***
На несколько секунд я теряю дар речи, именно до тех пор, пока она не разворачивается и не продолжает путь. Я хочу знать еще. Причину его смерти, и как давно он умер. Но это нагло, слишком нагло даже для меня. Теперь мне кажется понятна причина её молчания, но она недостаточно доказана, чтобы я смог в её поверить. Может, она врет? Снова шутит? А разве с таким шутят? Этот мир полон дерьма, Бибер, так что да. Шутят. Она толкает стеклянную дверь, и мы заходим в вестибюль. Здесь просторно и светло. Даже слишком уютно, от чего меня посещает непонятное чувство. Хочется здесь остаться. Будто бы здесь меня примут таким, каковым теперь являюсь. — Мисс Уайлд, — дружелюбно улыбается девушка, и косится в мою сторону осторожным взглядом. Верно, именно так и смотри. По-другому вы не научились смотреть на таких как я. — Мы не опоздали? — тихим голосом поинтересовалась Габриэль. — Нет, — улыбается девушка. — Вы прибыли вовремя. Идемте за мной. Я двинулся вслед за Габриэль, оглядываясь вокруг, и замер возле нее, когда мы остановились возле стеклянной двери. По ту сторону на полу в горах игрушек сидели маленькие дети. Их было несколько. Шесть девочек и три мальчика. А, нет, четыре. Я склонил голову на бок, пытаясь разобраться, почему тот сидит один. В углу с машинкой в руках. У него темные волосы и бледноватая кожа. Он будто чужой среди них. — Вы готовы? — поинтересовалась девушка имени, которой я все еще не знаю. Габриэль кивает и оборачивается ко мне, будто ждет поддержки. Я снова не понимаю её. Стягиваю сумку с плеча, и она толкает дверь. Нас встречает несколько пар детских невинных глаз, и Габриэль расплывается в невинной улыбке. Её слов я совсем не слышу потому, что все мое внимание привлекает мальчик в углу. Он смотрит на меня своими темными глазами и криво улыбается. Он не считает себя таким же, как и они. Он сам для себя особенный. Оборачиваюсь в сторону Уайт, когда она достает подарки для мальчиков, и беру один из них, направляясь в его сторону. Немного наклоняюсь, вытягивая руку в его сторону, и вижу на бледном лице улыбку. — Спасибо, — шепчет он низким голоском. — Кристиан? — слышу я голос девушки, и мальчик оборачивается в её сторону. Улыбка исчезает с его лица, и я оглядываюсь назад, чтобы узнать этому причину. И понимаю. Рука тянется к пачке сигарет, когда мальчик по имени Кристиан уходит с той девушкой, и я иду на выход. Мне нужен воздух, потому что я снова вспоминаю то, что бы ни хотел вспоминать никогда. — Ты в порядке? — я слышу тихий голос, но не оборачиваюсь и молчу. Я знаю, что она все еще здесь и смотрит мне в спину. — А ты? — спрашиваю я, вдыхая в себя белый дым. — Нет, — я уже вижу, как она качает головой и кусает губу. Чертово полотно воспоминаний вновь застилает мне глаза, и я не могу сообразить, где реальность, а где очередной сон или видение. Я вижу тонкие пальцы перед своим носом, и то, как она вытаскивает ими сигарету из моих губ. Скидывает капюшон с головы и становится прямо передо мной. Смотрит мне в глаза и молчит. Мы будто пара сумасшедших, вопрос лишь в том, кого убьёт быстрей. Вытяни. Вытяни меня из всего этого дерьма. Давай же, отведи меня к своим розовым пони и радуге. Попробуй выбить из меня то, что вкалывали мне каждый день по утрам. Давай. Я тоже хочу почувствовать жизнь. Хочу дышать воздухом. Чувствовать его. Прошу, помоги мне. Верни меня. Но она молчит. Меня начинает подташнивать от самого себя. Я листаю сегодняшнее утро, вчерашнее, позавчерашнее. Таблетки, белый кафель, боль, боль, боль. Габриэль. Вздернутый нос и длинные блондинистые волосы. Они светятся теплом, потому что выглядывает солнце. Я хмурюсь, смотря ей в глаза, и вижу, как они мне улыбаются. Или мне кажется. Да, всего лишь кажется или это снова непонятное для меня видение. Таблетки явно плохо на меня действуют. Я склоняю