Злобное порождение молнии и самой смерти

      На Олух мы плыли так же долго, как и в прошлый раз, но с некоторыми отличиями - на меня стали обращать внимание. Отец так никому и не сказал всей правды, поэтому я слишком часто ловил на себе ничего не понимающие взгляды викингов.       На берегу столпилось много людей, и, судя по их взглядам, они даже не надеялись на успех. Викинги стали перешёптываться, глядя на подплывшие корабли - выбоины были довольно большие, и многие не понимали, как мы вообще держимся на плаву. Со своим привычным хмурым выражением лица Вождь первый сошёл на берег, а за ним потянулась остальная команда. Проскользнув мимо огромных викингов, я облегчённо вздохнул, оказавшись на твёрдой поверхности - эта морская качка начала меня нервировать. Отец, едва я попытался в одиночку сбежать отсюда, сгрёб меня в охапку и потащил в сторону деревни. Молча проталкиваясь сквозь толпу, которая старалась узнать что-нибудь о походе, Стоик крепко держал меня за предплечье. Да только куда бы я сейчас убежал - вокруг столько людей, что меня бы тут просто задавили.       Как только викинги поняли, что их Вождь не в лучшем расположении духа, то переключились на Плеваку, тем самым немного освободив дорогу. Пока была возможность, я оглянулся в надежде увидеть кого-то знакомого. Ага, сейчас. В этой толпе не только знакомые лица, но и вообще что угодно найти проблематично. Так что я продолжил идти за отцом, внутренне надеясь, что дело того стоило, и я узнаю хоть что-нибудь. Ведь я мог бы - ещё некоторое время назад мог - вернуться на свой остров, и там в неведении прожить остаток своих дней. Да так бы кто угодно сделал. Но не я. Я, вместо этого, иду на встречу с немой старейшиной, которая вроде как должна что-то прояснить.       Покосившийся домик Готти находился на окраине деревни, и весь путь до него мы прошли в неловком молчании. Вождь о чём-то усиленно размышлял, а я рассматривал скудные осенние пейзажи Олуха. Потом пришлось подниматься по шаткой деревянной лестнице, которая грозилась вот-вот завалиться на бок. Через какое-то время, полное моих замираний в страхе, что мы всё-таки умрём, свалившись с лестницы, мы оказались на крыльце старой хибары. Хотя, возможно, я немного утрирую: лестница покачнулась всего два раза, и то, когда ветер особенно сильно подул в нашу сторону.       Стоик осторожно - насколько это позволяла его сила - постучал в дверь, и через минуту мы могли наблюдать саму целительницу. Она бросила хмурый взгляд в мою сторону, и тут же приглашающим жестом позволила мне войти. Правда, только мне. Отца она выставила за дверь, несмотря на то, что он - Вождь.       Я остался стоять на месте, рассматривая внутреннее убранство домика. Повсюду висели высушенные связки пахучих трав, на полках стояли склянки с какими-то жидкостями. Естественно, я отошёл от них подальше - со своей везучестью я могу умудриться всё это опрокинуть, не прикоснувшись. Знахарка вернулась довольно быстро - я не успел рассмотреть и половины непонятных оберегов, расположенных в другой части небольшой комнатки. Жестом она указала мне на кровать, которая обычно используется для приёма посетителей, а сама скрылась в - как я полагаю - кладовке. Ну а я сел на предложенное место, вновь начав рассматривать окружающие предметы. В этот раз пришлось ждать чуть дольше - я уже начал пересчитывать песчинки, которые в изобилии водились на полу. Точно, Готти же общается посредством письма.       Когда она вернулась, я заметил у неё в руках небольшую глубокую тарелку, а также две склянки с мутной зелёной жижей. Свою ношу она разместила на прикроватном столике и молча принялась вливать сомнительные жидкости в плошку. Она всучила мне этот странный напиток, добавив в него несколько сухих листочков какого-то растения. Я понюхал это нечто и поморщился - запашок был ещё тот, если честно. Я вопросительно посмотрел на целительницу - я же не дурак, чтобы пить непонятно что. Она неодобрительно покачала головой, и, взяв свой посох, начала что-то писать на песке, песчинки которого я не так давно намеревался пересчитать.       Я с трудом разобрался в символах - пять лет без практики хорошенько ударили по моим мозгам, - но всё же смог понять общий смысл. И, если опустить лестные комментарии по поводу меня любимого, то всё сводилось к тому, что эта дрянь что-то сделает с моими глазами. Да, мне определённо стоит позже потренироваться в чтении. А может у Готти плохой почерк, кто знает. Я вновь покосился на чашу в своих руках, в которой таинственно поблёскивала мутная жижа. Вздохнув, я сделал первый глоток.       Сначала ничего не произошло. После второго глотка тоже. А так как эта жидкость была со вкусом ничего, то я сделал третий, последний глоток. И вот тогда всё пошло-поехало.       