и почему меня так прет с утра?). Тот вообще утонул под одеялом -- Просыпайся! Просыпайся, братик Франция! -- заверещала я голосом Италии, -- Керкленд к тебе женится едет. Одеяло вскочило и нервно забегало по комнате как привидение, натыкаясь на предметы. Я пригнула на кровать и просто билась в истерике от ржаки. -- Ааа! Я еще не готов! Нужно успеть! Я чуть не здохла от смеха. Наконец с Франциска спало одеяло и я лицезрела его шокированную рожицу: волосы растрепались, огромные напуганные глаза, как у кошки. Видел бы он себя со стороны! Наконец он понял где находится и что произошло: -- Вии, глупая девочка, это очень злая шутка, -- обиделся он. -- Не злись, лучше взгляни на себя, -- я схватила его за руку и подвела к зеркалу. Теперь уже смеялся Франциск: -- Хах, как я выгляжу? Хахах, давно себя таким не видел! Хахахах... Я поднесла ему гребень и он принялся приводить волосы в порядок. -- Франция, не хочешь вместе со мной так же напугать Артура? Конечно, он согласился. Мы тихо прокрались в зал и шествовали к балкону. -- Стоять, бояться! Роська заметил нас. Китай еще спал. -- Что, француз подкрался незаметно? Решили напасть, пока я сплю? -- Да, но не тебя. Идем, подшутим над Керклендом? -- предложила ему. -- Я? С вами? Эмм... нет, я не могу, -- заёрзался Иван и накрылся одеялом. -- Да что с ним такое? -- Ему никто не предлагал действовать сообща, -- промямлил Франциск, -- С ним, даже, в детстве никто не играл. -- Почему? -- Боятся. У него силы особенные, -- протянул Бонфуа и последовал на балкон. Было интересно, что это за сила такая, но об этом мы узнали позже. А сейчас на... балкон? -- Что за... Когда мы открыли дверь, та было пусто. Балкона нет, только пропасть. Как корова языком слизала! Вроде мы давно сделали дверь, а балкон так и не сделали. Его просто не было. Пус-то-та... -- Где Англия? Балкон, ты где??? -- запаниковал Франция. Я же была просто в ступоре. -- Я здесь! -- донеслось откуда-то приглушенно. Балкон? Мы выглянули наулицу и поняли, что балкон волшебным образом переместился к нашему кухонному окну. Керкленд прижался к стеклу и умоляюще смотрел на нас.