голову на бок, разглядывая её ровную матовую кожу, которая светится на утреннем солнце, и пытаюсь понять все её загадки. — Чего ты хочешь, Джастин Бибер? — смотрит она мне в глаза. — Я? Спрашиваю, потому что все еще, кажется, не соображаю до конца. — Я вижу, как ты на меня смотришь. — Какое самолюбие, — фыркаю я, и чувствую, как улыбаюсь. — Мы можем быть лишь друзьями, — заявляет она, но все что она говорит в моей голове, воспроизводится слишком медленно. — Отличное предложение, Уайлд, — киваю я. Посмотрим, насколько тебя хватит, Габриэль. Посмотрим. Все вдруг начинает плыть, и я замечаю её испуганные серые глаза. Они вновь обеспокоены. А затем темнота.***
Я чувствую резкий запах чего-то знакомого мне. Это напоминает мне что-то хорошее. Положительное, а не те, холодные простыни в зимнее утро. Кто-то рядом вздыхает, и я открываю глаза. Передо мной сидит Лео с сигарой в руках. Листает газету и мельком поглядывает на меня. — Что произошло? — тихо шепчу я. — Выпьешь сейчас, или позже? — интересуется он, протянув мне упаковку таблеток. — Как я оказался здесь? — Ты хоть немного соображаешь, что ты делаешь? — не отступает дед. — Ты можешь отравиться и умереть. Не страшно. Не большая потеря. — Почему ты не сказал, что все еще пьешь успокоительные? Где ты взял рецепт? Я пытаюсь хоть что-то сказать, но у меня нет на это сил. Стыдно. Безумно стыдно. Неужели, я упал перед ней в обморок? — Да, — подтверждает дед, и я понимаю, что произнес это вслух. Леонардо встает с кровати, держа в руках упаковку таблеток. — Решать тебе, Джастин, оставаться плавать в этом дерьме, или взять себя в руки и идти дальше. Мои глаза снова закрываются, и я лишь слышу, как щелкает дверь. Съёживаюсь на кровати, когда вдруг становится холодно. Вновь открываю глаза, и на этот раз в комнате уже темно. На часах-полпервого ночи. Ужасно хочется есть, и это удивляет меня, хотя бы потому, что я почти не ем в последнее время. Поднимаюсь с кровати, и меня немного знобит. Верно, открыто окно. Потираю ладонями лицо, и стягиваю байку со спинки кровати. Голова непривычно побаливает, но не настолько сильно, что бы хотелось принять таблетку. Голод, мне ужасно хочется есть. Наклоняюсь, завязывая шнурки на кедах, и подхожу к приоткрытому окну. Нащупываю пальцами деньги в кармане темных джинс, и ступаю на подоконник. На улице прохладно, но не как после дождя, а как в позднюю ночь после жаркого летнего дня. Вылезаю в окно и медленно спускаюсь вниз по шиферу. Аккуратно цепляясь руками за крышу, и становлюсь ногами на перила веранды. Во всем доме темно, значит Белинда и Лео уже давно спят, а я чертовски хочу есть. Спускаюсь по лестнице и иду к дороге, как останавливаюсь, смотря в е окно. Последнее, что я вижу, это её испуганные глаза и темноту. Опять стыдно. С каких-то непонятных пор и вправду стыдно. Подхожу к её дому, и наклоняюсь, чтобы собрать пару камушков. Выпрямляюсь и подхожу к её окну, замахиваясь рукой. Попадаю, но ничего не происходит. Кидаю еще раз, а затем еще. Наклоняюсь, что бы найти еще камней, как слышу возмущенный шепот: — Совсем уже что ли? Габриэль Уайлд в пижаме и собранными волосами в небрежный хвост смотрит на меня как на неопытного мальчишку-грабителя. — Привет, подруга, — с усмешкой произношу я. — Что ты несешь? — Как твои дела? — не отступаю я. — Ты свихнулся? — Почему я не могу спросить, как у тебя дела? Мы ведь друзья. Верно? — я замолкаю, чтобы услышать ответ и вижу, как она закатывает глаза. — Спускайся. — Не неси чушь и иди спать! — У меня в запасе еще полтора месяца чтобы продолжить кидать камни в твое окно и разбудить весь Сиэтл, — произношу я и пожимаю плечами. — Ну, так как, спустишься? — Идиот, — качает она головой и отходит от окна, чтобы накинуть что-то вязаное поверх голых плеч и белой майки. На моем лице кривая победная улыбка.