say my name, you know who i am

Зейн - это Солнце, воплощение Любви и Гармонии. Зейн - это Счастье; Зейн - это бескрайнее светлое Небо, которое так манит людей; Зейн - это Мечта. Для всех (для Гарри тоже). После того инцидента в Мюнхене, Гарри продолжает свою погоню за Зейном. Париж, Лондон, Дублин, Брюссель, Осло, Хельсинки, а потом Сидней, Мельбурн, Город Ангелов и Нью-Йорк. Джаггера ничто не может остановить, он несется за Джексоном, словно бежит за своей мечтой, потерявшей цвета, ставшей черно-белой и размытой. Гарри правда хочет догнать Зейна, обнять Джексона-Младшего и сказать ему, что его голос заставляет Гарри жалеть о той авантюре, в которую он ввязался. Гарри - это Иллюзия, яркая Звезда, до которой Зейн никак не может дотянуться. Гарри - это глубочайшее Море, в котором Джексон-Младший хочет раствориться без остатка, утонуть или же исчезнуть. Гарри - это высочайший Водопад, с вершины которого Зейн готов сорваться в любую минуту. Гарри - это Бездна, в которую Зейн не боится упасть. Мик постоянно звонит сыну и пытается узнать, что у Гарри на уме, но все тщетно: сын не отвечает на звонки, журналисты пишут лишь о том, что Гарольд, сын легендарного Мика Джаггера - группи Зейна Джексона. Конечно, Мик реагирует на эти новости слишком эмоционально, но если сложить все частички пазла в одну картину - все так и кажется. Это идиот разъезжает за Джексоном-Младшим, забыв про все. Конечно, он готов принять любой выбор своих детей, но у Гарри, кажется, мания. Зейн любит, проснувшись, увидеть на телефоне милое сообщение от Джаггера. В последнее время в сохраненных фотографиях на его гаджете можно найти лишь милые снимки Гарри. Гарри везде. Абсолютно. На концертах, в отелях, в голове Зейна. И Джексон совсем не хочет избавляться от этого кучерявого парня. Гарри всего лишь девятнадцать, и он не имеет четких представлений о том, чем он хочет заниматься в дальнейшей жизни. Когда ему было шесть, друзья отца спросили у маленького Джаггера, кем он хочет быть когда вырастет. Малыш, долго подумав, ответил: "Хочу всегда быть счастливым!" Друзья отца на это посмеялись и спросили, что это значит для Гарри. А мальчик тихо добавил: "Взрослые несчастны. А я не хочу быть таким." Ему девятнадцать, и ничего не изменилось. Он все также пытается быть счастливым. Он знает, что папа в любом случае будет гордиться им. Когда у Зейна спросили в детстве, чем он хочет стать когда вырастет, Джексон-Младший ответил сразу: "Хочу быть как Папа!" Ему двадцать три, и он стал таким же, как и его отец. Он знает, что Майкл гордился бы им. Он очень скучает по отцу. По его ободряющей улыбке, слабым кивкам головой, тихим фразам и дарящим надежду объятиям. Он до сих пор не может смириться с той мыслью, что отца больше нет. Боль утраты никак не утихает, время не лечит, рана не затягивается. Он пытается поддерживать Джо, Пэрис и маленького Майкла, он всегда рядом с ними. Но кто поддержит его? Джанет и Ла Тойя говорят, что станет легче, но ничего не изменяется. Зейн любит выступать в костюмах отца. В детстве он смотрел на Майкла, выступающего на сцене, с обожанием. И сейчас, стоя на сцене и понимая, что через все это он становится ближе к отцу, он улыбается. Потому что это помогает его боли утихнуть. Во время выступлений он будто парит. Его движения легки, голос высок и звонок. Исполнение каждой песни приносит ему незабываемое удовольствие. На концерте во Флориде он решает изменить программу и неожиданно для всех a place without no name. Он не верит, что все это происходит именно с ним. Он видит, что фанаты сходят с ума. И Зейн впервые рад тому, что стоит на этой сцене. Когда после концерта он (уставший и слегка вымотанный) идет к своему номеру, Зейн встречает у дверей сидящего Гарри. Джаггер лениво улыбается, поднимает голову и шепчет: "Пожалуйста, забери меня в неведомое место". И Зейн протягивает ему руку. Этим двоим нужно найти то самое место где нет боли, где царит любовь и счастье. Зейн не хочет, чтобы Гарри уходил. Он хочет целовать и обнимать его, показать места, которые Джаггер раньше не видел, и делать вместе с ним те вещи, которые они раньше никогда не осмелились бы сделать.

он повернулся ко мне, посмотрел в глаза, ухватился за мою руку и сказал: «теперь у тебя есть друг»*