Я отставил пустую тарелку, едва почувствовал, как защипало в глазах. Я начал тереть их, пытаясь избавиться от мешающего зуда, но безрезультатно. Следом заболела голова, а резь в глазах увеличилась, заставляя меня зажмуриться. Так как мои способы избавления от назойливой боли ничего не дают, пришлось терпеть сквозь зубы.       Всё закончилось резко, без перехода. Я ошалело открыл слезящиеся глаза, мутным взглядом нашаривая Готти. Та успела пересесть на кровать, и сейчас молча наблюдала за моими попытками избавиться от последствий такого... лечения? Когда же я, наконец, проморгался, старейшина подала мне небольшое зеркало. Едва взглянув на своё отражение, я замер. Оттянул нижнее веко сначала одного, а затем и другого глаза. Пару раз моргнул. Нет, не показалось - зрачки были обычные, человеческие, но... чужие. Я ещё несколько секунд всматривался в своё-не-своё отражение, и со вздохом отложил зеркало.       - Это же не навсегда?       Старушка покачала головой, что хоть немного, но обнадёжило меня.       - Сколько... - к моему удивлению, мне не дали договорить.       - Сутки. - Услышал я на чистом драконьем. Стоп, я не ослышался? Немая старейшина викингов заговорила на драконьем? Ладно, Иккинг, просто ничему не удивляйся.       - Ладно, давай сразу к делу. Что ты знаешь о своём даре? - Ничему. Не. Удивляться.       - Почти ничего, - я машинально ответил на том же драконьем, - хотя, может быть, то, что превращения как-то связаны с моими эмоциями. - Ну, правда, в последнее время эта схема стала давать сбой.       - В какой-то степени так и есть, но этот способ характерен только для молодых драконов. - Ясненько. Это я повзрослел, что ли? - Что твоя мать тебе рассказала? Не удивлюсь, если именно Валгалларма надоумила тебя сбежать той ночью. - Ой, чувствую, не к добру эти разговоры. Ох, не к добру. Тем более, что моё шестое чувство, вроде как, меня ещё не подводило.       - Она сказала, что помимо дара, в семье передаётся некое пророчество. Что-то о человеке в шкуре могучего зверя, который установит мир. - Я задумался, вспоминая. Всё, что ли? - Сказав, что это, вероятнее всего, я, она вытрясла из меня обещание покинуть остров.       - Не скажу, что это было совсем уж безумным решением, но можно было обойтись и по-другому. - Старушка вздохнула. - Твоя мать вечно была себе на уме, и я даже не знала, что она собирается отослать тебя к Гнезду. И теперь, - я явственно чувствую в её голосе раздражение. К чему бы это? - теперь ты ничего не знаешь о том, что происходит с твоим телом и разумом.       Ну, ничего особенно пугающего со мной и не происходило. К чему это она ведёт?       - Как ты научилась говорить по-драконьи? - Ну я не мог не спросить это.       - С помощью особого ритуала старейшины вроде меня - посвящённые - жертвуют возможностью общаться с людьми, чтобы получить дар, который и даёт мне говорить с драконами. - Ну вот и хорошо, что она ответила без всяких ужимок. А то червь любопытства сгрыз бы меня заживо. - Что ж, раз ты здесь, нужно тебя предупредить. Завтра в это же время ты должен прийти, чтобы выпить ещё одну порцию отвара. Только это ещё не всё.       Конечно. Давайте ещё больше плохих новостей. Я скоро умру, да?       - Для того, чтобы держать свои драконьи штучки при себе, да и вообще иметь контроль над своими сущностями, нужно душевное равновесие. Я не жду, что тебе это понравится, но истинная любовь действительно творит чудеса. - О, да. Мне это не нравится. На ум тут же полезли сказочки с континента. «Истинная любовь», и далее...       - А можно более простой способ? Я не горю желанием одним прекрасным утром проснуться вновь без памяти.       - Что значит «вновь»? Ты терял память? - Уж не знаю, насколько всё плохо, и сколько мне осталось, но Готти нахмурилась. - Видимо, твоя драконья сущность посчитала, что твои воспоминания отравляют твою жизнь, и стало их вытеснять. Как это происходило?       - Сначала я этого даже не замечал. Ну, пропадали какие-то ранние воспоминания и пропадали. Я начал паниковать только тогда, когда забыл, как зовут моих родителей. - Мда, довольно странно вспоминать то, как ты забывал. - А потом я просто очнулся, а внутри - пустота.       - И это снова приводит тебя к душевному равновесию, которое должно предотвратить подобные случаи. - Наконец сказала знахарка, выслушав меня. - Однако, даже это не спасёт тебя от выбора.       - Это ещё что за чертовщина? - Я немного устало подпер щёку рукой.       - В определённом возрасте каждый, подобный тебе, должен решить, кто он. - Тогда на кой чёрт вообще вся эта катавасия с превращениями? - Как человек не может плыть в двух лодках одновременно, так и ты не можешь быть и человеком, и драконом.       - Ну, сейчас, вообще-то, могу.       - Не умничай. - Оборвала меня Готти. - Выбрав человеческую сущность, ты не утратишь возможности разговаривать с ящерами, а выбрав драконью - сохранишь человеческое мышление. Но, если ты всё же имеешь отношение к пророчеству, то, возможно, выбор обойдёт тебя стороной. Ты не замечал за собой чего-нибудь... необычного?       - Помимо превращений в «злобное порождение молнии и самой смерти» - ничего. - Правда, я не уверен, с каких пор это перестало быть чем-то необычным.       - Я говорила о чём-то вроде телепатии. Не замечал за собой наклонностей к прорицательству, например?       - Ну, если считать мою способность угадывать, когда меня ждёт что-то плохое, то возможно. - Вообще-то это была шуточка, но, кажется, Готти восприняла её серьёзно. Может, сказать?..       - Возможно, эти способности ещё спят. Нужен сильный толчок, чтобы они проснулись, если имеются.       - Я отправил Алую Смерть к праотцам - если такой толчок ничего не разбудил, то какой тогда сможет? - Я фыркнул. Нечему там просыпаться, и дело с концом.       - Хорошо, если ты хочешь так думать. - Как-то подозрительно легко она согласилась. - Тебе пора, Вождь не будет долго ждать. И не забудь завтра вернуться за отваром.       - Это значит, мне нужно остаться тут на какое-то время? - Ну вот, я только-только сбежал.       - Вождь и сам не будет против оставить тебя в деревне, так что - да. Будем ждать «толчка» - Ну, задерживаться тут я не вижу смысла. Больше мне Готти ничего не скажет, а лишний раз дышать непонятными травами что-то не хочется. Поэтому я как можно скорее покинул старый домик, с удовольствием вдохнув свежий морозный воздух. Кажется, с утра люди увидят первый снег.       Я вновь прошёлся по лестнице, которую вновь зашатало под очередным порывом ветра. Почему лестницы меня так не любят? Одни скрипят, другие норовят сбросить... А пока я намеревался улизнуть в лес, размышляя о негодяйстве среди лестниц, меня перехватил Вождь. Как неожиданно. Готов поспорить, он всё это время караулил меня где-то неподалёку, а я даже не подумал проверить.       - Что она сказала? - Слёту спросил Стоик, ничуть не заботясь о том, что у меня может быть шок. Нормальный человек напугался бы, вылети на него Вождь из-за угла.       - Драконья инфекция, - во имя Одина, что я несу? - Теперь я могу идти?       - Куда ты ещё собрался? - Меня не оставляет ощущение, что ему стало несоизмеримо легче общаться с нормальным человеком, а не его подобием.       - В лес. - Ну а что? Там уютно. Наверное. Должно быть, во всяком случае.       - Нет. И когда же мне начать выбивать всякую дурь из твоей головы? - Он же пошутил, да? У него появилось чувство юмора, пока меня не было? Хотя, Астрид упоминала об ужесточённом правлении Стоика... да, вряд ли у него появилось чувство юмора - а это значит, что он говорит всерьёз.       - Желательно никогда, а чем тебя не устраивает моё проживание в лесу? - Я уже соскучился по своему драконьему телу.       - Клоун, - вздохнул Вождь. Ну и в каком, интересно, месте я напоминаю клоуна? - Нет, ты идёшь домой, и там мы проведём увлекательнейшую воспитательную беседу.       - Ну, я не совсем в том возрасте... - Ой, да ладно. Как он меня в пятнадцать лет не слушал, так и сейчас не будет.       - Вперёд, - сухо произнёс отец, как бы намекая, что мне лучше бы согласиться и прямо сейчас следовать его инструкциям.       Ну, что ж, придётся. Больше никакого плана у меня всё равно нет. Поэтому я уверенно иду на другой край деревни, к дому Вождя, который, к слову, идёт и чуть ли мне не в спину дышит. Я стараюсь не обращать внимание на викингов, которые разбрелись по деревне, выкладывая вещи с кораблей. Они всё ещё останавливаются, замечая меня в компании Вождя, но тут же, словно опомнившись, уходят, со старанием не смотря в нашу сторону. У большой двери - под стать моему отцу, а так же его положению в племени, - мы останавливаемся.       - Ты же не запрёшь меня в комнате? - Ну, там, плохое поведение, и всё такое. Как там детей в таком возрасте наказывают?       - Не в комнате, - Стоик открывает дверь. - Ты не выйдешь из дома, а не из комнаты. - Ой, ну мне сразу стало лучше, конечно же.       - Я смогу увидеть Астрид? - Ну, она пока единственный человек, который сейчас может меня выслушать. Я поплачусь ей в жилетку, и мы вместе что-нибудь придумаем... Да, временами я понимаю, что моё собственное чувство юмора не особо здоровое.       - Да, - после недолгих раздумий говорит отец, и пропускает меня внутрь. Я захожу, и викинг тут же запирает дверь. А как же окна?       Едва я думаю об этом, щёлкают замки на ставнях. Они что, и снаружи есть, эти замки? Странно, раньше я этого не замечал. Ну, до окна в моей комнате он не дотянется - там его нечем закрывать. Так что я могу расслабиться и на вот этом кресле, в котором когда-то Стоик допрашивал меня-Лока, ждать подмогу в лице Астрид.       В конце концов, две головы лучше одной. Или как там говорят?..