say my name, you know who i am

***

      Он помнит все.       Абсолютно каждую мелочь с выступления отца в Мюнхене. Зейну было четыре, мир казался таким огромным и необъятным, мальчик боялся всего. Каждый шорох, каждый шум заставляли его оборачиваться, хвататься за руку отца как можно сильнее и смотреть на него своими большими карими глазами.       И сейчас ничего не изменилось. Ему двадцать три, он сын Того Самого Майкла Джексона, который своим талантом взорвал весь мир. Он сын Легенды, за всю свою короткую жизнь он слышал лишь фразу «Ты не такой как он!». Зейн и сам знает, что он не такой. Майкл был легендой, больше таких звезд не появится. Он был человеком с безграничной душой и с необъяснимым талантом.       Но отец никогда не говорил своему сыну, что тот в чем-то плох. Он говорил Зейну: «Ты не должен быть лучше меня. Не поддавайся всем этим соблазнам, не теряй себя. Я не хочу, чтоб ты занимался этим делом лишь из-за чувства долга. Ты никому ничего не должен. Ни поклонникам моего творчества, ни мне. А в особенности — мне. Ты не должен быть лучше меня, ведь ты уже такой. Ты не испорчен этим миром, и пока я рядом, я буду беречь тебя дальше.»       Но отец умер слишком неожиданно, слишком рано. И было очень больно, ведь единственным человеком, который видел в Зейне именно Зейна, был Майкл. Он не видел в своем сыне «нового Майкла Джексона», «новую мировую поп-звезду», «новую Легенду», «нового Короля». Он видел в нем Зейна: очаровательного мальчика с большими широко распахнутыми карими глазами, он видел в нем потерянного ребенка, которого лавиной накрыла слава отца.       Он видел в нем свое будущее и хотел, чтобы сын не совершал его ошибок. Он хотел уберегать его.       Но не успел.       Зейн двигается по сцене уверено, но перед глазами стоит отчетливая картинка: его отец, его горячо любимый отец, идет по этой сцене. Стук каблуков раздается по всему залу, слышны крики безумных фанатов, и отец идет с этим кремовым чемоданом в руках. Зейн помнит, как он стоял за кулисами и наблюдал за отцом, затаив дыхание. Не верилось, что этот идеальный человек на сцене и есть его папа Майки.       Зейн помнит, с каким трепетом отец доставал из чемодана пиджак, шляпу и перчатку, ту самую перчатку, о которой мальчик мечтал с детства. Он надевает на себя пиджак, берет перчатку и жмурится. Воспоминания роются в его голове, парню тяжело дышать, и ему кажется, что он отчетливо слышит голос отца: «Хей, мой маленький мальчик, ты справишься. Покажи им, что ты сын Майкла Джексона!»       Это первое выступление парня после смерти отца. Он решил начать именно с Мюнхена, ведь выступление 1997-ого года перевернуло все представление мальчика об отце.       Он, держа в руках шляпу, ступает дальше. Стук каблуков глухо раздается по всей сцене, и сейчас он чувствует себя на месте отца. Изнутри что-то шепчет, что он в правильном месте, ведь так он может быть ближе к отцу, по которому неимоверно скучает.       Пройдя чуть вперед, он круто разворачивается на пятках. Свет прожекторов направлен на него, он щелкает пальцем и гаснет еще один свет. Зейн надевает шляпу — это старт. Сразу же раздается всем известная музыка, которая разрывала сердца фанатов Майкла. Зейн резко откидывает одну руку назад, а другой прикасается к области паха и делает те же самые движения, с которых начинал Джексон-старший, исполняя Billie Jean. Делая поступательные движения бедрами, он открывает рот так же, как и его отец, откидывает назад пиджак. Он задыхается от восторга, крик фанатов заглушает даже его собственные мысли.       Фанаты поражены таким сходством: Зейн так похож на отца. Идентичная походка, идентичные резкие движения. Он крутится, повторяя заученные еще в самом детстве движения, откидывает шляпу в сторону, потянув на себя микрофон. Он ликует, ибо реакция фанатов просто неописуема. Они плачут, кричат и хотят потрогать этого парня, ощупать и удостовериться: не розыгрыш ли это? Не Майкл ли выступает перед ними?       Стоит Зейну запеть, как толпа взрывается новым приступом истерики. Людям, наблюдающим за выступлением, становится плохо, в зале буквально нечем дышать. Конечно, голос Зейна не так похож на голос Майкла, но само звучание. Мелодичное, романтичное звучание, заставляющее фанатов Джексона-старшего плакать и начать поклоняться новой восходящей звезде — Принсу Зейну Джексону.       Он плавно двигается по сцене, полностью отдаваясь своему выступлению и растворяясь в криках толпы. Безусловно, не зря его когда-то назвали самым талантливым ребенком Майкла. Он помнит, он прекрасно помнит, то выступление в тысяча девятьсот девяносто девятом, когда впервые оказался на сцене с отцом. Он повторяет лунную походку, наслаждаясь истошными криками людей. Потому что это ему нужно. Этот день один из самых счастливых в его жизни.       Зейн не помнит, как завершил свое первое выступление в Мюнхене. Он не помнит большую часть концерта, в голове лишь вертится момент с исполнения You Are Not Alone. Эта песня была самой любимой, Майкл всегда пел ее сыну перед сном. И Зейн долго не решался: исполнять ее в Мюнхене или нет. Но любовь к этой песне заставила его сделать это.       Менеджеры решили повторить тот же самый момент, который был исполнен на этой же сцене восемнадцать лет назад. Охранники замечают кудрявого паренька, который сморит на Зейна не дыша. Громила подхватывает парня и несет прямо на сцену, прямо к Зейну. Тот бьется в руках охранника и не понимает, как он тут оказался. Он смотрит на парня перед собой с обожанием и падает ему в колени. Он обхватывает его тонкие ноги своими большими и сильными руками, прижимаясь щекой к коленке. Зейн в недоумении тянет парня за локоть, тот встав на ноги, прижимается к поп-исполнителю и вдыхает его аромат.       Каждый человек, находящийся в зале, хотел бы оказаться на месте этого парня. Зейн обнимает его, поет и наслаждается теплом этого человечка. Когда охранники хотят забрать парня со сцены, Зейн обхватывает его сильнее и одаривает их злым взглядом. Он ощущает, как этот безумец целует его скулы, шею, улыбается и поет дальше. Когда после окончания выступления Зейн тянет парня за собой, люди недоумевают. Ведь даже Майкл Джексон не завершал подобным образом свой концерт. Но Зейну без разницы. Потому что впервые после смерти отца он позволил кому-то вновь обнять себя.